Третья годовщина

☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼

       Осень плавно перетекает в зиму. Ещё нет сильных морозов, ещё золотая листва украшает деревья, уронив часть дорогих одеяний, но по вечерам и утрам уже стыло, хочется укутаться в шарф, обнять озябшими пальцами чашку с какао или чаем и прижаться к тёплому боку под одеялом. Это самое удивительное время в году. Наверное, потому что именно в такое время года они с Саном повстречались впервые. Календарь намекает на скорые снегопады и морозы, напоминает о том, что вскоре укутает всё в снежные шали, кружевными узорами раскрасит стёкла, и жажда тепла проснётся даже в самой жаркой душе. Как однажды проснулась в нём.        Отзвуки лета догорели в багряных вспышках осени, сама осень неохотно сдаёт позиции. Солнце светит всё слабее, всё хуже прогревает воздух и всё чаще прячется в объятиях плотных туч и облаков, утепляясь на зиму. И даже неизбывные паутинки больше не серебрятся в воздухе, хотя ещё пару дней назад Чан раздражённо стирал их с лица, а Сан от души потешался над его стараниями.        Они никогда не гнушались прогулками в любое время года и в любую погоду, и вот сейчас вместо получаса на автобусе они выбирают маршрут домой пешком. Бок о бок. Потому что так нравится им обоим. Так правильно и необходимо, даже если потом придётся отогревать озябшие пальцы губами. Это бывает так редко, потому что оба редко мёрзнут, но каждый раз так желанно, просто до мурашек. Даже несмотря на то, что приходится таиться.        Проверив зал и поставив увлажнитель воздуха на максимум, они закрывают кофейню и ступают в промозглый воздух ноября. В лицо бросает пригоршню упавшей листвы, и в курчавых волосах тут же запутывается как минимум один лист, который Сан со смехом снимает, на мгновения задержав пальцы в чёрных завитках его шевелюры.        — Ты как лесной дух с этими листочками.        — Совсем дикий?        — Не, — смеётся Сан и ерошит его волосы, улыбаясь и щуря глаза в своей привычке говорить с улыбкой обо всём при возможности, — совсем ручной.        — Ну, хоть не дрессированный, — бурчит Чан, поправляя капюшон, которым играет ветер. Будто заведённый надевает и надевает на голову, будто заботливая мать беспокоится о здоровье безалаберного чада. Чан сдаётся, и капюшон порывом ветра снова надевает на кудри.        — Лес нельзя приручить, но с ним можно дружить.        — Звучит как начало красивой сказки, — закончить у Чана не выходит, потому что Сан с криком повисает на его шее от громкого хлопка оконных ставней. — Сказки с пугливым лисёнком.        — Ой всё, — фыркает Сан, неохотно отстраняясь. — Тоже мне смелый волчонок.        — Отличная компания, не находишь?        Сан снова фыркает, но не зло, не раздражённо, а просто из вредности, идёт совсем рядом, иногда задевая мизинцем его ладонь. Хочется сплести пальцы или даже поцеловаться в тени раскидистого дерева, но приходится сдерживать свои порывы и желания, откладывая на потом, а уж дома оторваться по полной, задёрнув окна и включив гирлянды. «Большим светом» в комнатах они пользуются нечасто, чаще только гирляндами с мягким тёплым светом, на крайний случай — торшером. В другие дни выключатель молчаливо ждёт прикосновений, но так и не удостаивается их.        Дома ждёт ужин и ворчание по поводу того, что кое-кто снова пропустил обед, на что Чан обязательно ответит, что Сан тоже не подарок и чашка кофе не заменит еды, Сан пробурчит что-то о том, что он невыгодный сожитель, Чан наверняка начнёт его переубеждать, потому что сам ещё тот мясоед, а это недёшево, они почти сто процентов разругаются и с полчаса будут дуться друг на друга, чтобы потом мириться ещё более бурно, чем ругаться. Спроси кто, они не ответят, почему всё происходит именно так, но при этом вряд ли променяют вечер с препираниями на благостную тишину. Потому что тихо у них в квартире или когда они крепко спят или когда их нет дома.        — Знаешь, мне пришла в голову шальная мысль.        — Мне уже бояться?        — Возможно, — задумчиво отвечает Сан, постукивая указательным пальцем по нижней губе. — Я, конечно, люблю наши прогулки, и мне их мало бывает, но разве не лучше было бы жить поближе к кофейне?        — Есть варианты? — вопрос для проформы. Если Сан заговорил, то он не просто мысль подумал, он уже её обмозговал, прикинул всё и нашёл ответы на массу вопросов.        — Угу, квартира над кофейней. На деле за неё хотят не так много, как я думал. Не гроши, конечно, по цене чуть дороже нашей нынешней квартиры, но с затратами на транспорт то на то и выходит. Ко всему, тут инфраструктура лучше и парк большой всего в паре кварталов.        — И хозяин даже не против двух парней в квартире?        — Неа, не против. Помнишь госпожу Ли?        — Ту, что с веснушками?        — Именно. Она сказала, что таким очаровательным бариста сдаст без рекомендаций, потому если мы согласны, можем въехать после выходных.        Резко остановившись, Чан подхватывает Сана под коленки и делает несколько оборотов, отпускает, не дожидаясь потока возмущений, просто касается губами вмиг покрасневшего уха и произносит то, что выгравировано в его сердце «ты — лучший». Сан ожидаемо краснеет и смущённо прячет нос в высоком вороте куртки, а потом в ближайшей тени раскидистого дерева, вдали от света фонарей горячечно прижимается к губам Чана своими.        У Чана от этого такая же эйфория, как у растений, что на всю ночь остаются в отрегулировано влажном воздухе кофейни, хочется углубить поцелуй, но они неохотно отрываются друг от друга, глядя друг другу в глаза. За простым «лучший» кроется столько всего, что не вложить даже в абзац. Внутри всё сжимается от неконтролируемой и тёплой нежности и желания обнять крепче.        Кажется, они встретились вечность назад. В эти же дни, в совершенно иной кофейне. Будто в романтичном фильме, в совершенно клишированном и полном банальностей. Запах кофе, дождливый день, срывающиеся с неба снежинки парили в воздухе вперемешку с золотой листвой, брошенной ветром будто пригоршни монет в уплату долга, улыбчивый бариста и продрогший клиент, который вообще заблудился и не собирался отогреваться лучшим кофе, который когда-либо пил.        Одно мгновение не может изменить жизнь? Или может? Они оба с уверенностью могут сказать — может. Череда случайностей, что свела их в одном месте в одно время, стала отправной точкой новой череды. Ведь после знакомства прошло около года, пока они преодолели стеснение и нервозность, которые не позволяли зайти дальше разговоров или совместный прогулок. Шаг за шагом, постепенно они выстраивали свои отношения, бережно оберегая ото всех. Медленно, но уверенно они следовали к мечте — открытию собственной кофейни, в которой интерьер дополняли десятки ампельных растений, превратив кофейню в оазис посреди городской суеты.        Они не искали счастья, оно нашло их само.        После ужина они валяются в постели, глядя на экран ноутбука с каким-то фильмом, в суть которого они вряд ли вникают. Сан обнимает его бёдра, удобно устроившись и давно отбросив подушку, и Чан почти уверен, что уже посапывает, разомлев в тепле.        Свет фонарей за окном, мягкое свечение гирлянды, уютная тишина и счастье, клубящееся счастье. Их третья годовщина начинается со снегопада за окном и сонных поцелуев. Начинается так, будто они только недавно сошлись, раскрываясь друг другу.        Третья годовщина — а всё как впервые.