***
Так и проходит очередной совместный ужин, продлившийся до самой ночи. Это нельзя назвать обыденностью, потому что свои чувства не хочется называть рутиной. Но атмосфера между ними в такие моменты особенно теплая, домашняя. Феликс, уже прикрывший глаза от усталости, пытался внимать и кивать, но голос Чанбина такой приятный и убаюкивающий после рабочего дня, что сон накрыл внезапно. Со смотрит на любимого и вздыхает от приятного чувства под ребрами. Даже ему, как кардиологу, почти кардиохирургу, не под силу объяснить истинную природу этого чувства, он не побоится этого слова, — любви. Да, химические реакции, да, гормоны, но… То, что он чувствует к этому парню — невозможно описать словами. Поэтому он собирает все вместе и твердо произносит: «Люблю». Когда видит заспанного Феликса утром, когда в свободные дни ходит к нему на работу, в кофейню, когда они оба задыхаются от жара тел друг друга, обнимая и притягивая ближе, когда желает спокойной ночи и улыбается, чувствуя, как носом упираются в плечо. Всегда. И это не просто слово. Каждый из них чувствует именно то, о чем говорит. Они, разумеется, слишком взрослые, чтобы не верить своим чувствам или изменять им, поэтому каждый день убеждают друг друга в правдивости слов. Ради Чанбина в небольшой кофейне, которая удобно располагается неподалеку от больницы, где работает кардиолог, Феликса появились в меню печенья в виде сердечка и любимая сладость Со — пряники — с нарисованным глазурью анатомическим сердцем. Даже сосуды разного цвета, голубые и красные, в точности, как в учебнике анатомии. Это так растрогало Чанбина, что он просто загреб Феликса в свои объятия и не отпускал, пока на пороге не появился клиент. После этого нехитрого жеста в кофейню стало приходить больше врачей из центра, чему Ли, несомненно, был рад. Радовало то, что у Со были стабильные нормальные выходные, а Феликс сам свой график мог корректировать. Бюджет у них все равно, фактически, общий, поэтому можно было не думать о финансах слишком много. Познакомились они, неожиданно, в кофейне. Но тогда это была первая серьезная работа Феликса и ни о каком собственном бизнесе речи и не шло. Он, студент экономического, всерьез тогда задумался о том, что в жизни должны быть перемены. И одна из этих перемен однажды появилась. Уставшая, еле живая после бессонных ночей, с белой шапочкой в руке. Чанбин тогда учился на последнем курсе университета, и учился интенсивнее всего потока, желая не только грызть гранит наук, но и получать как можно больше практики. И, что самое главное, чтобы в голове потом тоже много оставалось. У многих в одно ухо влетало, а на следующей паре будто и не им объясняли. Обычное же дело у студентов. Поэтому учился Со постоянно, иногда во вред себе, но усердно и искренне. Как потом выяснил Феликс, у Чанбина так со всем, в чем он заинтересован. Усердно и искренне. И вот, в тот день, попросив милого бариста сделать ему что-то на вкус умельца, он получил стакан со стикером. Парень тогда мило улыбнулся Чанбину и кивнул на напиток в его руках, а у Со уши красными стали. «Поспи, пожалуйста! Если ты заснешь на операции, пациент спасибо не скажет;)» — гласила надпись на стикере, а Чанбин неловко усмехнулся и повернул голову к кассе, за которой стоял парень. Тот просто кивнул медленне, намекая, что полностью уверен в своих словах. На удивление самому себе, он тогда лег рано, так, чтобы спать ровно 9 часов. И отлично сдал все экзамены, закрыл практику и вообще стал молодцом и лучшим, чем и поделился с парнем с интересным именем — Феликсом. А Ли был рад, хоть и немного смущен тем, что его совет не проигнорировали, что он помог Чанбину. А потом Со стал просто чаще приходить и делиться новостями, спрашивать что-то у самого Феликса. Даже выпросил номер парня, чтобы потом позвать гулять. В общем, аккуратно сближались и не торопили события, хотя горячие чувства внутри так и рвались наружу. И первым не выдержал спустя несколько месяцев Феликс, поцеловав Чанбина сначала в щеку, а потом, дождавшись соглашения с его стороны, и в губы. Фильм, на который медик любезно позвал младшего, так и не был досмотрен. Многое менялось вокруг. Деятельность Феликса, новый статус Чанбина, как ординатора, число в календаре, но теплота, с которой смотрят они друг на друга, только растет. Да, бывает иногда даже горячо, обжигающе, но это ведь только плюс. Главное, что им обоим нравится и они сходятся в настроение, когда можно быть чуточку грубее и быстрее или совсем нежно и долго. Забота никогда не покидает их, и Чанбин даже ловит дзен, когда в очередной раз меняет ночью постельное белье. Потому что с Феликсом постоянно так. Конечно, Со умеет и обходиться своим обществом, наслаждаться работой и рутиной, но с ним Чанбин чувствует себя особенно хорошо и уютно. И Феликс тоже это чувствует.***
— Мне так нравится гулять по реке Хан. Каждый раз так тепло на душе… Особенно, когда я с тобой, — осторожно говорит Феликс, стягивая с ног кроссовки. — Быстро помоюсь и в кровать. Я мигом. Чанбин держит левую руку в кармане легкой куртки и неровно выдыхает, вжимая в ладонь бархатную коробочку. Точно ли согласится Феликс? Не слишком ли он спешит? Только вчера они проводили ужин как обычно, а сегодня… — Ты чего тут так и стоишь? Иди мой руки, гигиена прежде всего, — Ли вернулся действительно быстро. Боже, его веснушки и нежная улыбка, на которую Чанбин мог бы смотреть вечность… — Бин-и? Хён? — Д-да, я иду, ты пока иди отдыхай, я тоже скоро. Только сердце заходится куда быстрее. Кажется, еще немного, и Феликсу придется орудовать дефибриллятором. Старший дожидается, пока Феликс уйдет в спальню, а сам собирается с мыслями и духом, конечно же, вымыв руки. — Хочешь, можем фильм посмотреть? — интересуется расслабленный на постели Феликс, укрытый в пушистый халат, когда Чанбин входит в комнату слишком сосредоточенный и напряженный. — Дорогой? — Я… В общем… — со вздохом старший начинает, бесстрашно глядя парню в глаза. — Мы с тобой достаточно долго знакомы… В нашу первую встречу ты очаровал меня своим дружелюбием и интересом к работе, своей искренней добротой, которую ты выразил в пожелании на стикере, взбодрив меня и вернув из студенческого кошмара. Я разглядывал каждую твою веснушку все те разы, когда заходил к тебе. Конечно, кофе у тебя отменный был всегда, но приходил я к тебе, так уж вышло. Помню, как искренне удивился, когда заметил на тебе тональник, которым они были замазаны. — Я думал, что тебе неприятны мои веснушки… — Да, помню, ты рассказывал. Но как приятно было видеть тебя вновь сияющим и без косметики после моих комплиментов. О, помню, как мы с тобой пошли на реку Хан впервые. Ты так оглядывался и всматривался в огни ночного Сеула, что я и сам тобой залюбовался. И так всегда… Что бы ты ни делал, всегда искренне горишь и пестришь энергией. Я готов помогать тебе постоянно, тем более с кофейней, только попроси. Я всегда буду с тобой. — Чанбин… В глазах Феликса Со видит влагу, но его успокаивает улыбка на губах. Медленно опускается на одно колено и достает из кармана домашнего худи левую руку. — Так вот. Ли Феликс. Ёнбок. Любимый, ты… Согласен быть со мной навсегда? И достает ту самую бархатную коробочку, открывает, и Феликс едва видит содержимое, ведь пелена перед глазами не дает разглядеть, но он знает наверняка что там. У него сбивается дыхание от вида своего возлюбленного. Домашний, уютный, по-настоящему родной. — Чанбин, я… — быстро всхлипывает. — Я согласен! И Феликс кидается к Чанбину на шею, обнимая крепко-крепко, еще не скоро отпуская. У них все будет замечательно, впереди еще долгие годы совместной жизни, полных искренней любви с нотками кофе, заставляющим сердце биться быстрее.