Слишком поздно

      Сумерки медленно опускались на город. Загоравшиеся фонари укрывали округу мягким уютным светом. Ямато сидел на широком суку, расслабленно свесив ноги, на одном из холмов, недалеко от Конохи. Оттуда прекрасно видно всю деревню. Он провожал тоскующим взглядом зарево заката, яркого, прощального. Небо было пестрым, завораживающим: розовые, оранжевые оттенки сплелись в медленном танце, украшая все вокруг, и облака, и леса, и горы, и дома, нежными, персиковыми оттенками.       Сколько ещё он сможет наслаждаться такими вечерами? Сколько ещё дней предложит ему судьба?       Конечно, груз любого шиноби таков - отдай свою жизнь за деревню, умри с достоинством. Но это все кажется таким далёким, когда смерть дышит тебе в спину, когда каждый день ты чувствуешь её размеренное дыхание каждым участком своей кожи. Всё трепещит внутри. И далеко не от неумолимого счастья.       Ямато был болен. Страшно, болезненно, но до ужаса красиво.       Он знал Какаши уже столько лет, и мог бы знать и дальше. Поступок Хатаке, который проранил в сердце Ямато первые семена, его дружба и вызваление из Корня, это дало первые побеги, на израненом сердце. Наблюдать издалека и восхищаться - все что было нужно для искреннего счастья, особенно теперь, когда они совсем близко. Им больше не нужно бояться каждой новой миссии, которая могла сулить смерть, как это было в АНБУ, теперь они были капитанами команды 7, наставляли детей на истинный путь. Конечно, риск умереть был всегда, но не такой высокий. Теперь они часто ходили на совместные миссии, проводя хоть и опасные, но уютные вечера вместе.       Теперь это все может кончиться, не успев начаться. Вся жизнь Ямато пропитана трагедией, и окончиться должна также трагично.       Очередной приступ ханахаки застал Ямато прямо сейчас, на суку. Он отчаянно смял ткань водолазки у сердца, что так резко и больно кольнуло. Ямато начал сухо и болезненно кашлять, раздирая все свое горло. Вместе с кашлем начали вылетать нежные белые лепестки лилий, перепачканные слизью и кровью. Такие невинные и слабые, но омрачненные тупой реальностью - кровавым месивом и ярой болью. Ямато тихо хрипел после очередного приступа. Горло, лёгкие, сердце - саднило, все тело скулило и взывало о помощи. Он аккуратно разглядывал лепестки на своей ладони. Он видел их уже столько раз, но каждый из них, не мог отвести свой сожалеющий взгляд. Ямато крепко сжал руку и глубоко вздохнул, закрыв глаза. Он обречён. – Какаши... – Шёпотом просипел Ямато, после чего собрался с силами и направился обратно в деревню.       Ночь уже захватила бразды правления, а потому все уже спали, лишь один Ямато медленно брел по тихой улице. – Хей, Ямато – До боли в сердце знакомый голос прозвучал откуда-то сверху.       Ямато вскинул голову: Какаши сидел на карнизе практически прямо над ним. – Какаши - семпай... – Тихо протянул Ямато от неожиданности. –Здравствуйте, что вы здесь делаете в такое позднее время? Разве у вас сегодня не выходной? – Он быстро взял себя в руки и натянул дежурную улыбку. Хотя для Какаши он был готов улыбаться всегда, но злаполучная болезнь забирала все последние силы, даже на такой простой жест приходилось доставать их из далёких закрамов. – Да что-то не спится, кошмары, сам понимаешь. – Какаши одарил Ямато своей улыбкой, расслабленно сузив глаза. – Вот, решил прогуляться. – Понимаю вас, ну ладно, я пойду, заходите в гости если что, всегда рад. – Бросил напоследок Ямато, грустно улыбнувшись. Он бы поболтал еще, но очередной приступ мог схватить его когда угодно. Ну почему они не могу остановиться даже рядом с предметом воздыхания?       Про эту болезнь неизвестно практически ничего, кроме того, что цветы отступят только после того, как объект симпатии искренне примет чувства другого, даже госпожа Цунаде не смогла спасти Ямато от медленно наступающей участи. Ведь Какаши Хатаке не сможет никого полюбить. Как бы ни хотел, не сможет. – А можно прийти к тебе сейчас? – Неожиданно вырвал из размышлений Какаши. – О, ну, я думаю, да. – Сердце бешено колотилось в груди, отдавая фантомными болями по всему телу.       Ямато еле держался на ногах, но по прежнему оставался стойким, со своей приторной дежурной улыбкой. Сейчас его стошнит, но не от ханахаки, а от этого липкого вязкого притворства в котором он утонул. От себя самого.       Хатаке спрыгнул с карниза и они шли бок о бок, медленно, болтая ни о чем, о чем-то обыденном, посредственном, о погоде, миссиях, последних выходках Наруто. Вот бы так было всегда. Ямато был бы готов отдать последние частички рассудка, лишь бы этот момент не кончался.       Он любезно пропустил семпая в квартиру. Поставил чайник, достал угощения из дальнего шкафчика. Ноги предательски подкашивались от бессилия, желудок крутило, сердце нещадно билось и болело. Скоро снова приступ. – Ямато, у тебя все хорошо? В последнее время ты плохо выглядишь, я немного обеспокоен. Если ты попросишь пару выходных у Госпожи Цунаде, я думаю, ничего страшного не произойдёт. – Всё хорошо, семпай, не беспокойтесь, – губы Ямато растянулись в улыбке. – Со мной все в порядке, просто небольшой недосып. – Как скажешь. Надеюсь, это не ложь. Между шиноби повисла небольшая пауза. Каждый сейчас думал о своём и подбирал слова. Ямато потупил взгляд в пол, смакуя в голове каждое слово, которое он хочет сейчас произнести. – Какаши - семпай, а вы когда-нибудь влюблялись? – Тихо, с небольшим надрывом в голосе, выпалил Ямато. – Нет, влюбляться плохая идея, при любом раскладе. Я сам стараюсь ни в кого не влюбляться, а когда влюбляются в меня - это приносит одни страдания обеим сторонам. – Ясно, я вас понял, спасибо за ответ. – Ямато снова улыбнулся. Болезненно, тоскливо, обречённо. Теперь на всем этом точно можно ставить жирную точку.       Он повернулся к чайнику и достал кружки, чтобы налить чай. Лёгкие резко сжались, как будто весь воздух одним сильным ударом выбило, и теперь они не могли наполниться снова. Одна кружка предательски полетела вниз и со звоном разбилась. Прямо как сердце Ямато, или все, что от него осталось. Он снова схватился за ткань в области груди, сжимаясь от вездесущей боли, что пронизывала его как тысячи иголок. Ноги сгибались, оповещая о нестабильности и скором падении. – Ямато? – Какаши приподнялся со своего места, предпринимая попытку подойти и помочь товарищу. – Нет! – Ямато опомнился, крикнул и выставил руку перед ошарашенным семпаем. – Нет... Все в порядке, не подходите, это просто небольшое недомогание. – Он снова улыбнулся. – Пожалуйста, прекрати так вымученно улыбаться. – Тихо произнёс Хатаке в своей прямой, хладнокровной манере.       Ямато смотрел в упор, негодуя от поведения Какаши. Он все знает? Или только подозревает? Что вообще в голове у этого чёртового семпая!? – Я... Сейчас... – Подступающая к горлу рвота не дала Ямато как следует обдумать ситуацию. Он рванул в туалет, плотно закрывая за собой дверь, не дай бог Какаши увидит этот ужас.       Бутоны, лепестки, кроваво-нежное месиво, такое отвратительное, но по своему прекрасное. Ямато задыхался, в глазах тускнело. Он схватился за горло, в попытках остановить этот сущий кошмар. Из его глаз текли безнадежные слезы, он взвыл, отхаркивая цветы, а вместе с ними, как будто бы и свои лёгкие.       Ямато скатился по стене вниз. Затылок морозила кафельная плитка. Он смотрел в потолок, на тусклый свет лампочек. По его щекам стекали слезы. Даже плакать сейчас было непереносимо больно. На лице были размазаны сгустки крови, как и на крупных, шершавых ладонях, в которых Ямато продолжал сжимать несколько белоснежных лепестков. – Ямато, что с тобой? – Настойчивый стук в дверь. – Тебе нужна помощь?       Ямато смотрел на дверь стеклянными глазами. В этой комнате пахло безысходностью, лучше бы Какаши сюда не входить.       Через пару минут дверь начали настойчиво выламывать, и довольно успешно. Какаши остановился в дверном проёме и с ужасом рассматривал напарника. – Ямато... Почему... Почему ты весь в крови? – Голос Какаши немного подрагивал, хоть и сохранял прежнюю холодность. – Я сейчас же отнесу тебя к госпоже Цунаде. – Какаши рывком подобрался к обречённому Ямато, подхватывая его под колени и спину. – Какаши... семпай... прошу... перестаньте...уже...поздно... – Хриплым голосом протянул Ямато. – Просто... побудьте... рядом... – Он медленно поднял отчаянный взгляд на Хатаке. – Простите... я... слишком долго... вас любил...       Ямато улыбнулся, а из уголков его рта медленно стекали ручейки крови. Ошеломленный Какаши держал его на руках, пока Ямато не зашёлся новым приступом кашля.       Хатаке вскочил, и словно настоящая молния, бросился к госпоже Цунаде. – Госпожа Цунаде! Простите что так поздно! – Какаши... – Тихо произнесла Хокаге. – Ямато! Ему совсем плохо! – Какаши, постой. – Прошу, сделайте что-нибудь! – Какаши! – Цунаде повысила голос, в её глазах отражалось сожаление, она смотрела на Какаши в упор, словно боясь опустить взгляд. – Посмотри на Ямато.       Тело в руках Какаши уже не лежало, а висело. По лицу все ещё стекала струйка крови, левая рука свисала к полу, а правая покоилась на груди, сжимая ткань водолазки, глаза были закрыты, а черты лица расслабленны.       Какаши упал на колени, продолжая держать на своих руках тело товарища. – Это произошло снова... – Тихо пролепетал Хатаке, крепче прижимая к себе тело Ямато.