Мэйдей | Mᴀʏᴅᴀʏ

Mayday (произносится «мэй-дэй») — международный сигнал бедствия в радиотелефонной связи, аналогичный сигналу SOS. Используется в ситуациях, которые представляют непосредственную угрозу для жизни людей.

Кайл Кэссиди хотел уволиться. Это решение было осознанным, взвешенным, но вынужденным, а не желанным. Предпосылки начали возникать достаточно давно, чтобы необходимость смириться стала очевидной. Потому, после очередной изматывающей смены на два отдела, Кэссиди зашел к Рендаллу Аннелу, своему начальнику, и положил на его стол заявление об увольнении. Рендалл снял и протер очки, вернул на место и озадаченно глянул на листок. — Что это? — Я решил уйти, — оповестил Кэссиди. Вопреки клише, мистер Аннел не стал рвать заявление на мелкие кусочки, а положил в верхний ящик стола. — Я подпишу его, даю тебе слово, — закивал он. — Но после того, как ты выполнишь для меня последнее задание. Не думаю, что оно будет для тебя сложным. — Я… — Я настаиваю, — мягко проговорил Рендалл. — Кэссиди, мне больше некого просить. В этих словах не было ни капли лести. Весь штаб знал: Кайл Кэссиди — лучшее, что случалось с этим местом. Неудивительно, что Рендалл не согласился отпустить его так просто. — Я понимаю, — кивнул Кэссиди. — Но не могу дать гарантий, что справлюсь еще хоть с чем-то. — Это касается дела Мэйдей, — добавил Рендалл. Он вкладывал в эту фразу надежду убедить Кайла, и тот, к счастью, хотя бы задумался. Мэйдей называли одним из самых известных и одновременно сложных дел, одноименно с прозвищем киллера, что отличался убийствами с одного выстрела точно в голову. Он был настолько же неуловимым, насколько умелым, поэтому дело Мэйдей уже третий год считалось не имеющим шансов на раскрытие и дольше замирало на мертвой точке, чем продвигалось. Что примечательно, Кайл Кэссиди никогда не вел дело Мэйдей, хоть и был хорошо знаком со всей относящейся информацией и материалами. Кэссиди сразу сказал, что такого убийцу не подловить. Максимиллиан МакКоннели был другого мнения, а еще отличался раздражающей амбициозностью, в самый раз для подобного случая, поэтому делом Мэйдей занимался он. Тем не менее, Рендалл Аннел обратился с заданием именно к Кэссиди. — Я получил данные о ценном информаторе, — продолжал говорить он, видя, как Кайл колеблется. — К тому же, ситуация вышла запутанная и непростая. Девушке еще и двадцати одного нет, а ее перевели в Вест-Хэмилгтон прямо из больницы. И по какой-то причине присвоили высший уровень. Ты не хуже меня понимаешь незаконность таких действий, поэтому я не могу упустить эту возможность. Информатора нужно забрать, и я уже занимаюсь этим. А после мне и понадобишься ты, Кайл. Боюсь, методы грубого допроса в данном случае будут неэффективны. Нужна тонкая работа. Я передам информатора тебе, и с этого момента дело в твоих руках. Установи контакт, наладь связи и разговори ее. Мне нужна любая информация о Мэйдей. Я уверен, что у тебя получится. Сам Кэссиди очень в этом сомневался и не мог сказать того же. — Мне ее в кино сводить, что ли? — чувствуя себя идиотом, спросил он. В голову лезли дурные мысли и неуместные шутки. — Все должно выглядеть как услуга за услугу, — пояснил Рендалл. — Мы заберем информатора из изолятора, предоставим лучших адвокатов взамен на информацию. Тебе лишь нужно преподнести эту сделку в выгодном и заманчивом свете. «Тебе лишь нужно преподнести эту сделку в выгодном и заманчивом свете», — передразнил про себя Кэссиди. Выглядело несложно и безобидно, и он хорошо понимал, как нужен Рендаллу, каким ценным может быть вклад информатора в дело Мэйдей, и что его отказ попросту не примут. И лишь поэтому согласился. Проснувшись со стойким осознанием, что сегодня напишет заявление, соберет вещи и уйдет, Кэссиди взамен обрек себя на то, о чем даже не подозревал. Впрочем, о последствиях такого бескомпромиссного решения еще предстояло узнать, а пока необходимо ознакомиться с материалами на информатора и готовиться делать то, что у него лучше всего получалось.