Воспоминания о войне.

* * * Андрей вынес Сальво из бункера и оставил на приличном удалении. Пожелав хорошего вечера, он удалился. Характерные звуки хлопков лопастей о воздух приближались. Ми-26, защитного камуфляжа, с красными звездами. Внешне плотный и крепкий, он достаточно плавно опустился на пустырь, где лежал Сальво и озадаченно почесал затылок. С таким он давно не сталкивался. — Эк тебя занесло, брат. В глушь такую... — Говорил он негромко, доставая из своего корпуса тросы. Обходя америкаца вокруг, он крепил специальные крючья и завязывал узлы, проверяя их плотность. Ловко все это перевязав, он отошел в сторону и, запустив двигатель, медленно поднялся, держа тросы. Поднявшись выше, он потянул за собой в небо Сальво, проверяя свои крепления. Убедившись, что все в норме, он поднялся выше и полетел в указанном направлении. Канаты на теле ощущались необычно, как будто тело парило, но при этом тянуло в определенных местах вверх. А еще, пейзаж внизу менялся очень-очень медленно в сравнении с привычной скоростью. Сначала истребитель хотел найти канал вертолета и поболтать с ним в дороге, а потом решил, что наверно не стоит. Так как все-такие его забирали с задания что в Сети не расшифровывалось для окружающих. Только точка начала, время исполнения и точка забора. Наверняка если он заговорит то будет подозрительно - чего это он так переживает, что решил отвлечься диалогом? Потому благодарности в конце будет достаточно. Вообще болтаться на тросах было неплохо, то же в воздухе, потому безопасно, но и неспешно, от чего можно было покачиваясь расслабиться и подремать под монотонный гул лопастей. "Тоже неплохой аналог побывать на руках, не у гражданского на коленях конечно, но тоже заботливо и уютно." Думал истребитель расслабившись от чего провис на тросах подобно дохлой зверюшке в силке. Солнце давно опустилось и в глубокой объёмной черноте лесного массива иногда попадались желтые светлячки каких-то объектов. С привычной высоты такие крохотные источники света заметить было не просто и возможно Сальво, что почти всегда смотрел вперед во время полета, видел их впервые. Может это были метеорологические станции, или резервные точки дозаправки. Как раньше в лесах ставили охотничьи хижины через определенное количество миль, чтоб путники всегда могли где-то укрыться и переночевать. В таких хижинах тоже действовало правило что все общее и надо было по возможности восполнять запасы если тратил местные. Но больше Сальво хотел думать, что это человеческие кострища в такой глухой зоне как эта. Мехастаты специально не посещали эти леса, потому возможно человеческие вожди и шаманы заметили эту закономерность и решили, что этот лес защищает от железных птиц и зверей. Хотя именно их король и жил в этих лесах. "Забавно, охотничья территория льва защищена от волков? Потому суммарно безопаснее. Или как в древних легендах - если заключить договор с самым сильным аякаши, то другие не побеспокоют.. Как-то этот принцип назывался... Но я уже не помню." Потом через еще какое-то время, хронометр как-то особо не интересовал, Сальво решил предупредить партнера, что возвращается. "Надо бы придумать Юре красивое прозвище чтобы не называть его столь формально ". Скинул свои координаты и включил обратно маячок чтобы вновь отобразиться на карте в реальном времени. -" Я возвращаюсь, все в порядке. Меня подвозят". - добавил истребитель и подивился как по человечески звучит эта фраза. Будто он задержался в отделе и попросил кого-то из коллег добросить до дома по дороге. А ведь и правда, если убрать специфику... Так все и было. Он засиделся на работе и теперь едет с кем-то из сотрудников, а его дома ждут. " Если так, то стал бы Юра жить в своей квартире или бы захотел перебраться в мою? Как у русских принято вообще? Надо было бы арендовать нормальный дом. Если он военный, то можно было бы получить скидку. Или как-то так наверно... Тогда бы ехать пришлось дольше. Забавно, родителям бы не понравилось, что я выбрал иностранца, но нормальное жилье смягчило бы их... Или нет... Он же из восточной Европы"... Юра молча ждал. Прислонившись к ангару спиной, сложив руки на груди, он смотрел вдаль, откуда должен был прибыть Сальво. Сам он выглядел немного уставшим и слегка недовольным. Увидев на горизонте транспортник и своего партнера, он выпрямился и по полосе пошел к ним навстречу. Когда вертолет завис над ним, Юра аккуратно подхватил Сальво, снял с него крепления и ремни и, поблагодарив верта за помощь, прижимая к себе своего ненаглядного, пошел к ангару назад. Он ничего не спрашивал, а просто утащил его в ангар, закрыл дверь, положил на брезент и плюхнулся рядом на живот, тихо довольно вибрируя, смотрел на него сквозь щелочки. Какое-то время ничего не происходило. Потом Сальво наконец пошевелился сам, поерзал на боку чтоб забиться головой под белую грудину, и перетек в человеческий облик. - Я даже не думал что могу так... - тихо заговорил он, тон был спокойный, но ощущалось что истребитель устал. - Я летел вверх пока воздуха вокруг не осталось. Меня страховали, но.. Я видел в описаниях, что моя модель так может. Но представить... И там совсем ничего нет. И холодно, но это не проблема... Странно очень, как будто побывал в другом мире. Потом его стало опять потряхивать, хотя казалось бы, все уже закончилось. Да и был период когда Сальво решил, что напряжение и страх от задания отпустил его. Но отчего-то в безопасном месте его снова стало накрывать беспокойством. Это состояние уже просто утомляло. Движок будто перегревался, а системы, или шланги, или что-то из начинки, барахлило и переставало работать, создавая ощущения перекрученных зажатых кишок. Да и "дышать" становилось тяжело. Еще какое-то время Сальво не глотал воздух, это было не смертельно, однако не ощущать привычных рудиментарных человеческих движений пугало. Он прижался к белой груди, пряча лицо в одежде Юры, болезненно уцепился за края этого же пальто и мелко дрожал. На его теле будто разошлись швы и воздух теперь всасывался там где только это было возможно. - Да, я рад. И что встретил рад. Надеюсь я привыкну и буду переносить такое легче. - истребитель помолчал, приятные моменты и ощущения в воспоминаниях, - Наверно даже это не страшно. Какое-то время Сальво еще молчал и держался за товарища, забарывая ощущения от пустоты вокруг, привыкая обратно к твердым надежным объектам. Становилось лучше. Захотелось перевести тему чтоб не казаться слишком ранимым и трепетным. - Я еще у брата был. Ну и там Андрей у него теперь живет. Мы вроде поговорили. У него действительно проблемы потому он был странный, но он их вроде как решил и сразу стало лучше. И дальше он поживее станет. Даже стал говорить как нормальный. Немного сплетен подкинул... - это истребитель говорил уже ехидно и пока говорил лез лапкой за ворот пальто, поближе к телу. И когда договорил, уже наглаживал нанитную ткань на груди бомбера. — Это хорошо, конечно... — по началу Юра напрягся. Слова об Андрее вызвали где-то глубоко внутри беспокойство. Облегчало его только то, что Сальво, живой и здоровый, прямо сейчас находится у него под боком. Фыркнув, расслабился, подставляя ему шею, он закрыл глаза, чуть слышно заурчал. — И что же он там... насплетничал? — Юра стал немного настороженным, как будто не веря в то, что ему сейчас рассказывает Сальво, но касания родных лапок снова вернули его в спокойное и даже благостное расположение духа. — Что же такого может знать Андрей, чтоб это так сильно тебя зацепило? - Не то что бы зацепило, - эфка скользил когтями по стыкам пластин бело-серой шеи, потом, достигнув соблазнительного места под отсутствующим ухом возвращался обратно к груди. Затем ему стало этого мало и он начал ненавязчиво расстёгивать ворот пальто, обнажая рубашку, а за ней гладкую крепкую грудину покрашенную в белый. - Наверно несколько в ином смысле, скорее пикантно что ли, интересно, волнующе. Андрей сказал, что его братец очень популярный мехастат и много кого перепробовал.. А я и не знал... - Сальво хитро щурился в ответ полуприкрытым зеленым глазам. Юра балдел: он уже почти как кот тянулся и мурлыкал, периодически сжимая воздух пальцами, жмурился. Переживания и волнения как-то совсем забылись, он разомлел и уже сам подставлял под пальцы те места, какие ему хотелось. — М... А... Ты о ком?... — протянул он, но затем вдруг замер, медленно моргая. В голове лениво и криво, по началу не стыкуясь, складывалась цепочка. Андрей. Брат. Братец Андрея... — Кто? — сбитый с толку, он вдруг подсобрался, вжав голову в плечи, посмотрев на Сальво, а уже потом спросил: — Я что ли?! А... э... а что это он там про меня такое вдруг рассказал?! — Глаза забегали и он вдруг независимо хмыкнул, снова ложась обратно, но легкая насупленность выдавала его с головой. Сальво продолжил гладить шею и обнаженные грудные пластины, но все же смеялся. - Про тебя говорил. Что-то вроде того, что много раз видел как ты встречаешься и расстаешься. Я в принципе этого ожидал в тот момент когда увидел тебя обиженного обложенного телами твоих обожающих тебя истребителей. Я еще подумал. "Ну и дива, и что ему от меня надо?" А потом соотнес это с твоей регистрацией в очереди на апгрейд, где у тебя не было пары и твои... Особенности с которыми трудно открыться и решил что мне показалось. Теперь мой интерес к этому вопросу вновь подогрет, так как у меня новые данные. Что скажешь в свою защиту? Одинокий мой и печальный, м? - бело-красный занырнул лицом в раскрытое пальто чтоб облизать выгнутые пластины брони обозначающие грудные мышцы. Гладкие и будто горячие под которыми чувствительный язык ощущал механическую живую вибрацию двигателя. Юрка нахмурился и что-то невнятно забормотал, явно что-то в адрес Андрея. Однако он быстро выдохнул. Руки Сальво быстро возвращали его в который раз в благостное состояние. А уж когда Сальво к нему прильнул, он и вовсе положил руку ему на спину, погладил. — Ну... Честно говоря, у меня правда много с кем были отношения. Что при человеческой жизни, что после нее. Мне сложно быть одному, сам понимаешь. Нет зрителя — нет шоу. Нет и меня. Я не показывал никому... что у меня там, но я прекрасно... Я прекрасно делаю симуляции, многим это нравилось. Ты видел, как я настроил память. От реальности не отличить, даже температура ощущалась и дуновения ветра. Это все примерно из одной оперы. Все происходило через провод по большей степени. Иногда я давал погладить свои крылья, но большую часть времени сам был "ведущим". Я... можно сказать, что я был оператором и визуализировал всякое. Вот. Кхм... Я знаю, симуляции это плохо, я не пропагандировал! Просто, ну... если не можешь в реале, то делай в виртуале, как говорится. Кхм... Услышанное Сальво озадачило, он даже прислушиваясь прервал свою деятельность. "Почему плохо? Вон Беркут постоянно..." - А.. Что в этом такого? Это же стерильно, безопасно и как я понял сложно и даже искусство. Вроде как иллюзионист или актер. В чем проблема? Разве это не норма для мехастатов что стараются отступить от человеческой плотской натуры? То что я с тобой делаю казалось мне непристойным так как атавизм человеческого секса, пусть и модифицированного... И вроде как именно это противно и бессмысленно. Да и... Почему ты тогда прекратил если так хорош в этом? "... Иногда давал погладить свои крылья.. " - второе что врезалось в грудь Сальво болезненной иглой. "Почему ты не сказал, что это место тебе важно..." - отозвались в его голове печальные слова. Сам Сальво не любил когда его там трогают, ему казалось, что это просто еще одна рабочая конечность вроде ноги или руки... По большей части он их и использовал как руки. И чтоб кому-то из его малочисленных близких знакомых мехастатов такое нравилось, он не замечал. А еще опять получалось про Юру он знает преступно мало, что бросало тень на его статус партнера. Юра все время ласкал и подстраивался под него, под Сальво, а сам получается мало демонстрировал свои предпочтения. "Или же я эгоцентричный идиот. Люблю его горло и живот, потому что это щекочет мои хищнические инстинкты. А ему оказывается и крылья трогать надо... Если это было так важно что при такой отстраненности от партнеров он позволял только такое прикосновение. " У Юры и правда были хорошие крылья, острые и прямые как мечи, не крупные по отношению к телу, но от того воспринимавшиеся мощными и рабочими. Как у водоплавающей птицы, что не способна к парящему полету, но перелетает планету по экватору просто на силе мышц и упрямстве. Это было не такие богемно восхитительные белоснежные плоскости как у его брата, на которые больше чем смотреть казалось бы грехом. Они были чем-то другим, как и сам Юра. То же упрямство, та же резкость, иллюзорная простота, но и острота меча. - И ты не просил меня.. Трогать их, почему? Я не знал что тебе это нужно. Напрашивалась мысль что Юре было важнее нравится другим и только в чужих глазах он ощущал себя красивым и интересным, когда наедине с собой оказывался в пустоте. Это откликалось в глубине души у Сальво неприятным узнаванием. Либо он проецировал свои переживания. Потом еще хорошо приплеталось то что Юра не мог ласкать себя самостоятельно, считая это неприятным и жалким, что опять же делало его зависимым от окружающих. В груди у Сальво собирался противоречивый сам по себе комок из жалости, умиления и обожания, того что считалось неправильным испытывать к партнеру если ваши отношения планировались как здоровые. А так вырисовывалась классическая опасная созависимость. Сальво был бесполезен если не возился с кем-то калечным, а Юра мог занять позицию вечного страдальца. И вот они уже завязаны друг на друга до гнилой ненависти. " Сальво, перестань" - сам себе начал говорить в мыслях истребитель, - "Ты все время боишься ошибиться, но если бы люди или же мехастаты были бы совершенны по настоящему, то им бы и не нужно было бы общество. Их автономия сделала бы из них абсолютных одиночек и ни о какой взаимопомощи, а значит общении речи бы не шло. Тогда и общества бы не существовало. Никакого. Тебе он нравится - своей, конечностью, своей дерзостью и уязвимостью, своей агрессией и позерством, своей видимостью простоты и самовлюблённым лукавством. Посмотри на него, он тот самый "плохой, но привлекательный парень" о котором мечтают школьницы. И не отрицай, ты не поумнел. Тебе льстит что ты для него особенный, что нежен он только с тобой, а других готов разорвать. Это льстит тебе и тешет твое эго. Тебе не нужна реальная его защита, только покровительство и намерение. Чтоб ощущать себя чем-то важным. И вроде как пока что так и есть. Черт его знает, что у него на линзах камер вместо тебя отображается, но похоже он и правда счастлив с тобой. Да, иллюзия развеется, но какое-то время он будет счастлив. Потому подыграй. Целуй его, люби, говори какой он красивый. Он же и правда такой. Все его существо желает показать доблесть и удаль. Так оцени же их. Разве он зря все время держится так отчаянно гордо, ставя на кон все. Ты его буквально из под плахи вытащил. Еще какие-то минуты и он бы погас в твоих когтях... И не ври себе, что это не то что задело твое отсутствующее сердце. Ты чудовище и всегда этого хотел, владеть жизнями живых существ, пусть и для их же блага, но власть это не отменяет. Тебе страшно, знаю, ты боишься разочароваться, потому тебе было бы спокойнее целовать и ласкать его труп. Ты именно это видишь в своих горячечных снах. Его расслабленное, безжизненное, безвольное тело которому ты можешь отдать все свое восхищение и нежность. Ты бы даже целовал его оторванную голову или же срез горла. Для тебя это было бы еще слаще чем его живые губы. Но ты держишься потому что в тебе есть и человечная часть, что хочет слышать его голос, видеть симпатичную яркую мимику, ощущать движение его механизмов под броней и ощущать поле живого объекта на радаре. Чтоб не только ты, но и тебя. Это сложно для тебя, сложно потому что слишком рискованно, слишком много переменных. Но если он умрет, пусть и так как ты мечтаешь, в твоих объятиях на пике удовольствия, спокойный и счастливый, этот момент будет совершенен, но единственным в твоей одинокой вечности. Ты будешь любить его до конца времен и сладко страдать, опускаясь до совершенно бессмысленного существования. Потому ходи по краю, но борись и не спрыгивай в бездну из которой нет обратного пути. Радуйся жизни- жизни с ним, его жизни, его улыбке, движению ресниц, ярким глазам. Оставь и ему право быть с тобой. Пусть тебе и очень страшно... " Юра немного грустно выдохнул, как будто даже стыдливо чуть отворачивая голову. — Симуляции... Это как наркотик. И чем лучше симуляция, чем приятнее она, тем больше вероятность того, что ее просто не захочется завершать, понимаешь? Поэтому оно как наркотик. Когда ты с кем-то, то ты контролируешь процесс, но если кто-то скопирует эту симуляцию и будет заниматься этим один и очень много, то... Я знаю некоторых, кто так заперся в себе, что мне приходилось оставлять в Сеть запрос на то, чтоб вытаскивать их из этого состояния, что не сулит ничего хорошего. Может быть даже твой... черный брат занимался подобным? Я не знаю, как-то их все же вытаскивали. Высказав все это, он выдохнул. — Просто это было мое самое ухоженное и приличное место, которое я спокойно мог дать потрогать другим и расслабиться, просто ложась на живот, закрывая собой все уязвимости. Бомболюки тогда я не давал трогать. Лицо и шея слишком близко к... Ну, ты знаешь. Апгрейда у меня не было. Так что особых альтернатив тоже не было. - Юр, я тебя люблю и так, почему ты не просишь меня делать и для тебя что-то? И я о тебе так мало знаю. И мы видимся очень редко. Это ненормально. И я ненормальный. Я не знаю как с кем-то долго быть рядом. Мне непривычно и я боюсь... Он немного насупился и захмыкал, приобнимая Сальво. Юра молчал. Молчал недолго, после чего забормотал. — Я тоже тебя люблю. Ляг мне на спину, пожалуйста, и почеши кромки крыла... Хорошо? Выбравшись из под обнимающей руки, Сальво кивнул и полез выполнять просьбу. По ощущениям залазить на спину существу больше себя напомнило эфке как когда-то он ездил на лошади. Их соотношение как раз попадало в эту пропорцию, не как Андрей. А спину Юры как раз можно было обхватить ногами в районе талии. И это было интересно, безопасно и волнующе. Крылья как раз были перед руками, росли из места где у людей были лопатки, и плавно, будто перетекали в одежду. Не смотря на визуальную жесткость конструкции - ровные плоскости двигались, а поверхность возле суставов собиралась не большей сборкой, как на морде акулы или кита. Сальво лег животом на спину своему бомберу и поцеловал ткань между крыльями, зная что это тоже его кожа. Потом сел ровно и осторожно провел по острой кромке закрылков от корпуса к концам. "Действительно как мечи" - Я не знал о таких вещах... И про то что это опасно не знал. И честно говоря теперь понимаю почему. Никто в здравом уме такой мелочи как я не стал бы сразу вываливать такие опасные вещи. А еще, я сначала подумал, что ты хотел сказать, что мой брат играет в такое. Хотел возмутится и спросить почему ты так решил. А потом понял, что ты имеешь ввиду вытаскивание. Честно говоря, думаю этим он как минимум иногда занимается. Потому что кажется что видел то чего бы не хотел. У него даже какие-то фобии по поводу отношений есть. Если он видел... Как кто-то ублажает себя самыми смелыми фантазиями эксплуатируя чей-то реальный образ, то я очень счастлив, что у него вообще сохранились чувства для отношений с кем-либо. Очень крепким надо быть... А по поводу ухоженности... Ты что, бедствовал? Или калечился? Как я понял, то что ты описывал, это какой-то андеграунд. Честно говоря в таком технологичном обществе я не подозревал что он мог сохраниться... Хотя даже в человеческой фантастике его прописывали. Расскажи еще... Если конечно если это тебя не заденет. Белые ладони под разными углами проходились по сегментированному краю крыльев, приподнимали и опускали податливую подвижную плоскость этих деталей, а потом возвращались к основанию у спины. Убрав руки под голову, Юра закрыл глаза. Это было приятное и почти забытое старое ощущение. Крылья сами расправились и подставлялись под руки. — Я не бедствовал... Это был период после войны. Пару раз мне прошивало и надрывало крылья. Но если я прилетал, значит, это не смертельно. Но точно так же мне могло попасть в двигатель, что идет чуть ли не вдоль всего моего корпуса, или в бомбоотсек и тогда я уже не прилетел бы назад на аэродром... после этого было как-то не очень. А крылья сами по себе красивые, все дела. Он расслабил и опустил крылья, разведя их в стороны. — Это был уже последний этап войны. Мы как с ума посходили. Такое безумное чувство, когда можно все. Резня, бойня. Ты даже не представляешь, какие симуляции я делал и распространял. Очень мерзкие и неприятные вещи. На военной базе нашей была полная вакханалия. Ремонтники на тот момент были слишком заняты, а раненых было много... мы дрались и отрывали друг от друга куски, чтоб заделывать раны и это превращалось в бесконечный процесс, полный злобы друг к другу и ненависти... потом все это... прекратилось. Стало спокойно как-то. Как будто в полудреме... Слушая это Сальво представлял и понимал как важно было то что их поймал и приостановил Беркут. Такое он уже видел когда был человеком. Вьетнам. Последняя человеческая война. Она характеризовалась стиранием грани допустимого, а так же сильным разрывом между группами людей из-за культурного и технологического разрыва. И не надо было уметь превращаться в чудовище чтобы им стать, только почувствовать безнаказанность и бессмысленность. Беркут спас этих ребят, что иначе бы сожрали сами себя. Одновременно мысли об этом как-то странно и нехорошо дурманили, как будто ощущался запах еды при голодном желудке. Что-то сладковато манящее, как горящая плоть. Юра становился все желаннее, потому что тонул в пороке. - Отчасти то что ты делал было правильным. Иллюзии нужны что-бы не делать лишнего по настоящему. К тому же... Оказаться в этом теле тяжело. Все связи с миром обрываются и хочется пожить человеком еще. В начале я возвращался в воспоминания чтобы облегчить психологически период адаптации. Брат нырял со мной и постепенно подбрасывал мне реальные зацепки здесь. И может быть это меня спасло. Я не знаю насколько мой переход был тяжелым... Но ты здесь... Я очень рад что ты здесь. Теперь у меня есть ради чего быть тут. Белые ладони гладили верх серой обшивки на середине узких прямых крыльев. Красивых. Резких. — Может быть это и было и правильно. Просто. Дело не только в них. Я вообще в тот период превратился в нечто совершенно нелицеприятное. Пожалуй, если бы прошлый я узнал об этом, то предпочел бы наложить на себя руки, чтоб этого всего не было. - Когда ты выбрался? И как решил поменять свой стиль отношений? Твой стиль, при аналогии с человеческим миром походил на мимолетные связи в людных местах ради ярких одноразовых впечатлений, что-то противоположное постоянным семейным отношением с совместным бытом и ответственностью друг за друга... И почему сейчас? Юра глубоко вдохнул. Ощущалось, как напряглась его спина от всех этих воспоминаний. И, кажется, даже твердые нанитные пластины сжались еще сильнее. — У меня просто не клеилось с семейной жизнью. Да и зачем она была мне тогда нужна? Я же машина. Такой крутой и весь из себя. Сильный и независимый. Совершенный. Зачем мне это все было? Лучше найти кого-то, сильно потрепать, бесконечно цапаясь, а потом говорить, кого и как завалил. Мерзко звучит, согласись? Признаюсь, что передумать меня заставил такой же. Когда тебя самого дерут ради того, чтоб засчитать, что сбили, а потом просто уйти, то становится как-то неприятно. Когда мне больше всего была нужна помощь, меня оставили, поэтому я решил, что нахрен оно такое надо. Сальво слушал, а когда монолог закончился, прилег на спину своему бомберу и обнял протянув руки к шее, получилось не очень удобно, зато как будто вся его спина была прикрыта телом истребителя. Эфка зарылся носом в волосы на загривке Юры, зацепив случайно кончиком носа разъем под кабель, что прятался там как и у всех. Но не специально и без задней мысли, так получилось. - Как бы там ни было, и как бы там ты ни выживал, я очень благодарен что ты выжил и дожил до времени когда стало безопасно. И что нашел меня. И я теперь могу тебя обнимать. Думаю хотя бы ради этого момента стоило стараться. Как думаешь? Потом эфка отделил от своей спины каркас под крылья, плавно перетекающий в их декоративную перьевую форму и накрыл ими расправленные крылья Юры, на сколько мог. Пластины серых крыльев немного ослабились и расползлись по каркасу, возвращаясь в более пластичное положение. Юре видимо стало спокойнее. Сальво сначала пожалел что они не одних габаритов, а потом подумал что ему бы было непривычно, и как-то уже разница в размерах была нормативом, который не хотелось менять. От этой не человеческой черты как-то уже тяжело было отказаться, она была более привычной и естественной чем одинаковые размеры. И представив что Юра с ним одного роста эфка ощутил недовольство, что его сокровища стало меньше, а еще серый мехастат терял львиную долю своей привлекательности и своеобразной сексуальности. На этой мысли Сальво подловил сам себя, отметив, что скатился в извращения. Теперь в его мире нормальная пара представлялась как разно размерные комплектные создания, причем их не обязательно должно было быть двое. А вот соразмерные казались какими-то... Однополыми. "Жесть... Как быстро меняется мировоззрение от стиля жизни". - Вообще, никто из нас не святой. Я уже рассказывал брату, что порой представляю странное, а иногда и отвратительное и даже преступное. Но поскольку никто не страдает, вроде как это не смертельно. А еще почему-то чем сильнее я кого-то хочу тем... В общем если позволишь я бы показал. Но ты не переживай, я не способен сделать что-то такое с живым существом... Только в мыслях. Юра вздохнул. Как-то очень тяжело и даже как будто всхлипывая. Его переполняло какое-то странное чувство умиротворения и тихой радости. Настолько, что он едва заметил как Сальво нечаянно задел его порт. Он потянул руки к своему партнеру, касаясь его рук, что обнимали. — Знал бы ты только насколько... Мне приятно слышать это все от тебя... Да... я думаю, что все это не зря. Все это было не зря. Выдохнув, Юра смахнул с глаз быстро испаряющуюся омывайку оптики. Сальво приятно грел спину и надежно его прикрывал. Теперь он в полной безопасности. Прямо сейчас. Живот закрыт, к горлу нет доступа, спина защищена. Эта странная мысль грела его. — Странное? Ох. Хм... не думаю, что ты сможешь меня удивить. Я уже говорил. Но я не против. Давай... — Ладонью он сгребает свои волосы, оголяя место для подключения. — Посмотрим, что там у тебя такое...