[искренне не знаю как назвать]

— Здесь.. довольно уютно. — Ринсвинд в нерешительности остановился в дверях. Двацветок в ответ загадочно улыбнулся и похлопал по кровати рядом с собой: — Присаживайся. Нервно сглотнув, волшебник очень осторожно скользнул к кровати и присел на самый её край, готовясь сорваться с места в любой момент. Цветок покачал головой: — Так не пойдёт. Садись удобнее, я тебя не ударю. Ринсвинд всё же сел как следует — и тут же ощутил, что кровать под ним невероятно, почти невыносимо мягкая. Она как будто требовала, чтобы на неё легли, требовала от волшебника, чтобы он лег и уснул... как можно скорее... — Удобно? — мирно осведомился клерк, и Ринсвинд резко очнулся. — Да, я... да, вполне. Для чего мы здесь, еще раз?... — Чтобы выспаться как следует. Раздевайся. Волшебник вдруг почувствовал, что его щёки начинают гореть. В зеркале на стене он уловил легкое отражение своего лица, почему-то вдруг приобретшее странно загнанный вид. Да и густой кирпичный цвет, который оно медленно начало принимать, выглядел совсем не к месту среди всех этих вязаных ковриков и приглушённых, осторожных оттенков... Ладонь Двацветка легла на плечо волшебника и ласково похлопала. — Я могу отвернуться, если хочешь. Или совсем выйти из комнаты. — Клерк ободряюще улыбнулся. — Вдобавок, тебе вовсе не обязательно это делать. Ринсвинд в ответ неловко пошевелил плечами, как медуза (конечно, если бы у медуз были плечи), раздумывая. Через несколько минут активного мышления он еле-еле, кое-как выдавил: — Отвернись, наверное... — Как прикажешь. Еще раз похлопав волшебника по плечу, Двацветок встал и обошёл кровать, чтобы сесть с другой стороны, спиной к Ринсвинду. Пока он шёл, волшебник все не мог выкинуть из головы одну-единственную мысль — ляжет ли он... рядом? Клерк ведь... почти ничего не говорил насчет этого. Ну, то есть, он сказал, что тоже хочет выспаться, но не обозначал ничего конкретного, верно? Может быть, Ринсвинду повезёт хоть раз, и... Волшебник встряхнул головой, ещё раз проверил, точно ли Цветок за ним не наблюдает, и начал расстегивать рубашку, пытаясь побороть ком в горле. Он был настолько сосредоточен на своём деле, что чуть не подпрыгнул, когда, обернувшись, увидел уютно устроившегося в кровати Цветка — к счастью, с закрытыми глазами. Круглые, полные, нежные и неотвратимо обнажённые плечи клерка сияли из-под края одеяла с чуть ли не угрозой. Ринсвинд вдруг почувствовал, что в дополнение ко всему прочему его начинает бить дрожь. — Ты уже всё? — вопросил Двацветок, не открывая глаз. Волшебник, не имея другого выбора, потерянно отозвался: — Ещё... ещё нет, я думаю?... — Не стесняйся меня. Считай, что я просто грелка. Или что-то в этом роде. После высказывания этой нисколько не успокаивающей мысли Цветок повернулся на другой бок, и теперь его лопатки начали обещать волшебнику неясные вещи. Ринсвинд еле смог заставить себя отвернуться и продолжить работу над внезапно ставшими непослушными пуговицами. Раньше он никогда не заглядывался так ни на кого — так что особенного в этом клерке? Когда Ринсвиндовы серые, невероятно штатские, уже множество раз уложенные, разглаженные и без единой пылинки брюки легли на стопку одежды на стуле, волшебник ещё немного помедлил. Его почти что пугала мысль о том, чтобы так сближаться с Двацветком. Клерк ему, естественно, нравился, даже очень, и в этом не было сомнений... ...но чтобы так... Сделав глубокий вдох, Ринсвинд нырнул под одеяло. Первым делом его встретило тепло. Затем — мягкость матраса, от которой по спине пробежали мурашки. И только потом — ощущение того, как Двацветок нежно приобнимает его за талию и подвигается чуть ближе. — Ты в порядке? Выглядишь так, словно сейчас расплавишься. — обеспокоенно спросил клерк после того, как пригляделся к своему возлюбленному получше, сощурившись. — ...Не бери в голову. — Ринсвинд помотал головой. — Мм, как скажешь. Отдыхай. Ты наверняка устал. Погладив волшебника по до сих пор выпирающим ребрам, Двацветок прильнул к нему всем своим пышным телом, и Ринсвинд сдался. Да, это определенно смущало, но... спать хотелось намного больше. Вдобавок, Цветок действительно был на ощупь как грелка. Тёплый, мягкий, со всеми этими складками и с гладкой, шелковистой кожей... Довольно скоро волшебник уже крепко спал, прижимая клерка к себе, как мягкую игрушку.