я все ещё люблю тебя

сидя на диване вашего дома, ты смотришь куда то. одному господу богу известно-куда. еще несколько часов назад было море волнений, нервы, звонки всем знакомым и десятки извинений за то, что потревожила в столь поздний час, соленые слёзы… где он? этот вопрос мучил тебя с 10 вечера до нынешних четырёх утра. попал в аварию? на него напали? с кем и где он? он ведь не мертв? ты устала ждать и волноваться. и вот, наконец, совсем недавно вроде как успокоившись, ты сидишь и смотришь сквозь мир, не в состоянии сконцентрироваться хоть на чем-то щелчок замка входной двери моментально выводит из прострации Сэнгоку, немного неровным ходом, заходит в прихожую, затем и в гостиную ты только поворачиваешьк нему голову. — ты дома… — милая…? его взгляд бегает по твоей фигуре, словно ты призрак. как будто он не ожидал тебя тут видеть — где же ты был, Сэнгоку? я так…так волновалась.. ты медленно встаёшь, что бы наконец удостовериться, что с ним все хорошо… он отступает от тебя на шаг что? — что ты делаешь? — иди отдыхать, милая. я в порядке, и уже дома. все хорошо. он потирает свое левое бедро, и нервно улыбается кривится ты ещё раз делаешь шаг ближе и чувствуешь запах. сладкий, приторный. это духи. не его, и не твои ты молча смотришь на него, и в душу закрадывается сомнение, боль. — где ты был? — у друзей. мы засиделись с ними, прости он снова улыбается, но в этот раз улыбка…о, эта улыбка, делает больно. кольцо на безымянном пальце словно сжалось, разрывая кожу. -Сэнгоку, ты лжёшь…зачем ты врёшь мне? страшные мысли можно прочитать в уже мокрых глазах, где зарождается океан. — нет.! — он запоздало пытается взять тебя за руку, нервно, и даже громко, выговария слова отрицания- нет, нет, милая.ты не правильно вае понимаешь! я был у друзей, клянусь, это запах оттуда. да, наверняка оттуда. ты веришь мне? — я очень хочу. я правда хочу верить тебе…но ты лжёшь мне, Сэнгоку! — я... — я звонилавсем твоим друзьям, спрашивала, где же ты…тебя не было ни с кем их них в комнате повисло такое тяжёлое молчание, что, казалось, скоро вас двоих раздавит твоё дыхание сбивается, слезы душат, грозят пролиться дать знать о той боли, что с каждой секундой медленно оседает в душе. грудь разрывает от картин, которые рисует собственное воображение. женщина. другая,чужая женщина касается его голой кожи. стонет его имя от его действий. она рядом с ним. она сжимаешь руки, дабы попытаться успокоиться, но слезы давят все сильнее. Сэнгоку дёргается, как от ожога, и уже собирается приблизиться,дотронуться — не трогай. я не хочу…не хочу прикасаться к тебе…к вам — милая… Т/и, дорогая, давай мы поговорим. прости меня. да, да.хорошо, я поступил ужасно. я не могу просить прощения. тебе так больно из-за меня...моя любовь, мы можем поговорить? я прошу тебя ты молча уставилась на него, в надежде найти там ложь. глаза-зеркало души, верно? ты смотришь в его мелкие точки зрачков, и,кажется, уже не сдерживаешь слез Сэнгоку подрагивает от находящей на него паники. он не может…не хочет тебя терять. черт его потянул в тот бар, за тот проклятый стол, к той женщине. зачем? он знал зачем. он законченный эгоист. эгоист, желающий больше и больше. ты доволен? нравится то, что ты натворил? собственный разум даёт ему хлесткую пощёчину. ты слабо улыбаешься…улыбаешься? прерывисто вздохнув, вытираешь соленые дорожки с щёк и глаз, и отступаешь от него все дальше в глубь дома — я иду спать. ты можешь...принять душ и поесть, если ты голоден. сплю сегодня одна. доброй ночи.. только звук защелкивающейся на замок двери даёт мужчине чувство осознания. что он натворил? ты — его дорога и любимая жена. он клялся не делать больно, верно? — ты ублюдок, Сэнгоку Канаме. диван в гостиной холодный и слишком большой. словно не родной, словно не в его доме. он всегда был таким? когда ты проводила с ним на нем вечера за разговором или уютным молчанием, он казался меньше, теплее… ты была с ним. ты всегда была с ним рядом. стеклянная плёнка заволокла глаза, затуманив взгляд. что ж, теперь он может в полной мере насладиться своими трудами.

***

сегодня выходной, поэтому можно выспаться. встав раньше тебя, Сэнгоку готовит поздний завтрак. ты встаёшь и тихо бредешь на кухню, рассматривая работу мужа. словно ничего и не было — я…приготовил завтрак. прошу, садись. ты не смотришь на него. только на тарелку. вы едите в тишине. — прости меня. Т/и, дорогая, мне-ты прерываешь его, опуская стакан со стуком на стол. — мне все ещё больно. я вижу тебя, и представляю её...слышу тебя,и представляю ее....я ненавижу тебя. я ненавижу тебя, твоё имя, присутствие, проведённое с тобой время!!! я все это ненавижу! ты снова плачешь, громко выкрикивая то, что хотела сказать ещё ночью. закрывая глаза руками, ты мотаешь головой в попытке выкинуть то, чего ты не хочешь представлять себе — мне так больно! мне больно, Сэнгоку! за что ты так со мной? неужели…неужели я была не так хороша для тебя? я ведь… я все ещё люблю тебя…я люблю тебя, ты, отвратительный человек! я ненавижу, но все ещё люблю тебя! почему ты так со мной..... Сэнгоку поднимается со стула так резко, что ты вздрагиваешь. светловолосый мужчина обнимает тебя, поглаживая спину. Из-за разницы в росте он поднимает тебя на руки, прижимая сильнее к груди и идёт в вашу спальню. ты плачешь тише с каждой проведённой так минутой. — моя любовь…прости меня. прости, пожалуйста... прошу тебя, дорогая. я ошибся. я сотню раз ошибся в тот момент, я виноват…но я хочу быть рядом с тобой.- Он тоже плачет, уставившись в пол.губы его дрожали-я люблю и обожаю тебя, моё сокровище. пожалуйста… — я все ещё люблю тебя, идиот. мне…нам. нам нужно время, я не могу так быстро…забыть. — все что угодно, дорогая. я не позволю этому случиться снова, я обещаю