Принцесса и Тёмный Лорд

      Люди с легкостью могут отказаться от того, что им чуждо, того, что кажется им мерзким или пугающим. Адам боялся покинуть Эдем и потому не постиг греха, а Ева желала больше постичь наслаждения от нарушения запрета, чем жить с мыслью о сожалении. Запретный плод всегда сладок, а ещё больше, когда ты уже знаешь его удивительный вкус.       Валтор с детства любил все запретное. Он был более подвижным ребенком, чем Даркар. И ему, как старшему брату, приходилось вытаскивать младшего из множества неприятных ситуаций. Из сотни ломаной посуды, разбитых стен, грязной одежды и ушибов, они оба помнили только время, когда малыш Валтор активно практиковал ту магию, которой его обучали и Ариус, и Белиал. Это было самое страшное время для всех. У Валтора начался период неконтролируемой магии, вызываемой любым даже незначительным всплеском эмоций. И когда Даркар запретил Валтору съесть отравленное яблоко, маленький маг изувечил старшего брата, превратив в урода на несколько недель. Кожа отслаивалась от рук и части лица, кристальная вода снимала боль, но была бессильна для восстановления плоти, а более средств тогда ещё никто не знал, а если и знал, то их на Калиго не было. Первый урок был усвоен Даркаром – все запретное становится целью Валтора.       Темный Лорд смотрел на карты, разложенные на столе, на старые пожелтевшие бумаги, готовые вот-вот рассыпаться в труху и по крупицам собирал информацию о планете Ничегоше. Он взял в руки карандаш и нарисовал круг на примерном местонахождении. Глаза бегали от рисунка к тексту, от текста к карте и по кругу. Мысли спутывались в клубок, а затем по цепочке распутывались, приводя мужчину к новому умозаключению.       В дверь осторожно постучали. Валтор выпрямился, но головы не поднял. Бросил дежурное «Входите» и снова ушел в раздумья.       В дверном проеме засветились два серых глаза.       — Ваше Высочество, - прозвучал голос Бугаты сквозь жужжание мыслей. Валтор не обратил внимания. — Госпожа Блум уже в спальне.       Валтор замер. Имя принцессы рассеяло все его мысли. Он поднял голову и кивнул Бугате. Тот в почтении склонил голову и, прикрыв дверь, скрылся во тьме коридоров.       Маг не стал терять времени, бросил все как есть и направился в спальню. Взялся за ручку, опустил и толкнул вперед. Блум сидела на краю кровати со стороны окна, из которого лился лунный свет. Белая длинная ночная рубашка скрывала все её тело до самых пят. Она расчесывала волосы массивной белой расческой с золотым выпуклым рисунком. Услышав шум открывающейся двери, девушка замерла, хотела уж было повернуться, посмотреть кто там, но через секунду она уже знала, что там ее муж, а видеть его и тем более разговаривать она не хотела, поэтому продолжила заниматься своим делом, надеясь, что он просто ляжет спать.       Валтор прикрыл за собой дверь. Снял жакет и бросил на кресло, туда же полетел черный жилет. Расстегнул верхние пуговицы рубашки, обнажая часть мощной груди. Пьяной походкой подошел к Блум, аккуратно протянул руку к её волосам и пропустил рыжий локон меж пальцев. Девушка, брезгливо поморщившись, мотнула головой и отвернулась, устремляя взгляд на стену. Все внутри сжалось, рука посильнее сжала расческу. Блум обратилась к Святому Дракону, попросила его помочь ей, сделать так, чтобы он ее не тронул.       Маг встал напротив девушки, посмотрел на нее сверху вниз и присел на корточки, желая любым способом увидеть её глаза. Блум чуть повернула голову, дабы лучше рассмотреть разворачивающуюся картину. Сама гордыня опустилась на колени перед женщиной! Что же это, неужто помешательство?       — Я не хочу этого, ты же знаешь… - прохрипела Блум, глядя голубыми глазами прямо в его серо-голубые. Он получил то, что хотел.       — Легко отказываться от того чего никогда не пробовала. – холодные руки легли Блум чуть выше колена. Девушка поежилась, ощущая дискомфорт от такого прикосновения. — Просто попробуй, Блум. Мы начнем, и ты увидишь, что игра стоит свеч. – змей искуситель погладил щеку девушки костяшками пальцев и вернул руку обратно на прежнее место.       — Я не хочу отдавать тебе свою невинность.       Глаза Валтора с изумлением блеснули.       — Ты невинна… - задумчиво прошептал он. Блум нахмурилась.       — Да, а ты что думал?       — Думал, что ты уже давно не девочка. Что ж, мне это даже льстит… - на лице расползлась самодовольная улыбка, вызвавшая у Блум бешенство.       — Не надейся, я хранила себя для мужчины, которого люблю всем сердцем.       Имя Ская она упомянуть не могла. После расставания, после всего пережитого, Блум считала, что её грязные губы не достойны имени человека, что так отважно пытался спасти ее из лап чудовища-мужа. Валтору и не требовалось слышать его имя, он и так знал о ком говорит его жена, о ком она думает и кого вечерами вспоминает. И сначала ему казалось, что это пройдет, что она угомонится, но нет, воспоминания были для нее слишком ценными, чтобы их так просто забыть.       Валтор разозлился, но виду не подал. Чуть сильнее сжал нежную кожу ног, держась изо всех сил чтобы рывком их не раздвинуть, сказал:       — В таком случае, единственный выход, который тебе остается – это полюбить меня всем сердцем и желательно уложиться в пять минут, более у меня нет терпения ждать.       Надежда на цивилизованный разговор улетучилась. Блум вскинула голову и бросила потускневший взгляд на полную большую луну. Закусила губу, сдерживая наворачивающиеся слезы.       — Возьмешь меня силой? – глухо спросила она. С губ Валтора сорвалась усмешка:       — Только первые минуты пока ты не окажешься на постели.       Блум, нахмурив брови, перевела взгляд на Валтора.       — О чем ты?       Мужчина накинулся на Блум, жадно вцепившись в пухлые губы. Влажный язык проник в глубь рта и стал исследовать каждый сантиметр. Блум мычала, била его кулаками по спине и через несколько секунд сдалась.       Он повалил её назад, на мягкую простынь, устроился между ног, не отрываясь от поцелуя. Больше всего Валтор боялся упустить этот миг, эти минуты, когда Блум не сопротивлялась, когда она не думала о Скае или о ком-то ещё, только о нем и о том, что между ними происходит.       Тепло разлилось по их телам, словно по венам вместо крови потекла вулканическая магма. Внизу живота девушки заныло, трусики намокли и каждое движение мужчины пахом, дарили ей приятные ощущение. Она уже без стыда зарылась рукой в его длинные волосы, вторую положила на спину, отмечая какая та крепкая и горячая.       Руки Валтора сдернули вниз рубаху обнажая впалые ключицы и небольшую грудь, умещающуюся в ладонь. Розовые соски стояли и жаждали ласки. Блум выгнулась, подставляя камешки влажному рту Валтора. Он вобрал сначала один сосок, затем провел мокрую дорожку до другого и вобрал и его. Чуть прикусил, вызывая у Блум стон. Девушка запрокинула голову, прикусив нижнюю губу. Валтор поднял глаза, упиваясь реакцией неприступной принцессы. Лег на бок. Ладонь скользнула по оголенному животу вниз к холмику. Блум хотела зажать ноги, но тело мужа мешало это сделать, поэтому ей пришлось смириться и от напряжения сжать руками простынь. Валтор раздвинул мокрые складочки, нашел ту самую изюминку и двумя пальцами стал теребить клитор. Блум выгнулась дугой, навстречу его пальцам. Изо рта вырывались стоны, приглушенные поцелуями. Внизу был пожар и Блум впервые в своей жизни пожелала почувствовать внутри себя мужчину. Ей хотелось поскорей избавиться от этого ноющего чувства и открыть для себя нечто более блаженственное. И она не думала с кем.       — Давай, прошу тебя… - прошептала она, в очередной раз запрокидывая голову. Мука была невыносимой, он ласкал её снаружи, но не более: пропускал через пальцы складочки, касался горошины, оттягивал набухшие соски и снова возвращался к лону.       Валтор улыбнулся, глядя на нее пьяными глазами. Облизнул губы и лег сверху. Приспустил брюки вместе с трусами, и головка набухшего члена уперлась прямо ей в мокрые складочки. Блум испугалась, распахнула глаза и забегала взглядом по блаженному лицу Валтора.       — Все будет хорошо, поняла? – прошептал он и не успела Блум толком чего-то сообразить, как Валтор уже накрыл ее губы своими. Пелена вернулась и заволокла податливый женский разум, отчего Блум позабыла о том, с кем она сейчас и как неприятно может быть дальше.       Валтор медленно вошел, остановился, вогнав лишь головку. Блум вцепилась ногтями в его плечи и, закусив губу до крови, запрокинула голову. Раздался сдавленный то ли крик то ли стон. Мужчина не спеша продолжил и вошел на всю длину, вызывая режущую боль внизу живота. Девушка стиснула колени, зажимая бедра мужчины. Она закричала, выгнулась дугой, слезы, скопившиеся в уголках глаз, исчезли в мокрых рыжих волосах.       — Тише…Тише…Ты привыкнешь… - прошептал Валтор. Девушку не так успокоили его слова, как приятное ощущение внизу, возникшее, когда он стал медленно двигаться, постепенно нарастая темп. Блум застонала и не от боли, а от удовольствия и сделала это так, что Валтор зарычал, испытывая верх наслаждения от осознания того, что эта девчонка оказалась под ним, с ним и ей хорошо. Он снова выиграл.       Они закончили вместе. Оргазм накрыл волной, и они оба застонали, сотрясаясь в судорогах. И когда Валтор лежал уже укрытый и на своей части постели, он к своему удивлению, понял, что такого он ещё ни с кем и никогда не испытывал, и возможно, победа это не главное, это побочное.       А вот Блум, лежа спиной к своему мужу, зажав подушку зубами, тихо плакала. Все закончилось и разум вернул себе свою ясность, срывая маску с того, кто дарил ей наслаждение, обнажая лицо ненавистного чудовища и мужа.

***

      В другом королевстве очень-очень далеком, у правителей были свои искушения. Виктор любил женщин, а Марион любила себя, своих подданных и свою честь, в этом перечне могло быть что угодно, но не Виктор.       И когда Марион осталась сидеть за столом, в то время как её муж отправился спать, она заметила оставшийся острый столовый прибор и, не раздумывая, взяла его в свои руки. Женщина тихими шагами прокралась в спальню. В ней уже царил мрак, луна освещала голубым светом крестьянский профиль Виктора, лежащего на спине.       Женщина покрепче сжала металлическую рукоять и подошла ближе. Тень упала на лицо мирно спящего мужа. Рука замахнулась и замерла - Марион не хватило духу лишить кого-то жизни. Неожиданно глаза Виктора распахнулись, увидев нож, затем Марион он быстро сообразил, что происходит и немедля оттолкнул от себя женщину. Та ударилась спиной о стену, но не выпустила орудия из рук. Виктор вскочил, завязалась потасовка. Он прижал ее рукой к стене, второй сжал её руку с ножом, отдаляя от себя лезвие. Марион, несмотря на нехватку воздуха, изо всех сил сдерживала натиск, почти касаясь кончиком лезвия оголенного живота мужчины. Они раскраснелись, вспотели, их сердца клокотали как бешенные, адреналин качал кровь и придавал большей силы. Ещё чуть чуть и Марион бы осуществила то, что намеревалась, но Виктор в последний момент приложил всю свою силу и развернул нож острием в сторону женщины. Глаза Марион широко распахнулись, она захрипела, тратя драгоценный воздух. Она как могла сопротивлялась натиску, но в какой-то момент силы кончились, и она уступила. Лезвие воткнулось в живот, разрезая мягкую плоть. Из раны потекла кровь и окрасила синюю ткань платья в красный. Ноги подкосились и Марион повисла на Викторе. Тот все ещё был в шоке, тяжело дышал и не убирал руку с рукояти, будто та приросла.       Тело женщины полностью обмякло: руки повисли, голова упала на плечо мужчины, а ноги больше не служили ей опорой. Мужчина стал лихорадочно бегать глазами по комнате, будто в поисках помощи, на самом же деле он думал, что делать с трупом. Взгляд остановился на окне. Виктор достал окровавленный нож, отбросил на пол, тот закатился под тумбу, взял тело под руки и подтащил к открытому окну. На небе светила луна, она была единственным свидетелем двух ночных вкушений запретных плодов.       Виктор перевалил тело через подоконник, и оно полетело вниз. Бездыханная Марион приземлилась на кусты красных роз. Шипы порвали в некоторых местах платье, исцарапали ее кожу и красная жидкость, поблескивающая в свете луны пролилась на зеленые листья, орошая их предсмертной росой.       Луна стала первой, кто начала скорбеть по Марион и первой, кто признала Виктора единоличным правителем Домино.