Пролог
Пустота. Бездонная. Зияющая. Удушающая. Помещение пропитано сыростью, рвотой, кровью. Скорее всего моей, вперемешку с чужой. Отчаяние и безнадёга словно две взвивающиеся змеи, ползли по ногам, обхватили икры, поднялись к бёдрам, сжались на талии и горле тугим узлом. Я почувствовала как в желудке начало жечь. Из глаз брызнули жгучие слёзы. Едва ворочая языком, я провела по зубам, желая убедиться в том, что все целы. Они были в порядке, только явственный привкус железа вызвал очередной приступ рвоты. Голову пронзила острая боль. Точно ведь. Вспомнилось, что по затылку не хило так приложили битой. Слипшиеся от пота и рвоты волосы, лезли в рот, а скованные верёвками руки, были не в состоянии убрать их. Дезориентированное сознание не могло понять, сколько часов прошло с тех пор, как эти чёртовы ублюдки, накачали меня снотворным, связали, и бросили в эту чёртову сырость. В глазах всё плыло, я с трудом приняла удобное положение, превозмогая боль. Всё тело ломило, я не чувствовала конечностей из-за туго завязанных верёвок. Отвратительный запах проник в поры, в каждую клеточку, осел в лёгких, снова вызывая новую порцию рвоты. Слишком плохо… Невыносимо. Психическое состояние балансировало на грани безумия. Я медленно теряла рассудок... Отчаяние, бессилие, безысходность — оказались верными компаньонами. Я не выдержала. Горло словно исцарапали изнутри, опустошив содержимое желудка, мне стало ненамного, но легче. Я не заметила как дверь позади меня открылась, впуская внезапную вспышку света. Она ощущалась как пощёчина. Я боялась, что разодру глотку от частых вырываний. Липкий, тягучий страх вновь коснулся своими конечностями, вызывая колючие мурашки в районе позвоночника. Сердце ухнуло вниз, а тело пронзила крупная дрожь. Только сейчас, я почувствовала как мне стало холодно. Моя самоуверенность меня и погубила. Обернулась мясником, со стекающим по лезвию ножа свежей крови, поверх засохшей. Я не смогла его спасти. Никого из них не смогла спасти. Гамма чувств, обрушившаяся на меня беспощадной лавиной, были пределом. Воспоминания жгли меня изнутри. Внутри меня что-то сломалось. Это было сильнее меня. Прежде чем раствориться в долгожданном забытье, за спиной раздался знакомый голос. Он пришёл. Но мне впервые за всё время было спокойно. Возвращаться больше не хотелось. Возвращаться больше не было смысла. *** — Наконе-ец-то! — протянула я, медленно выпрямляя затекшую и ноющую спину, после чего, с удовлетворением нажала на кнопку «Сохранить». Этот грёбанный, три раза переделанный отчёт, выжал из меня все соки. Неизвестно как Хатаке находил в них ошибки. Когда я перепроверяла этот документ в тысячный раз, абсолютно ничего такого не нашла! А этот царь ледяной горы, на раз-два разделался со мной и отправил на переделку. Кстати об этом царе. Какаши Хатаке, безэмоциональное бревно (титулованный мной), является моим начальником. И... объектом моей неразделённой страсти. Когда работаешь более четырёх лет на привлекательного, состоятельного, серьёзного, холостого и недоступного мужчину, непроизвольно начинаешь чувствовать симпатию. А дальше уже и до влюблённости не далеко. И в мои двадцать четыре, грех пройти мимо такого редкого и дорогостоящего экземпляра. Ну ладно, об этом я поразмышляю потом. Я решила наконец вытащить из контейнера, мягкую, сочную и аппетитную булочку — жуть как проголодалась! Причем эта хитрюга отвлекала и дразнила мой голодный желудок, с самого утра. Рукавом свитера вытерла текущие слюнки, и мысленно пообещала себе разделаться с ней, только после горячего и сладкого кофе со сливками. М-мм... А как вкусно-то она пахла... Еле-еле оторвавшись от соблазнительной сладости, я встала из-за стола. Мой взгляд на автомате метнулся на закрытую дверь, ведущую в кабинет Хатаке. Интересно, а он будет свой отвратительный кофе? Внутренне поморщившись я задалась дежурным вопросом. Как вообще его можно пить? Около его двери, моя решительность куда-то подевалась. Рука сжатая в кулак повисла в возухе, так и не соприкоснувшись с поверхностью. Пульс соскочил с нормы, и даже сердцу стало тесно в груди. И такие симптомы у меня начались... если не ошибаюсь, два с половиной года назад. Сама не поняла как попалась в его ледяные сети, ведь зареклась, что никогда не отдам снова сердце так быстро... Всё, хватит. Я тряхнула головой, отгоняя дурные мысли, зная чем это закончится. Чего это Хатаке не вышел? Это очень странно... Обычно мой обед начинается с его заказов. Купи то, купи сё. В еде, если честно, у него странные предпочтения. До ужаса правильные что ли. Ни мучного, ни сладкого, ни жаренного. Одни овощи, молочка, мясо на пару да каша. В то время как мой рацион был полностью из многокаллорийной еды. В этом мы были две стороны одной медали. Одной ли? Мы разнились не только в еде, но и в интересах, и что самое главное, в характерах. Совершенно не понимаю, как я умудрилась в такого втрескаться? Он серьёзен, умён, внимателен, молчалив, собран, уверен в себе. Я растерянная, весёлая, болтливая, неуклюжая растяпа. Но и схожести у нас имеются. Я ответственна, трудолюбива, добра, и подобно Хатаке, не лишена красоты и харизмы. Ну, мы не выбираем любовь, и кого любить, верно? Иногда на первый взгляд разные и не похожие друг на друга вещи, идеально гармонируют друг с другом. Пару секунд взвесив все "за" и "против", я собралась, вдохнула побольше воздуха и решительно постучалась в дверь его кабинета. И.. ничего. Ещё раз. И опять - ноль реакции. С беспокойством потянув за дверную ручку, я ожидала поймать угрюмый и выгоняющий взгляд своего босса, но меня встретила оглушительная тишина. Ей богу, будто какое-то чистилище открываю. "Давай смелее, идиотка!" - приказала самой себе я. Он хоть и человек серьёзный и не любит когда его отвлекают, но не ест ведь людей. Хотя… на обед у него салат из моих нервов. Оглядев помещение, я немного опешила, увидев в углу комнаты, мирно сопящий силуэт. Он не подавал никаких признаков жизни. Не задумываясь, я мигом плотно закрыла дверь, проскользнула внутрь, и подошла к ближе к сгорбленной, спящей фигуре. Поток ледяного, кусачего ветра, пробирал до самых костей, и дул мне в спину, вызывая табун мурашек. Обняв себя, за озябшие и немного подрагивающие плечи, я произнесла несколько смачных, печатных фраз и побрела к окну. Когда Хатаке проснется, я обязательно обругаю его за такое безумное пристрастие в холоду. Что за привычка дурная? На улице Антарктида в гости приехала, а он открывает окна в любую погоду, будь-то смерч, тайфун, дождь, буря или ураган. Окно Хатаке - всегда нараспашку. А летом... просто красота. Нас навещают комары. Какаши-то не кусают, по его венам текут сосульки, а вот залететь в соседний кабинет и отведать моей кровушки, так они с удовольствием. Гребанные кровососы. Зимой у меня в запасе разные виды пледов, а летом — спреи и мази. Вот так весело с ним и живём. Уже четвёртый год как никак. Оказавшись возле Хатаке, было понятно: он уснул, прямо посреди рабочего дня. Какаши подложив ладони под щекой, мирно сопел. Я так сладко спала, разве что, только на парах... На работе не позволял сердитый взгляд этого седовласого пугала, да и ответственность была большой. Я ненавидела его подводить. Но поглядите-ка, сам разлёгся как дома. Ортодоксальный и до тошноты правильный, собранный, не позволяющий ни себе ни другим фривольности, вдруг решил подремать. Вдобавок в кабинете, где, возможно, было холоднее, чем на улице. Стоп. Меня вдруг осенила неприятная догадка. А он не мог, случаем, заболеть? Ладонью потрогав его лоб, я следующую секунду громко ахнула и резко убрала ладонь. Словно та обожглась от кипятка. Да он горит! И сколько он уже в таком состоянии? Мне вдруг вспомнилось, каким сиплым был его голос, когда он пожелал мне доброго утра, но я, все сослала на сонливость. Мощная волна стыда сбила меня с ног. - Шаннаро! - Нужно уговорить его пойти домой, и если понадобится, пинками выставить за дверь. И если он опять заартачится, - мой взгляд нашел длинную палку - кстати что она там делает? — Господин Хатаке, — я осторожно начала трясти его за плечо. — Господин Хатаке! В ответ раздалось лишь осипшее, хриплое, неразборчивое мычание. С досадой посмотрев на мужчину, я стянула с себя плед, ласково накрыла его спину, но с тем же недовольством и напором, продолжила: — Господин Хатаке! Проснитесь! — я перешла на громкий шёпот. На мгновение, из головы вылетело, что он болен. Я позволила себе засмотреться на него. Пепельные волосы от покрытых испариной пота, прилипли ко лбу и вискам, а дыхание было рваным. Ровный нос, волевой подбородок. Красивые серые глаза были прикрыты окаймлением светлых ресниц. Те чуть подрагивали. Фиолетовые круги под глазами, на фоне почти прозрачной кожи смотрелись болезненно. Мужчина неожиданно пробормотал что-то нечленораздельное, с гортанным стоном, и вдруг медленно разлепил глаза, осторожно приподнялся, обвёл прищуренным взглядом помещение. Его взгляд остановился на мне с недоумением. — С...сакура? Он, кажется, окончательно сбился с толку. Мужчина медленно выпрямился, оглядываясь сквозь прищуренные веки. Дневной свет, наверное неприятно щипал его глаза, почти ослепляя и посылая вспышку боли голове. Хатаке поморщился, провел пятернёй по пепельному беспорядку, пару раз моргнул, надеясь прояснить хоть что-то, перед глазами. Видок был у него не из лучших... но сердце непроизвольно пробило удар. Ни одна болезнь не может помешать ему выглядеть так привлекательно. Я аккуратно убрала его склеенные пряди, которые заходили тому прямо в глаза. — Господин Хатаке, вам нужно пойти домой. Воцарилась тишина. — Нет, - отрезал он, спустя несколько секунд. Какаши вдруг схватился за голову. Мои брови сошлись на переносице, не отрывая недовольного взгляда от его лица, я начала гнуть свою линию: — Вы совсем не следите за собой, и вместо того, чтобы отсыпаться дома, вы решили ходить с температурой? Серьёзно? Мой голос, видимо, вызвал резкую головную пульсацию, будто он был схож с иглой, вонзившейся ему в висок, и начал без остановки колоть в одну точку. Так как он снова резко поморщился от боли. Прошипев неразборчивое ругательство, мужчина импульсивно взялся ладонями за голову. — С...сакура, ч..чёрт, очень громко, - было видно, что ему было больно произносить каждое слово. — Господин Хатаке! Боже, простите... Сильно болит? — спросила я, с беспокойством потянувшись к нему ладонью. Дотрагиваясь ладошками поверх его рук, можно было только посочувствовать. Не нужен градусник, чтобы понять, что температура высокая. — Вам нужна помощь врача. Не знаю, что заставило меня в край осмелеть: сочувствие или беспокойство, но я, несмотря на протесты разума, наклонилась к нему поближе, и принялась кончиками пальцев, несильно обводить кожу руками. Было не понятно, что означал его хриплый стон. Облегчение или новую волну боли? Тем не менее, я осторожничала, и встретив лишь слабое сопротивление, немного усилила напор. — В-всё... само...п-пройдет, - простонал он. - Ох... Его стоны мне не нравились. Как же пройдёт. Подорожником ещё скажи что приложу, и буду как новенький. Он порой бывал таким ребёнком. — Больно? - испуганно прошептала я, остановившись. — Нет... - прошептал он, сквозь сбитое дыхание. — Это приятно. Два слова, но я почему-то вспыхнула, как легко возгораемая бумага. Хорошо, что у него закрыты глаза. Я закусила губу и молча продолжала массировать, надеясь, что боль под натиском моих усилий, медленно отступит. Но жар его тела, постепенно передавался и мне. И тут я решила что достаточно. — Так не пойдёт, мы сейчас же поедем в больницу, — раздраженно произнесла я, недовольно цокнув языком. Пальцы нагревались как в кипятке. — Если понадобится, я насильно вас отсюда выкину. Мой голос звучал рассерженно и категорично. Я исчезла за дверью, надеясь найти хоть что-то против температуры. Схватив таблетки, свой термос, в котором как раз была тёплая вода, я с решительностью набрала номер скорой помощи. Хатаке пусть не сомневается, что я не задумываясь дважды, дам ему затрещину. Что за детское поведение? Человеку тридцать четыре, но капризничает, как племянница Ино перед уколом. Он закрыл глаза ладонями, оперевшись локтем о поверхность стола, как вдруг, я услышала раздирающий лёгкие, приступы кашля. Мамочки... Ясно одно: ему слишком паршиво, чтобы сопротивляться. И он слишком горд, чтобы в этом признаться. Меня всегда поражала эта гордость. В чём проблема просто попросить о помощи? — Мистер Хатаке, пока выпейте это, - я протянула ему таблетку и воду. Тот к моему удивлению не стал сопротивляться. Вернувшись к телефону и ранее принятому решению, я решительно набрала номер скорой помощи. — Добрый день! Не могли бы вы приехать срочно!.. Как это?.. Через сколько..? Простите что?!… Я не кричу! Но нельзя побыстрее? Человеку очень плохо, он не сможет самостоятельно приехать... Мхм... Ну и как вы это себе представляете?! На спине его чтоли прокачу до вашей больницы?... Я не грублю! Головная боль и вдобавок слабость… Приезжайте ... - продиктовав в трубку наш адрес, я вновь метнула на Какаши взволнованный взгляд, и вернулась к разговору. - Мхм... Головная боль, кашель высокая температура и сильная слабость. Хорошо… Поняла... Пожалуйста, побыстрее, - мне с трудом удалось уговорить приехать, хотя бы одному врачу, и то на такси, с условием, что я заплачу в три раза больше. Обожравшиеся! Сбросив вызов, я подошла к Какаши и тихонько дотронулась до его плеча. Он вздрогнул от неожиданного прикосновения, и снова закрыв веки, сделал глубокий, неровный вдох. — Потерпите, скоро приедет врач. Потом я провожу вас домой, хорошо? - тихо прошептала я. — Сакура… — неожиданно прошептал он на выдохе. — Спасибо… — Не пугайте меня так больше, — вымученно улыбнулась я. Почему-то видя его страдания, в груди защемила тоска. Ну почему он о себе не заботиться? Мне вспомнился тот день, когда заболела я. Он заботливо купил лекарства, отвёз самолично домой, проводил до подъезда. На завтрашнее утро вновь поинтересовался как я, и даже предложил дополнительные дни выходных. Даже не могу перечислить сколько раз он заботливо относился к своим подчинённым, но когда дело начало касаться его самого, он предпочёл придти на работу. Такой дурачок. Он оборвал мой мысленный поток, накрыв мою ладонь своей, и слегка сжал. Это просто будоражащие всё тело галлюцинации? Я тихо ахнула, задержав дыхание. Какаши немного сильнее сжал мои пальцы. — Останься… — его едва слышный голос или же мираж? Я удивлённо застыла, и не могла ослушаться его просьбы. Пульс от непривычной близости участился. Во рту внезапно пересохло. Спустя двадцать минут «скорая» помощь, была на месте. Врач – статная блондинка с огромной выпирающей из-под халата грудью. На середине лба татуировка в форме ромбика. На языке – приказы. — Сколько вы уже так? - спросила она каким-то грубым, командным голосом. — Кажется, с утра, - коротко ответила я. — Ну и зачем вы пришли, - её укоризненный взгляд остановился на Хатаке. – Зная, что здоровье подорвано? Нц-нц-нц. Молодые и упёртые! Вечно думаете, что границы здоровья обширны, и что всё вам по плечу. А потом раз! И коньки сбросили. От этих слов у меня все похолодело. — Работа, - отрезал равнодушно он. — Работа работой, но теперь слушайся меня. Собирайся-ка ты спать, мальчик. Изящные наманикюренные пальчики вырвали листок с блокнота и всучили ему в руки. — Здесь необходимые лекарства. Выпьешь, и пусть дамочка твоя тебе сделает компресс и супчик. Пару дней отлежишься, а потом возвращайся к своей любимой работе. Без тебя уж как-нибудь справятся. Моё лицо вытянулось как у лошади. Она назвала Хатаке мальчиком? Когда ей самой от силы не дашь и двадцати пяти! Но сколько той лет, спрашивать я не стала. Перед ней, чувствовалось будто ты пятилетняя потерявшаяся девочка-плакса. У этой женщины была очень сильная энергетика… — Ты чего застыла? Иди варить суп, - велела она, важно скрестив руки на груди. – Потом уж проследи, чтобы он всё выпил. Мужчины в плане своего здоровья хуже малолеток. А я пошла. — А... Хорошо, - кивнула я, затем проводила её до порога. — Позаботься о нём, жёнушка. Не прогляди на этот раз, - посоветовала она, и махнув чёлкой, скрылась за дверью. Оставив меня переваривать эти слова. По сердцу провели тёплым маслом. Но наваждение длилось пару секунд, и я, хихикнув про себя, решила не зацикливаться на её сладких словах. Мечты-мечты. Когда я вернулась, Хатаке также сидел на кровати, затем позвонил Шикамару, дал ему пару указаний. Я не стала вслушиваться в дальнейший их разговор и пошла на кухню. Обычный куриный суп, готовить я умела. Но пока искала, что да где лежит на его кухне, больной успел уснуть. Оставалось только любоваться его мирно сопящим лицом и слушать размеренное дыхание. Удобно устроившись на мягком кресле у окна его спальни, я просто задумалась о своем. Как же забавно складывается... Всегда хотела попасть к нему, и вот, поглядите. Правильно говорят, бойтесь своих желаний и обязательно чётко их формулируйте. Без чётко построенной схемы здания, оно просто рухнет. Так и с желаниями. Опишите его о-очень детально, затем отпустите, и я уверена что оно сбудется. Мы с Ино — любим трепаться на тему вселенной, энергии и влияния подсознания на нашу реальность. Чувство уюта и комфорта не покидали меня, с тех пор, как я перешла порог этого дома. Ресницы слипались. Зевок заставил меня ненадолго прикрыть глаза. Чуть-чуть полежу и уйду. А ведь ещё куча отчётов. Так я думала, пока не заметила как погрузилась в сон, и как кто-то бережно укрыв одеялом, перенёс меня на кровать. Я перенеслась в другой мир, в которых жили все мои потаенные фантазии. Медицинский факультет. Химические реакции. Нудные операции по спасению жизни. Затем изображения белых халатов сменили размытые стены комнат. Какаши. Его нежный взгляд, хриплый голос, и слова заставляющие сердце биться чаще.Переплетённые пальцы. Нежность перетекавшая в страсть. Розовый, впитывал оттенки красного. Пеплетённые пальцы, пронизывающий всё тело жар, щекочущие живот крылья бабочек, волна удовольствия поднимающаяся по позвоночнику. Обмякшие тела, частое сердцебиение и непрекращающийся гул в ушах. Мне хотелось остаться здесь навечно. Но чем опасны фантазии, так это тем, что приходиться возвращаться обратно. В реальную жизнь. Та расколет твой череп на части, больно ударив о землю. Размажет по ней лицо. Укоризненно сообщит, что две противоположности – не совместимы, хоть и притягиваются. Реальность вооружившись обжигающим хлыстом, оставит на коже красные следы, которые послужат напоминанием, что не стоит задерживаться в мире грёз. И если не перестанешь там летать и прыгать на розовых облаках, хлестко швырнёт тебя обратно. Порочный круг. Жизнь, судьба, реальность – переплетения одного целого. Неотъемлемая часть тебя, и от её больных сюрпризов, невозможно куда-либо деться. И я не ошиблась в своих суждениях. Ведь эта особа, готовила мне то, о чём даже не догадывалась моя самая яркая фантазия. Даже подумать не могла, что придется стать непроизвольной частью, чьих-то интриг, смертельно-опасных игр. Откуда вряд ли кто-то выйдет прежним Или живым.