Какаши
Сколько уже прошло времени? Суток? Часов? Недель? Здесь был только раздражающий свет от лампы, который при пробуждении остро резал глаза. Голод не давал мыслить трезво. Опустошение в последнее время являлось моим верным проводником. Я размышлял о многом. Об отце. О его наследии. О том, как я должен теперь все воспринимать. Чем больше я находился в неподвижном положении, тем больше мне хотелось закрыть глаза и смириться с ситуацией. Со всем. Не давало мне погрузиться в собственный, горящий вечным пламенем ад — только одно имя. Сакура. Сакура. Сакура. Оно крутилось у меня на языке, оседая во рту. Было словно всполохи света, отражающиеся в воде. Я не знал, что человек может стать необходимостью. А имя — молитвой. Мысли вытягивали из меня остаток энергии. Мысленно я был не здесь: перебирал розовые, длинные волосы, смотрел как она неловко прячется, укутываясь в тонкое покрывало. Прячет изумрудные глаза, после головокружительной близости. Насыщенно зеленые — при комнатном освещении. Кристально яркие — на солнце. Горящие, высекающие искры счастья — когда мы вместе. Это всегда были глаза. Её. Оттенки ее глаз. Либо засасывающее болото, либо густой, дремучий лес. Это, я, разумеется, не собирался ей говорить, сомневаюсь, что она воспримет как комплимент. Я не был силен в них, в выражении чувств, но с ней, как оказалось, был способен на их проявление. Не знаю, откуда эти чувства взялись, как она вообще появилась в моих мыслях, розовой, воздушной дымкой. Но ее образ был агонией, в которой я добровольно горел. И как никогда ощущал себя беспомощным. Я им стал еще до этого. Как только встретился с одним из оттенков её глаз. Я не мог ничего сделать, кроме как сидеть и ждать. Кого именно, не имел понятия. Перекрутил записку вдоль и поперек. Смял. Расправил. Поднес к свету. И ничего. Так просто смириться и ждать я не мог. Это было до того, как тело обессилено растянулось на белоснежной кровати. Пытался сделать из бумаги ключ-карту. Раздвинуть двери. Тщетные попытки да и только. Не знаю, как и когда сознание поглотила забытье, но проснулся я от того, что из меня кажется вытряхивали всю душу. — Хатаке! Какаши Хатаке! Я сморгнул сонную пелену, и сквозь головную боль, привстал на локте, потирая веки. Которые чуть позже широко распахнулись. — Орочимару? Ино?! Либо это сон. Либо этим двум удалось невозможное мне. — У нас мало времени, — прошипел Орочимару. — Нам нужно уходить. Наруто и команда снаружи. Сил говорить и спрашивать что-то не было. Но я прохрипел имя той, которая в последнее время стало наваждением. Персональным адом. — Сакура. Ее должны привести сюда. Я молча протянул им записку. Глаза Ино радостно сверкнули. Ладонью прикрыв рот, он облегченно выдохнула. — Ками-сама… Слава тебе… Она жива. — от моего внимания не ускользнул блеск в уголках глаз. Я мягко и непривычно для себя улыбнулся. Затем перевел взгляд на Орочимару, который что-то печатал на часах. — Выходим через дверь под номером 437. Через коридор, мы окажемся в канализации. Там нас ждет Тен-Тен. Хината и Наруто доложите об обстановке. Подушечка его указательной и средних пальцев нажала на наушник в правом ухе. — Хорошо. Будем через пятнадцать мин… Мы повернули голову к внезапно открывшейся двери. В сердце кольнуло что-то острое. Нас засекли. Об этом кричал наставленный на Ино пистолет. Её округлившиеся от страха глаза, и стиснутая до побеления бумага в ее руках. Пульс подскочил и забился где-то у горла. Словно её натянули веревкой. Девушка в восхитительном черном. В угрюмых чертах её лица промелькнуло что-то знакомое, и незнакомое одновременно. Её спина вдруг выросла передо мной, и она что-то сказала им. Кажется: — Выйдите, или я пущу пули в ваши лбы. Её холодный и властный голос был убедителен. Невольно восхищаясь таким зрелищем, я тотчас себя отдернул. Она грозилась пристрелить нас всех. Я застыл в ступоре, и перекинулся взглядами с Орочимару. Тот был напряжен, хоть старался держаться особняком. Контроль над ситуацией принадлежал той, которая готова была почему-то пристрелить всех… кроме меня. Она велела им выйти. Бросила на пол пистолеты. И забавно ойкнула наткнувшись на мою грудь. Церемониться со всяким сбродом, сил у меня не было. Её шея была тонкой, и в тисках моих пальцев могла сломаться. Без труда прижал ее к стенке, схватив за горло. Ее ресницы из-под зажмуренных век, забавно подрагивали. Я наклонился к ней чтобы прошептать: она не жилец. Как бы побыстрее выбить из нее информацию? Но поддавшись внутреннему чутью, провел носом вдоль шеи. Втянул цветочный запах. — К.какаши… Я застыл, ошеломленный тем, как она слепо потрогала лицо, провела нежно по слегка щетинистой щеке. И откуда знала имя?! Разжав пальцы, сильнее вжал ее в стену. Злоба охватила мой хладнокровный разум. Оно пламенем зажглось где-то в груди. Разлилось по венам. Что она вытворяет, черт возьми?! — Говори, кто ты такая?! — прорычал я, пистолетом приподнимая за ее горло. Чувствуя как трепещет её тело. Хотя пару минут назад, бесстрашно была готова застрелить людей. Интересный контраст… Холодное лезвие у живота, было серьезным предупреждением. Хитрая, наглая… и не мог не отметить, чертовски привлекательная чертовка. Я был готов размозжить ее череп, если бы она не… распахнула глаза. Эти. Чертовы. Глаза. Я не помню как накинулся на нее. Не помню что сказал. Не помню совершенно ничего. Кроме собственного сердцебиения, и вкуса её языка во рту. Яростными движениями, сминал ее пухлые губы. Все еще обхватывал в тисках горло, лизал пульсирующую жилку на шее. Кусал зубами. Пил стоны и дыхание. Провел по часто вздымающейся груди. Хотел её всю. Отодрать. Любить. Спрятать. Защищать. Чего хотелось сильнее я не знал. Либо расплакаться. Либо жестко оттрахать у стены. Чтобы потеряла сознание. Чтобы, черт возьми, знала, как я чуть не сдох от переживаний за нее. Как я просто существовал и хотел содрать с себя кожу и сгореть в беспомощности. В страхе что потеряю её, когда едва приобрел. Поклонялся как в бреду её образу, словно богине. И готов был склонить колени сейчас. Нужно было обо всем ее расспросить. Почему она в этом безумном платье?Почему декольте такое глубокое, что я не удержался и обнажил её грудь. Поймал губами сосок. Облизал и пощекотал у самого кончика. Я знал все её слабые точки и не ошибся. Нервы звенели от напряжения. Слух ласкал её громкий, сексуальный стон. Черт. Я завелся не на шутку. Она шептала, стонала мое имя. Хотела меня также, как и я. Все время. Везде. Нашел её губы снова, и поцеловал по-другому. Уже проведя аккуратно языком по контуру губ. Поглаживая. Извиняясь. Мог целовать до посинения. Пока ее дыхание не станет моим. Пока не потеряет сознание. Но задохнулся сам от этой близости и усилием воли оторвался от нее, но не надолго. Прижал ее убаюкивая от всхлипов и слез. Сердце сжималось от того как она дрожала в моих руках и сжимала в ком рубашку. Вернее то, что от нее осталось, благодаря моим похитителям. Пустил слезу сам. Не боялся смерти, слабости, огня или войны. Но плакал как мальчишка, держа в руках самое дорогое, что подарила мне жизнь. Мою девочку. — Любимая. не плачь. Я здесь. Слышишь? Здесь. Шептал ей нежности, которые за тридцать лет жизни и не знал. Твердил себе, что это не наваждение. Не морок. Не сон. Моя женщина здесь. Друг. Возлюбленная. Рядом, обнимает меня и боится моего изчезновения.Сакура
Когда охрана окружила Рэна, я бросила взгляд по сторонам, затем ловко проскользнула в коридор. К счастью, внимание гостей было приковано к Рэну и его людям. Никто не стал задавать вопросов или окликать меня. Я еле вытерпела, чтобы не броситься в бег. Но когда я минула зал, то не раздумывая, рванула до лестницы, словно за мной гнались собаки. В этом платье было бежать тяжело, несмотря на то, что каблуки я взяла на руки. Но мыслей остановится я даже не допускала. Тренировки с Рин не прошли даром. Перед тем, как спуститься, я перевела дыхание, и заодно зарядила пистолет. Вдруг мое сердце сделало маленький кульбит, услышав за спиной топот. Не может быть. Я испуганно замерла, вслушиваясь. А вдруг звуки раздавались в другой стороне? Или ещё хуже в моей голове… Но мои догадки оказались ошибочны: шаги перемешивались с щелканьем. И люди явно направлялись в мою сторону. Сжав одной рукой бретельки туфель, в другой — пистолет, я спустилась рванула по лестнице. Перепрыгивая через две, а то и три ступеньки. Они никак не хотели заканчиваться. Спустя долгих, примерно пятнадцати минут, я всё же оказалась в подвале… Передо мной выросла огромная белая, железная дверь. — Да блять… — я зарычала как дикий гепард и запихнула ключ-карту которую дали мне брат с сестрой. И… Ничего. Абсолютно. Прорезь в которой исчезла карта мигала красным. У меня пересохло во рту. Ключ карту выплюнуло обратно. — Какого… Я повторила попытку. Снова безрезультатно. С языка срывались матерные слова, от которых у Рэна вероятно завяли бы уши. Я подняла руку, чтобы со всей дури ударить поверхность двери, как застыла: снова услышала шаги и голоса. Мне показалось, что земля начала слегка трястись под их ногами. Пульс подскочил. Сердце начало колотиться о грудную клетку как сумасшедшее. Я бросила под ноги туфли, и лихорадочно начала засовывать ключ-карту двумя руками. — Ну же! Пожалуйста! — неизвестно кому я молилась. Засовывала проклятый пластик вверх ногами. Наоборот. Но красный цвет в прорези становился всё ярче и ярче. Намекая, в какой цвет окрасится пол, если меня скоро схватят. — Твою же мать! На секунду все застыло. Я даже перестала дышать. Как я могла забыть?! Вытащив ключ-карту Рэна, которую я благополучно у него спёрла, старалась игнорировать приближающиеся голоса, концентрируясь на своей догадке. Дрожащей рукой я засунула пластик в прорезь. Или всё получится, или это безоговорочная смерть. Я зажмурила глаза, и… зеленый свет и протяжный звук щелчка нарушил тишину. Дверь бесшумно приоткрылась, и выплюнула оттуда карту. Вытащив её, я забежала внутрь, но триумф пришлось отложить: я вспомнила о туфлях. Дверь уже закрывалась. Рука просунувшись, выдернула каблуки из прищемившего её пространства. Спиной прислонившись к закрытой двери, я поверить не могла что это сработало… Получилось… Дышала так, словно на горло наступил четырехсот килограммовый слон. В голове выстраивались страшные «если бы». Не хотелось думать о том, что случилось бы, если бы я не украла ключ-карту… Если бы она не сработала… Но впереди, меня ждали куда более важные вопросы. Я тяжело вздохнула и сжала кулаки. От холодного пота у меня взмокла спина. Все только начиналось. Передо мной выросла стена со встроенными дверьми. Стена тянулась по обоим сторонам. Я даже приоткрыла рот. Если это по их меркам подвал, то что же для них комната? Хотя увидев всю эту роскошь наверху, я знала, что простой подвал, должно быть для них, как царские хоромы… Подвал с паутиной и плесенью не их уровень. Если убивать, то красиво. М-да. Жертва под пытками, но в комфортной обстановке. Билет в ад или рай бизнес-классом. Ками-сама… с этим юмором мне на небеса точно вход воспрещен. Хоть всё кругом было белое, я не могла не отметить чистоту и красивые узоры на стенах из золотых вплетений. Здесь всё сияло… Я побоялась задаться вопросом, для чего служат остальные комнаты… — И где держат Какаши? — пожалуй, это был самый актуальный вопрос. Но за этим последовали другие. Какого черта меня никто не предупредил? Какого черта за мной погнались? Какого черта ключ-карта не сработала? По словам Рэн, тут должна быть одна дверь. Ответов не было, но было убеждение: у брата и сестры были на меня свои планы. Суки. Шумно выдохнув воздух, я чувствовала кипящую, необузданную ярость. Она нуждалась в выходе, в освобождении. Струилась по венам как лава. Но ещё больше я нуждалась в том, чтобы найти Какаши. Возмущение и гнев подождет. Боясь, что эти придурки с пистолетами могут войти сюда в любую секунду, ноги сами свернули налево и начали проверять каждую дверь. В каждой, как ни странно, было пусто… Удача ускользала из рук, как я по счастливой случайности, забрела в комнату. Вернее так: в компьютерную комнату. В помещении было темно, лишь свет от экранов освещал всё вокруг. Еще раз огляделась, и уже увереннее прошла дальше. Как и я думала. На большом экране было изображен круглый, огромный стол. Я такое видела только по телевизору, когда проходили заседании крупных организаций… Мужчины в костюмах о чем-то переговаривались. Ни одной женщины. Тот что по центру, вероятно и есть Масаши. Глава и угроза всей Японии. — Патриархат, — с отвращением произнесла я и, переключила внимание на другие экраны. В каждой были незнакомые мне люди, но судя по одежде: важные гости. Закралась надежда, что для этого крыла тоже предназначались камеры. Глаза прыгали от одного к другому, пока не остановились на группе мужчин, поднимающихся по лестнице обратно. Значит, у них не было доступа к этому помещению, и в ближайшее время они не смогут сюда войти. Тогда я и пойму, кто за этим стоит. Либо Рэн, либо кто-то другой. Исключать никого не стоит. Но что еще больше меня напрягло, так это то, что я не увидела Саске. Ни на церемонии, ни по камерам, ни в зале гостей. Черт… Волнение болезненным спазмом прошелся по телу. Переместившись чуть дальше, я увидела одинаковые картины. Одна кровать, и дверь. И всё белое. Внимание тотчас привлек последний экран, в левом нижнем углу, на котором был изображен человек, он сидел на кровати, а его лицо было повернуто в сторону двери. Перед ним стояли двое. Мой пульс участился. Прищурив глаза, я подошла ближе, желая разглядеть. Подтвердить. Силует встал с кровати и подошел ближе. Я узнала бы эти черты лица из тысячи. Узнала бы цвет этих волос. Отличила бы оттенки его глаз из миллионов. Сердце подпрыгнуло и забилось в горле. Это был Какаши. Мой, родной Какаши. Радость грозила затопить меня полностью. Но на смену счастью пришла злость. Его одежда. Была потрепанной и местами рваной. Словно его избили. И кто эти двое? На них были черные комбинезоны. Обзор открывался только на их спины. — Какаши… — выдохнула я. Вылетев из комнаты, я махнула рукой на обувь, и понеслась к последней двери как умалишенная. Сердце радостно прыгало. Хоть разум и твердил, что там может быть опасно. Две неизвестной мне фигуры, не давали мне покоя. А вдруг ему грозила опасность? Я стояла напротив двери, где держат Какаши. Страх, радость, и тяжелое дыхание, мешали мыслить трезво. Убедившись, что кинжал намотан в ткань у оголенного бедра, а пистолет в руках заряжен, я решительно вошла. Страх и сомнения исчезли. Когда дело касалось моих близких, я всегда теряла извилины. А когда дело касалось его, я лишалась рассудка. Дальше, все происходило как в замедленной съемке. Исчезнувшая в стенах дверь. Мешавшие разглядеть Какаши спины. Мне было плевать, что они возможно вооружены. Пустила бы им пули в лоб прежде, чем бы они за него схватились. Я наставила на них свое. Они испуганно отошли. Имело значение только одно: Какаши. Серые глаза изучали мое тело в недоверии. Он удивленно рассматривал меня. И будь я на из месте, точно также застыла бы в ступоре. Прищур глаз дал мне понять, что он меня не узнал. Мой пистолет был убедителен, и эти двое отошли от Какаши. — Выйдите. Или я пущу эту пулю в ваши лбы. — достав второй пистолет, я направила дуло на другую черную фигуру. Закрыв Какаши собой, была в любую секунду устранить их, если бы они лишний раз дернулись. Глаза постоянно перебегали то к одному, то к другому. Кажется, что-то их убедило. Либо агрессия в моих глазах и действиях, либо мое желание вырвать каждому глотки, если бы они попытались нанести вред Какаши. Они дернулись, и медленно подняли руки в знак капитуляции, затем осторожно сделали шаг назад. Дверь за ними была закрыта. С ними я разберусь позже. Сделав медленный выдох, я поставила пистолеты на пол. И медленно обернулась. Мне хотелось с разбега налететь на него, обнять, срывать поцелуи за поцелуем. Но не дав мне произнести хоть слова, я неожиданно уткнулась в мужскую грудь. Прикрыла глаза, вдыхая родной запах. Почему-то боялась сделать лишний шаг, но отбросив сомнения, потянулась руками обнять его за талию. Однако снова не успела. Какаши присел на корточки, быстрым движением выхватил пистолет, и грубо вжал меня в стену. Я ахнула и ошарашенно уставилась на него. — К.какаш…ши — из горла вырвался хрип. Я почувствовала как его сильные пальцы сжали мое горло. Распахнутые глаза посмотрели в его. Ледяные, бесчувственные. Я не могла пошевелиться. Его пальцы сильнее обхватили мое горло, и начали медленно перекрывать возможность дышать. В другой руке, он держал пистолет. Я в ужасе осознала: он меня не узнал. — Кто ты такая? — давка на горле усилилась. Пистолет уперся мне в ребро, сопроводив за собой вспышку боли. Я зажмурилась. — Хх…отп…усти… Я…яя… вв-всё объ…ясню… Он медленно ослабил хватку, кажется, даже не услышав меня. Я жадно начала глотать воздух, сквозь хрипы и всхлипывания. На глазах проступили слезы. — Чёрт… Какаши… — прохрипела я. Договорить я снова не успела. Его тело вжалось в мое, а руки — отодвинули ткань платья и заскользили по бедру. Я не смогла сдержать судорожный вдох. Да что он вытворяет?! «Что ты делаешь?!» — мысленно возопила я, почувствовав как дуло пистолета упирается мне в горло. Надавив на него, он грубо поднял мой подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза. Неужели он не узнал меня. Хотя с тем количеством макияжа, изменившимся цветом волос, это неудивительно. Но не узнать мой голос?! Его горячее тело снова прижало меня. Мои щеки вспыхнули, от того что я почувствовала его пах. Он был готов меня застрелить, а я думала о том, какая эта поза вышла эротичной. Моя фантазия, как назло обрисовала много пикантных сцен, заставляя меня так неуместно дрожать от желания. Пистолет угрожающе упирался мне в кожу. Это отрезвило. Так он объяснить мне ничего не даст. Я решилась на обманный маневр. Потеревшись о его пах, я облизнула губы. Какаши напрягся, и кажется ещё больше разозлился. К моему счастью, я смогла вынуть кинжал, спрятанный в складках платья. — Кто ты такая, черт возьми. От холода в его словах я поежилась. Его черствый взгляд, заставил мое сердце больно сжаться. — Ты меня не узнал… Не вопрос, а утверждение. И вместо слов — хрип. Острое лезвие уперлось ему в ребра. Он вздрогнул. Разумеется я не собиралась наносить ему вред. Но это хотя бы заставит не пускать мне в любую секунду пулю. — Сакура, — с хрипом выдохнула я. — Какаши, это я… твоя Сакура. Его глаза распахнулись. Я осмелела. Нежно провела рукой по его щеке не открывая глаз. Легкая щетина колола кожу. Острые скулы. Его хоть кормили? Рассеченная губа явно показывала на то, что вежливостью тут не отличались. Гребанные суки. — Я скучала… Я выпустила кинжал из рук. Закрыла глаза. Дуло пистолета по прежнему упиралось под подбородком, заставляя откинуть голову к потолку. Сейчас он выстрелит… вот сейчас… я медленно, с опаской, открыла глаза, почувствовав его пальцы в своих волосах. Его дыхание было близко. Несколько раз глубоко вдохнула, пытаясь унять бешеное сердцебиение. Затрепетав ресницами, медленно приоткрыла глаза, и в следующее мгновение вздрогнула от его близости. Не дав мне и шанса пошевелиться, он снова поднял мой подбородок прохладным металлом, и в следующую секунду… почувствовала как его губы впились в мои. Послышался треск. Пистолет исчез из его рук. Его язык грубо проник в мой рот. С отчаянием и яростью. Пистолет заменил руки. Какаши обхватил мое горло, словно стремился задушить. Грубость никуда не исчезла, но она переливалась с его нежностью. Его разгоряченный язык по-хозяйски раздвинул мои губы. Руки на затылке потянули мои волосы вниз, откидывая мою голову, чтобы углубить поцелуй. Мои руки отчаянно вцепились в его плечи. Я застонала ему в рот, чувствуя, как дрожат ноги. Какаши будто бы почувствовал, что я сейчас упаду, и двумя руками приподнял меня за попу. Я обвила ногами его талию. Его мускулистое тело вжало меня в стену. Оружие с треском упало на пол. Его пальцы впились в мои бедра. Мы вкладывали в этот поцелуй весь спектр чувств которые испытывали. Боль от тоски, отчаяние, желание, любовь. Только чуть не потеряв, я осознала, какие сильные чувства я испытываю к этому человеку. К моему человеку. И как боюсь его потерять. Весь мир покатился к чертям. Сейчас были только мы. Наши поцелуи, прикосновения. Как же сильно я хотела его себе в будущем, в настоящем. Как безумно я хочу его именно сейчас. Во всех смыслах. Мне было плевать что за дверью стояли наши потенциальные убийцы, что весь мир сейчас искал нас обоих. Когда потребность дышать, перекрыло потребность целоваться, мы отстранились друг от друга. — Сакура… — он поцеловал меня в лоб. — Сакура, это ты… Я засмеялась, отчаянно обнимая его. Нелогичный страх заполнил мою грудь, что я сейчас его потеряю. Что он ускользнет от меня снова. — Сакура, — он попытался отстраниться. — Сакура, прошу посмотри на меня. Я помотала головой. — Постой так чуть-чуть, Какаши. Пожалуйста. Я тяжело дышала от нашего крышесносного поцелуя. Он перестал двигаться, и притянул меня за талию. Его сильные руки держали крепко. Мысли таяли от его прикосновений. Его ладонь легла мне на голову и начала гладить. Я замурлыкала и потерлась о него. Смех который вырвался у него из груди, почему-то вызвал слезы. Мои плечи затряслись. Я чуть не потеряла его. Чуть не потеряла того, кого любила слишком сильно, чтобы отпустить. Все эмоции, которые я сдерживала, сомнения и чувства, которые меня душили, прорвались как сквозь плохо построенную плотину. Я не помню сколько мы так простояли. Я рыдала у него на руках, а он баюкал меня как маленькую девочку, шепча успокаивающие, глупые нежности. Весь гнев, агрессия, безвыходность исчезали со слезами. Говорят, что слезы лить — дело бесполезное. Но почему мне так легче, словно всё что мешало мне нормально жить, смылось, исчезло, перестало тяжелым камнем давить на сердце. Постепенно дышать становилось легче. — Сакура, — он прижался лбом к моему, зарылся носом в моих волосах, и медленно вдохнул. — Любимая, я здесь. Рядом. Я взглянула на него покрасневшими глазами, размазанным макияжем, и потянулась за поцелуем. И о Ками… его взгляд. Он смотрел на меня так, как мечтает любая женщина, чтобы ее возлюбленный смотрел на неё. Россыпь поцелуев. Ласковые объятия. Родные руки. Покой. Он положил ладонь мне на затылок и начал осторожно изучать мои губы. Я охотно потянулась к нему. Какаши аккуратно взял меня на руки, не разрывая поцелуя. Положил меня на кровать. Я разочарованно пискнула, когда он оторвался от меня и сел на колени. Обнял за талию, и уткнулся мне в живот. Я аккуратно начала перебирать его пепельные волосы. — Я думал, что сойду с ума, когда увидел дверь в наш дом открытой. Не пугай меня больше так, я тебя умоляю, Сакура… Я удивленно приоткрыла рот, но расплылась в счастливой улыбке. В уголках глаз вновь заблестели слезы. Сердце щемило, от не помещающихся в него чувств. Мы просидели так достаточно долго, чтобы немного насытиться присутствием друг друга. Удивительно, как его оно влияло на меня. Я наклонилась, чтобы обнять его за плечи. Мои черные пряди рассыпались по его спине, словно шторка, закрывающая его от всех угроз. Поцеловав его в макушку, я застыла в такой позе. Мы были уязвимы друг перед другом. Уставшие, но полные желания укрыть друг друга от всего мира. — Я должна перед тобой извиниться, — прошептала я. — Это моя вина. Если бы я тогда просто сидела дома, если бы задумалась прежде, чем что-то предпринимать… Сейчас наш мир не перевернулся бы вверх тормашками. Кольцо его рук сжали меня сильнее. Я ожидала того, что он сейчас по-свойски начнет наставлять меня. Скажет, что случившееся, изменить нельзя. Но его ответ меня обескуражил. — Я здорово облажался, верно? — я почувствовала в его интонациях грусть, вперемешку с виной. — Какаши, — я укоризненно ущипнула его. — Не говори такие вещи. Главное мы оба целы. Он медленно выпрямился, заглянул мне в глаза с нежностью, и снова потянул за собой в пространство сладкой сказки. Поцелуй за поцелуем, заставил узел внизу живота болезненно сжаться. Через несколько минут, мы оба не заметили, как он уложил меня на лопатки, потерся своим членом о мой пах, и заставлял меня задыхаться от страстного переплетения языков и битвы наших зубов. Я была на пределе, и судя по бугору в его штанах — он тоже. И как бы сильно мне не хотелось, чтобы он оказался сейчас во мне, я помнила, что у сладкой сказки ещё имелось продолжение. И она стояла за дверью, в виде двух непонятных мне фигур. О которых я благополучно забыла. Цепляясь за хвост ускользающего сознания, насильно прогоняя возбужденную пелену перед глазами, я заставила себя сказать: — Какаши… мы не можем. Любимый, не сейчас. — Я не оставлю тебя в таком состоянии. — и прежде чем я поняла что он имеет ввиду, он резко потянул меня к краю кровати, приподнял бедра. — Раздвинь. — Какаши! — возмутилась я. Сейчас действительно было не время. — Сейчас же. Кровь прилила к щекам, но я все же сделала как он сказал. Неужели… Какаши оголил мои бедра, пальцем надавил поверх ткань трусиков, и самодовольно улыбнулся. — Твое тело, говорит за тебя куда красноречивее. И не успев ничего сказать, я почувствовала, как Какаши потянул куржевную ткань вниз, и вошел в меня. Языком. Большим пальцем, яростно выводя круги на моём клиторе, Какаши не забывал толкаться и вылизывать меня. Крик застрял у меня в горле. Прогибаясь в пояснице, я сжала пальцы ног и раздвинула ноги ещё шире. Внутренний голос требовал все прекратить. За дверьми стояли люди, а наверху нас возможно поджидали убийцы. Но на тело, эта мысль повлияла контрастом. Возбуждение стало невыносимым. В вены прыснули адреналин, обостряя ощущения. Наверное, если меня спросят, какой секс в моей жизни не забываем, я вспомню этот. Оральный. С трудом сдерживая горячие волны оргазма, я зарылась в его волосы, потянув их за корни. Вопреки голосу рассудка, я не хотела кончать слишком быстро. В голове кричало: «Остановись! Не сейчас! Нет! Прекрати!» На самом же деле с моего рта срывались стоны, мольбы о продолжении. — А-ах! АХ! Какаши… Быстрее… — покачивая бедрами, я начала поддаваться навстречу языку Какаши. — Не останавливайся!.. Прошу. А-ах! И словно назло, его темп стал мучительно медленным. Дразнящим. Я умоляюще посмотрела на него. Но он игнорируя мой писк, провел языком по клитору, и засунул в меня два пальца. Я дернула его за волосы, прижимая к себе ближе, приказывая чтоб он заставил меня кончить. Напряжение внизу живота требовало разрядки, освобождения. Я хныкала, извиваясь у его рта, требуя действий. Его язык кружил по моему клитору, пока его пальцы продолжали трахать меня. Мой клитор пульсировал, требуя, чтобы Какаши взял меня грубо, быстро, до боли, чтобы наконец избавил меня от жажды. Когда Какаши всосал клитор, я почувствовала что балансирую на грани. Мои бедра затряслись, я выгнулась дугой предоставляя Какаши лучший доступ. Он медленно наращивал темп, пока я не почувствовала, что меня бросает то в дрожь, то в умопомрачительную блажь. Тело натянулось как струна. Его пальцы чередовали толчки. Грубо, и в один момент невыносимо медленно. Проведя языком по моим складкам, он всосал клитор, и слегка укусил. Я ногами обхватила его голову, и терлась как ненормальная, лишь бы избавиться от этого напряжения. Его пальцы продолжали трахать меня быстрыми движениями, и когда я была близка к тому, чтобы закричать, он отстранился, послышался лязг ремня, и мой судорожный вздох. Какаши рывком освободил свой член и вошел до самого основания. Я закатила глаза удовольствия, бессвязно моля о продолжении. Но мои слова были ему не нужны. Какаши начал вдалбливаться в меня жестко, впиваясь пальцами в мою талию. Я ничего не слышала кроме шлепков и его стонов, ничего не чувствовала кроме его члена, который кажется вошел до самого горла, и грубо вколачивался в меня. Толчки отдавались болью, но следом сразу вспыхивали искры нарастающего оргазма. Его запах окутал меня полностью, и когда мы оба были на грани потери сознания, он просунул руку между своим пахом и моей киской, нашел клитор, и начал его теребить. Другая рука сжимала мою грудь. Он не забывал наращивать безумно быстрый темп. — Ками. Да! Ах… Да-а-а-аа… Я чувствовала что он кончил в меня, заполнив полностью. Тепло разлилось по моим бедрам. Он был все еще внутри меня, позволяя раствориться в сладкой истоме. Понадобилось время, чтобы восстановить сбивчивое дыхание, и вся моя сила воли, чтобы приоткрыть глаза, и вынырнуть из тумана похоти. — Я скучал по тебе, — прошептал он мне в шею, и оставил смазанный поцелуй. Прижав меня к себе, мой взгляд упал на его бугор в штанах. Он снова был возбужден?! Увидев мое смятение, его смех прокатился по моему слабому сердцу. С хрипотцой, и налетом смущения. Моя рука потянулась к ширинке, но Какаши перехватил мое запястье и мягко покачал головой. — Мышка, нет времени. Нам нужно многое обсудить. Я разочарованно кивнула. Он прав. — Мы ещё вернемся к этому, — хрипло прошептал в ухо, бережно вытирая простыней мое бедро.– И я обещаю войти в твой рот до самого основания… а потом в тебя, — его палец ущипнул мой сосок, затем начал поглаживать его сквозь ткань. Я застонала. — Обещаю. Этот обжигающий шепот, и глубокий тембр, всколыхнули искру желания между ног. Щекам стало жарко, и я не могла дождаться этого дня. Какаши усмехнулся и распахнул руки для объятий. Я без раздумий нырнула и уткнулась щекой в его грудь. Меня окутал его запах, и мне не хотелось чтобы эта сказка когда-либо заканчивалась. — Нам надо с ними поговорить. — отрезвляющий голос. Меня словно схватили за ноги, и выдернули с парящего состояния, больно швыряя о землю. Туда где меня окружил спецназ. Но вместо страха, была решимость. Я кивнула растворяясь в его поцелуе в лоб. Сказка закончилась, но я была готова встретиться с реальностью. Даже больше. Я была готова противостоять ей, с твердо стоящими на земле ногами. Я пригладила свои волосы, а Какаши пришлось разорвать наши объятия, чтобы пригласить внутрь гостей. Простыни были смяты, и тут явственно ощущался запах секса. Ну что ж, вошедшим придется потерпеть. — Ну наконец-то! — раздался звонкий, и слишком самоуверенный голос. — Я то думала, вы не нацелуетесь. Дверь за ними исчезла в стенах. Вторая фигура встала позади. Та, что слишком громогласно говорила, приблизилась ко мне. Приблизившись к ней, я с подозрением начала вглядываться, что же скрывается под чернотой в капюшоне. Этот голос… и прежде чем, сообразить, почему он казался мне таким знакомым, золотая вспышка волос, попала мне в лицо. — Лобастая! Я клянусь, убью тебя, — бросившись мне на шею, прокричала мне Ино. — Ками-сама, ты в порядке… Слава всем трусам Виктории Сикрет. — Ино?! — я вцепилась ей в плечи и разорвала объятия, смотря распахнутыми глазами в её голубые. — Твою мать, ты что здесь забыла?! Мне словно всадили теннисным мячом в оба глаза. Обернувшись с открытым ртом в Какаши, я молча требовала ответов. Он плюхнулся на кровать, и пожал плечами. — Конечно, Какаши-сама. Располагайтесь, — протараторила Ино, склонив театрально голову. — Сейчас подадут ваше любимое кофе. Только простите что холодное. В этом подвале, где снаружи нас поджидают убийцы, не оказалось плиты. Я открыла рот, не веря в происходящее. Твою мать, что тут происходит? Какаши оглядел её равнодушным взглядом, и потерял интерес. Его взгляд переключился на вторую фигуру. Но я все еще стояла в ступоре, от того что здесь находиться Ино. А она даже в ус не дует! — Ино! — громко прокричала я, осматривая её со всех сторон. Все, кроме меня были спокойны. Одна я находилась на грани истерики и шока. Убедившись что она в порядке, я снова спросила, точнее прокричала: — Что ты здесь делаешь?! Ты в порядке? Я начала злиться, что она была такой спокойной. — Послушай, Сакура, я обещаю все тебе рассказать, как только мы отсюда выберемся. Сейчас на счету каждая секунда. Мне вдруг стало стыдно, за наш порыв страсти. Ино была права… Несмотря на шок, злость, и страх за нее, я все же была безумно рада ей. Кто бы сомневался, что Яманака так просто сложит руки и станет ждать. Где она, там центр Вселенной, как она любила говорить. Я в порыве чувств, снова обняла её. — Давай выбираться отсюда. Она погладила меня по волосам. — Я безумно тобой горжусь. В носу защипало от этого признания. Отстранившись через несколько секунд, Ино положила ладони на мои плечи и до боли сжала. В её глазах заблестел тот самый огонёк. Когда мы влипали в очередную авантюру. Тот самый, когда она захотела получить Сая. Тот самый, когда охотник уже предвкушает вкус добычи. — Поставим этих аристократов на место? Я улыбнулась, чувствуя как от страха начали трястись поджилки. — С превеликим удовольствием. С ней, мне всегда казалось, что все получится. Рядом с ней, не было ничего невозможного. — Тогда вам с-стоит поторопитьс-ся, дамы.