whatever happens, don't let go of my hand

Ей хочется провалиться сквозь землю за то, в чём по сути нет ничьей вины. Она поцеловала его ненамеренно, если это вообще можно назвать поцелуем, но отчего-то всё равно чувствовала себя ужасно неловко. Возможно, дело вообще не в этом? А в том, что между ними было в гостиной: где-то между тем, как она заснула на его плече, и тем, как закрыла за ним входную дверь. Те несколько минут, если кто-то вёл счёт времени, на диване, когда их мысли практически синхронизировались, как два айфона, и послужили триггером для её нынешнего состояния. Её сводит с ума сама мысль о том, что она допустила эту ситуацию, подпустив его к себе так близко. Так близко и так-не-по-дружески. И от этого никуда не деться. Он ещё какое-то время прокручивает в голове эту сцену в прихожей, раз за разом поворачивая голову, как в слоумо, и ощущая её губы на своих губах. Что, если бы именно в тот момент он подался вперёд и всё же поцеловал бы её, как хотел? Как они оба того хотели, сидя в её гостиной. Оттолкнула бы она его? Влепила бы пощёчину? Попросила бы больше никогда так не делать? Или молча бы выставила за дверь? Или ответила бы на поцелуй? Но тогда он даже не рассматривал такой вариант, действительно удивившись тому, как нелепо и иронично всё вышло. Она по-прежнему никому не говорит о том, что уже месяц посещает «групповую» терапию вместе с Димой. Мама думает, что она всё так же ходит к своему психологу, особо не вдаваясь в подробности и не расспрашивая об этом. А перед друзьями она, в целом, не отчитывается о том, как проходят её будни, поэтому скрывать сей факт достаточно просто. Было достаточно просто. Ровно до того момента, пока она не поняла, что ей жизненно необходимо всё это с кем-то обсудить. И никто, кроме лучшей подруги, на эту роль не подходил. Правда в теории всё это выглядело гораздо проще, чем оказывается на практике, когда подруга вместе с бокалом вина на её кухне вся во внимании. - Короче, я хожу на групповую терапию, - как на духу выдаёт Поля, делая глоток вина, словно так легче подбирать слова. - Это типо клуб анонимных алкоголиков? - предполагает Саша, будучи не особо сильна в этой теме. - Почти, - ну, допустим, алкоголики не такие уж и анонимные, - Только общество незнакомых людей мне не зашло, поэтому мы просто вдвоём ходим к психотерапевту... - Продолжай, - с улыбкой на лице протягивает она, желая поскорее раскрыть эту повисшую интригу, - Кто «мы»? Это который этот, с цветочками? Который мне тогда понравился? - Так, не этот и не тот, - возмущённо возражает блондинка, понимая, что лучше сразу озвучить действующие лица, пока она не перебрала всех её «поклонников», - Мы – это мы с Димой... - С каким Димой? С твоим директором? - задумчиво отзывается подруга, тут же получая в ответ отрицательное мотание головой и пытаясь вспомнить всех Дим в её жизни: от её бывшего мужа до своего нынешнего, - Ну, не с Биланом же? - недоверчиво заключает она, предположив в своей голове все возможные варианты, и по её лицу понимает, что угадала. - О боже, Поля, ты шутишь?! - Даже не спрашивай, как так получилось, - просит она, надеясь избежать хотя бы этих объяснений, - Мы ходим туда уже месяц, и я узнала столько всего о себе, о нём и о нас... Но проблема вообще не в этом! - А что, есть ещё какая-то проблема, помимо той, что вы снова общаетесь? - уточняет Соколова, зная достаточно, чтобы так говорить и делать собственные выводы. - Мы очень сблизились за это время, - признаётся Пелагея, по лицу которой очень заметно, что она и сама этому не очень рада, но сейчас нуждается в поддержке, а не в осуждении или критике. Саша молчит, закидывая в рот кусочек сыра и медленно пережёвывая его, прежде чем что-то сказать. Прежде, чем сделать какие-то выводы на этот раз, учитывая то, как много для Поли значит её мнение. Из гостиной, на заднем фоне, доносятся голоса их детей и реплики из мультика, что идёт по телевизору. Это разбавляет образовавшуюся у них на кухне тишину и даже успокаивает. - Тебя это пугает? - наконец, спрашивает она. - Я не знаю, - пожимает плечами Поля, шумно вздыхая, - Просто когда вы вместе проходите через такие вещи, сложно сохранять дистанцию и не поддаваться каким-то эмоциям или чувствам... И я не знаю, насколько это правильно. - Ты знаешь, как мы все за тебя переживаем, и я бы очень не хотела, чтобы тебе снова было больно, - говорит Саша, всё же придя к какому-то выводу, - Но если вас обоих опять куда-то там тянет, то какая разница, правильно это или нет? Поступай, как чувствуешь, Поль... Я в любом случае буду на твоей стороне. Наверно, это именно то, чего ей не хватало. Каждому человеку нужен кто-то, кто всегда будет на твоей стороне. В любом случае. При любом раскладе. Даже если ты сотворишь какую-то лютую дичь, нужен кто-то, кто придёт и скажет, что так и было задумано. Только и всего.       Он много думает о ней всю эту неделю: между съёмками и выступлениями; в машине по дороге из дома или домой; в перерывах, когда курит или ему поправляют грим. Думает, что скажет, когда они увидятся. Думает о том, как она будет себя вести. Так же, как обычно, или снова закроется от него? Думает, будут ли они ещё проводить время вместе, помимо сеансов. Думает о том, что рано или поздно их психотерапия закончится, и что тогда? Будут ли они общаться после? Станут ли ближе после этого или отдалятся ещё сильнее, чем полгода назад? Да и куда ближе? И куда, собственно, сильнее-то? Он скучает по ней, но не пишет. И она ничего не пишет. Не потому что им нечего друг другу сказать, а потому что непонятно, стоит ли тут что-то говорить. Он убеждает себя, что у него не осталось к ней никаких чувств. Это просто влечение, и она его отлично подогревает: осознанно или бессознательно. Он врёт самому себе, надеясь, что это сработает. Он уже несколько лет себе врёт, даже тогда, когда всё становится слишком очевидно. Может быть, потому что у него не того человека, который скажет «Поступай, как чувствуешь» и в любом случае будет на его стороне? Может быть, проблема именно в этом?..