whatever happens, don't let go of my hand

Холодно и красиво – так можно описать вечернюю Москву в конце осени. Так можно описать её в любое время года, кроме конца весны и лета. Хотя, наверное, от холода остаётся совсем немного, потому что за двести метров пути от дома до такси нельзя замёрзнуть, и тогда получается, что просто красиво. Вполне решаемое уравнение. Прошлый сеанс с Кристиной они посвятили теме отца, несмотря на то, что написать письмо у Пелагеи тогда не вышло, поскольку все её мысли были заняты кем-то другим до тех пор, пока ситуация не разрешилась, пожалуй, наилучшим образом. Она долго собиралась с мыслями и с силами, чтобы снова сесть за кухонный стол каким-нибудь утром, когда отведёт дочь в сад, или вечером, когда уложит её спать. Или просто днём, невзирая на внешние обстоятельства. Она не знала, что сказать человеку, которого никогда не видела и не знала, и никакая визуализация со стулом не сработала бы, просто потому что фотографий нет. Роман её родителей длился настолько недолго, что всё, что осталось, как воспоминание о нём, – это она сама. И больше ничего. И если признание проблемы – это половина её решения, то она бы хотела решить её полностью. До конца. С той секунды, как она заносит ручку над альбомным листом, до того момента, как оказывается в кабинете своего психотерапевта, проходит меньше суток. Просто условные дедлайны стимулируют лучше собственных гештальтов и желания разрешить внутренние конфликты. Просто ей правда было тяжело решиться на это. Но каким бы по итогу ни получилось то письмо, её внешний вид и настроение говорили лишь о том, что всё хорошо; что всё намного лучше, чем обычно, и этого нельзя не заметить. - Ну, ты прям сияешь, - подмечает Кристина, отчего они обе смеются, ведь скрывать этот факт она даже не пыталась, - Судя по всему, неделя прошла продуктивно?! - Всё прекрасно, - кивает блондинка, желая хоть с кем-то поделиться своими эмоциями, поскольку в её случае счастье любит тишину во сто крат сильнее, - Мы с Димой вместе... Ей самой не верится, что она произносит это вслух и что это чистая правда. Ей казалось, что такого не может быть; что такого уже не будет. Никогда. - Я вас поздравляю! - отзывается она, кажется, не особо удивляясь этой новости и всё-таки догадываясь о чём-то заранее. - Спасибо, - улыбается Поля, поджав губы и в следующую секунду переменившись во взгляде, - И вот по этому поводу я хотела проконсультироваться... Как ты считаешь, когда лучше сказать об этом Тасе? И нужно ли ей об этом вообще говорить? И как тогда говорить? - Поль, никто не знает твою дочь лучше тебя, - возражает женщина, явно не собираясь что-то советовать, - И только ты сама сможешь найти подходящий момент и подобрать правильные слова... В конце концов, я не специализируюсь по детям... - А, то есть мне её к тебе лучше после 18 приводить? - с нескрываемой иронией уточняет она, прекрасно понимая, что сама должна принять решение, безо всяких консультаций. - Если вы с бывшим мужем правильно донесли до неё информацию о вашем разводе, и это не превратилось в травму или в больную тему, то всё должно быть хорошо, - остаётся лишь понять, так ли это на самом деле. - Я пыталась... - озадаченно глядя на неё, заключает она. - Ты пыталась? Не вы, а ты? - для общего понимания уточняет психотерапевт. - Ей было почти три года, когда мы разошлись, и это произошло не в один момент, а постепенно... И она чувствовала, что что-то происходит, но не понимала, а я ничего не объясняла, потому что сама не знала, что будет в итоге, - она делает глубокий вдох прежде чем продолжить, так как эта тема всё ещё вызывает не самые приятные чувства, - Когда стало ясно, что между нами окончательно всё, мне пришлось рассказать, что папа больше не будет жить с нами, но что это ничего не меняет; что он всё равно её очень любит, и они будут видеться... Я не помню точно, что говорила тогда. Мне самой в это не верилось. - Почему он не принимал участие и не объяснял всё это вместе с тобой? - Не знаю... На тот момент это было невозможно, - ей бы самой сейчас очень хотелось знать, почему так, но тогда всё казалось вполне логичным, - Мы договорились разойтись тихо и мирно, через месяц отпраздновали её трёхлетие... У нас почти получилось сделать вид, что всё в порядке и что можно остаться в хороших отношениях и воспитывать ребёнка, будучи не вместе, но это только на словах просто, а на деле... Мы подали документы на развод, и у нас возникли расхождения в вопросе раздела имущества, потом случилась самоизоляция, на время которой мы с Тасей уехали из города и не планировали возвращаться до её окончания. Он хотел увидеться с ней, и я предлагала приехать к нам, но ему эта идея не зашла: нужно было, чтобы я притащила ребёнка в город ради этого. Я отказалась, а он заявил в суде, что я не даю ему видеть дочь. Это с каждым разом нарастало, как снежный ком: появлялись новые претензии и обвинения в мой адрес, запросы по разделу имущества росли, дошло до такого абсурда, что нормально разойтись не получилось. В желании сделать хуже мне явно с чьей-то подачи он перестал учитывать интересы Таси, хотя изначально обещал, что мы вместе будем это разруливать. Сейчас он не живёт в Москве и редко прилетает просто так, поэтому они почти не видятся, но периодически созваниваются. Она его любит и всегда ждёт, потому что я сделала для этого всё возможное; я не хотела её травмировать, ограждала от этой информации, как могла, придумывала всякие небылицы и искала тысячу ответов и оправданий на вопрос «Почему папа не приезжает?». - Ты считаешь себя хорошей матерью? - неожиданно спрашивает Кристина, как всегда задавая самый нелогичный, на первый взгляд, вопрос после длинного монолога, в котором есть куча разных тем, которые можно обсудить. - Ну, вот если убрать всю эту лирику на тему того, что у меня не вышло сохранить семью и что из-за меня она тоже по сути растёт без отца, то, наверное, да... Мне хочется верить, что да, - честно отвечает Пелагея, всё же не до конца обесценивая себя. - На самом деле не имеет значения, как сильно ты старалась оградить её и не травмировать, потому что если твой бывший муж действительно не говорил с ней на эту тему и не участвует в её жизни, то она не скажет «спасибо» вам обоим, - заключает она, моментально разрушая все Полины иллюзии насчёт того, что можно избавить ребёнка от психологических травм в одностороннем порядке, - Ты не можешь повлиять на него, если он сам не понимает, насколько это важно. Ты можешь внушить Тасе, что папа самый лучший и очень сильно её любит, потому что сейчас ты для неё – центр вселенной, и она безоговорочно верит всем твоим словам, не зная, что может быть по-другому. Так будет, пока она не подрастёт и не поймёт всё сама; пока не сепарируется от тебя и не начитается в Интернете альтернативных мнений о вашем разводе, и вот тогда у неё появится много вопросов к тебе. Не к самому лучшему папе, а к тебе. И будь готова на них ответить, потому что это ты убеждала её с самого детства, что так и есть. Всё, что ты можешь делать сейчас, – это говорить правду. Нет, ни в коем случае не настраивать её против отца, но и не делать из него святого; одинаково распределять ответственность между вами и говорить, как есть. Пусть она задаёт ему все эти вопросы насчёт того, почему он не приезжает, чем он занят и когда они увидятся. Пусть он думает, что сказать и как не травмировать её. Это его зона ответственности, ты не должна быть хорошей за вас двоих. Рано или поздно это сыграет против тебя, и будет неважно, что ты просто хотела уберечь её. Этот момент наступающей на пятки тишины всегда происходит настолько резко, что к нему нельзя подготовиться заранее, как нельзя придумать заготовленный ответ, которым можно было бы заполнить тишину. Это часть психотерапии. Что, если вся терапия имеет смысл только при наличии тишины? Что, если тишина – это и есть психотерапия, а все слова – просто небольшое дополнение к ней? - Мне кажется, она всё равно понимает, что происходит, - задумчиво хмыкнув, отзывается она, - Именно поэтому я не хотела скрывать от неё факт появления Димы в моей жизни, скажем так, в новом статусе... Но, наверное, сейчас не самый подходящий момент для такой информации. - В таком случае подходящий момент не наступит никогда, - можно попытаться обмануть саму себя, но не психотерапевта, - Не уговаривай себя и не придумывай отговорки: хочешь рассказать – расскажи. - Я подумаю, - согласно кивает Пелагея, так и не сумев определиться окончательно. - Кстати, о подходящем моменте... ты кошку-то завела? - вдруг вспоминает Кристина, давно не интересуясь этим вопросом. - Кошка в прошлом, - усмехается она, учитывая недавно вскрывшиеся обстоятельства, - Тася хочет собаку, чтоб с ней можно было гулять... - А ты хочешь собаку? - это кажется очень важным вопросом. - Хочу, - не раздумывая ни секунды, кивает блондинка, - Хочу перемен, хочу чего-то нового, хочу собаку... Так надоело всё время чего-то ждать. - Синдром отложенной жизни? - наиболее распространённый вариант. - Скорее, стагнация, - возражает она, поджав губы, - И надо это как-то заканчивать...