— Ты уверен?
— Да.
Эндрю мягко фиксирует запястья Нила в кожаные наручники и затягивает манжеты. Ремешок ощутимо давит на кожу, но не натирает и не вызывает паники. Карабин звонко щелкает, соединяя двое браслетов через спинку кровати. Нил на пробу дергает руками и одобрительно кивает.
Эндрю смотрит на него немного затравлено, в серьезном изучающем взгляде сквозит тревога. Нил чувствует как напрягаются чужие бедра, сжимающие его талию, и в знак поддержки ему хочется провести по ним рукой: успокоить и себя, и его, заставить мышцы расслабиться, ощутить под пальцами светлые тонкие волосы и мягкую кожу. Но правила есть правила, и он только и может, что ободряюще улыбнуться.
— Мы не обязаны продолжать, если тебе кажется, что твоя граница находится здесь, ты же понимаешь, да?
Миньярд понимает, и это чувство тревоги все равно копошится в груди и относит в воспоминания, где ему было семь, где он возненавидел слово «пожалуйста». Эндрю шумно выдыхает через нос, но наклоняется ниже, чтобы перейти на шепот.
— Останови меня когда захочешь, Нил, — голос его звучит как угроза, но легкая дрожь в связках выдает в нем волнение.
— Да, — Нил не то соглашается, не то дает разрешение на поцелуй.
Губы у Эндрю сухие из-за ветра, с легкой корочкой, что чуть укусишь — кровит. Нил знает это, а потому специально отвечает нежно, без зубов и языка. Чужое дыхание тепло ощущается на щеке, носы соприкасаются и невольно чуть притираются друг о друга, вызывая в груди у Нила трепещущую нежность.
Руки Эндрю находятся у него над головой, пальцы стискивают подушку, но спустя уже минуту расслабляются и зарываются в волосы. Хватка жесткая и властная, Миньярд умеет только так, так и берет: заставляет вскинуть подбородок, выгибая при этом шею, чтобы оставить несколько едва саднящих укусов, отпечатывающимися белым следом от кромки зубов.
Нил под ним старается не шевелиться, но не может не подставить под поцелуи грудь. Чужой стояк при такой манипуляции приятно задевает живот, у него самого в трусах крепчает. Нил прикрывает глаза и считает до пяти.
Раз. Эндрю надменно хмыкает ему на ухо и шумно вдыхает аромат его шампуня. Мурашки от этого бегут от шеи по лопаткам, пояснице, щекотят ягодицы и собираются жарким комком в паху.
Два. Поцелуй сначала в висок, короткий в губы так, чтобы нельзя было задержаться, распробовать, но достаточно, чтобы ощутить поддержку и родное тепло.
Три. Язык проходится по адамову яблоку. Стон срывается самим собой, Нил чувствует как губы Миньярда растягиваются в полу-ухмылке и не сомневается, что тот наслаждается каждым ощущением вибрации на языке.
Четыре. Пальцы бегло сжимают соски, ладони следом обводят ребра широким обхватывающим жестом. Зубы в противовес осторожным рукам больно кусают его за нижнюю губу.
Пять. Головы сталкиваются лоб в лоб. Эндрю смотрит распахнутыми глазами на Нила и в его взгляде все так же сквозит страх.
— Все еще «да», Эндрю, — сглотнуть этот комок тяжело, особенно когда такие горячие руки застывают у резинки трусов. — Твое слово?
Эндрю делает паузу, вдыхает воздух сквозь сжатые зубы и льнет телом, притираясь к чужому животу своей эрекцией. Ягодицами он задевает и член Нила, не столько принося удовольствия сколько дразня.
— Черт бы тебя побрал, Джостен, ненавижу тебя, — шипит он сквозь сжатые зубы и лезет целоваться. — Да.
Поцелуй выходит смазанный из-за тихого смеха Нила, но это не мешает ему с остервенением лезть лизаться в ответ.
***
Момент когда Эндрю слазит с него для того, чтобы снять с себя и Нила белье кажется им двоим до жути неловком и интимным. Эндрю краснеет лицом и кончиками ушей, хотя остается в легкой светлой футболке по фигуре в отличие от полностью обнаженного Нила. Упаковка презерватива поддается сложнее чем одежда, а раскатать его под изучающим возбужденным взглядом Нила кажется еще более сложной задачкой. Лубрикант Миньярд выдавливает на ладонь, распределяет по длине.
Эндрю вновь седлает бедра Нила и тянется за очередным поцелуем. Губы немного саднит и на маленьких ранках чувствуется едва соленый металический привкус. Нил слизывает его и любовно мурлычет что-то в губы.
Просовывать в себя сразу три пальца на пробу не больно. Они планировали это за несколько дней, и Эндрю растянул себя в ванной к нужному моменту. Делать это было не слишком приятно, а еще стыдно, особенно зная, что в комнате сидит такой же всклокоченный и уже заведенный Нил, но трепещущее желание в груди и надежда преодолеть страх были сильнее.
— Не шевелись, — голос Эндрю звучит как приказ, но Джостен знает, что это только просьба.
Миньярд одной рукой направляет в себя член, второй прижимает грудь Нила к кровати. Чувство такое же распирающее и горячее, как он помнил с прошлых разов, где сказать «нет» не получалось, но не такое отвратительное и унизительное.
Сейчас все иначе. Тревога клокочущая внутри то нарастает, то отступает, словно волны прибоя, окутывающее тело. Он, кажется, сам начинает покачиваться на члене, где-то на подкорке слыша сдавленный стон Нила и стук наручников друг о друга. Отсутствие прикосновений успокаивает, возможность встать и в любой момент уйти прибавляет уверенности.
— Эндрю, пиздец, — стонет Джостен и невольно толкается бёдрами вверх.
Эндрю согласен с ним на все сто. Чувство наполненности непривычно, хоть и отдаленно знакомо. Он берет неспешный глубокий ритм, прикасается к себе и начинает надрачивать.
Нил стонет и дергает руками, прикусывает нижнюю губу, пытается лежать ровно. Такова была договоренность: никаких самостоятельных действий, полный контроль за Эндрю.
Ощущение похоже на тягучий приятный зуд, головка приятно проходится по простате, массирует изнутри, и это ощущается реально как «пиздец». Слишком хорошо, слишком горячо, слишком много.
Чувство тревоги уходит совершенно и даже не фонит где-то на задворках. Приятная тяга расходится по телу, ему наконец удается себя отпустить. Есть только он и Нил.
Для поцелуев приходится наклониться вперед, из-за чего толчки получаются более смазанными, недостаточно интенсивными, чтобы получить разрядку, но все еще восхитительно-чувствительные, чтобы насладиться моментом.
— Можешь двигаться, — между одним из поцелуев шепчет разрешение Эндрю и не больно кусает своего парня за щеку.
Нил не возражает, только стонет и углубляет толчки. Так действительно приятнее и острее.
***
Они заканчивают по очереди: сначала Нил в презерватив, потом Эндрю в свою руку. Он вытирает сперму с рук и тела и напоследок целует Нила в благодарность в лоб.
— Хрен бы тебя развязал, Джостен, тут ты лежишь и никому не приносишь проблем, спокойнее всем было бы, как думаешь?
Нил обиженно фыркает и требовательно дергает руками. Звякает пряжка наручников, Эндрю милостиво расстегивает крепление и разминает запястья. Короткий поцелуй в запястье, и Нил ловко перехватывает его за шею — тянет к себе за уже более серьезной добавкой.
