***
Он не может сказать ему. Не может открыто сказать ни о своих чувствах, ни о мыслях перед гибелью за приказ. Флоку не кажется это всё сном. Реальность поглощает его, оставляя остатки отчаяния. Ему только и остаётся вспоминать последние мгновения вместе с Эрвином: спокойный день в его компании, ставшие родными поцелуи в висок, тишина кабинета. Возможно, их странные фетиши так и останутся в том отрезке времени, когда с инстинктами совладать трудно. Возвращайся, Эрвин. И сколько бы не сходились пути, Нам друг до друга уже не дойти. Ты мой солнечный день, а я твоя ночь — Совместную гибель, ну же, отсрочь…Дерьмовые сожаления
27 сентября 2022 г. в 19:55
Находясь в спальном корпусе, Флок не сильно заморачивается по поводу своего внешнего вида: свободные как Эрен Йегер штаны, рубашка на пару размеров больше, позаимствованная у своего возлюбленного. Он никогда не зарекался о первом владельце этого предмета одежды. Отношения с командором должны сохраниться в тайне, чего бы это им обоим не стоило. Жёсткие толчки с последующим семяизвержением всегда заставляют Флока вздрагивать как в первый раз. Громкий и глубоко заседающий в голову стон раздаётся на всю округу, пока парень на грани оплодотворения. Хорошая реакция — незаменимое качество, если не хочешь поселить внутрь своего омеги пару щенков, которых вам придётся скрывать от чужих любопытных глаз, так и вожделеющих разузнать всё и вся о вашей личной жизни, дать непрошенный совет.
Флок и Эрвин не могут допустить окончания внутрь. Иначе все смогут обнаружить то, что шестнадцатилетний новобранец раз в месяц молит тридцатитрёхлетнего командира заполнить его нутро недостающей двадцатисантиметровой мясистой деталью. Во время течек Флок клянётся стать примерной матерью, только бы побыстрее его матку заполнили до самых краёв густой спермой, в обычном же состоянии он панически боится быть обрюхаченным, видеть, как с каждым днём путь назад режет сам себя без ножа, пока от него не останется малюсенький клочок ничтожности существования. Во время течки и без неё — два разных человека. Течка — мадонна в зеркале. Без — страх за случайную поломку собственной жизни в жалкой попытке совладать с инстинктами.
Жаль только то, что одну комнату разделять было бы слишком подозрительно, особенно когда второй пол в разведке не так уж и скрывают. Потому Флок стучит по стене у кровати четыре раза во время желания спариться как последняя сука, ведь именно с этой стороны находится нужная комната. Комната его альфы. Комната Эрвина.
Однако тот самый день прошёл не как обычно.
Стук. Затем ещё один. И ещё. И вновь Флок не щадит стену, только бы Эрвин был за ней, а не в своём кабинете, занятый заполнением бумаг, хотя мог бы делать это со своим покорным омегой. Юноша рыдает, пока его преследует сумасшедшее желание лечь под тело мужчины, предел всех его мечтаний. Выдоить из него последние соки. Обязательный атрибут такого времяпровождения — испражнение на партнёра. Так сказать, фетиш, который пара, к их счастью, разделяет. Да и кто ещё согласится на такую мерзость, если не они? Созданные друг для друга извращенцы, не знающие границ. Они испытывают нереальное возбуждение при виде их же фекалий на телах, запах дерьма пьянит. Особенно если он чувствуется не только из задницы. Это стало ещё одной причиной для скрытия отношений от посторонних.
Изо рта Флока долгой струёй течёт слюна, оповещавшая о вспышке страсти и любви к калу. Терминальное состояние души, которое исправит только нетонущий тёмный сгусток. Парень осторожно запускает руку в штаны, собирая на пальцы обильно выделившуюся смазку. Специально не вытирал задницу последнюю неделю, знал: скоро ему вновь захочется дать полизать свой грязный анус командиру, и наоборот. Флок глазеет на свои пальцы. Полупрозрачная жижа и редкие кусочки экскрементов. Вид незабываемый, в частности если у тебя встаёт на такие образы, предстающие перед твоим лицом, которому не грех засадить по самую глотку, да не щадя.
Дверь в спальню с противным скрипом открывается. В это время белая рубашка на Флоке постепенно прилипает телу от выделившегося пота, сам юноша сглатывает, зная, кого сейчас увидит. Зуд внизу превращается в настоящую пытку, заимствованную прямо из ада.
— Умоляю… — скулит Флок, небрежно засовывая мокрые пальцы себе в рот.
— Так и знал, что именно сегодня, — твердит Эрвин себе, не брезгуя вдыхать манящие феромоны.
Чего-то не хватает.
Эрвин в спешке снимает рубашку, подходя к излюбленной постели своего послушного мальчика. Негромко произнеся очередную мольбу об удовлетворении себя, Флок поощряет навалившееся сверху тело писком, приглушённым конечностями во рту. Разумеется, что оба медлить не стали, раздеваясь под слёзы нижнего. Рыдав, Флок получает от Эрвина больше. Эрвин повёрнут на непреступных слезах, стекавших по размазанному калу на щеках Флока в минуты соития. И юноша любит плакать. Реветь, выражая все чувства к интимной близости с избранником. Пускать сопли, позволяя слизать остатки фекалий со скривившегося личика. Хныкать, пережёвывая узнаваемую фактуру, кинутую тебе прямо в рот из «места выдачи».
— Хочу сразу в рот… — стенает и захлёбывается в собственных ручьях слёз Флок, после того как пара дочиста вылизала друг другу дёсны.
Можно подумать, что омега просит член. Как бы не так.
Эрвин понимающе выдыхает, голый поворачивается к Флоку спиной, пока тот подставляет рот к анусу любимого для порции вкуснейшего и неповторимого. Тужится, чтобы скорее выдать своей пассии в рот неусвоенные организмом вещества. Разумнее, чем потратить ценные сперматозоиды, которыми можно заделать ребёнка в случае дикого желания. Как минимум у одного из них оно имеется.
Остатки переваренной пищи вываливаются медленно, заставляя Флока не осушать глаз, с открытым ртом ждать. Ждать и ждать, теряя драгоценные время и смазку. Ждать и ждать, смотря на упругую задницу. Ждать и ждать, пока отверстие дарит деликатес.
Вот оно. То, чего не хватало.
Юноша смакует блюдо высокой кухни чужого организма, хватая отвалившиеся куски налету, дабы добру не пропадать. Эрвин оборачивается, требуя разделить лакомство, на что его милый рыдающий подчинённый с энтузиазмом соглашается, любезно распределяя языком дерьмо по всей полости рта для партнёра. Сливаясь в грязном чувственном поцелуе двух бравых солдат, они и подумать не могут о ком-то другом, не позволят себе такого. Друг другу отдают самих себя. Виновных во всех смертных грехах. Экскременты на вкус как жизнь, осознаёт Эрвин.
— Я захватил таблетку, — подмигивает он.
— Противозачаточное? — нижняя губа трясётся, Флок опять всхлипывает. Трудно выдавливать эмоции, которые ты не испытываешь.
— Не совсем, но тебе понравится.
Мужчина тянется до рубашки, кинутой на пол в порыве несдержанного пыла, и достаёт оттуда небольших размеров пилюлю. Держи, ешь, точно возьмёшь в привычку принимать её. Осознание, что ему не узнать состава, пугает Флока, страх залез под кожу и заставляет протестовать против приёма внутрь. Эрвин мог скормить ему что угодно. Но храбрость прежде всего должна присутствовать в солдате. Флок уверяет себя, что совершает подвиг, важный для человечества. Чтобы просто сунуть добровольно в рот это. Это неизвестное ему нечто. То, что должно, по словам Эрвина, ему понравиться. Сложив два и два, не трудно догадаться, что это связано с их любовью к необычным вещам.
Пока Флок, переступив через себя, глотает таблетку, Эрвин уделяет внимание его прессу, не избитому регулярными вылазками, кончающимися десятками смертей. Командир выплюнул половину стороннего коричневого содержимого рта на светлую кожу, пропитанную влагой крепкого тела. Окружающий мир рухнул, оставив от себя небольшой клочок в виде двух парней и кровати, на которой они поддаются соблазну продолжить род Смитов и Форстеров. Славных, привлекательных. Когда-то Эрвин не промолчал о своих предпочтениях в сексе, видимо, потому и нашёл своего истинного. Того, кто будет подчиняться и в гражданской одежде, и голым, и по простой солдатской обязанности.
В животе Флока что-то бурлит, парень запрокидывает голову назад, пытаясь держать всё в себе. Осознание предназначения таблетки пришло в одночасье. Слабительное… Тот препарат, о котором пара грезила ещё с первой половой связи. Не зря Эрвин сегодня говорил, что может задержаться в лазарете.
Эрвину нечего скрывать от Флока.
Флоку неинтересна половина из того, что он может за просто так узнать от своего возлюбленного: подчинённый желал славы после первого выхода за пределы стен, командир мечтал о результатах и стремился к ним. Разные приоритеты, разные личности.
После первой экспедиции Флока всё изменится.
Ноги омеги трясутся, пока он рвано выдыхает, расслабляя анус для выпускания отходов жизнедеятельности. Эрвин подставляет язык к дырке, которую он считал своей собственностью. Чуть жидкий кал стремительно вываливается из отверстия в и так грязную полость рта. Жерло организма готово было разорваться от того напора, что сопровождался булькающими звуками в нижней части живота Флока. Он просит вставить, уверяя, что так будет приятнее им обоим.
— Будто ты сойдёшь с ума, если я этого не сделаю, — еле разборчиво произносит Эрвин, пока его рот занят коричневой густотой.
Для тотального заполнения пришлось ждать недолго: Эрвин не хотел вычурно рисоваться и портить столь прекрасный в его глазах момент. Внутри всё пропитано натуральной смазкой, так что скользнуть до упора как лезвиями по затылку титана не составило никакого труда. Флок вздрагивает, обвивая шею любимого своими руками. Слюна тянется во ртах, а оба партнёра пытаются сохранить рассудок от каждого толчка.
Весь мир крутится на сексе. Если бы не секс, тебя бы здесь не было. Но их причина не только секс.
— Я люблю тебя, — еле слышно доносится поверх хлюпающих звуков.