***
Дом, что раньше был наполнен любовью, уютом и смехом, сейчас напоминает больше кладбище людей, которые были когда-то дороги Хосоку и кто больше не рядом с ним. Когда заболел его старший брат Джо, а отец не знал, как быть и что с этим делать. Альфа молчал, стоял и молчал, потому что понимал, кто виноват в этом. Смерть забрала брата ранним летним утром, когда ни одно лекарство больше не в силах было помочь. Чон также не смог выдавить из себя ни слова, огромное сожаление и вина легли на его плечи. Спустя год, отец Чона стал все чаще чувствовать недомогания, он сразу осознавал, что пришел его час воссоединиться с семьей на Небесах. А после заключения лекаря, когда тот развел руки в стороны и сказал, что помочь не в силах, он перестал бороться за жизнь и просто доживал её. За этом всем, со стороны, наблюдал Хосок, с горечью и бессилием, он знал, что его сущность заберет у него все, что ему дорого. Он никогда не хотел быть Всадником, обладать сверхъестественной силой, с которой не может совладать, и которая так сильна, что не дает дышать альфе. Хосок беспомощен перед судьбой и обстоятельствами из-за чего яростно ненавидит свою сущность. Смерть близких на его руках, и только он виноват в том, что случилось. Невольно взглянув на потрепанную рубаху отца, что висела около двери, ведущей к посевам, Хосок снова окунулся в память о прошлой, недавней их жизни. Ему следовало похоронить эти воспоминания, что порой ядовиты как укусы и смертельны, как лезвия ножа. Чону нужно было убрать вещь отца, но он не в силах. Создавая иллюзию, будто бы смерть не пришла за семьей. А его совесть и эта ноша, не мучают его по ночам. Прогнав свои мысли, альфа вышел из сарая с двумя мешками удобрений для плодородия почв. Своё свободное время Хосок старается уделять их семейному урожаю. Хотя это у него из рук вон плохо получается, но он не может дать этим землям иссохнуть и загубить все растения. И приметив на горизонте подходящее растение, которое нуждается в уходе, идет прямиком к нему. Не успев пройти и полпути, его остановили доносящиеся голоса со стороны соседей, где собралось четыре человека и что-то бурно обсуждали, поглядывая в его сторону. Хосок, уже собрался продолжить свой путь, но повернувшись в сторону голосов, он заметил странные переглядывания и осуждение в чужих глазах. И все бы ничего, если бы один из них, высокий статный альфа, лет сорока, не крикнул в его сторону: — И не стыдно тебе после всего, что было хозяйничать тут, как ни в чем не бывало? — Один седоволосый омега пытался его остановить, но тот убрал руку и подошел к ограждению, что разделяло его с Всадником. Чон застыл в непонимании, прищурившись и осмотрев людей, вспоминая, что их ранее уже встречал. Это были его соседи: два крупных альфы, по темной коже можно понять, что они работают под палящим солнцем. И двое омег, одному лет пятьдесят, его Хосок сразу вспомнил, тот часто ругал отца из-за разной ерунды, а второй светловолосый, лет тридцати, и в нем альфа узнал, главного сплетника их городка Бина. Всадник ощутил агрессию, смешанную с напряжением, исходящую от них. — Нет, Ён прав, этот! — светловолосый омега, говорит с неприкрытой неприязнью, указывая рукой на Чона. — Убил всю свою семью под предлогом болезни, а теперь расхаживает, словно он тут непричастен. Посмотрите на него! А как он избил того мальчика до полусмерти, так называемого друга Сухо. — Если ничего не знаете, то и языком нечего трепать, — злобно выплюнул слова альфе напротив Хосок, что вмиг пересек расстояние, разделяющее их, и уже стоял в метре от своих соседей. Разозлить Всадника Чумы не составит труда никому, но осилить его нападения не каждый сможет. Единственный, кто может остудить пыл Чона это его друг – Намджун. Но тот сейчас не рядом, именно поэтому альфа не станет обходить конфликты стороной, а броситься в него, во все тяжкие. — А что нам языком трепать, и так весь город в курсе, — нагло усмехнулся Ён. — Из-за тебя детей бояться отпускать из дома, а ночами нам приходится запираться на три замка. Ты убийца, Чон Хосок! И будь уверен, ты поплатишься за это, безнаказанным осталось тебе недолго быть, придет твой час… — Что вам нужно? — перебил Чон, стиснув зубы и напрягая челюсть. — Правосудие, — по слогам проговорил альфа напротив, пока сзади того остальные только и повторяли «убийца», «сжечь» и «виновен». Убийца. Сжечь. Виновен. Слова сочились ядом и глубоко ранили, его нервы, которые и без того были натянуты, как струны. Хосоку не нужно было повторять их, они и так вжились в его разум, как истина, с того самого дня, как умер его папа. Альфа знает, что он убийца своего рода, и он давно понес свое наказание, получив силы Всадника Чумы, как проклятие, от которого не избавиться. Пока Чон пытался унять своего зверя и прийти в себя, рядом с Ёном появился Бин, который сильно толкнул его и прокричал: «Это ты должен быть мёртв, а не они!». Отшатнувшись от удара назад, Хосок, в котором кипела необузданная ярость, сжал кулаки до крови и посмотрел на этих людей. Тьма в его глазах стала непроницаемой, ноздри трепещут, раздуваются, одним лишь только взглядом заставляет молить о смерти. И не успев подойти ближе, он видит, как у всех из носа пошла кровь, и те с неприкрытым ужасом уставились на него. — Что… — начал заикаясь говорить второй альфа, который до этого молчал, — что ты с нами сделал? — вытерев тыльной стороны руки кровь, посмотрел он с ненавистью на Чона. Будто бы, очнувшись от состояния транса, Хосок отошел дальше от них и в смятении смотрел на кровь, что вмиг прекратилась, стоило ему прийти в себя. — Не знаю, что ты сделал с нами, но будь уверен ты поплатишься за все свои злодеяния, — бросил ему Ён, пока остальные оправляясь от ужаса и шока, стремились как можно быстрее скрыться. — Я уже расплачиваюсь за это, — прошептал альфа, когда соседи уже скрылись, опустив голову и грустно усмехнувшись. Плечи Хосока поникли, он больше не пытался изображать уверенность.***
В книге можно найти истину, вроде так часто люди говорят? Чонгук не любитель оставлять что-то для себя неизведанное, ему необходимо знать каждую деталь, символ, знак. Именно тогда можно собрать картину воедино и не промахнуться в том или ином выборе. Уже несколько дней альфа бьется над книгой, которую ему принес Джин, объясняя тем, что в ней собрана концепция создания мира и свод правил. — Никогда не читай людские книжонки, — отбирая у Чонгука книгу, в сером переплете с потертой голубоватой обложкой, поморщился демон. — Люди склонны романтизировать жизнь, как некий дар или же бремя. Но правда в том, что они заблуждаются, полагая, что мир делится на черное и белое, но не видят очевидного. Демон вальяжно уселся рядом с Всадником, в их излюбленной беседке. Он быстро пролистал книгу, захлопнув ее сильнее, чем следовало, демонстрируя свою неприязнь. — А в чем же тогда правда? — в его вопросе скользнула небрежность, но Ислан не заострял на этом внимание. — Правда в том, мой юный Всадник, что если бы было только два цвета, и мир бы делился на добро и зло, то нас бы не существовало. — Сверкнули глаза демона, следя за тем, как Чон пытается не выглядеть обескураженным. — Но если их смешать, то мы получим – серый цвет. Олицетворение потустороннего мира и всего нечистого в нём. Поэтому не трать свое время на ерунду и займись своим предназначением наконец. — В последних его словах звучала злоба, отчего взгляд Чона помрачнел. Ислан по щелчку пальцев испарился в воздухе, оставив альфу, наедине со своей претензией и злобой. Этот черт знает, как одним лишь только словом вывести Чонгука из себя. — Верно ты подметил, грязный демон, книжонки – ничего не значат, это всего лишь истина только одного человека. — Бесцветным голосом продолжил Чон, — но не моя! Жизнь наполнена болью, разочарованием и жесткостью, убежден альфа. И это одна из причин, из-за которой он решил отречься от своей судьбы, но она не единственная. Он готов пройти через ад, истребляя все на своем пути, быть полностью разрушенным до изнеможения, погубленным, оставленным, забытым – чтобы в итоге сказать «Нет!» своему предназначению. Верить в судьбу – смерти подобно. Он сам выберет её и устроит ад на земле для всех тех, кто встанет у него на пути. — О, Чонгук, ты уже здесь, — опираясь на колени, пытался отдышаться Хосок, который по-видимому прибежал сюда. — За тобой что, адские псы гнались? — спросил насмешливо Чонгук, следя за тем, как альфа чуть ли не падает на скамью рядом с ним. — Да, именно они бы за мной и гнались, если бы его благородное барское высочество Ким Сокджин поймал меня за опозданием, — с оттенком иронии произнес Чон, отчего второй усмехнулся. — Тогда можешь расслабиться, Намджуна и Сокджина еще нет. — Хм, странно, — почесав подбородок, задумчиво произнес Чума, — обычно они одни из первых кто приходит на нашу тренировку. Хотя, в последнее время, Джин часто стал пропускать утренние тренировки, он кажется упоминал, что у него небольшие разногласия с отцом. Но, что насчет Намджуна... — Намджун стал отдаляться от нас, это и дураку понятно, — грустно улыбнулся Чонгук, смотря в сторону леса, стараясь отстраниться от своих неприятных предположений. Хосок, который до этого пытался отогнать мысли о утреннем инциденте с соседями, обратил внимание на поникшего друга. Хотя тот и пытался скрыть грусть в своем голосе, Чума все равно все понял. Он знает, как дорога для альфы их семья, которые хоть и не кровные родственники, но они братья. Придвинувшись к другу ближе, Чон приобнял альфу, показывая, что рядом с ним ему не о чем беспокоиться. — Это не так, — тяжело выдохнул Всадник, отчего Чонгук поднял на него глаза. — Ты же знаешь Намджуна, он за нас горой и никогда не оставит, поэтому я уверен, что сейчас он сам в таком же состоянии, как и мы все. Мы сбились с пути и нам нужно принять решение, от которого многое зависит. — Ты прав, мы сейчас все на грани, — после недолгого молчания сказал Чонгук, вставая со скамьи и обернувшись на друга. — Схожу на базар, посмотрю, как обстановка в городе. А то после прибытия с соседнего городка чужаков, стало несколько неспокойно. Да и какой-то чудодейственный лекарь молвят объявился, хочу познакомиться с этим якобы целителем. — Я бы составил тебе компанию, но боюсь, у меня еще есть незавершенные дела, — подавая Чону его меч, сказал Хосок, а потом усмехнулся. — Чего? — непонимающе уставился на него альфа. — Видел бы нас сейчас Джин, — тепло улыбнулся своим мыслям Чон, — удивился бы, что мы наедине провели больше трех минут и так не погрызлись друг с другом, — после последних слов они рассмеялись. Рядом их с городом Карчер, есть чуть больший город Нойд, где после мятежников, большая часть населения перебралась в ближайшие города и поселения, не желая участвовать в мятеже. Именно поэтому, в их городе стало неспокойно и участились грабежи. Собственно из-за последнего, Чонгук отправился на базар, чтобы убедиться в этом своими глазами, действительно ли все так, как люди говорят, или это только сплетни. — Батюшки, Чонгуки, ты ли это, — хвалебно произнес продавец на базаре, один из знакомых Чонгука еще с детства. — Как ты вырос! Только ж недавно тебя гонял твой папа за шиворот, а теперь вон как вымахал, — хлопотал над ним пожилой омега, пытаясь налюбоваться красивым и статным юношей, что предстал перед ним. — Дядюшка Ши, это было почти десять лет назад, — веселый настрой альфы мгновенно стерся, уступая место печальным отдаленным воспоминаниям о детстве. — Тем более я не так уж и редко у вас появляюсь, чтобы вы так удивлялись мне. — Это правда, сынок, — грустно сказал омега, смотря в сторону новеньких молодых продавцев, которых раньше здесь не наблюдал Чонгук. — Мы не молодеем, а тут гляди, сколько новых пришло на наше место, так раз и однажды ты меня здесь уже не увидишь. — Думаю, что даже если через десять лет, я приду на базар, все так же застану вас здесь, — опустив голову, покачал ею и тепло улыбаясь, сказал Чонгук, — все таким же бойким и ворчащим. — Время идет, а ты все такой же засранец, — стараясь сказать как можно строже, но мягкая улыбка омеги выдавала его. От беседы Всадника и его собеседника отвлекли разъяренный голос альфы и визг молоденького паренька, который на вид выглядел на тринадцать лет. Мужчина, с заросшей бородой, притянул за рубаху мальчика близко к своему лицу. Чонгук вмиг насторожился, и его тело напряглось, почувствовав от этой картины исходящую агрессию и бесчинство. — Бедный мальчик, — тяжело вздохнул Ши, смотря на тех с бессилием. — Эти мятежники и сюда перебрались, чтобы устраивать у нас свои порядки. Куда только воеводы наши смотрят. Как только альфы потащили мальчугана в сторону проулка, где никого обычно не бывает, Чонгук не стал терять время и прямиком отправился вслед за ними. По дороге он заметил взгляды остальных людей, которые с беспокойством принялись перешептываться, но больше ничего не пытаясь сделать с этим. Как и обычно, людям плевать на все, кроме их жизни и их самих. Жестокость проявляется не только в избиении и причинении боли, но и в равнодушном отношении и бездействии. Пройдя пару метров от людной части, Чон сразу заметил их. Двое мужчин, которые почувствовали свое превосходство над маленьким альфой и безнаказанность своих действий, прижали мальчишку к каменной стене, угрожая. — Верни то, что взял, поганец — кричал один из альф, прямо в лицо мальчику, который зажмурился от страха. — Эй, вы, — крикнул им Всадник, нахмурившись, — отпустите ребенка. Незнакомцы сразу обернулись на голос, оглядев Чона с ног до головы, и посмотрев друг на друга, только усмехнулись, но ребенка не отпустили. — А ты нам возместишь весь ущерб, — с наглой ухмылкой, начал один из них, — что этот поганец нанёс? — Он украл у нашего хорошего приятеля буханку хлеба, — продолжил второй, разминая руки, будто готовясь к нападению, — Так пусть теперь оплачивает пять золотых. — Пять золотых? — удивленно переспрашивает Чон, — Буханка хлеба стоит максимум двадцать серебряных, и это я про отборный еще говорю. — Спрос растет, а за воровство кисти рук отрубают, поэтому он либо отдаст нам долг, либо будет ходить без правой кисти, — посмотрел за свою спину альфа на мальчика с нахальной ухмылкой. — Поэтому проваливай парень, — обращаясь к Чону, продолжил тот, — Или разделишь этот долг с ним. — Я не хотел, но ... Мой папа, — заикаясь в слезах начал мальчик, всхлипывая, — он болен, и я единственный кто заботится о нём. В этот момент перед глазами Всадника появилась картина, когда он видел последний раз папу, а тот уверял его, что все хорошо и ему нечего бояться. А поздней ночью, когда он вернулся домой, вокруг все было разбросано. Видимо, грабителей застал папа, отчего поплатился своей жизнью. Тело папы первое время преследовало во снах Чонгука, не давая ему покоя, а в мыслях только мигала красная лампочка – отомстить. Сколько раз эти воспоминания всплывали в его кошмарах? Благо Всадники были рядом, помогая ему пережить это горе, но убийцу папы он так и не смог найти. — Я сказал, — строгий голос Чона пронесся эхом по проулку, а его глаза налились кровью, отчего незнакомцы, слегка вздрогнули. — Отпустите ребенка! — Хорошо, — вытащив мальчика из-за спины альфа, толкая его к Всаднику, заметив за его спиной трех высоких воевод. — Но будь уверен, мы еще встретимся, парень. После последних произнесенных слов, адресованных Чонгуку, они быстро принялись бежать, чтобы не быть пойманными воеводами, которые пустились за ними вслед. Маленький альфа, вытирал ладонями слезы с лица, шмыгая носом, пока Чон осматривал его на повреждения. Он был весь в лохмотьях, штанишки с небольшими дырками, а руки были в грязи. Смотря на него, Чонгук вспоминал себя, он точно так же защищался от нападок отца и помогал папе, чем только мог. — С тобой все в порядке? — с беспокойством спросил Чон. — Да, простите, — подняв голову, смотря прямо в глаза Всаднику, сказал мальчик, — Я не хотел, просто у нас нет денег, а я обещал помогать папе. Ну, а как я это сделаю, если все меня выгоняют, когда я пытаюсь продать на базаре ягоды. — Как тебя зовут? — спросил Чонгук, уже продумывая в голове, как можно помочь мальцу. Он не может оставить все как есть, иначе те разбойники снова схватятся за него. — Ли Ин, — произнес почти шепотом альфа. — Значит так, Ин, — присаживаясь на корточки, смотря прямо в глаза альфе, в которых уже не стоял слезы, начал Всадник. — Вот тебе три золотые монеты, я надеюсь, этого хватит на первое время. — Как только альфа отдал мешочек с деньгами, он встал, показывая, — в самом начале базара, по правой стороне стоит мой друг, его зовут Гён Ши. Я с ним договорюсь, чтобы ты смог с ним вместе работать и заработать деньги. — Я, мне... — начал Ин, не зная как реагировать на такую щедрость альфы. — Ничего не говори, — Чонгук подошел ближе, слегла приобнимая альфу. — Позаботься о своём папе, ты его защитник, запомни это. И старайся впредь побольше не воровать, чтобы такие как те альфы не набежали на тебя. — Отстранившись, он посмотрел с улыбкой на мальчика, потрепав его по черным волосам. — Обещаю! — смотря с благодарностью и широкой улыбкой, ответил Ин.***
Ким До сдержал обещание, устроив роскошный ужин для своих почетных гостей, отчего Всаднику кусок в горло не лез, из-за уверенности отца в брачном соглашении. Весь этот вечер буквально пропитан лицемерием, двуличием и фальшью. Джин не был удивлен такому повороту событий, скорее разочарован. Он в прямом смысле чувствовал себя куском мяса на базаре, который так и не терпится продать. — Говорят, ваш сын в совершенстве владеет французским языком? — разрезая столовым ножом мясо, уточняет у хозяина усадьбы Кан Вун, отец жениха. — Мой сын давно упрашивает найти учителя, который смог бы его обучить языку, видимо, с женихом мы не прогадали. Семейство Кан не отличалось ничем от всех обычных Дворян, которых они встречали ранее. Все были излишне любезны, аристократичны и так же, как и положено столичным Дворянам, надменны. Кан Вун – был альфа пятидесяти лет, который в меру своего возраста выглядел намного старше, чем на самом деле. Он обладал стальной хваткой и умением манипулировать, выворачивая все в свою пользу, из-за чего и был обсуждаемым человеком в их кругах. Его муж, Юнг, темноволосый омега, был самоуверенным и высокомерным, одет тот был во все самое лучшее, показывая свой статус. Их сын - Кан Тхи, на удивление не казался похожим на его папу, но выглядел он, как положено омегам их ранга. Тхи был с точными чертами лица, длинными черными волосами и бледной кожи. Такие, как он, разбивали сердца в дребезги даже не моргнув, поэтому альфа знает, что сейчас перед ним тот разыгрывает роль тихого и примерного омеги. — Да, вы правы, — ответил альфе До, промачивая губы салфеткой, — Сокджин разговаривает на двенадцати языках. — Добавил он с гордостью в голосе. — Пятнадцати, — невозмутимо поправил отца Ким, не отрываясь от своей тарелки, на которой лежал нетронутый ужин. — Должно быть, ваш сын и впрямь хорошо образован и умен, как про него молвят в столице, — с одобрением произнес Кан, сверкая глазами на Всадника. — Смею предположить он составит прекрасную партию нашему сыну. —Tá mo domhan comhdhéanta d'amadáin gan oideachas – произнес с оттенком иронии Джин, фальшиво улыбаясь и цокнув языком. — Прошу прощения, что вы сказали? — с восхищением в глазах спросил Юнг, который в какой-то степени завидовал белой завистью своему сыну, тому достанется красивый и умный муж. — Это греческий язык? — добавил Вун, находясь в недоумении из-за сказанных слов Джина. — Это Лайский язык, — с издевкой тянет Всадник. — Вы разве не разговариваете на этом языке? — Приношу свои извинения, но за все годы своей жизни, я впервые слышу об этом языке, — его голос был серьезен, а брови нахмурены, словно он и впрямь пытался вспомнить. — Диковано, — театрально удивился Сокджин, приложив руку на сердце, будто был ранен этим заявлением. — Лайский язык, это язык собак, чтобы сородичи их понимали. Так же этот язык употребляют, чтобы общаться с необразованными и пустоголовыми людьми, сохраняя при этом свою маску аристократичности на лице, не опускаясь до уровня собеседника. В столовой комнате повисла оглушительная тишина. Находясь в состоянии шока, переваривая услышанное, все собравшиеся устремили глаза на Сокджина. У которого внезапно проснулся аппетит, и тот как ни в чем не бывало, приступил к трапезе. — Видимо образованность – это единственное его достоинство. — резкими движениями вытирая салфеткой уголки рта, со злостью произнес Кан, вставая из-за стола. — Вместо того, чтобы искать своему сыну жениха, лучше бы усерднее поработали над его поведением и этикетом. — Прошу меня извинить, Кан... — До не успел договорить, как его перебил альфа, за которым уже стояли двое недовольных омег, готовые как можно быстрее покинуть усадьбу. — Ким До, несмотря на то, что к вам я отношусь с уважением, — Вун подошел ближе к альфе, который уже стоял напротив него. — Но этому браку не бывать! Я не позволю, чтобы этот альфа опозорил моего сына и нашу семью своим воспитанием. Поэтому извините, смеем откланяться. Как только дверь за гостями громко захлопнулась, До сел на свое место, оперевшись на стол локтем и прикрыв глаза, тяжело вздохнул. Столько усилий были напрасны, теперь Кан Вун не захочет иметь с дело с Кимами. А Сокджин тем временем оставил тарелку с остатками еды, будто ничего не произошло. Старшему Киму стоило больших усилий не наброситься на сына с претензиями , но он ограничился лишь взглядом полного разочарования и упрека. — Ты опозорил нашу семью, — после недолгой паузы с горечью сказал До, все так же смотря прямо на сына. — Мой сын, мой наследник, стал теперь моим тяжким бременем. — Позором? Бременем? — встал Сокджин из-за стола, с раздражением прокричал альфа. — Ты хоть раз спрашивал, чего я хочу? — Спросил с горькой усмешкой, подойдя к отцу, который уже собирался покинуть комнату. Всадник был глубоко разочарован поведением отца, он ненавидел когда До включал свое «Надо», как только он пытался хоть как-то противостоять отцу. Альфа осознает, что совершил непростительный поступок в отношении отца, но повернув время вспять, он бы подобрал слова более жестокие, чем те, что он произнес ранее. — Ты хоть осознаешь, что ты натворил? — хватая за ворот рубашки, с трудом произносит До, в котором ярость кипит. — Мне плевать, отец, — Всадник понимал жестокость своих слов, но не мог иначе донести это до отца. — Я не позволял и не позволю решать все за меня, — звук звонкой пощечины разнесся эхом по всей комнате. — Надо было еще в детстве рубить на корню твое упрямство, — со сталью в голосе говорит отец, взгляд не уводит. — Ты сделаешь так, как я тебе скажу, понял это? Я не буду больше церемониться с тобой, — достав из кармана часы, посмотрел на время, в голове считая сколько осталось времени до собрания совета. Сокджин больше ничего не хотел отвечать отцу, потерев рукой горящую щеку, только со злобой уставился на До. Человек, который сейчас стоит перед ним, это не его отец. Нет, это больше не он, а жестокий бескомпромиссный барин, готовый в любую секунду избавиться от угрозы. — Совет прибудет через час, — поправив пиджак, уже спокойно сказал альфа сыну, — Надеюсь, ты меня услышал и подобного инцидента не произойдет больше. Не заставляй меня жалеть о том, что я являюсь твоим отцом. — Горько усмехнулся глава усадьбы. — Отец, — впервые Джин растерялся и не знал, как ответить на нечто подобные слова. — Мы так долго мечтали с твоим папой о ребенке, нашем наследнике, — не обращая внимания на Всадника, альфа продолжил свою речь, — Я думал, нас Бог наказал тогда, когда мы думали, что у нас не будет детей, а оказалось сейчас. Сейчас, единственное о чем я очень сожалею, что мы продолжили пытаться и в итоге у нас получилось. Младший Ким сейчас услышал слова, которые вовек бы не хотел ни от кого услышать. Они ядом отравляли сердце и душу Всадника, что так и сочились из уст отца. Несмотря на равнодушие альфы в сторону семьи, эти слова его задели и он буквально чувствует, как они засели глубоко внутри него. До покинул комнату после последних произнесенных слов, оставив Сокджина наедине со своими мыслями. Одинокая слеза скатилась по его щеке, которую он сразу же смахнул рукой. Чувствовать что-то – отвратительно! Быть человеком – отвратительно. Всадник скуп на эмоции, они вообще для него что-то из разряда необычного. Поэтому сейчас, переживая ураган эмоций внутри себя, остро ощущая пустоту и никчемность. Именно в этот момент Джин осознает, что увидел того без своей привычной маски любящего отца, которая скрывала под собой эгоизм и нарциссизм. Пока под действиями свирепой ярости, на небе образуются черные грозовые тучи от магии Всадника, Сокджин в эту самую минуту клянется больше никогда не подпускать к себе слишком близко людей, чтобы впредь не чувствовать ничего больше. Отныне есть только его братья, с кем он чувствует тесную связь и будет уверен только в них.