Маленький шехзаде.

Прошло уже 5 лет с начала правления шехзаде Мустафы. Поправочка, теперь уже султана Мустафы хана. Государство живет стабильной и размеренной жизнью. Янычары получили, что хотели и теперь со спокойной совестью ожидают появления на свет новой кандидатуры для вступления на престол. Всё идёт своим чередом и только редкие праздники разбавляют серые будни. Они привносят в жизнь чуть больше новых ощущений, радости и ярких событий,о которых можно вспоминать все последующие дни. Как раз такое значимое событие, как Курбан-байрам, ожидаемый через неделю, должен выполнить свою функцию–развеять тоску в гареме.Все с нетерпением ждут этого праздника, в том числе и повелитель, но не столько из-за веселья, сколько из-за приезда братьев, которых он пригласил. Всеми любимые Селим, Баязед и Мехмед–редкие гости в столице. Они занимают важные должности санджакбеев и не имеют права покидать пределы санджаков без особой необходимости или без позволения повелителя. Баязед и Селим, конечно, не строго придерживаются этого правила и время от времени навещают друг друга: Селим ездит в Кютахью, Баязед –в Конью. Мустафа привык закрывать на это глаза–он и сам в свое время самовольно покидал санджак, без надобности, а один раз даже сходил "прогуляться" вместе с огромным войском в сторону Стамбула без всякого предупреждения. Мустафа предпочитает не вспоминать этого инцидента и призывает братьев все таки придерживаться правил и ни в коем случае не устраивать таких вот интересных "прогулок". Правильнее всех ведёт себя Мехмед, ведь его обязывает должность–санджакбей Манисы как никак. Он ближе всего находиться к столице, а значит представляет самую большую угрозу, но в то же время Мустафа доверяет ему больше чем кому бы то ни было, да и Мехмед доверием не злоупотребляет. У шехзаде спокойный характер, острый ум и мудрый советник под рукой. Он очень благоразумен, сдержан и покорен. Идти против приказа –это не про него. Мустафа искренне ценит в нем все эти качества, именно поэтому он назначил его на такую важную должность и послал к нему, как уже было сказано, мудрого советника–Хюррем султан. Она все никак не уживалась с Махидевран в одном гареме, поэтому единственным верным решением было разделить из как можно дальше от друг друга. Когда Хюрем уехала, многие(в том числе Джихангир и Михримах) были огорчены, и только Махидевран не скрывала своего счастья. На время праздника Хюрем вновь должна была прибыть, уже вместе со своим сыном. Предчувствуя это, а может просто из-за взвалившихся проблем гарема–Махидевран сильно захворала. Мустафа предлагал ей разных лекарей, она почти не выходила из покоев и султан совсем голову сломал пока думал, как лечить мать, но она сама нашла решение. Махидевран настояла на том, чтобы ее отвезли в Бурсу на лечебные источники, в сопровождении её служанки Фидан и еще кучи охраны. Мустафа поначалу был против. Хоть Махидевран и вдова, но у неё есть сын, а значит Мустафа должен сопровождать её в таком путешествии, ведь женщине нежелательно путешествовать одной . Однако Махидевран настояла, что прекрасно справится одна, что стражи и служанки будет достаточно, к тому же она чувствует, что не сможет находиться в этом дворце, когда приедет Хюрем, при условии, что она и без того болеет. Мустафа в конце концов дал согласие и Махидевран уже была в пути. До праздника, как мы помним, оставалась неделя, а без управляющей гаремом подготовиться было сложно, поэтому Мустафа поручил эту работу Михримах. Она то знает толк в праздниках. К тому же к приезду своей матушки она сделает все в наилучшей виде, как Мустафа и планировал. Все шло просто замечательно, обременяло только одно маленькое обстоятельство... Дело было вот в чем: Мустафа был уже в возрасте и имел только одного маленького ребёнка-наследника. С одной стороны–это исключает муки выбора, потому выбирать нечего и Мехмед(сын Мустафы) без особого труда займет престол после смерти отца. Но с другой–в столице время от времени случаются эпидемии страшной болезни, унесшей с собой необъятное количество жизней—оспа. Мустафа уже потерял одного ребёнка в молодости. Маленький Сулейман умер от оспы после него скончалась и его мать, покончив жизнь самоубийством. Больше всего Мустафа боялся потерять своего единственного сына, ведь если его не станет–род оборвется. Да, империя определённо не останется без наследника, ведь дети есть и у Баязеда, и Селима, да и сами братья не прочь посидеть на троне, но Мустафа не хотел рассматривать этот вариант, ведь если он правитель, соответственно он должен дать продолжение династии Османов. А вот в этом то и заключалась главная проблема. Мустафа был женат на Михринисе султан и других наложниц не принимал–возможно не хотел, хранил верность или просто не видел смысла принимать других, но итог один–ребенка ждал только от нее. Однако вот уже несколько лет султанша не могла родить ему детей. Лекарь уверял–она не бесплодна(да и как это возможно, если Михриниса когда-то родила ему сына), поэтому Мустафа все больше искал причину в себе, зачастую сильно накручивая себя, да так, что голова болела и мысли путались. Под тяжестью этих мыслей государственные дела стали смещаться на второй план, а допускать этого никак нельзя, поэтому Мустафа погрузился в работу и совсем пропал. Государственные дела казались бесконечными, и чем больше он углублялся в каждую сферу жизни государства, тем сильнее его охватывает чувство тревоги и неудовлетворённости своей работой. Он хотел было приступить к разработке небольших реформ, потому что экономика из-за длительного отсутствия войн и походов, а также из-за прошлогоднего неурожая находилась в шатком положении, ситуацию отягащало то, что Мустафа не знал к каким именно реформам прибегнуть, чтобы вернуть былую стабильность. Нужно было созвать совет пашей, но и они ничего бы путного не предложили. Действительно, ему нужен был отдых, ведь в свете последних событий, он вообще перестал выходить из покоев, его мучила бессонница, он стал плохо есть. Единственным его утешением был его верный друг Яхья, с которым он делился всем, что тяготило душу. Вот и сегодня он решил поговорить с ним по душам. Мустафа сидел на подушках за столом на против него сидел Яхья, смущённо опустив голову вниз. "Время идет, а привычки не меняются"–подумал султан.–"Все также смущённо буравит взглядом пол". –Что же ты поник головой, Ташлыджалы? Быть может наскучило мое общество?–Мустафа тепло улыбнулся, и тем самым вывел Яхью из транса. –Помилуйте, повелитель...Как можно...Ваше общество для меня самое приятное. Просто..задумался... —И о чем же ты задумался, Яхья? —Знаете....Я часто думаю, что вас тяготит? Даже сейчас в ваших глазах считается печаль. Иногда воображаю, что я отдал бы все на свете, чтобы только вас развлечь...Вернее...нет...Это слово не подходит. Не развлечь, а развеселить. Поднять вам настроение. Может...Я и сейчас могу что-нибудь для вас сделать? –Хаха....Ты уже меня развеселил. Каждый твой визит–праздник. Не надо ничем для меня жертвовать достаточно просто поговорить. Конечно, я не уверен,что разговор выдастся приятным. Но тем не менее ты единственный с кем я могу это обсудить. —Я весь во внимании.–кивнул Яхья, навострил уши и заинтересованно глядел на Мустафу в ожидании начала рассказа. Падишах все молчал и молчал, затем обвел Яхью тяжёлым взглядом и мёртвым голосом произнёс. —Мне кажется я не справляюсь. От слова совсем. За что бы я ни взялся, все выходит из рук вон плохо. Яхья неожиданно нахмурился и сильно задумался он явно не ожидал это услышать. —Что это значит...–случайно вырвались у Яхья мысли вслух и он произнёс это тихим размеренный голосом, а затем, осознав свою ошибку закрыл рот рукой.–Простите, повелитель. Я вовсе не то хотел.. —Нет-нет, возможно я неясно выразился. Что ж расскажу сначала и более подробно. Не знаю с чего все это началось, но как тебе известно мы с Михринисой не можем завести ребёнка. Какой же я султан, если у меня всего один наследник? Я боюсь...Ужасно боюсь потерять своего единственного ребенка. Кроме него у меня больше ничего нет, и если что-то случится.. Яхья, знаешь, я почти потерял надежду, кажется, что у меня больше не будет детей. Я утешал себя тем, что не это главное и углубился в государственные дела, но оказалось, что и там не все гладко. Я, кажется, вовсе не такой хороший правитель, как мой отец. Возможно...Возможно даже хуже. Меня мучает бессонница, кажется, что я хожу по острию кинжала, а внизу пропасть и я вот-вот сорвусь. Наверно я не имею право говорить тебе об этом, но...Каждую ночь мне снится один и тот же кошмар, он исчерпывает все мои силы.. Мустафа поджал губы и выжидающе посмотрел на Яхью.—Прошу не говори никому об этом, даже моим братьям. Я не должен был делиться с тобой этим, наверно, я действительно слишком устал и ослаб, совсем не думаю, что говорю..–Мустафа закрыл лицо руками, и Яхья недолго думая невесомо коснулся его руки, открывая его лицо и с какой-то особенной трепетной нежностью заглядывая в уставшие, сонные глаза. —Все нормально, повелитель. Вы можете рассказать свой сон мне...Клянусь, я никому... —Нет.–Мустафа сделал жест рукой.–Не важно, что мне снилось. —Но если бы вы рассказали... —Яхья, я и без того рассказал тебе очень много, не пытайся узнать того, чего знать не надо. —Простите повелитель...Забудьте об этом. Если вас тревожит бессоница, я могу привести одну знахарку посоветовал...Она точно знает лекарство. Но всё же, если вас тяготит мысль о том, что вы не справляетесь, знайте, для меня вы самый мудрый, справедливый и достойный правитель. Вы слишком сильно погружены в дела, нужно отвлечься. Скоро приедут ваши братья. Я более чем уверен, что они согласятся со мной в том, что государство процветает. Что касается ребёнка...Я не лекарь, не знаю всех подробностей, но почему то уверен, что вам нельзя терять надежду. Если вы хотите ребёнка, думаю, рано или поздно у вас получится...Если прикажете , я тотчас найду лучшего лекаря, думаю он поможет понять чем дело. Или же...Можно обратиться к той же самой знахарке, возможно, есть какое-то средство.. —А...Даже не знаю, стоит ли теперь.. —Выбор за вами. В любом случае, молю, не переживайте по пустякам, повелитель. Вы и без того погружены в дела, а скоро праздник...И, безусловно, все что мы говорили останется в этих покоях. —Спасибо Яхья.—Мустафа аккуратно коснулся его руки и тут же ее отдёрнул, раскрасневшись–Признаться, я после встреч с тобой не знаю куда себя и деть. Эти разговоры придают мне сил. Прямо сейчас хоть против целой армии сражался бы...Но не буду тебя задерживать, знаю, у тебя дела.... —Мне тоже хорошо рядом с вами, повелитель..Я...Рад, что мы можем вот так поговорить. Для меня это очень много значит. Они еще раз переглянулись, улыбнувшись друг другу и поняли все без слов. Яхья неловко мялся на месте, пока Мустафа не приобнял его так же неловко, и они разошлись. Падишах еще с минуту постоял, глядя в закрытую дверь, а затем грустно вздохнул ,улыбнулся и принялся за дела, прокручивая в голове недавний диалог

***

Неделя пролетала быстрее, чем ожидалось. Со дня на день должны были прибыть братья. За все время Мустафа пытался привести голову в порядок, но ничего не выходило. Состояние повелителя значительно ухудшилось и ему все больше казалось, что он вот-вот заболеет неизвестным недугом. Постепенно его покидали силы и самообладание. Он стал чаще срываться на слугах, а сегодня сорвался на Яхье. Настроение было безнадёжно испорчено. То, чего Мустафа боялся больше всего–это испортить их дружеские отношения. И ведь из-за ерунды же вспылил. Повод был настолько пустяковым, что Мустафа уже и забыл из-за чего повысил голос на своего дорогого и чуть ли ни единственного друга. Сейчас он сидел в покоях и рассуждал над бессмысленностью влачения своего жалкого существования на этой бренной, безрадостной земле, как вдруг в дверь постучали. "Клянусь, кому-то очень не повезло зайти ко мне, если это, конечно, не Яхья."–подумал Мустафа и бросил холодное: —Да.–в сторону двери. В комнату вихрем залетел Мехмед, можно сказать, ворвался также неожиданно, как лучик солнца, просочившийся в тёмную комнату спящего человека, через щелку в шторе. Он радостно окинул Мустафу счастливым взглядом с ног до головы и лучезарно улыбнулся. —Брат! Как я по тебе скучал.–Мехмед встал посередине комнаты и раскинул руки для объятий, которые не заставили себя долго ждать. Мустафа часто заморгал глазами, чтобы убедиться не сон ли это, а затем встал из-за стола и подошел к брату. Мехмед прижался к старшему и тихо повторил. —Я скучал. —Я тоже.–ответил Мустафа и прикрыл глаза, поймав тот редкий миг, когда он чувствовал себя хорошо и спокойно. Кажется он совсем позабыл это чувство... Мехмед воскресил в нем тёплые воспоминания о тех днях, когда он чувствовал себя беззаботно и весело, когда был любим и оберегаем–когда был ребенком. Как только объятья закончились Мустафа вновь вернулся в суровую реальность, но лучик света и надежды все же остался–стоял перед ним и уже был готов завалить вопросами. Повелитель улыбнулся. Ему вдруг захотелось ответить на каждый. вопрос. После долгой беседы Мустафа отпустил Мехмеда в покои и стал ожидать Баязеда, ведь Селим, кстати говоря, приехал на день раньше Мехмеда, но ходил по дворцу, словно тень и никто не замечал его присутствия, кроме Михримах, Джихангира и Мустафы. Повелитель был рад и его приезду и Селим тоже был рад, но они предпочли этого не показывать. Мехмед же по приезде переговорил с Михримах, Джихангиром, нашел Селима и его разговорил. Все вместе они ждали Баязеда, который приехал ночью того же дня, чуть позже Мехмеда. До праздника оставалось пару дней.

***

Это был предпраздничный ужин. Мустафа собрал всю свою родню(и даже Хюрем пригласил) у себя в покоях. Все наслаждались вечером и просто разговаривали. —Михримах, дочь моя, как я по тебе соскучилась. Я вижу ты временно управляешь гаремом и прекрасно с этим справляется. Завтрашний праздник обещает быть грандиозным. —Спаибо,матушка. Я тоже безмерно по вам скучала. А должность управляющей...Мустафа поручил мне праздник, я не могла его подвести. —Я был полностью уверен в тебе, сестра.–благодарно улыбнулся Мустафа. —Мехмед, сынок, а ты чего притих? —Он занят пережевыванием пищи.–посмеялась Михримах, на что Мехмед только кивнул, потому что не манеры не позволяли говорить с набитым ртом. Подле Мустафы сидела Михриниса, его дочь Нергисшах и сын Мехмед, который каждый раз вопросительно оглядывался на отца, едва заслышав свое имя. Мальчик аккуратно дернул отца за рукав, призывая наклониться к нему, потому что он хотел ему что-то сказать на ушко. Мустафа так и сделал. –Папа, почему того дядю зовут так же, как и меня...–шепот малыша был достаточно громким, поэтому все его услышали. Старший Мехмед наконец прожевал пищу и наклонился через стол чуть поближе к малышу. Он ласково улыбнулся и прошептал. —Потому что твоему папе очень понравилось мое имя, и он назвал тебя так же, как зовут меня. Мальчик поначалу смутился и прижался к отцу, из-за чего Мехмед тут же извинился —Прости, что влез в ваш с папой разговор. –Мехмед протянул ему руку.–Я просто очень хочу с тобой подружиться. Ты такой хороший, маленький шехзаде. Подойди ко мне.–Мехмед вытянул руки вперед. Мустафа улыбнулся и немного подтолкнул сына. Мальчику было всего 5 лет. Да, не такой уж и малыш, но еще далеко не взрослый. Маленький шехзаде робко, мелкими шажками подошел к дяде, сложив руки за спиной, затем остановился рядом с ним и неловко помялся на месте. Мехмед аккуратно притянул его к себе. —Привееет...–Мехмед говорил очень ласково, тихонько, широко улыбаясь, будто боясь спугнуть маленькое чудо.—Вблизи ты кажешься еще милее. Какой хороший мальчик, так бы и спрятал тебя в кармашек. Сколько тебе лет?–Мехмед смешно вытягивал губы трубочкой, когда говорил с племянником. Малыш показал 5 пальцев, вытянув руку вперед, на что Мехмед улыбнулся и поцеловал его ладошку. Он любил детей. —Не такой уж ты и малыш, верно? Шехзаде кивнул. —Почему ты молчишь? Ты меня боишься или стесняешься? Шехзаде отрицательно помотал головой и ответил. —Я не люблю много разговаривать. Но вы мне нравитесь.–он протянул руки к лицу дяди. –У вас добрые глаза. А еще густые брови. Вы папин брат, значит я вас люблю. Мехмед растрогался и легонько приобнял племянника. Селим и Баязед только усмехнулись. Им обоим своих детей хватало, а тут еще с чужим возиться... Ну нет. Они были заняты беседой, в которой участвовала и Михримах, но между делом она успевала обмолвиться словечком и с матерью, и с Нисой, и с Нершисшах. Мустафа все никак не мог наглядеться на двух любимых Мехмедов. Вечер проходил идеально. Хюрем султан не донимала повелителя ненужными вопросам, ничего не спросила о Махидевран. Она и без того уже все знала и Мустафа был благодарен ей за эту осведомлённость, ведь мысли о матушке нагоняли ненужные переживания, а ведь скоро ночь. Ему очень хотелось выспаться и не думать о проблемах и пока это у него отлично получалось, однако когда вечер закончился и все разошлись , повелитель вновь остался наедине с самими собой. Сна не было ни в одном глазу. Это было настоящее наказание. Он уже не знал что и делать, но неожиданно в голову пришла мысль. "Кажется Ташлыджалы говорил о какой-то знахарке. Интересно...Он её привел? Нужно спросить у него...Нет..Лучше пошлю за ним слуг и велю им спросить у него про знахарку, а уж потом она сама придет"–Мустафа откровенно говоря боялся пересекаться с Яхьей, меньше всего ему сейчас хотелось выяснять отношения, извиняться и сгорать от чувства вины. К тому же он подсознательно боялся, что Яхья вообще его не простит, хотя, безусловно, такой вариант был просто невозможен. Вероятно, Яхья уже его простил, но так или иначе Мустафа не хотел рисковать своим хрупким, довольно-таки относительным душевным спокойствием, поэтому велел страже обо всем разузнать и позвать знахарку, о которой говорил Яхья, если таковая вообще имеется. Стража сработала, на удивление быстро и уже через 10 минут за дверью покоев стояла женщина в возрасте, одетая весьма необычно, подстать своей профессии. В руках у неё была небольшая сумка с травами, лекарствами и различными благовониями. Своим видом она не внушала доверие страже, поговаривали, что она появилась в Стамбуле сравнительно недавно, раньше её здесь никто не видел. В дневное время она не попадалась людям на глаза, зато была замечена ночью за собирание каких-то трав и кореньев. В общем, о ней ходили разные странные слухи, которые только что пересказали Мустафе стражники прежде чем выпустить ее в покои, но помимо этого о ней говорили и много хорошего, будто бы она обладала каким-то особенным целительным даром. Основываясь на этом, Мустафа все же решил прибегнуть к ее помощи, к тому же Яхья посоветовал её, а значит она проверенный человек, ведь в таких делах Ташлыджалы очень осторожен...Недолго думая Мустафа попросил ее впустить и отослал стражу, почти всю, кроме одного человека. На всякий случай. Знахарка вошла в покои и отвесила низкий поклон. Завязался разговор. —Повелитель. Приветствую вас. Я пришла по-вашему велению, правда, это было неожиданно. Видно вас мучает бессоница. —Ты права...Но не стану удивляться, об этом легко догадаться просто посмотрев в окно–на дворе ночь, а я все ещё на ногах. Скажи, ты правда обладаешь таким особенным даром о котором все говорят? Правда ли, что ты можешь совладать с любым недугом? —Люди много чего говорят, однако я хороша в лечении болезней тела, но вас мучают душевные терзания. —То есть..Ты не сможешь мне помочь?–Мустафа вскинул бровями. Впрочем это не новость. Для уже уже давно нет никаких новостей. —Я этого не говорила. Напротив, я здесь для того, чтобы помочь вам, но и вы должны приложить усилия к своему исцелению.—она подошла чуть ближе, отчего дернулся стражник, но Мустафа подпустил ее к себе и она взяла его за руку.–Скажите, как давно вас мучают кошмары? –Что?–шехзаде выдернул руку и недоверчиво обвел ее взглядом с ног до головы, однако она была спокойна и невозмутима. Немного погодя Мустафа ответил . —Очень...Очень давно. Хотя я точно помню, что будучи шехзаде меня не мучили подобные сны, но сейчас мне кажется, что они преследовали меня и будут преследовать всю жизнь. Если так подумать...Вероятно они начались с моего восхождения на престол. Старая женщина кивнула и вновь взяла его за руку, рассматривая ладонь. —Вас мучают призраки прошлого. Вы не можете отпустить свои ошибки, не можете принять свою судьбу и вините себя...Если не отпустите прошлое, то не сможете полноценно жить в настоящем. Ваши кошмары это лишь сигнал, предупреждение о том, что пора заглянуть вперед, а не жить воспоминаниями. –Ты пришла читать мне наставления или действительно хочешь помочь? Если у тебя нет лекарства от бессонницы, прошу, не трать мое время на пустую болтовню, я давно позабыл все то, что случилось со мной, когда я был шехзаде. И никогда об этом не вспоминаю. —Нет, вы лишь убеждаете себя в этом. Убегая от этих воспоминаний, пряча далеко в закромах вы не избавитесь от них, они будут продолжать выбираться наружу и приходить к вам во снах. Нужно лишь принять их. Не бояться вспомнить. Это часть вашей жизни. Чем скорее вы с этим смиритесь, тем быстрее они перестанут вас мучить . —Хватит.–Мустафа выставил руку вперед.–Если бы я хотел послушать ненужные, непрактичные советы, обратился бы к заседанию пашей. Если не знаешь средств так и скажи и... —Есть....У меня одно средство. Мустафа прислушался. –Думаю, оно поможет вам всё переосмыслить и решит все ваши проблемы. —Хах..Может оно еще и государственную экономику поднимет и пару идей для реформ подкинет? Знахарка лишь слабо улыбнулась и полезла в сумку, достав от туда странный пузырёк с не менее странной жидкостью, которая слегка поблескивала от огней факела в комнате и переливалась на свету, что, конечно, не внушало доверия. —Что это? Яд? Полагаешь умертвив меня, ты решишь все мои проблемы, в том числе, и бессонницу, и государственную экономику? Хотя..Есть в этом смысл.. –Повелитель, вы же не станете это пить?–стражник сделал шаг вперед, дабы забрать лекарство. —Стой.–Мустафа сделал жест рукой.–Я хочу услышать, что она скажет. —Повелитель, вреда от этого не будет, поверьте, если сомневаетесь, то предложите стражнику выпить немного. Уверяю, тут на всех хватит. –И тебе перепадет, старая?–усмехнулся стражник. –Хватит.‐Мустафа грозно глянул на стражника.–Я должен это выпить? –Нет, сначала я должна провести ритуал и сказать заговор, а пока, пусть ваш стражник отведает это, и вы посмотрите, что с ним стало. —Пей.–Мустафа протянул ему бутылку с загадочной жидкостью, а знахарка, которая теперь напоминала самую настоящую колдунью, принялась окуривать комнату благовониями. Через некоторое время покои окутал белый дым. Мустафа смотрел то на знахарку, то на стражника, который, как назло все не умирал и в принципе чувствовал себя хорошо. Мужчина просто поморщился от вкуса лекарства. "Эх, придется все-таки пить эту гадость."–подумал Мустафа и решительно потянулся к бутыльку, но женщина его остановила. Она прочитала над жидкостью какой-то заговор и после этого отдала Мустафе. Минута. Две. Повелитель все-таки решился и выпил эту жидкость. —Вкус отвратный. Все покои провоняли запахом твоих...Трав... Если я заболею тяжёлым недугом после этого–отрублю тебе голову. Женщина лишь поклонилась и спокойно ответила. —Уверяю вас, повелитель, ничего дурного не случится. Будете спать, как младенец.–после этих слов она загадочно улыбнулась и удалилась из покоев в сопровождении стражника. Мустафа не чувствовал никаких изменений первые несколько минут, но после его стало склонить в сон, силы постепенно пропадали и в конце концов он лег на кровать, прикрыл глаза и сладко заснул. В этот раз ему не снились сны, повелитель совсем забылся и не чувствовал ничего. Если бы кто-нибудь прямо сейчас попытался разбудить его, то после нескольких неудач счел бы, что повелитель впал в кому или вовсе умер. Так он должен был проспать до утра...