Маленький шехзаде.

Ташлыджалы смотрел на мирно спящего ребенка ровно до тех пор, пока в покои не прибыла Хюррем султан. Тогда он молниеностно соскочил с кровати, где сидел малыш и склонился в учтивом поклоне перед госпожой. Она обвела холодным и уставшим взглядом всех присутствующих, затем перевела взгляд на кровать и улыбнулась–в голове всплыли воспоминания о детстве собственных детей, о своей молодости. "Я и забыла каким славным малышом был шехзаде Мустафа...Прелестным...Вот бы и Мехмеда хоть на часок вернуть в детство"–подумала госпожа. Затем она обернулась и пригласила вслед за собой экстравагантно одетую женщину. Та вошла, поклонилась всем присутствующим и тоже перевела взгляд на маленького мальчика. —Это то, о чем вы говорили?–спросила она. Хюррем ничего не сказала,лишь утвердительно кивнула головой. Гадалка подошла ближе к кровати, разложила около неё благовония, травы, достала разную посуду и комната тотчас наполнилась белым дымом. —Что она делает, матушка?–спросила Михримах. —Свою работу.—только и ответила госпожа. После недолгой паузы Мехмед всё же решился осведомиться. –Я надеюсь это не опасно для здоровья малыша?–вопрос прозвучал громко и адресован был скорее гадалке нежели чем Хюррем. Женщина лишь фыркнула и продолжила своё дело, и Мехмеду это явно пришлось не по душе. —Разве вежливо игнорировать вопросы шехзаде? Матушка, откуда такая уверенность, что она не навредит малышу? Врагов у брата более чем достаточно, а вы, я так понимаю, рассказали этой ведьме все подробности? —Сынок, мне самой всё это не внушает доверия, но поверьте, из всех гадалок Стамбула–она самая проверенная . Мехмед недовольно замолчал. Всё это начинало ужасно раздражать и без того неспокойные нервы. Через какое-то время гадалка вынесла вердикт. —На нем лежит мощное заклинание, настолько сильное, что могло обратить время вспять. Но ничего страшного в этом нет, я чувствую добрую энергетику. Малыш снова вырастет. Но как быстро–мне неизвестно. Возможно пройдут годы, прежде чем все вернётся на круги своя, однако здоровью малыша,поверьте, ничего не угрожает. Лучше бы вам узнать, кто это сделал, возможно человек, обративший его, может дать ответы на мучающие вас вопросы. —Думается мне, что она простая шарлатанка.—нервно усмехнулся шехзаде. —То что дети растут, мы и без тебя знали.—он больше не мог сдерживаться и решил высказать всё, что накипело.—Заплатите ей и пускай она идет на все четыре стороны! —Мехмед!–прикрикнула Хюррем. —Хотя то, что она сказала, не достойно даже оплаты. Это самая настоящая глупость. Она никак не помогла, более того, теперь под угрозой находится сохранность тайны о пропаже повелителя, потому что она может все рассказать, что тогда? —Сынок, послушай..–пыталась докричаться до него Хюррем. —Нет, это просто невыносимо! О каких годах идет речь, когда как государство нельзя оставлять без правителя даже на несколько дней! А что будет если все всплывёт наружу! Поднимется бунт! Начнется смута! —Мехмед, перестань!!Успокойся, шехзаде, возьми себя в руки–закричала Хюррем, что есть мочи, но шехзаде лишь притих на секунду, а затем подошел к матери с видом напуганным и тревожным, и произнес. —Как вы можете сохранять спокойствие в такой момент? Мой старший брат может стать свидетелем двух эпох пока будет расти, но тогда он останется совсем один, никому не нужный, брошенный всеми мальчик, о происхождении которого никто не будет знать, а нам придется искать регента, а затем короновать нового правителя, и это в лучшем случае. А если все всплывет? Наш отец потерял власть из-за бунта, если и с Мустафой повторится та же история, это послужит началу дворцовых переворотов. Если все увидят, что захватит власть и свергнуть правителя настолько легко, династия потеряет свой авторитет, тогда кто-то из пашей запросто попытается избавиться от нового правителя точно также как избавились от Сулеймана Великолепного и Мустафы первого, что тогда? Проблема не в ребенке, она намного масштабнее, чем кажется. Но вы все, этого не понимаете!!! Мехмед отдышался и огляделся по сторонам. С разных сторон на него смотрели растерянные, испуганные лица, но он не обращал на них внимания, поскольку увидел, что Мустафа в это время уже не спал. Малыш проснулся и слышал весь этот диалог от начала до конца. На глазах блестели слезы. Мехмед закрыл рот рукой и тысячу раз пожалел о том, что дал волю эмоциям. Шехзаде сделал пару глубоких вдохов и выдохов, а затем ступил пару осторожно шажков на встречу малышу, улыбаясь ему как ни в чем ни бывало. Он подошел к кровати, наклонился, и вытягивая губы трубочкой, произнес. —Душа моя. Ты проснулся?Как давно? Это...Это я тебя разбудил?—голос его звучал тихо и ласково, совсем не так, как минуту назад, когда он кричал и ругался. Мальчик всхлипывал, вытирая слезинки рукавами кафтана, который почему то теперь был ему мал, хотя всего пару часов назад был даже велик, а сейчас рукава не доставали до запястьев. —Хэй, почему ты плачешь? Может, плохой сон?–Мехмед знал, почему его брат плакал, но все равно надеялся, что Мустафа не слышал того, что он говорил. Мальчик отрицательно покачал головой и снова горько всхлипнул. Тогда Мехмед собрал волю в кулак, и стараясь следить за тем, чтобы самому не пустить слезу, осторожно протянул руку к маленькому шехзаде, чтобы погладить его по голове, но тот недовольно промычал и на коленках отполз подальше от руки. Мехмед дрогнул. Он сделал отчаянный рывок вперед, стараясь поймать ребенка и прижать его к себе чтобы успокоить. Но маленький шехзаде спрыгнул с кровати и шмыгнул носом стал искать глазами Яхью. Тот стоял неподалёку и с грустью и тоской наблюдал за происходящим. Мустафа рванулся к нему, крепко схватил его за руку, а затем спрятался за ним. Наступило долгое, неловкое, гнетушее молчание. Тишина сковала всех присутствующих, поправочка почти всех. Только гадалка не стала церемониться и под шумок вышла из покоев, получив на выходе предупреждение от Хюррем: "С тобой я позже разберусь" Мехмед больше не решался приблизится к Мустафе. Он не знал как вести себя дальше и просто стоял. Тогда на помощь пришла Михримах. —Мустафа.–позвала молодая госпожа. Мальчик осторожно выглянул из-за Яхьи. —Чего ты так испугался? Мы твои брат и сестра...Мехмед всего лишь погорячился, он больше не будет кричать, выйди к нам. Ты уже большой, помнишь? Не пристало шехзаде прятаться за своим слугой, пойди ко мне и мы все тебе объясним. –М-м!Нет!–топнул ногой мальчик и снова спрятался за Ташлыджалы. —Я не шехзаде, я ваш повелитель, вы мне соврали! –малыш снова начал плакать.–Мехмед сказал, что нашего отца свергли, значит я его убил! Вы говорили, что это неправда, вы соврали мне! Те воспоминания, не просто плохой сон! Я...Я плохой...—на него нахлынула новая волна эмоций , казалось он плакал еще сильнее. Хюррем султан тяжело вздохнула . Она не могла отрицать того факта, что нынешний правитель убийца, но одно дело называть убийцей сорокалетнего мужчину, и совсем другое маленького мальчика. Поэтому она молчала. У Мехмеда и Михримах были свои причины. Им сказали, что Мустафа не поднимал бунт, а лишь выбежал из злополучного шатра, а все остальное было за янычарами. Однако они в это не верили, хотя и очень хотелось. Мехмед понимал, что у янычар должен был быть предводитель. Без приказа простой рядовой солдат не мог убить повелителя мира. А кто как не Мустафа был главой, авторитетом и кумиром янычарского войска. Все это изначально напоминало переворот. Мехмеда там не было, но факты говорили сами за себя. Пусть он доказывал себе, что его брат не убийца, но все сводилось к одному–он причастен к этой смерти. Мехмед предпочитал не поднимать эту тему, мстить за отца было бы разумно и правильно, все должно было решиться еще в день переворота, но у него не хватало сил переступить через себя и любовь к Мустафе, и пролить братскую кровь, чего же говорить о Михримах, которая и права на престол не имеет. Эту кровоточащую рану предпочитали игнорировать многие годы, запрещалось говорить о смерти прошлого падишаха, упоминать случай в шатре, но настал день, когда пришлось расставить все точки над и. И этот день сегодняшний. Малыш продолжал горько плакать а все присутствующие молчали. И только Ташлыджалы смог разрушить оковы молчания. —Кхм...Повелитель, как уже было сказано ранее, не пристало вам прятаться за своим слугой.–Ташлыджалы одним, немного грубым движением руки вывел маленького султана вперед, а затем сел на корточки перед ним, взяв его за плечи. —Боюсь эту страшную правду рано или поздно должны были узнать, ведь тайное всегда становится явным. Но не спешите делать поспешных выводов и лить напрасные слезы. Выслушайте. –Отпусти, Ташлыджалы, я не желаю ничего слушать, не пытайся мне врать... —Султан Мустафа Хан хазретлери!–прикрикнул Яхья.–Не пристало падишаху капризничать подобно маленькой избалованой девочке! Мальчик замолчал, но надул нижнюю губу, готовый в любой момент разреветься с новой силой. —Вот и хорошо.–уже более ласково продолжил Яхья.—Я бы мог рассказать вам историю, котрую уже тысячу раз рассказывал всем, в том числе и шехзаде и госпоже.–Яхья мельком посмотрел на брата и сестру и продолжил.—История такова: после того, как ваш отец попытался вас убить по ложному обвинению...недругов, вы выбежали из шатра, после чего янычары, увидев вас задыхащимся и обессиленным подняли бунт. И один из янычар, в попытке вас защитить вонзил кинжал в... —Довольно, Ташлыджалы!–прикрикнула Хюррем.–Все мы знаем, что это сказки! Несмотря на то что он малыш, он был и останется убийцей моего мужа!–несдержалась госпожа и тут же отвернулась, чтобы не видеть бледное, безжизненное лицо маленького мальчика. Ташлыджалы отреагировал весьма спокойно. —Вы можете говорить всё, что угодно. Но не забывайте о том, кто автор поддельного письма шаху Тахмаспу, и кто украл печать шехзаде. Мустафа не виновен в смерти своего отца! Только не он. —Да как ты смеешь!!–закричала Хюррем, но Михримах её перебила —Перестаньте, матушка. Тут отрицать бесполезно, давайте позволим ему верить в то, что он хочет. Казнить мы его всегда успеем, но возможно, он не зря затеял всё это. Возможно ему есть что сказать. Знаешь ли ты, Ташлыджалы, что сколько бы ты ни повторял свою историю, никто в неё не верит? У янычар был предводитель, они не могли действовать сами, кто-то зажег в их сердцах огонь ненависти, кто-то распалил этот огонь, кто-то подтолнул их на бунт. И не трудно догадаться кто. Но если ты так уверен в том, что Мустафа не убийца, то кто? —Вы все сказали за меня, госпожа, и имеете право знать. Да, у янычар был предводитель и не один. В ночь перед бунтом Ферхат ага, Атмаджа и Явуз, посланные советом "друзей шехзаде Мустафы", а также...–Яхья сглотнул и весь вспотел, но произнес.–А также я, обсуждали пути восстания. Шехзаде оставалось лишь выйти живым. Что, собственно, он и сделал. Но ни о каком восстании он не знал. Мы действовали за его спиной. И в шатёр его привели его враги, не он сам. —Так значит это ты один из зачинщиков бунта.–мёртвым голосом процедил Мехмед. –Я.–Яхья встал перед членами династии. —Стража!–крикнул шехзаде. –Уведите его. Мустафа все это время стоял с каменным лицом и молчал, но в один момент в нем что-то переломилось и не успела стража схватит Яхью под руки малыш прокричал. —Оставьте его немедленно!!Я его не отпущу, не трогайте его!!–он схватил яхью за ногу и не отпускал до тех пор, пока Мехмед не подал знак остановиться и выслал стражу за дверь.Он подошел к маленькому мальчику и сказал. —Как ты объяснишь это?–Мехмед заглянул в растерянные, испуганные глаза малыша.–Оправдываешь убийцу нашего отца? Как бы не был он тебе дорог, выдать его мне это единственное, и самое малое, что ты можешь сделать в память об отце. Я не смог отомстить за него, и если я сейчас упущу этот шанс, какой же я тогда сын? –Хочешь мстить, убей меня! Я не отдам Яхью! —Что ты несёшь, несносный мальчишка, ты мой брат!! А этот нечестивец всего лишь твой слуга! Слуга, который убил падишаха! Сейчас же отпусти ногу этого предателя!–вспылил Мехмед. —Нет!!! Если бы не он, я был бы мёртв, отец хотел меня убить! Я не позволю убить Яхью, не позволю! —А ну прекрати!–Мехмед схватил его и попытался оттащить от Яхьи, но малыш крепко вцепился в него, обнимая теперь уже за шею.—Я прикажу тебя выпороть, непослушный ребенок!—кричал Мехмед, рывками дергая Мустафу за ноги, пытаясь отцепить его от Яхьи —Не посмеешь, я твой султан! —Да отпусти же ты его!–вступилась Михримах.—У тебя ещё сотни, тысячи таких слуг! Что ты держишься за него, будто за сокровище. Отпусти! —Не отпущууу!–вновь начинал хныкать малыш: силы держать были на исходе. –Почему!? Почему, что с тобой, ты не в себе?Отпусти!–кричал Мехмед —Отпустите меня, ради Аллаха. Это все глупости, ваш брат прав, я понесу наказание, какое должен.–согласился и без того уставший Яхья. —Нет! Нет! Нет, не отпущу, я люблю тебя я не хочу, чтобы ты умирал, я...Я...–Мустафа на секунду замолк. Его перестали тянуть. Мехмед пребывал в немом шоке. Он сел на пол, отдышался и закрыл лицо руками. Яхья тоже уселся на пол напротив шехзаде Мехмеда. На шее у него по-прежнему висел падишах. Ташлыджалы вздохнул. Он чувствовал как сильно бьётся сердце маленького Мустафы, казалось вот-вот вырвется из груди. Он дрожащей рукой гладил его по голове, глядя на шехзаде Мехмеда, который только что был полон решимости его убить. —Что это значит?–спросил Мехмед, строго взглянув в глаза Яхьи. —Я не понимаю о чем вы... —Не придуряйся!!!–сорвался на крик Мехмед, отчего Мустафа дрогнул и сильнее обхватил шею Яхьи. Мехмед это заметил и повторил уже спокойно.–Не придуряйся. Какие отношения у вас были до того, как он стал ребенком? Яхья подумал и решил. –Дружеские. –Врешь.—отчеканил шехзаде. —Простите за преувеличение. Отношения слуги и господина.–сказал Яхья, на этот раз более уверенно. —Лжец.–презрительно фыркнул Мехмед.–Не хочешь говорить, не надо. Мустафа скажет...–Мехмед прочистил горло и сделал голос тоньше, но не ласковее, поскольку был еще зол.–Скажи-ка мне брат, кем тебе приходится этот человек? –Отстань, Мехмед! Ты злой.–буркнул Мустафа, уткнувшись в шею Яхьи —Я злой!?–вскочил шехзаде, нервы которого окончательно сдали.–Да я добрейший человек во всем Стамбуле!–закричал он, оглядев присутствующих. Михримах лишь отрицательно помотала головой. "Да, братец, может обыкновенно ты и добрый, но сейчас ты злее сторожевой собаки"–думала Михримах.