Всё для твоего счастья

Иногда Озен была благодарна Провидению зато, что то подарило ей столь тёмные глаза: зеркала её души и то, что они охраняли, были достоянием только самой Озен. Лекарь долго не возвращался после осмотра – то ли блевал, то ли делал зарисовки увиденного, чёрт его знает – так что у Белого свистка был шанс подумать о своём в тишине, прерываемой лишь тиканьем напольных часов. Раз за разом её мысли, спокойные, как отсчитываемые равнодушным механизмом секунды, возвращались к ученику. Дело было в нём, ради него она и спускалась в Бездну и что-то искала, кусочки этого пазла почти собрались воедино, надо было подождать ещё совсем немного. Озен не торопилась, не тот уже возраст. Мог бы поспешать тот дерзкий блондинчик, но уже не может, бедняжка. И между тем… Она мозговала и другие вещи. Лагерь и его остолопов. Артефакты. И снова Марулк. Ученик – это как отдельный орган, совсем как эдакая персональная печень или вроде того, чувствуешь на расстоянии, как он и что с ним. Лайза стала самостоятельной и нашла свой путь на глазах у Озен, а этот мальчишка… Всё же как странно они взрослеют, самцы роды человеческого. Из бархатных щёк начинает резаться щетина, жирок уступает место мускулам, и глазом моргнуть не успеешь, как вчерашний ребёнок ищет себе подружку. Но не Марулк, не. Как был, так и остался серьёзным и при этом стеснительным. Вот кого надо обследовать, а не её, желательно именно голову, и, быть может, ещё одно место, вдруг где сбоит. И чего её это волнует? Волнует ли?.. Да, волнует. Марулку пора стать самостоятельным и выбрать свой путь. Эпопея со свистками не для него, но и подавать еду в ресторане не дело. Может, удастся подбить его изучать артефакты? Сама мысль о том, что Марулк может остаться в лагере Искателей и до старости лет встречать путников благовониями и сытным ужином, заставляла Озен испытывать какое-то доселе неведомое чувство. Разве такое может нравиться? С другой стороны, ей в его возрасте было весело биться со смертельно опасной фауной Бездны, так что кто бы говорил. И всё же, надо с ним побеседовать. Даже если Марулк выберет обычную жизнь, он молод, красив и достоин лучшего будущего, нежели прозябать в закоулках Преисподней. Нет, ему точно надо отыскать подружку. Или он не по девушкам? Интересный виток мысли, с этим будет сложнее, но вроде Марулк смущался при её омовении... Так, а вот эта тема из области фантастики, можно смело обходить. – Не издохли там, док? – отчаявшись дождаться лекаря, крикнула в сторону занавески Озен, – Или вы там консилиум собрали втихаря, чтобы выяснить, как это я до сих пор жива? – Нет-нет, мисс Озен, всё в порядке, – лекарь зашёл так быстро, будто только и ждал момента, пока его позовут, – Я был несколько в тупике от того, чем мне проверять Вашу чувствительность. Ткани рядом с клиньями Тысячника, как мне кажется, сплошь фиброзные. – Так и есть, – Белый свисток с подозрением зыркнула на странного вида заострённый стек в его руках, – Не вздумайте в меня этим тыкать, а то я могу вам что-нибудь случайно сломать. – Тогда... – врач помедлил, но всё же отложил инструмент в сторону, – Если Вас ничего не беспокоит, мы закончили. Озен испытала некоторое облегчение, снова выйдя на улицу. Ей никогда не нравились эти нудные проверки. То ли она редко болела, то ли всегда хорошо считывала сигналы своего организма – как знать. Даже с клиньями Тысячника не понадобилось особой помощи, ни один не загноился, несмотря на боль. Возможно, она с этими артефактами просто были созданы друг для друга. Марулк ещё не вернулся: он решил уладить кое-какие дела перед спуском, и Озен воспользовалась паузой, чтобы осмотреться. Орт менялся с каждым её возвращением: то лавка, то вывеска, то улочка. Новые краски, новые лица. Лишь она обманчиво неизменна. По сравнению с Бездной, поверхность казалась частью дрёмы после изнурящего спуска, зыбкой и обманчивой. А ведь когда-то было наоборот. Очень-очень давно, когда все её волосы были чёрными, словно сажа, а в теле не было ни одного артефакта. – Ты уже всё? Что сказал доктор? – Марулк подбежал к ней трусцой, улыбаясь. – Этот шарлатан от медицины решил, что я, пожалуй, ещё поживу. А ты-то чего такой довольный? – Я от душеприказчика. Сделал небольшую пометку в завещании. Если со мной что-нибудь случится, деньги вернутся обратно к тебе. – И ты рассчитываешь, что я сейчас рассержусь, скину тебя в пропасть, и ты выиграешь этот раунд? Юноша рассмеялся: – Красочно умереть, конечно, надо ещё умудриться, но я надеюсь, что ты смилуешься надо мной. – Я сегодня отделала беленького и чуток успокоилась, но вот завтра уже ничего не обещаю, – Озен взглянула на чемодан его руке, – Это все твои вещи? – Да, здесь, в Орте, их немного, самое ценное осталось в лагере, – парень помешкал, а затем добавил, – Ты ещё не передумала пообедать? Я знаю место, где подают восхитительные рёбрышки. – Прямо как на свидание зовёшь, – в шутку бросила Белый свисток. Юный Джесеку покраснел: – Учитель! Я просто хочу тебя порадовать! – Схема донельзя знакомая, хоть я уже и не могу припомнить имени последнего смельчака, подкупавшего меня едой, – на этот раз Озен обронила фразу с умыслом. Ровно для того, чтобы подтвердить очевидное: лицо Марулка скрывало эмоции хуже, чем собака – сигналы собственного хвоста. Он удивился, растерялся и под конец как будто слегка расстроился. Отчего-то Озен казалось, что опечалили его не проблемы с памятью. Хорошо бы она ошиблась. Если не ошибается… нехорошо. – Я тут подумала... – негромко начала Белый свисток, когда официант принял у них заказ на порцию рёбрышек, которых хватило бы на небольшой могильник, – Что бы ты сделал, если бы я умерла? Это была не то чтобы стандартная ситуация для учеников, но в прошлый раз на этот вопрос отвечала Лайза. Отшутилась, зараза, выдав «Наверное, бухала бы. Долго». И всё. Но тут явно был другой случай. Руки Марулка чуть заметно задрожали, он схватил себя за запястье: – Зачем ты спрашиваешь меня об этом? – Да просто интересно. Я же не застану, а вероятность того, что я умру раньше тебя, несколько выше. Так что? Что бы ты сделал? В голубых глазах набухли слёзы размером с добрые вишни. Озен, хоть и навидалась в жизни всякого, всё же оторопела от столь стремительной реакции. – Все… все эти годы я верил, нет, знал, что ты жива. Чувствовал это. А теперь ты вот так запросто спрашиваешь, что бы я… – его голос задрожал, – Что бы я делал в таком случае? – Да я ничего… – впервые за долгое время Озен захлопала ресницами, но быстро опомнилась, – Так и… – Ты моё всё! Центр моего мира! – почти воскликнул Марулк. На них оглянулось несколько столиков, – Это всё равно что… Что спросить Орт, что бы он сделал, исчезни из его жизни Бездна! – Пострадала бы эконом… – Я не об этом! – парень резко вскочил с места, – Ты… ешь, я проветрюсь и вернусь. Озен бы искренне хотелось сказать, что после подобной сцены у неё пропал аппетит, но её огромное тело нуждалось в топливе даже в самые трудные минуты жизни. Впрочем, вкус соуса заметно притупился. Нет, она знала, что Марулк к ней привязан, но чтобы настолько… Ситуация с лёгкостью преодолела риску «нехорошо» и победно дошла до показателя «дерьмово». Мимолётный импульс возле ключиц. Голос, не утративший своей яркости. «Оз, ты вечно не можешь понять других, пока не становится слишком поздно» Его карие глаза и вечная взъерошенность, будто брата распихали средь ночи и как можно быстрее всучили одежду и пресловутый свисток искателей. Вот уж кто был достоин и искренней преданности, и приключений. Но Бездна сочла иначе. – Ты как всегда вовремя, Закри, – негромко проговорила Озен, поглаживая изгибы своего свистка кончиками пальцев, – Делаешь патовую ситуацию ещё патовее. В этом весь ты, братец. Марулк вернулся довольно быстро. Его лицо обрамляли слипшиеся от воды кончики волос, а глаза оказались чуть опухшими. – Извини меня, – всё же решилась озвучить Озен, заставив парня перестать гонять порцию салата по тарелке. – Я знаю, что ты не со зла, – он шмыгнул носом и попытался улыбнуться, – Нормальный вопрос, просто я не воспринял его также… логично, как ты. И… слишком уж переживательными оказались эти дни. – Боюсь, что впереди могут быть не лучше. – Если мы не собираемся репетировать смерти друг друга, полагаю, будет не так уж и плохо. – Глупый мальчишка, в этом мире есть вещи и пострашнее смерти, – выгрызя желанный хрящ, Озен протёрла руки, – Я вспомнила, зачем ходила. И почему не принесла ничего с собой. – Это что-то очень тяжёлое? – предположил Марулк, – Если да, нестрашно, можно позвать Чёрных свистков, чтобы помогли. – Нет, для этого «чего-то» просто требуются определённые условия. Нигде больше это не сработает. – Какой странный артефакт, – он как мог изображал интерес, но слова наставницы о смерти ранили его чувства больше, чем хотелось бы. В груди поселилась по-детски нелепая обида ребёнка, оставленного на произвол судьбы. К чему знать о причине этого поступка, раз и раньше не соизволили делиться? – Это не артефакт. Это… – она помедлила, – Лекарство. Марулк перестал жевать: – Лекарство? – Да. То, что при верном использовании способно исцелить твою кожу. Вилка юного Джесеку грохнулась на пол, звеня как увесистая кирка, а не как изящное приспособление для еды: – Ме… меня? Что?.. – Я смутно помню, но я действительно посещала Бондрюда. Да, он, быть может, и псих ненормальный, однако свой пятый уровень знает досконально. Там периодически встречаются такие... – Белый свисток изобразила руками сферу, – Спрессованные окаменелости. Совсем как те чёртовы пальцы в лавке, только выглядят иначе. Наш лорд Рассвета, – она усмехнулась, – Был весьма недоволен устроенными мной раскопками, видимо, думал, что откопаю и принесу на поверхность какие-то его тёмные секреты. – Это он повинен в потере твоей памяти? – Марулк пребывал в таком шоке от сваливающейся на него информации, что мог хвататься только за случайные слова. – Нет, не думаю, – она показала головой, – Я могла попасть в один из карманов силового поля, вот и всё. Раскопки выдались долгие, мне не терпелось испытать силу этих снежков, и я могла подняться реже обычного. Ерундовая перегрузка, но похоже, мне хватило. Бондрюд не желал мне смерти, ведь я даже поделилась с ним тем, что нашла. После я провела довольно много времени возле Чаш Гигантов на четвёртом уровне, чтобы найти подходящий водоём. Я точно нашла всё, что требовалось, – Озен наконец замолкла. Марулк молчал в ответ. – Не вздумай сказать, что не отправишься туда со мной, – голос Белого свистка прозвучал настороженно, и её ученик вздрогнул, будто выйдя из транса: – Ты... Потратила столько времени, чтобы... – Это моё время. Распоряжаюсь им как хочу, – она встала из-за стола, так что Марулку пришлось как можно скорее расплатиться за обед: – Я не про это, просто моя благодарность тебе... – Дело не доведено до конца. Поблагодаришь, когда сможешь гулять по городу без этого, – Озен дотронулась до полы его накидки я ощутила, как ладони ученика бережно обхватили её руку: – Ты невероятная. Просто знай это, и всё. – Я итак это знаю, – быстро высвободилась Белый свисток, – Чемодан дотащишь? Не забыл, как выживать на первом и втором уровнях? – Конечно, я же регулярно туда спускаюсь, – ничуть не обидевшись, улыбнулся юный Джесеку. – Вот и проверим. Учти, добраться до четвёртого уровня нелегко, я вдоволь тебя погоняю. – Да, учитель! Я соскучился по твоим урокам. – Балбес, – фыркнула Озен, грубовато взъерошив волосы цвета лазурита, – Идём скорее, мне не терпится снова очутиться в своих покоях.