handle with care

(I) Если бы судьба была справедлива, она бы предупредила Чую о сегодняшнем дне. Что сегодня будет страница, вырванная прямо из одной из тех седзе-манг, которые Кека любит читать. Он смеялся до упаду над некоторыми абсолютными глупостями, происходящими в этих романтических историях, но Кека всегда очень зловеще настаивала, что однажды то же самое случится и с ним, и тогда он тоже поверит в настоящую любовь. Что ж, это сегодня — день, когда такой неверующий, как он, не может не относиться к героине манги, которая влюбляется с первого взгляда и проводит остаток 300 с лишним глав, тоскуя по нему, не имея ничего, кроме его памяти, запечатленной глубоко в ее сердце. День начался так же, как и любой другой «голубой понедельник»; ничто не указывало на то, что в его монотонное существование будет брошен крутой мяч неожиданности. Чуя сидел на холодной скамейке, его любимый красно-белый шарф был обернут вокруг шеи, поверх темно-синей водолазки и его обычного черного пиджака, потягивая утренний кофе, наблюдая, как поезда останавливаются перед длинной вереницей нетерпеливо ожидающих пассажиров, толпа торопливо набивается в вагоны перед свисток оборвался. Так обыденно, размышлял он. В чем смысл всего этого? Рутина, которую нужно повторять ежедневно без перерыва? Почему сегодня не произойдет чего-нибудь интересного? Бессмысленно было надеяться на какое-либо приключение. До прибытия нужного поезда на станцию оставалось всего пять минут. Вздохнув, он поднялся на ноги, чтобы присоединиться к очереди, когда его экзистенциальный кризис середины двадцатых годов был прерван мягким голосом за спиной. – Прошу прощения? Он поворачивается, и мир вокруг него резко останавливается. Или, по крайней мере, то, что должно было произойти, потому что на одно долгое мгновение он застыл на месте, его мозг способен различить только некоторые детали, такие как губы, складывающие слова, неуверенная улыбка, быстро исчезающая, легкий вопросительный наклон головы… А затем он вырывается из своих мечтаний. Ой. Рядом с ним стоит мужчина, его взгляд метается между Чуей и проходящими мимо людьми, явно задаваясь вопросом, должен ли он оставить этого эксцентричного человека, погруженного в свои мечты, в покое и спросить кого-нибудь другого о том, что его интересовало. Чуя кашляет в кулак в перчатке. Поговорим о неловкости. Неужели он только что пялился с открытым ртом на совершенно незнакомого человека? – О, извините. Вы со мной разговариваете? Чертовски глупо. С кем еще он разговаривает? Рядом с ними никого нет. Мужчина прочищает горло. – Да... э–э, вы не знаете, прибывает ли этот поезд в Центральную библиотеку? Чуя на мгновение задумывается. Его мысли все еще путаются и бессвязны. Почему у него так кружится голова? Это из-за одеколона, которым пользуется незнакомец, или что-то в этом роде? Пахнет хорошо, хотя его мозг очень бесполезно снабжает его. – Эм, я думаю, через пять минут, – м-да. – Я имею в виду, да, это пятая платформа... Я имею в виду, эм. Да, поезд прибывает на эту платформу. Неужели он не может составить предложение, не путаясь в словах?! Он рискует взглянуть на лицо мужчины, чтобы оценить его выражение. Он, должно быть, думает, что Чуя - законченный болван. Вместо этого у него добрый, понимающий взгляд, который сразу согревает его окружение (или его лицо). – А, я понимаю. Спасибо за вашу помощь, – он делает паузу и добавляет: – Напряженный понедельник? Что... Понедельник? Прежде чем мужчина успел объясниться, перед ними медленно остановился его собственный поезд. – Ну, я полагаю, это твой поезд. Чуя собирается спросить, откуда он знает, но затем он улыбается, в уголках его красивых глаз появляются морщинки, и Чуя чуть не опоздал на свой поезд. – Тогда увидимся. Хорошего дня! Только позже, просматривая отчеты за день, он внезапно осознает, что незнакомец предположил, что он был так не в себе из–за стресса в начале недели, и какой же он идиот. Хуже того, у него даже не было возможности спросить его имя, род занятий или номер телефона (ну, последнее в любом случае невозможно. Он бы вообразил, что Чуя - полный чудак, если бы сделал это. Только такие люди, как Дазай, могли провернуть что-то подобное и выйти сухими из воды.) Вот тебе и любовь с первого взгляда. Его коллеги никогда больше не присоединятся к нему за обедом после того, как он столько раз ругал их за прошедший день. Даже новичок Акутагава – тот Акутагава, который ловил каждое его слово, говоря «да, Чуя–сан, я сделаю это, Чуя–сан», — поспешил прочь, придумывая то или иное оправдание насчет того, чтобы забрать Джин из школы или что-то в этом роде. В наши дни неуважение вполне реально. Чуя должен присматривать за ребенком. Он становится все более дерзким день ото дня. Дома не лучше. – Как дела в школе, Кека–тян? – Хм. Как обычно. Что насчет тебя? Ты подхватил любовного жука? – Ч-что?! – его лицо непроизвольно краснеет, пока не становится таким же, как пряди его волос, упавшие на лоб. – Что за— о чем ты говоришь?! Она просто пожимает плечами и откусывает еще один кусочек блинчика. Почему младшие сестры такие чертовски проницательные? В каком-то смысле Кека, возможно, была права. Он не хочет этого признавать, но прошло уже три дня подряд, а он даже не может сомкнуть глаз. Весь день он проводит, гадая, кем мог бы быть этот привлекательный незнакомец. По ночам ему снятся мягкие волосы, падающие на красивые глаза, губы, приподнятые в нежной улыбке, аромат его одеколона наполняет его чувства, и он просыпается прежде, чем его сны могут принять более дикий оборот. (II) Как раз в тот момент, когда он решил, что такая встреча бывает раз в жизни и больше никогда не повторится, случилось невозможное. Кафе Sky-Casino, расположенное по соседству с его рабочим местом, часто посещается Чуей не только из-за идеальных напитков, которые они готовят, но и из-за спокойного интерьера. После целого дня, проведенного в конференц-залах и телефонных разговорах, он всегда посещает это кафе, чтобы выпить чашечку-другую кофе и прочистить мозги. Итак, сегодняшний день. Сделав свой обычный заказ, он занял единственный столик рядом с длинным дневным окном, подперев щеку ладонью и наблюдая за жизнью, происходящей внизу, когда услышал знакомый голос в кафе. Парень, которого я видел пять дней назад, стоит у прилавка! Всего в нескольких футах от него…! Его первая мысль — Чуя, вероятно, все-таки окончательно сошел с ума. Неужели он начал галлюцинировать случайных граждан, чтобы они походили на красивого незнакомца только потому, что он у него на уме 24/7? Но затем раздается ответный голос менеджера Сигмы, и он понимает, что это не сон. Этот человек действительно здесь… в его любимое кафе! – Эм, все в порядке? – Что?! – ох. Официант, подросток по имени Ацуши, стоит рядом с его столиком, неся кофе на блюде, с озабоченным выражением лица. – Да-да, да, все в порядке! – я только что увидел парня, от которого не могу отвлечься уже неделю, но я понятия не имею, как подойти и поговорить с ним так, как Дазай очаровывает каждую девушку, которая попадается ему на пути, поэтому я сижу здесь, как болван, пялясь на его красивый профиль, пока он улыбается и разговаривает. И отдает свою визитку, потому что мне больше нечего делать, но да, в остальном все в порядке. Удовлетворенный его ответом, Ацуши улыбается и продолжает ставить перед ним кофе, в то время как Чуя с сожалением наблюдает за удаляющейся спиной своей мысленной пассии. Он был так близко! Почему он не осмотрит кафе перед уходом? Почему он просто забрал свой заказ и ушел? Почему, черт возьми, он даже не взглянул на Чую?! Я сижу прямо здесь! Я здесь! Посмотри на меня! Черт возьми. Он отчетливо слышит насмешливый голос Дазая в своей голове: «ЛОЛ, заметь меня, семпай {{{(>_<)}}}». Точь-в-точь как героиня седзе-манги, пффф! Чуе все равно. Ему отчаянно нужны ответы на некоторые вопросы, если он собирается сегодня хоть немного поспать. Он готов прибегнуть к любым средствам, чтобы получить информацию, даже если это означает необходимость похоронить то, что осталось от его самоуважения. На данный момент у него вообще что-нибудь осталось? Он не знает. – Ацуши–кун? – Да, Чуя–сан?”э – Вы знаете джентльмена, который только что ушел? Ацуши хмуро смотрит на дверь, пытаясь вспомнить последний выход — здесь не так много посетителей... ты ведь должен помнить, верно? Давай же! — а затем просветлел в своей обычной наивной манере, что также успокоило Чую. Ацуши знает; и он хороший мальчик, он никогда не сочтет свой вопрос подозрительным или странным. – Ах, он? Это был Достоевский–сан. Он старший невролог в больнице Йокогамы.” – О, это так? – это место, где работает Дазай! Он может знать— Нет, нет! Я ни за что не спрошу этого ублюдка... Еще одна хорошая черта этого ребенка: ему не нужен большой стимул для продолжения разговора. Пока Чуя слушает его и проявляет интерес, он будет продолжать говорить, пока менеджер не отругает его за болтовню и халтуру на службе. – Да! – взволнованно продолжает он. – Вы знаете, он на самом деле наш благодетель. Именно он нашел деньги для Сигмы–сана, чтобы открыть это кафе. Он часто навещает нас — на самом деле, почти каждый день — и знаете, что еще лучше? Он дает большие чаевые, ха-ха! – Понимаю. Но... почему я никогда не видел его раньше, если он ежедневный посетитель? Я тоже прихожу сюда почти каждый день. – Вы никогда не видели его раньше?– Чуя качает головой. В этом нет никаких сомнений. Он наверняка запомнил бы такое милое личико, если бы видел его раньше. – Ах! Может быть, потому, что ты обычно приходишь по вечерам, а он приходит сюда по утрам? – Это значит, что сегодня он впервые приходит в гости вечером? – Полагаю, да? – он колеблется. – Почему?.. Есть что-нибудь...? – Ах, нет–нет. Ничего. – дерьмо! Даже Ацуши теперь начал что-то подозревать?! – Сигма–сан назвал его иностранным именем, так что мне было просто любопытно. – О, да! Он из России, – Чуя с таким нетерпением ждал возможности узнать больше интересных фактов о русском докторе, но удача отвернулась от него, когда Сигма позвал Ацуши немедленно присутствовать за 5-м столом. – Мне пора, Чуя–сан. Приятного вам кофе! Ну, в любом случае, Чуя не должен быть слишком жадным. Это больше информации, чем он ожидал получить. Он доволен. По крайней мере, на данный момент. (III) Спустя несколько дней и несколько неудачных попыток найти этого человека в любых социальных сетях, Чуя постепенно начал понимать, что все и их собаки, похоже, знают Достоевского. Как только он узнал свое имя, казалось, он просто не мог его не слышать. Чуя вошел в комнату босса, чтобы представить свой готовый отчет, и ждал, когда он сделает несколько замечаний по поводу аудиторских отчетов (потому что финансы - это все, что волнует босса, в любом случае), когда зазвонил его мобильный телефон. – Достя, старина~!" Босс встает со своего вращающегося стула и ходит взад и вперед по комнате, болтая с посетителем, прерываемый его обычным громким хохотом. Его поведение всегда действует Чуе на нервы, но он пропускает это мимо ушей только из-за хорошей оплаты. Интересно, будут ли в порядке уши звонящего после звонка? Но это имя уже прилипло к нему помимо его сознательной воли. Достя? Как у Достоевского? Рядом с ним секретарша мисс Олкотт одаривает его извиняющейся улыбкой. – Чуя–кун, ему может потребоваться некоторое время, чтобы закончить, – бормочет она, искоса поглядывая на их босса. – Ты можешь сесть на диван, если хочешь. – О, я в порядке, спасибо, – я хочу знать... с кем разговаривает босс. Тот ли он Достоевский, которого я имею в виду? Он проглатывает свой вопрос. Босс, без сомнения, разговаривает со своим другом или близким знакомым. Будет непрофессионально совать нос в его личные дела. Более того, зная Олкотта, она, вероятно, пожала бы плечами и сказала, что не знает. Она - самое трудоголическое создание, которое он когда-либо встречал в своей жизни. Если бы Чуя был секретарем мистера Фицджеральда, он мог бы разрывать файлы каждые пять секунд либо из-за перегрузки работой, либо из-за буйных манер босса. Мисс Олкотт действительно святая, рожденная для того, чтобы заботиться о «Джеральд Инкорпорейтед». Фицджеральд, похоже, расстроен тем, как прошел его звонок. Он плюхается в кресло и встряхивает телефон, который теперь погас. – Олкотт, посмотри на эту крысу! Он никогда не дает мне шанса доказать силу моей настоящей дружбы! С такой скоростью он забудет мое незабываемо потрясающее лицо! – Ты пригласил его прыгнуть с парашютом?! Снова! – Он снова отказал мне, Олкотт! В этом-то все и дело! Почему ты встал на его сторону?! Мое предложение настоящей дружбы было отвергнуто уже трижды! Я, Великий Фицджеральд!— – Эм, сэр? – Олкотт сглатывает. – Может быть, ему не нравится прыгать с парашютом? Может быть, попробовать пригласить его на какой-нибудь другой вид спорта? – О, это хорошая идея, – он одобрительно погрозил ей пальцем. – Что ж, давайте посмотрим... как насчет скайсерфинга? – она снова сглатывает, пока он подсчитывает варианты на пальцах. – Скалолазание? Подводное плавание с аквалангом? Кататься на лыжах? Хели-ски? Как насчет прыжков с тарзанки? Нет? – видя, как с каждым словом ее лицо бледнеет все больше, он вздыхает и сдается. – Почему нормальным людям не может нравиться какой-нибудь нормальный вид спорта? – Это все нормальные виды спорта?!! – Что еще? Чуя–кун, ты увлекаешься каким-нибудь приключенческим видом спорта? Давайте посмотрим, есть ли у вас какие-нибудь лучшие предложения для этого моего друга-отшельника. Чуя переводит взгляд с ободряющей улыбки Олкотта на нетерпеливое выражение лица их босса, пытаясь прочитать обстановку в комнате, пытаясь понять, шутит ли босс. – Мне нравятся гонки на мотоциклах, но— – Вау! Действительно? В каком клубе ты состоишь? Я подумаю о том, чтобы поставить на вас свои деньги после того, как увижу ваше выступление. Запиши это в расписание, Элкотт. Мы идем на следующий матч Чуи. – Но, сэр! Мы тут обсуждали доктора Достоевского! – О, точно, – н нажимает на экран своего телефона и нажимает зеленую иконку, чтобы снова позвонить своему другу. – Теперь у меня есть много предложений. – Но, сэр! — Она обреченно фыркает, когда босс поднимается со стула, прижимая телефон к уху, и поворачивается к Чуе с болезненной улыбкой. Возможно, он все-таки ошибается насчет предела ее терпения. – Доктор Достоевский и мистер Фицджеральд были соседями по дому во время учебы в колледже, – сообщает она ему, тем не менее, с нежностью в голосе. – С тех пор, как он приехал в Японию, мистер Фицджеральд приглашал его в одно приключение за другим и... ну, вот как это происходит. Она кивает на более высокого мужчину, машущего рукой, страстно настаивая на том, что для его сердца не может быть лучшего средства, чем прыжок со скалы. Чуя слышит мягкий голос русского в своем сознании и пытается представить, как он пытается замолвить словечко за Фицджеральда, прежде чем окончательно сдаться. – Его друг недолго пробыл в Японии? – Уже три года. Время от времени они ходят куда—нибудь поужинать, но мистер Фитцджеральд настаивает, что приключенческий спорт - это путь к построению дружбы на всю жизнь: преломляй хлеб, ломай кости. Очевидно. – Ха–ха, это довольно интересная... философия? Олкотт тоже хихикает в момент общего товарищества из-за их чудовищно богатого босса с нулевым социальным чутьем. – Я приму твой отчет, Чуя–кун, и сообщу тебе о ходе расследования позже. Это, эм, это может занять некоторое время, и я не хочу отрывать тебя от твоих повседневных обязанностей. Позже его разум делает очень бесполезный вывод: если Достоевский — однокурсник Фицджеральда по колледжу и того же возраста, что и он, ему сейчас должно быть далеко за тридцать пять. Чуя знает, что у босса есть пятилетняя дочь, потому что он не может молчать о ней ни в один хороший день. Значит, Достоевский тоже должен быть женат и иметь детей! Чуя вздыхает и смотрит в потолок своей спальни. Он переживает тоску по невозможному в стиле седзе во всей красе. Черт! Это все его вина! ПОЧЕМУ ОН должен был выглядеть таким красивым в понедельник утром? ПОЧЕМУ ЕГО губы должны быть такими привлекательными, чтобы я не мог перестать пялиться на них и вообще не слушать его слов? ПОЧЕМУ ЕГО глаза должны быть не похожи на все остальные — красивые, опущенные, фиолетовые? ПОЧЕМУ ЕГО пальцы должны выглядеть такими тонкими и изящными? Это Все, Черт Возьми, Ошибка! Это Все, Это, блядь, Блядь, Блядь, блядь, блядь, блядь, блядь, блядь, блядь!!! – Чуя! Заткнись! – его мать во имя всех благ и целей захлопывает дверь. – Чего ты орешь?! Почему он... почему он... почему он сделал ЧТО?! Люди должны спать сейчас, а завтра им нужно рано проснуться! Он в ужасе смотрит на Кое с открытым ртом, понимая, что кричал и разглагольствовал о Достоевском вслух. Ублюдок, ублюдок... – Я... я говорил, нет, во сне... в моих снах, я имею в виду, – заикается он. – Это не кошмар! – быстро успокаивает он ее. Я схожу с ума, тоскуя по совершенно определенно не одинокому иностранцу. – Теперь я буду спать спокойно. Спокойной ночи, анесан! (IV) Опять же, когда он встречался с Дазаем и их общим другом Одасаку, который работает учителем в школе Кеки. Из ниоткуда макрель начала многозначительно смотреть на Чую и говорить, что не может быть кошмара страшнее, чем встречаться с «этим демоном Достоевским». – Какого черта ты на меня смотришь?! – чтобы быстро сменить тему, он делает быстрый глоток своего напитка, отчаянно надеясь, что не покраснел. Временами Дазай может быть пугающе проницательным, но в это невозможно поверить. Чуя ни словом не обмолвился о русском незнакомце, с которым он столкнулся на станции метро в Дазай. – Анго не выходил сегодня вечером? – Очевидно, работа, – Дазай отмахивается от этой темы небрежным взмахом руки. – Прекрати пытаться сменить тему, чиби! Скажи мне, что ты находишь такого привлекательного в этом подонке. Он серьезно вызывает у меня мурашки по коже. · Я даже не знаю, о чем ты говоришь, дерьмовый Дазай! А теперь заткнись и дай мне спокойно выпить. Но Дазай нанес свой урон. Чуя начинает задаваться вопросом, что такого жуткого Дазай находит в Достоевском. Опять же, Дазаю нельзя слишком доверять. Если он ненавидит кого-то по какой-либо причине, он обязательно будет жаловаться на них повсюду, даже придумывать истории, которых никогда не было, просто ради этого. Чуя хорошо его знает. Возможно, то, что ему выделили тонну мозговых клеток для умозаключений, наблюдений, фотографической памяти и тому подобного, делает его инфантильным и незрелым в других отношениях. И Ацуши, и Олкотт высоко отзывались о русском. Конечно, они упомянут, если с этим парнем что-то не так, верно? Ждать. Я не влюблен в него! Я не хочу с ним встречаться! Какого черта я задаюсь вопросом, подонок он или нет? Почему это вообще имеет для меня значение?! Ему, должно быть, тридцать пять с лишним лет, и он, черт возьми, женат! Но... слова слетают с его губ прежде, чем он успевает прикрыть рот рукой. – Но он хотя бы холост? – Ты слышишь это, Одасаку?! Ты это слышишь! Мой чиби, мой соучастник преступления. – Какое преступление?! Ты был тем, кто—! – МОЯ бездомная собака! Одержимый! Чиби, демон внутри тебя должен быть изгнан! сейчас! Пока он не разъел твои внутренности! Чуя смотрит на Одасаку в поисках объяснения этому необъяснимо глупому поведению, но пожилой мужчина просто пожимает плечами и делает еще один небрежный глоток своего напитка, как будто Дазай вовсе не танцует вокруг их стола. Честно говоря, это он выглядит одержимым (не говоря уже о том, как неловко!) – Эй! Разве так должен вести себя врач?— – Это чудовище не может быть побеждено ни одной медицинской практикой, известной нынешнему человечеству, – отрезает он без малейшего намека на абсурд. Чуя пытается вспомнить, не является ли это сюжетом какого-нибудь недавно выпущенного додзинси. – Мы должны изгнать его с помощью магии... каменная соль! Чуя закрывает лицо шляпой, прежде чем другие в баре узнают его и удивятся, как он дружит с абсолютным маньяком — помехой для общества. – 7:30 вечера каждый будний день и 8:30 утра по выходным. – Что ты болтаешь, дерьмовая макрель? Сядь на место, пока бармен не вышвырнул нас вон. Удивительно, но Дазай повинуется. Он плюхается на свой барный стул, как будто из него внезапно выкачали всю энергию. – Это время, когда доктор Федор Достоевский находится на общем дежурстве. – Что?! Я не знаю ни одного… – его полное имя Федор Достоевский! – Нет? – он наклоняет голову в той понимающей манере, которую так ненавидит Чуя. – Тогда почему чиби искал этого парня и... ха—ха, вы не получили никаких результатов, потому что все ваши варианты написания были неправильными – Досуфу–Дусуто–фусиги—фушуги-! – теперь он смеется, хватаясь за живот и несколько раз хлопая Одасаку по спине. – Я определенно должен сделать распечатку вашей истории поиска и передать ее ему! – Как ты... ТЫ ВЗЛОМАЛ МОЙ НОУТБУК?! ДААЗАААЙЙЙ!! Пять секунд спустя их вышвырнули из бара. Всех троих. Вместе с уважаемым Одасаку. Он присоединился к ним только для того, чтобы спокойно выпить. К этому времени Чуя уже достаточно успокоился. Дазай, с другой стороны, кажется наименее виноватым, радостно напевая мелодию себе под нос, пока они медленно прогуливаются по тротуару, направляясь к своим домам. – Чуя–кун, Дазай просто завидует этому парню— – Ну уж нет, Одасаку! Не ты тоже объединяешься с Анго и говоришь то же самое — – Или нет, если ты веришь тому, что он говорит. Я хочу сказать, что ты не должен позволять его образу мыслей влиять на твой образ твоей пассии— – Я ни в кого не влюблен!» – Или не влюблен, если ты так говоришь. Он чувствует себя неуверенно, потому что другой парень пропустил четыре-пять классов, чтобы закончить медицинскую школу... на что? Шестнадцать? В то время как Дазай, знаете ли, пропустил два. Одасаку иногда может быть жестоко честным. Результат таков: они оба краснеют. Дазай, потому что его разоблачили из-за его ревности, а Чуя, потому что его разоблачили из-за его увлечения. Дазай первым приходит в себя и наносит ответный удар. – Видишь? Он может быть монстром только в том случае, если обладает таким сверхразумом! Кто в здравом уме может закончить среднюю школу в двенадцать лет? Если он не монстр, то он тайно андроид. О, возможно, я попал в точку, а? – он тянет Одасаку за руку, как возбужденный щенок. – Ты однажды встречался с этим парнем, не так ли? Разве ты не говорил, что его лицо было слишком бесстрастным? Холодно? А его кабинет для консультаций? Тьфу! Здесь слишком чисто и стерильно, Одасаку! Это почти как попасть в больницу! – Но вы в больнице.. – Дело не в этом! – скулит он. – Подумай хорошенько. Похож он на андроида или нет? – Андроиды не взрослеют, Дазай! – Чуя вздыхает, мысленно измученный своими выходками и собственными попытками вычислить нынешний возраст парня. Дазай одаривает его зубастой улыбкой. – О–о, шримпи теперь переходит в режим полного сталкера, да? Сейчас ему 29 лет — не слишком напрягай свой мозг. Тебе это понадобится завтра. – О, – всего на четыре года старше меня?! – Да, всего на четыре года старше! – поддразнивает он. – И, нет. Он не женат. Он очень одинок. Один из тех типов, которым суждено вечно оставаться одинокими. Совсем как ты, чиби! Это брак, заключенный на небесах~! – Заткнись! – к настоящему времени Чуя знает, что его лицо приобрело оттенки красного, от которых слишком трудно избавиться сейчас. Он буквально чувствует, как кровь приливает к его лицу. – Расскажи мне, как ты просмотрел мою историю поиска. – Хе–хе-хе, не собираюсь говорить. Но у меня есть свои источники повсюду! (V) Было не так уж трудно разнюхать его источники. Из младших сестер получаются самые страшные шпионы в мире. Ничто, вообще ничто не застраховано от них. Теперь он сменил пароль на экране входа. Но это только вопрос времени, когда она тоже это поймет. Это одна из решенных проблем. Но есть еще одна проблема: а именно, пара больших оленьих глаз, следующих за ним повсюду — выглядящих настолько извиняющимися и милыми, что со стороны Чуи требуется все, чтобы не простить владельца на месте. Но Кеке нужно усвоить свой урок. Она не должна рыться в личном ноутбуке своего старшего брата, когда его нет. – Ладно, ладно! Я понимаю, так что оставь меня в покое! – Ты злишься на меня? Ты все еще злишься на меня. Верно? – Послушай, мы можем поговорить об этом через пять минут. А пока дай человеку спокойно отлить, черт возьми! – Хорошо, – она убирает свой нос, выглядывающий сквозь щель в двери, и закрывает ее как следует. Он дважды проверяет затвор– прежде чем приступить к своим делам. Серьезно. Кека стоит прямо за дверью ванной, и Чуя чуть не спотыкается, пытаясь удержать равновесие на узкой лестничной площадке. – Что теперь? Я сказал, что ты прощена. Просто не делай этого снова. Кроме того, почему, Дазай из всех людей, Кека? Ты же знаешь, как я его ненавижу, нет? – Но ты ходишь с ним пить. Он закатывает глаза. – Это потому, что он умоляет меня пойти с ним на свидание! Умоляет, ясно?! Боже. – Прости. Я снова разозлила тебя. Он качает головой, как будто это не имеет значения, но не может избавиться от девушки, которая весь день ходила за ним по пятам, как побитый щенок. Теперь он сел за свой стол в своей комнате, но она все еще стоит у его локтя, ее блестящие влажные глаза смотрят на него из-за того, что выглядит как новейший том ее любимой манги. – Дазай–сан... – Если речь идет о макрели, я не хочу ничего слышать. – На днях он увидел, как я пялюсь на этот экземпляр в витрине магазина. Это был последний экземпляр, но у меня не было достаточно денег. Я собиралась попросить служащего зарезервировать его для меня, но Дазай-сан опередил меня. Он купил его прежде, чем я успела что-либо сделать. Оказавшись снаружи, он заключил сделку. Если я отправлю ему фотографию твоей истории поиска, я смогу получить книгу бесплатно. – Итак, он заманил тебя в свою ловушку. Ты мог бы подождать до следующей недели, верно? Наверняка они пополняют запасы в течение четырех-пяти дней? Она торжественно качает головой. – Я должна получить копию, как только она будет выпущена. У меня есть определенные ритуалы, запланированные на день выпуска, и я получаю ответы на свои пророчества без дальнейших церемоний. Чуя не знает, саркастична ли она или совершенно серьезна в своем «ритуале». Он не осмеливается совать нос в чужие дела. Насколько он знает, она может использовать копии в качестве доски для спиритических сеансов, чтобы направлять духов и знать будущее манги еще до того, как автор ее планирует. Вместо этого он забирает книгу у нее из рук и перелистывает страницы. Какая-то мистическая выдумка, судя по тому, что он видит. – Это нормально, читать мангу и прочее, но ты не можешь тратить на это все свои карманные деньги и время, хорошо? Тебе тоже нужно сосредоточиться на своей школе… – Доктор ходит в ту же церковь, что и Поль–нии! – Что?! Кека использует его секундное удивление, чтобы выхватить книгу у него из рук и выбежать из комнаты. Вау. Все используют его единственную слабость против него. Церковь, да? Он не был в церквях или каких-либо религиозных учреждениях с восьми лет. Но предложение Кеки намного лучше, чем предложение Дазая. Как он должен обращаться к врачу, если он никогда не болеет? На днях Чуя остался под дождем только для того, чтобы простудиться, но его телосложение настолько хорошее, что вся лихорадка прошла после одной горячей ванны. К черту его потрясающее здоровье. Более того, этот парень - невролог или что-то в этом роде. Но церковь гораздо лучше. Особенно, если он поедет с Полем и его мужем, они потом будут на седьмом небе от счастья. Они будут надеяться, что он избавится от своего грязного рта, по крайней мере, после того, как будет ходить в церковь каждую неделю. Не знаю, как насчет его рта, но его мысли определенно будут становиться намного грязнее после каждого визита. (+1) Чуя никогда не желал, чтобы воскресенье наступило быстрее, чем сегодня. Даже Кое была удивлена, что он хотел пойти в церковь, но он изменил ход ее мыслей, сказав, что прошло много времени с тех пор, как он встречался с Верленом, и что он планировал провести день с ними. Кеку попросили пойти с ним, но она тактично отказалась, сославшись на домашнее задание и предстоящие экзамены. Тем не менее, он покраснел, заметив тень понимающей улыбки на ее лице. Но теперь, заняв место на задней скамье, Поль и Артур по обе стороны, вставая и читая Библию и прислушиваясь к советам Отца, он не может быть более разочарован. Причина, по которой он поспешил посетить воскресную мессу впервые за пятнадцать или около того лет, отсутствует. К счастью, начался хор, что оставляет ему больше времени, чтобы просканировать толпу в поисках человека с волосами цвета воронова крыла. – Чуя? – шепчет Поль, незаметно наклоняясь ближе. – Что-нибудь случилось? – Нет. А что? – Ты выглядишь беспокойным. Это первый раз, когда ты приезжаешь сюда после долгого времени. Если ты не в настроении, мы всегда можем уйти. Чуя собирается что-то сказать, когда большие дубовые двери позади них слегка скрипят, а затем это происходит… момент, которого он ждал всю неделю! Сквозь ранний утренний солнечный свет, просачивающийся сквозь щель в двери, входит мужчина его мечты. Он выглядит таким же красивым, каким запомнился, в своем черном пальто и белых брюках, его черные сапоги до колен мягко стучат по каменным плиткам, когда он идет к ближайшему к двери креслу. В следующее мгновение он чувствует, как его мечты разбиваются вдребезги в его сердце. Красивый, блестяще хорошо одетый мужчина входит вслед за ним и проскальзывает на сиденье рядом с ним. Он что—то бормочет парню своей мечты, заставляя его улыбнуться, что не только заставляет его сердце биться быстрее, но и заставляет его ревновать, потому что - черт возьми! Это Чуя должен был заставить его так улыбаться! Он его парень? Разве Дазай не говорил, что он одинок? Неужели он просто лгал, чтобы поиграть с бедным сердцем Чуи, просто чтобы потом посмеяться над своей безнадежной влюбленностью? Новичок в его любовной истории, судя по всему, тоже иностранец. Чуя разочарованно вздыхает. О чем он вообще думал? Как, черт возьми, он ни с того ни с сего решил, что кто—то вроде Федора Достоевского — вундеркинд, красавец и, что более важно, совершенно незнакомый человек - хотя бы взглянет на него? Как будто услышав его мысли, его взгляд на долю секунды метнулся к креслу Чуи. Казалось бы, собираясь отправиться дальше, но затем они возвращаются к нему и задерживаются на его лице еще на секунду, прежде чем расшириться в узнавании. Чуя быстро отворачивается, его глаза застыли немигающими от ужаса. Черт возьми, этот парень помнит меня?! Он совсем не готов к такому сценарию. Все, что он планировал на сегодня, - это выбрать самое дальнее место впереди и украдкой бросить на него пару взглядов, ничего не понимая. Избегая озадаченных взглядов Артура, он подтягивает лацканы своего пальто и зарывается пылающими щеками в шерсть. В течение одной долгой минуты он избегает даже смотреть в сторону русского в целом — однако любопытство берет верх, и он рискует взглянуть краем глаза. Его возлюбленый смотрит вперед, его ладони жестко положены на колени, в то время как его спутник продолжает смотреть на Чую и корчить смешливые рожи (за что его тут же ругает другой). В чем его дело? Он что, издевается над Чуей?! Да, да, держи своего симпатичного парня при себе! Я нисколько не ревную! Вовсе нет! – Мистер Верлен! Все трое останавливаются на пути к парковке и оборачиваются, пытаясь определить источник голоса. Это седовласый мужчина, тот, что пришел с Достоевским. Он идет к ним быстрыми пружинистыми шагами, явно пытаясь убежать от своего друга, поскольку упомянутый друг продолжает тянуть его назад и прочь за фалды пальто. Эти двое вскоре догоняют их — седовласый мужчина, по какой–то причине очень взволнованный по сравнению со своим другом, который активно избегает зрительного контакта с кем бы то ни было. – О, господин Гоголь, господин Достоевский! Как у вас дела? – Лучше не бывает, лучше не бывает~ Сегодня еще лучше, потому что— – Коля! Я клянусь—! (О, черт. Чуя скучал по этому мягкому голосу уже несколько дней. Он встряхивается, возвращаясь к настоящему, прежде чем неловко впасть в задумчивость прямо перед своим братом.) – Ха–ха-ха, Дос-кун застенчив, как всегда~, – этот Гоголь сильно напоминает Чуе Дазая. – В любом случае, кто наш юный друг? Ваш сын? Сын?! Пол усмехается и кладет руку ему на плечо. – Ха–ха, это мой младший брат, Чуя. Впрочем, он не такой уж и маленький. Ему за двадцать, как и всем нам. Он просто выглядит молодым из—за своего... ой, что?! Чуя наносит удар в живот по очевидным причинам — в то же время его пассия наносит своему другу удар прямо в лопатку за что-то неразборчивое, что он сказал ему в уши. Или, скорее, пытается, потому что мужчина ловко отошел в сторону, чтобы вместо этого обнять Чую за плечо. – Чуя–кун~? У тебя очень красивое имя, и ты держишь свой телефон наготове, чтобы его можно было украсть, ха-ха-ха~ – Чтоо?! – Коля! НЕТ! – Федя! ДА! – это превращается в потасовку между двумя парнями, когда Гоголь пытается что-то ввести в свой телефон, а другой пытается вырвать его у него, но терпит неудачу из-за преимущества Гоголя в росте на два дюйма или около того. – Вы — вы двое — не собираетесь — останавливать это, дайте мне напечатать — ааааа! Вскоре его телефон благополучно приземляется обратно в ложбинку его ладоней. – Вот так! Просто чтобы ты знал, что мой друг — тупица и никогда бы не признался, что влюбился в тебя с того момента, как увидел... – Я этого не делал! – Он полностью привержен тому, чтобы прожить свою жизнь в отрицании. Итак! Я умоляю тебя, Чуя–кун... пожалуйста, пригласи его на одно свидание, чтобы он перестал кусать меня за уши каждый вечер из—за милого-ммммм! Подождите. Подождите.. ПОДОЖДИТЕ. Его «пассия» влюблена... в... него?!! В Чую из всех людей?!? Ни за что!! Что это за поворот сюжета?!! Чуя прикусывает нижнюю губу, чтобы удержаться от громкого смеха. От восторга от свидания, когда ему ничего не нужно было делать, или от сцены, когда его возлюбленная тащит своего смущенного лучшего друга за его длинную косу — он не уверен. Он не может дождаться, когда вернется домой и напишет парню. Может быть, даже подразнить его по этому поводу, как будто он вообще никогда не тосковал по нему. О, но до этого. У него есть проблема посерьезнее. А именно, его дорогой брат и его брат-по-любви, которые очень верно угадали его истинную причину неожиданного посещения церкви и не перестают дразнить его по этому поводу на протяжении всей их поездки домой. Но, э-э, неважно. Сидя на заднем сиденье их машины, он улыбается новому контакту, сохраненному в его телефоне. Федя — легко пугающаяся милая крыса, пожалуйста, обращайтесь с ней осторожно <3