бабочка и паук

Ханамия очень сильно жалеет о том, что узнал об отношениях Теппея с Рико Айдой лишь постфактум. До этого лишь подозревал — слишком внимательно маленькая тренерша следила за своим центровым; слишком сильно потом сжимала челюсть и торопливо вытирала льющиеся из глаз слёзы, когда Киёши рухнул под кольцом, хватаясь за колено. Паутина трепыхалась под пальцами Макото, и он ликовал. Планировал вывести из игры лишь одну жертву, а получилось сразу две. Только вот в расчётах он ошибся. Рико Айда из игры не выбыла — только крепче сжала кулаки и впилась глазами в Ханемию. Тот перехватил её взгляд так же, как продолжал перехватывать передачи её команды. В глазах цвета молочного шоколада (будь проклята периодическая любовь Макото к деталям) плескалась искренняя ненависть. Но было там и ещё что-то. Что-то такое, что не был в состоянии расшифровать даже он. Признаться, Ханемии в плане чтения людей у своего семпая предстояло ещё учиться и учиться. Лишь после игры Макото краем уха услышал то, что подтвердило его догадки — Рико Айда была девушкой Теппея. Только уже бывшей. От этой информации Ханемия почувствовал лёгкое раздражение — он вывел из игры сильного соперника, но по-прежнему не чувствовал, что полностью его раздавил. Победа была не окончательной, не абсолютной. Её мог бы завершить финальный удар, кто был бы для Киёши дороже всего. Макото даже глаза прикрыл от удовольствия, представляя себе это. Кто-то из его одноклассников даже шарахнулся от его невольной улыбки. Это было привычно и правильно. А вот Рико Айду это не пробрало. Даже после матча она держалась почти так же уверено, как и до. Держалась, отчаянно подбадривая команду и удерживая разгорячённого Хьюгу от того, чтобы набить Ханемии морду. Хотя наверняка хотела этого не меньше, чем капитан. Рико Айда была умной. Макото это сразу почувствовал — её ум нельзя было сравнить с его, но способности к анализу и аналитике явно превосходили его собственные. Ханемия ненавидел делать такие выводы, но знать о слабых и сильных сторонах своих противников он был элементарно обязан. Незавершённая победа не давала покоя.        Ханемия анализировал. Рассуждал и прикидывал. Стратегия была предопределена заранее — влюбить, поиграться и выбросить. А потом просто наблюдать за тем, как Киёши Теппей обо всём узнает, а Рико Айда будет прятать глаза, стыдиться и ненавидеть себя, отдаляясь. Ханемия был более чем уверен, что это разобьёт Теппея окончательно. Железное сердце было крепким, стальным, но и в нём имелись уязвимые места. Команда и Рико Айда. Растоптать всю команду было возможно, но гораздо сложнее и муторнее, чем сделать основательную ставку на их тренера. Только вот эйфорию Ханемии основательно пошатывал и даже разбивал тот факт, что Рико Айда была девушкой нетипичной. Такой, с какими капитан Кирисаки Дайти дело ещё не имел. Хотя у него было много подружек, которые легко клевали на его внешность, приятные манеры и красивые слова, которые Макото генерировал уже на интуитивном уровне, даже не помня, что и кому говорил. Да что уж там, он и лиц-то их не помнил. Его мозг воспринимал это как совершенно ненужную и лишнюю информацию, которая была недостойна задерживаться в его голове дольше, чем на пару минут. Ханемия любил развлекаться с глупенькими милашками — они сами вешались на него, не зная, что через пару дней будут раздавлены жестокими словами, которые он бросал так же легко, как и комплименты. Даже не меняясь при этом в лице. А Имаёши любил припоминать кохаю этот факт. — Почему ты не хочешь повышать уровень, Ханамия-кун? Разве эти милашки не становятся похожи на надоедливых мух? — лис из Тоо всегда чётко попадает в то, что беспокоит его собеседника. — Ревнуешь, семпай? — лучшая защита — это нападение. — Что ты, что ты, Ханамия-кун. Не пойми меня неправильно, но я имел в виду не настолько резкую смену твоих интересов, — Имаёши примирительно поднимает руки вверх, но его улыбка ни капли не меняется. Своей цели он всё равно добился — Ханемия всё равно уязвлён, — я всего лишь думаю, что тебе не помешает капелька разнообразия. Для тонуса, скажем так. Макото в этот момент практически его ненавидит, потому что в этот момент в голове так некстати всплывает образ угловатой тренерши Сейрин с мальчишеской причёской. Поднять уровень, значит?        Только вот Ханемия знать не знает, как подступиться. И это непонимание злит и раздражает словно надоедливая задачка, решение которой никак не можешь найти. Тренировки Кирисаки Дайти становятся жестче, а их капитан (видимо в качестве контрольного выстрела) узнаёт, что Киёши Теппей вернулся на позицию центрового Сейрин. Узнав это, Макото заходится в приступе истерического смеха — самонадеянный идиот, на что ты рассчитываешь? Планы приходится перестраивать. А Ханемия крайне не любит плести паутину по новой. Муха точно в неё попадётся, но вот бабочка летает настолько далеко, что даже приманить нет ни единого шанса. Макото захлопывает ноутбук с открытой там соцсетью. У Рико Айды мало фотографий в личном профиле, зато много друзей и фоток с командой Сейрин. Почти с каждой Ханамии в лицо вызывающе счастливо улыбается Киёши Теппей. На старых снимках его широченная ладонь всегда покоится на плече Рико. На новых он лишь возвышается за её спиной. Макото с лёгким удивлением отмечает тот факт, что его радует это наблюдение. А ещё гонит подальше случайную мысль о том, что он ебучий сталкер. Это ведь всё для плана и достижения цели.        Бабочка задевает паутину крылом настолько внезапно, что даже немного удивляет этим самого паука. Который просто возвращается домой переулками поздно вечером и становится свидетелем того, как двое неизвестных парней (ладно, кажется, из его школы) зажимают в угол сопротивляющуюся девчонку. Не то чтобы Ханамия — рыцарь на белом коне, но образ как плохиша, так и очаровательного парня не оставляет ему иного выбора, кроме как вмешаться. Поэтому он засовывает руки в карманы и скучающе спрашивает: — Эй, что это вы там творите? Вдвоём и на одну хрупкую девушку… Нехорошо-нехорошо. Два идиота точно узнают его по голосу. Поэтому и предпочитают быстро ретироваться в противоположную сторону, тихо матерясь себе под нос. Ханемия даже немного разочарованно пожимает плечами — с этими идиотами так скучно, что блевать тянет. — И что застряла? Где же элементарное «спасибо» за помощь? Девчонка покрепче прижимает к себе сумку и резко делает шаг вперёд, вступая в полоску света от фонаря. — И не подумаю, Ханамия. — Какие люди! Не ждал, признаться, действительно не ждал встретить именно тебя, Айда, — Макото растягивает губы в приятной улыбке, но Рико на это не ведётся. Смотрит на него настороженно, практически враждебно. Она не дурочка. Ханамии не нужно напоминать себе это снова. — Пропусти. Благодарить я тебя всё равно не собираюсь. — Как агрессивно, — недовольно тянет Макото. Паутина приятно дёргается под пальцами, — чем же я заслужил такое? — Ты ещё интересоваться этим смеешь? Спросила бы, есть ли у тебя совесть, но, кажется, я знаю ответ, — Рико поджимает губы, задирая голову вверх, чтобы заглянуть Ханемии прямо в глаза. Чертовски смело — тот даже брови слегка приподнимает, только шире растягивая губы в ласковой улыбке. Она пытается обойти его сбоку, но Макото достаточно играет в баскетбол, чтобы среагировать мгновенно. Его ладонь опускается на плечо Айды, заставляя её остановиться. Он давит не физически — морально. Так, как умеет это делать только он. — Отпусти. — Милая, ты, кажется, меня не поняла. Здесь играю я и правила тоже мои. Тем более, чего тебе бояться? Я девушку и пальцем не трону, — здесь он даже честен в какой-то степени. Пальцем не тронет. У Рико острые и маленькие плечи: чуть посильнее сожмёшь пальцы и точно можешь сломать определённый сустав. Ханемия, разрабатывая свои тактики, неплохо изучил все анатомические подробности и уязвимые места человеческого тела. У Айды, кажется, вся она — одно уязвимое место. — Пошёл ты. Я с таким как ты даже разговаривать не хочу, — она озлобленно дёргается, но Макото держит крепко, — чего тебе вообще от меня надо? — Рико повышает голос, но сильно нервничающей не выглядит. Это легко исправить. Ханемия наклоняется чуть ниже, мельком облизывая растянутые в усмешке губы. — Судя по вопросу, ты всё-таки хочешь со мной побеседовать. Может сменим обстановку в таком случае? К примеру, этот переулок на какое-нибудь кафе недалеко отсюда, — с такого расстояния он даже может почувствовать запах её волос. Апельсин с корицей. Айда распахивает глаза так, что это кажется физическим невозможным. Да-да, я и таким побыть могу, представь себе. Ханамия даже немного расслабляется. Очень зря. Паутина трескается и рвётся буквально за одну секунду — кажущийся хрупким, но оказавшийся удивительно жёстким и острым локоть Рико Айды прилетает ему прямо в ребро. Макото чуть себе язык от внезапности не прикусывает, сгибаясь пополам. Когда перед глазами перестают плясать разноцветные звёздочки, её и след простывает. Ханемия от души врезает кулаком по стене дома, к которой привалился, чтобы отдышаться. Не он один хорошо знает анатомию. — А ты сука, Рико Айда. Его смех эхом разносится по переулку.        Победа ускользает с кончиков пальцев Ханамии, просачивается через них. Проигрыш горчит на языке и отдаётся тяжёлыми импульсами по всему телу. Команда не рискует даже трогать своего тренера-капитана, испаряясь из его поля зрения. Сам Макото топит себя в компьютерных играх и периодических поздневечерних вылазках за крепким кофе и лимонными бисквитами. Именно там его и вылавливает Имаёши, просто садясь за столик напротив Макото. — Увидел, что у тебя свободно и не мог не присоединиться, Ханамия-кун, — Шоичи аккуратно опускает перед собой дымящуюся чашку с зелёным чаем. — Пить на ночь зелёный чай — не лучшее решение, — непонятно с чего огрызается Ханамия. Всё же и грубить так открыто Имаёши — тоже не лучшее решение. — Как и набивать желудок перед сном выпечкой. Тем более я слышал, что Кирисаки Дайти приостановили свои тренировки, — спокойно комментирует Шоичи то, как Ханамия отправляет в рот очередной кусок бисквита. Он питает определённую слабость к цитрусовым. Так некстати в памяти всплывает тот самый запах апельсина и корицы. Который он в последний раз вдохнул тогда, когда проходил, побеждённый, мимо Сейрин. Рико на него и не смотрела — они все вместе обнимали едва стоящего на ногах Киёши. Так мило, что аж мерзко. — Ханамия-кун, ты здесь? — А где ещё мне быть? — Макото возвращается достаточно быстро, чтобы откликнуться на вопрос Имаёши. Но пауза всё равно оказывается достаточно заметной. — Ни разу ещё не видел, чтобы поражение так на тебя влияло, — Шоичи задумчиво склоняет голову к плечу и задумчиво склоняет голову к плечу. Сканирует. У Ханемии по спине вдруг мурашки ползут — этот чёртов телепат может иногда заглядывать в людей даже глубже, чем это могут сделать они сами, — или не в поражении, и ни в Киёши Теппее тут дело? Тысячу раз блять. — Я должен был раздавить их и Теппея в частности. Но проиграл. Сам думаешь, как я себя чувствую? — Ханамия натягивает кривую улыбку, тщательно маскируя нарастающую панику. Имаёши картинно растягивает рот в притворном «о». — Может тогда всё-таки последуешь моему совету и займёшься прокачиванием собственного ранга и покорением новых уровней? — стёкла очков семпая отсвечивают и больно бьют Макото по глазам. — Да, неплохой способ повеселиться, — Ханемия изо всех сил старается, чтобы голос не звучал кисло. Вроде прокатывает. — Ну тогда хорошего вечера. И беспокойной ночи, судя по количеству кофе, — Имаёши наконец выпускает кохая из своих лисьих когтей. Когда он скрывается за дверьми кофейни, Ханамия свободно выдыхает. И в один глоток допивает оставшийся кофе. В голове всплывает термин, виденный им недавно в одном из справочников — обсессия. Да, именно это с ним определённо и происходит. Макото расплачивается за кофе и бисквиты. Уже на улице его скручивает новый приступ смеха — наверное сейчас он точно выйдет как какой-то псих. Но Ханемии откровенно поебать, отпускает его только через добрую минуту. А потом он открывает глаза. И через дорогу, в паре десятков метров от себя, видит Рико Айду с наушниками на шее и без привычных дурацких заколок на чёлке. В руке у неё пакет с овощами. На улице ощутимо холодает. По спине вновь бегут мурашки — на этот раз виной погода и тонкая толстовка. Ханамия улыбается и приветственно вскидывает ладонь вверх. Рико смотрит прямо на него пару мгновений, поджав губы, потом почему-то резко мотает головой. — Как там Киёши себя чувствует? — приходится практически орать. Айда дёргается словно от пощёчины и быстром шагом уходит прочь, надвинув наушники. Одна ночью на улице. Почему-то Макото исключительно везёт встречать её без её вечных сопровождающих. И Ханамия не может устоять. Кончиками пальцев он вновь чувствует паутину. И остальным телом тоже. Как будто сам в неё заворачивается. Ханамия следует за Рико бесшумно словно пресловутая тень. У него нет такого таланта к скрытности, как у трижды проклятого Куроко, но есть осторожность и ловкость. Тем более Айда так спокойно идёт в наушниках, будто окружающего мира для неё и не существует. Спокойная и с идеально прямой спиной. Есть такое понятие «влюблённость» вдруг вспоминается Ханамии. Это глупое и абсолютно бессмысленное чувство, с которым он рассчитывал никогда и не встречаться. Влюблённость и холодный интеллект не должны пересекаться и являются взаимоисключающими понятиями — в это Макото верил всю свою сознательную жизнь. Злая ирония: второе, кажется, привело его к первому. И это первое — единственное логическое объяснение тому, чем он сейчас занимается. «Я хочу сломать Киёши Теппея» уже не прокатывает. Врать самому себе Ханемия не любит. Только окружающим.        Рико Айда вдруг останавливается. Прошло не более пяти минут их странной прогулки. Ханемия успевает нырнуть в тень, прежде чем тренерша Сейрин резко оборачивается, словно почувствовав-таки слежку. Нет, сейчас ещё рано. Нет плана, а мысли путаются слишком неправильно. Рико, чуть дёрнув плечом и переложив пакет в другую руку, продолжает свой путь. Ханемия также следует за ней, понимая, что ему уже элементарно по пути, и параллельно набирая на телефоне короткое и ёмкое сообщение. Завтра в пять тренировка. Всем быть.