Дик смеётся, когда Тим берёт его за руку, увлекая за собой в центр бального зала и сквозь толпу танцующих людей. Женщина в слишком дорогом платье бросает на них непристойный взгляд, но Дик не обращает на это внимания, ухмыляясь, когда младший брат увлекает его за собой в нелепую версию вальса.
Вот уже несколько недель Дик не видел свою семью, отправившись с друзьями в путешествие по стране. Несмотря на то, что большую часть своей жизни Дик провёл с Брюсом и поэтому много путешествовал — Дик ещё многого не видел, и было здорово выбраться с друзьями, чтобы увидеть Большой Каньон и самый большой в мире клубок шпагата.
Он скучал по своей семье, но было приятно ненадолго уехать из Готэма. Здесь всё могло стать довольно напряженным под именем сына Брюса Уэйна, и эти вечеринки, особенно в последнее время, стали… довольно некомфортными для Дика. Поэтому, когда Рой предложил уехать, Дик сразу же ухватился за эту возможность.
Однако сейчас Дик счастлив вернуться. Все его братья и сёстры были рады его видеть, и даже Брюс выглядел вполне довольным в течение дня. Завершить день возвращения весельем с близкими на одной из душных вечеринок Брюса кажется лучшим вариантом возвращения в Готэм, даже если для этого придётся иметь дело со всеми старыми гарпиями и репортёрами, задающими ему слишком личные вопросы о том, почему он уехал.
— Прошу прощения! — кричит кто-то обиженный, когда Дик и Тим раскачиваются чуть ли не вплотную, и Тим между смехом произносит извинения, заставляя Дика ухмыляться. Приятно видеть Тима таким беззаботным; все младшие братья и сёстры Дика могут быть настолько серьёзными, настолько замкнутыми в себе, что каждый раз, когда они ведут себя соответственно своему возрасту, это доставляет Дику огромное удовольствие.
Чёрт, Тиму всего пятнадцать! Он заслуживает того, чтобы время от времени развлекаться. Они не могут все быть Брюсом, мистером Всё-работает-и-не-играет. Дик очень рано понял, что не может так существовать, что ему нужны связи с людьми за пределами мира Брюса, чтобы выжить, чтобы справиться с нагрузкой, которую на тебя взваливают просто за то, что ты Уэйн. Джейсон научился тому же, и Кэсс всегда была другой, но вот Тим и Дэмиан… Ну, Дик иногда беспокоится о них.
Когда оркестр заканчивает песню, Дик и Тим расступаются с одинаковыми улыбками и аплодируют, не обращая внимания на грязные взгляды, которые они получали. Дик уверен, что об отсутствии у них приличий будут говорить ещё долго, но Дик не может заставить себя переживать. Эта проблема
будущего.
— Перерыв на воду? — предлагает Тим, и Дик кивает в знак согласия, следуя за младшим братом к бару сбоку от бального зала.
Пока Тим подзывает бармена, чтобы попросить пару бутылок воды, Дик оглядывается вокруг, сканируя бальный зал. Он видит Брюса на другой стороне, окружённого большой толпой и заставляющего их всех смеяться. Джейсон и Кэсс, как он видит, танцуют, Кэсс с ухмылкой на лице, а Джейсон с ярко-красными от смущения щеками, что вызывает у Дика усмешку. Дэмиана нигде не видно, но Дика это не удивляет: мальчик то и дело проскальзывает туда-сюда здесь. В конце концов, он появится.
— Держи, — говорит Тим, протягивая Дику бутылку, и Дик принимает её с тихим словом благодарности.
Они стоят в дружеском молчании, наблюдая за комнатой вокруг себя и переводя дыхание.
В какой-то момент Дик слышит, как дыхание Тима сбивается в груди, и оглядывается, чтобы увидеть, что внимание его младшего брата приковано к группе людей, которые только что вошли в парадную дверь. Дик ухмыляется, когда понимает, кто именно привлёк его внимание.
— Коннер, конечно, выглядит красавцем в своем костюме, — поддразнивает Дик.
Тим бросает на него возмущённый взгляд, но на его щеках появляется румянец.
— Давай, — подбадривает Дик. — Иди, развлекись со своим другом. Оставь меня наблюдать за людьми.
Тим закусывает губу в нерешительности, но затем резко кивает и без лишних слов пробирается сквозь толпу.
Дик усмехается и делает ещё один глоток воды, откидываясь на спинку барной стойки и напевая в такт музыке, которую играет живой оркестр.
— Удивительно видеть тебя здесь, Ричард.
Дик совершенно точно не напрягается и не вздрагивает, но он не может удержаться от того, чтобы не сглотнуть от волнения, прежде чем его глаза метнутся в сторону и посмотрят на человека, который присоединился к нему возле баре.
Слэйд Уилсон — внушительная фигура, но в этом нет ничего нового. С его крупным телосложением и костюмом, который, вероятно, стоит больше, чем целый семестр обучения в Готэмском университете, людям нетрудно испугаться Слэйда, в том числе и Дику. Не помогает и то, что, несмотря на то, что Слэйд такой большой, Дик никогда не слышит его приближения, пока тот не окажется рядом с ним.
— Мы в поместье Уэйнов, — говорит Дик, сохраняя ровный голос. Он снова оглядывается по сторонам, утешаясь тем, что его семья расселась по комнате.
— Верно, — допускает Слэйд, — но в последнее время ты…
отсутствовал. Просто удивлён, что ты снова появился. — Его льдисто-голубые глаза изучают Дика с ног до головы, достаточно медленно, чтобы Дик боролся с желанием напрячься. — Ты выглядишь
очень хорошо.
Рука Дика непроизвольно сжимает бутылку с водой в ответ на слегка намекающий тон слов другого мужчины, и от этого пластик красноречиво похрустывает. Губы Слэйда искривляются в небольшой, забавной ухмылке.
— Спасибо, — натянуто говорит Дик. Он обращает свое внимание на Джейсона и Кэсс, которые отдыхают на скамейке в другом конце комнаты. Джейсон снял пиджак и накинул его на плечи Кассандры, широко жестикулируя руками, рассказывая какую-то историю, которая увлекла её.
Слэйд подходит ближе. Настолько близко, что его рука касается руки Дика, которая лежит на барной стойке. Челюсть Дика сжимается, и он заставляет её расслабиться. Всё в порядке, всё хорошо. Он в порядке.
Сколько Дик себя помнит, Слэйд был довольно…
сосредоточен на нём. Всегда уделял ему много внимания на подобных мероприятиях, или спрашивал о нём на встречах с Брюсом, или приглашал его заглянуть в «Wilson Industries», если в WE станет слишком скучно. Он никогда не был… неподобающим, если можно так сказать. Ни в каком смысле, на который Дик мог бы указать. Конечно, пока он не достиг совершеннолетия.
Всё изменилось, когда Дику исполнилось восемнадцать. Слэйд стал смелее, откровеннее. Прикосновения стали затягиваться, комментарии стали содержать явные намёки.
До этого Дик никогда не мог точно определить, почему Слэйд заставлял его чувствовать себя неловко, ведь тот никогда
ничего не делал, но всё стало предельно ясно, когда Дик стал законным.
Дик играет хорошо, потому что должен. Wilson Industries — вторая по могуществу компания в Готэме, главный конкурент Брюса в ряде областей. Для них всех лучше быть вежливыми, быть в дружеских отношениях. Так всё проходит гораздо более гладко, и, безусловно, лучше выглядит для прессы.
Но если бы Дик мог высказаться?
Ну, он бы уже был в другом конце комнаты, так далеко от Слэйда Уилсона, как только мог, и оставался бы там.
— Тебе понравилось твоё время вдали от дома? — спрашивает Слэйд. Это вежливый вопрос, но то, как он прошептал его, а также то, как близко он находится, заставляет его чувствовать себя гораздо более интимным, чем Дик может себе позволить.
«
Понравилось моё время вдали от тебя, » — думает про себя Дик. Вслух он говорит:
— Да. Мы с друзьями хорошо провели время.
— Это хорошо, — говорит Слэйд, кивая в знак одобрения. — Молодым людям вроде тебя нужно веселиться, вы все слишком серьёзны. Уэйн чересчур усердно вас воспитывает.
Дик открывает рот, чтобы возразить, что его отец ничего подобного не делает — несмотря на то, что совсем недавно думал нечто подобное, — но слова замирают в его горле, когда рука Слэйда поднимается, ложится на его плечо, тёплая и большая, и слегка сжимает его.
Дик отворачивается в сторону бармена и облегченно вздыхает, когда Слэйд отпускает его, позволяя отстраниться.
— Водку с мартини, пожалуйста, — просит Дик, чувствуя сильное желание выпить, и бармен кивает.
— Ты вообще достаточно взрослый, чтобы пить? — спросил Слэйд, похоже, забавляясь.
Дик ни на секунду не верит, что Слэйд не знает точно, сколько ему лет. Но всё равно он говорит:
— Двадцать два, в марте.
Слэйд издаёт звук признания. Дик чувствует, что тот наблюдает за ним, но не отрывает взгляда от движений бармена, решительно глядя на то, как тот делает мартини.
— Ричард, — начинает Слэйд.
— Я предпочитаю Дик, — перебивает Дик, просто чтобы возразить.
— О, я знаю, — отвечает Слэйд, усмехаясь, и намёк в его голосе заставляет щёки Дика пылать от смущения, хотя ему
нечего смущаться.
— Держите, — говорит бармен, протягивая Дику его напиток, и Дик улыбается в знак благодарности, делая длинный глоток. Алкоголь обжигает; Дик никогда не был большим любителем выпить, поэтому ему приходится бороться с желанием сморщить нос от этого ощущения.
Не найдя больше оправданий, Дик оглядывается на Слэйда. Тот всё ещё наблюдает за ним, слегка ухмыляясь, и Дик снова борется с желанием напрячься от того, как Слэйд смотрит на него.
Боже, он уже скучает по дороге со своими друзьями. То, что на него глазеют или пристают, не новость и, вероятно, всегда будет преследовать его, но Слэйд всегда был… другим. Острее,
темнее. Неуютно так, что в голове Дика зазвенели тревожные звоночки.
Он ничего не может с этим поделать, разве что просто пройти через это.
Рука Слэйда снова ложится на плечо Дика, и на этот раз Дик не может удержаться от того, чтобы не напрячься, не ожидав, что Слэйд снова попытается дотронуться до него. Слэйд сжимает руку, хватка крепкая, и подходит ближе, пока Дик не чувствует тёплое дыхание Слэйда у своего виска.
Господи, какой же он большой.
— Дикки?
Дик вскидывает голову. Он не слышал, как подошёл Джейсон, но присутствие брата принесло ему огромное облегчение, и он улыбается. Взгляд Джейсона жёстко скользит от лица Дика к руке на его плече, а затем к Слэйду, глаза сужаются.
Рука Слэйда соскальзывает с него, и он отходит.
— Я оставлю тебя с твоим братом, — говорит он, но в его голосе звучит недовольство. — Увидимся позже, Ричард.
Джейсон смотрит на него, пока тот не исчезает в толпе, а Дик пользуется возможностью сделать несколько глубоких вдохов, чтобы руки перестали дрожать. Он ненавидит, что Слэйд может так сильно повлиять на него, едва сделав что-то; это глупо — быть настолько потрясённым из-за такой мелочи, как рука на плече или наводящий комментарий.
— Ты в порядке? — спрашивает Джейсон, оглядываясь на него с обеспокоенным взглядом.
— В порядке, Джей, — говорит Дик, предлагая лучшую ободряющую улыбку, на которую он способен.
Джейсон издает звук несогласия, но на самом деле не пытается оспорить его утверждение.
— Этот парень — придурок, — говорит он прямо.
Дик смеётся и кивает.
— Да. Да, он такой.
— Почему бы тебе не выйти, не передохнуть? — предлагает Джейсон. — Этому делу осталось ещё — сколько? Три часа? Четыре, если Брюс действительно выдавит пожертвования у некоторых из этих засранцев? Отдохни где-нибудь, вернись свежим и бодрым.
Дик возвращает улыбку, которую ему дарит Джейсон, и обдумывает эту идею. Его взгляд переходит на Брюса, который разговаривает с несколькими мужчинами, которых Дик узнал как членов правления WE, а затем на Тима, который о чём-то хихикает с Коннером и Кэсс рядом с группой. Дэмиан вновь появился, внимание восьмилетнего ребёнка сосредоточено на каком-то портативном игровом устройстве, брови нахмурены в решимости.
— Мы переживём полчасика без тебя, — подбадривает Джейсон. — Иди, найди где-нибудь удобный диван и расслабься.
— …Ладно, — соглашается Дик. Он слегка стукается плечом о плечо своего младшего брата. — Хорошо, Джейбёрд, спасибо. Напиши мне, если возникнет какая-нибудь чрезвычайная ситуация, требующая моего внимания.
Джейсон усмехается и кивает.
— Ты понял. Теперь иди, я буду держать оборону.
Итак, Дик идёт. Он направляется к двойным дверям, которые ведут дальше в поместье, к резиденции. Он не хочет заходить слишком далеко, вдруг Брюс обнаружит его отсутствие и потребует вернуться, или даже если он понадобится кому-то из братьев и сестёр, поэтому он оказывается в библиотеке, расположенной в конце коридора от бального зала.
Это не главная библиотека поместья, та, большая, в которой можно часами рыться, а одна из пяти мини-библиотек, расположенных по всему поместью, больше похожих на кабинеты с парой столов и диванов, но со стенами, заполненными книгами. Внутри пусто и уютно, и когда он закрывает за собой дверь, то фактически отсекает все шумы из бального зала, что заставляет его облегчённо вздохнуть.
Он немного ослабляет галстук и расстёгивает верхнюю пуговицу, затем снимает пиджак и опускается на один из диванов. Он расслабляется на нём со вздохом, разминая затёкшую шею, и смотрит на прекрасную картину на потолке комнаты. Брюс как-то рассказал ему, что его мать любила рисовать и создавала картины в случайных местах поместья, часто на стенах или потолках. В детстве Дику было очень весело охотиться за ними.
После того, как Дик около минуты просто смотрел, он достал свой телефон и открыл наугад игровое приложение, начав с того места, на котором он остановился, когда играл в последний раз.
Он занимался этим уже минут пять, когда дверь в кабинет внезапно распахивается. Дик резко вскидывает голову, уверенный, что это Брюс или Альфред пришли отругать его, но затем его сердце учащённо забилось в груди, когда он увидел Слэйда Уилсона.
— Привет, Ричард, — приветствует Слэйд, ничуть не удивлённый его появлением. Мужчина заходит внутрь и закрывает за собой дверь, наклонив голову, чтобы посмотреть на Дика.
— Слэйд, — говорит Дик в ответ. Его взгляд устремлён на закрытую дверь, а рука тревожно сжимает телефон. — Заблудился?
Слэйд ничего не говорит, делая несколько прогулочных шагов в комнату. Дик вскакивает на ноги, нервно отступая назад, чтобы сохранить дистанцию между ними, и губы Слэйда кривятся от удовольствия.
— Нет, — отрицает Слэйд. — Я заметил твоё отсутствие; надеюсь, это не моих рук дело. Мне бы не хотелось прогонять тебя с твоей собственной вечеринки.
— Это скорее вечеринка Брюса, чем моя, — говорит Дик, но едва слышит собственные слова: сердце слишком громко стучит в ушах. Его взгляд снова скользит мимо Слэйда к закрытой двери. Нет способа добраться до неё, не сблизившись со Слэйдом, а Дик… очень не хочет этого делать.
— Ты, кажется, нервничаешь, — легкомысленно комментирует Слэйд. — Почему бы это?
— Я не нервничаю, — не соглашается Дик. Слэйд только ухмыляется.
— Точно, — говорит он. — Конечно ты не нервничаешь. Тогда это хорошо. Почему бы тебе не присесть со мной, Ричард? Давай поговорим.
— Мне пора возвращаться, — говорит Дик. — Может быть, в другой раз.
Нерешительно, с перехватившим дыханием в лёгких, он делает шаг вперёд, переходя на другую сторону дивана. Может быть, если он просто подойдёт к двери и уйдёт, на этом всё и закончится. Слэйд всегда точно так же напрягал его, как сейчас, но ничего не происходило. Он просто мерзавец. Всё в порядке.
Слэйд наблюдает за ним, приподняв бровь, с забавным видом, а Дик старается не выглядеть настолько встревоженным, насколько он себя чувствует, держа подбородок высоко поднятым.
— Не забудь свой пиджак, — напоминает ему Слэйд и забирает пиджак Дика с того места, где он бросил его на спинку стула, когда вошёл.
Дик колеблется, затем встряхивается и делает шаг к Слэйду. Всё в порядке, всё хорошо. У него паранойя.
— Спасибо, — говорит Дик, протягивая руку за пиджаком, когда он оказывается достаточно близко.
Слэйд по-прежнему не двигается, выражение лица спокойное, безмятежное. Но когда рука Дика обхватывает ткань пиджака, Слэйд рывком притягивает её к себе. Дик удивлённо подаётся вперёд, прежде чем его рука высвобождается, но в этот момент он уже очень близко к Слэйду, и тому не составляет труда схватить его за руку.
Дик резко вдыхает, вырываясь из захвата, но хватка Слэйда ничуть не ослабевает, притягивая Дика ещё ближе.
— Отпусти меня! — рычит Дик, упираясь свободной рукой в грудь Слэйда, всё ещё пытаясь вырвать свою руку из руки Слэйда. Слэйд только хихикает, не обращая внимания, словно кто-то играет в перетягивание каната со щенком.
— Ричард, успокойся, — укоряет Слэйд. Он притягивает Дика к себе, другой рукой сбрасывает пиджак костюма, чтобы поймать свободную руку Дика. Дик издаёт беспомощный звук, пытаясь вырваться, чтобы не попасть в ловушку, но Слэйд едва заметно сжимает его запястье в кулаке.
— Остановись, что ты
делаешь, отпусти меня!
Слэйд лишь ухмыляется и начинает идти вперёд, прижимая Дика к стене. Он невероятно легко контролирует попытки Дика вырваться, прижимая его к стене, как хочет.
— Какого
хрена, Слэйд! Отпусти меня!
— Тебе нужно расслабиться, — снисходительно говорит ему Слэйд, а затем прижимает свой рот ко рту Дика. Дик удивлённо вскрикивает, широко раскрыв глаза, и Слэйд смеётся ему в губы, пользуясь случаем, просовывая свой язык в рот Дика.
Дик бьётся об него, паника заполняет его и делает его движения немного дикими. Он не хочет этого, ему нужно выбраться, а Слэйд ведёт себя так, словно собирается… Собирается…
Слэйд издаёт звук удовольствия, бёдра подаются вперёд, и Дик понимает, что то, как он двигался, принесло успех только в том, что он прижался к человеку, прижавшему его.
Дик сильно кусает. Слэйд вскрикивает и отходит назад, освобождая руку и запястье Дика. Дик чувствует, как в нём вспыхивает надежда, начинает крутиться, чтобы убежать, но рука Слэйда уже проносится по воздуху и тыльной стороной касается щеки Дика.
Дик вскрикивает и валится на пол под силой удара, в ушах звенит. Он трясёт головой, поднимаясь на руки и колени, пытаясь собраться. Ему нужно выбраться отсюда — это так плохо — ему нужно
бежать…
Слэйд хватает его и поднимает на ноги, а затем начинает тащить его за собой, пока тот начинает идти. Дик кричит, бьётся, царапает Слэйда свободной рукой, пытаясь нанести удар. Слэйд легко ловит его кулак, на запястье остаются синяки, когда он держит его, и вдруг Дика с силой опускают спиной на что-то.
Его голова ударяется о дерево, и он снова вскрикивает, зрение на мгновение затуманивается. Он чувствует, как большие руки лапают его тело, и стонет в знак протеста, быстро моргая, пытаясь привести мысли в порядок.
Он чувствует, как расстёгивается пуговица его брюк, как спускается молния. Его сердце на мгновение перестаёт биться. Затем он
кричит.
Рука Слэйда накрывает рот Дика, перекрывая шум. Ноздри Дика раздуваются, когда он пытается втянуть воздух, и он тянется вверх, чтобы убрать руку Слэйда, но его другая рука быстро ловит руку Дика, вдавливая её в дерево стола над головой Дика.
Мужчина склоняется над ним, глядя ему в глаза. Несмотря на то, что Дик в полной панике, Слэйд, напротив, кажется совершенно спокойным, взгляд его голубых глаз встречается с глазами Дика.
— Просто чтобы ты знал, — пробормотал он, — никто из бального зала не сможет тебя услышать. Оркестр очень громкий, а мы находимся достаточно далеко, чтобы ничего не было слышно, особенно при такой толщине стен. Поэтому я уберу руку от твоего рта, и ты можешь кричать сколько угодно, но это не принесёт тебе никакой пользы.
На глаза Дика наворачиваются слёзы, и, верный своему слову, Слэйд убирает руку с его лица, проводя большим пальцем по нижней губе Дика, прежде чем полностью отстраниться.
— Зачем ты это делаешь? — спрашивает Дик. Он пытается сделать это требованием, но его голос дрожит.
Слэйд улыбается ему с выражением чистого снисхождения.
— Ты не глупый мальчик, — говорит он. — На самом деле, ты довольно умный. Это то, что мне в тебе нравится, Ричард. Так что не задавай глупых вопросов.
Дик дёргает запястьями в хватке Слэйда, а затем снова кричит во всю мощь своих лёгких, зовёт на помощь и бьётся о Слэйда, паника нарастает. Слэйд морщится от громкости крика Дика, но не пытается снова закрыть ему рот, и крик Дика затихает до испуганного всхлипа, когда свободная рука Слэйда ласкает промежность Дика.
— Нет, прекрати…
— Я буду нежным, — воркует Слэйд, резко ухмыляясь, и это звучит так фальшиво, что Дик снова всхлипывает. Он пытается пнуть Слэйда, но из-за того, что тот стоит у него между ног, это совершенно неэффективно.
Слэйд резко отпускает его запястья, и Дик удивленно вскрикивает, тут же вскидывая их вверх, чтобы ударить Слэйда. Тот раздраженно рычит, отходит назад, но не достаточно далеко. Вместо этого его руки сжимают бёдра Дика, и он переворачивает его. Дик ударяется животом о поверхность стола, и это выбивает из него дыхание, в результате чего он задыхается.
Он чувствует, как две большие руки сжимают его задницу, и слышит гул удовольствия от человека, стоящего позади него. Дик снова кричит; он знает, что это бессмысленно, что никто его не услышит, но он чувствует себя таким
беспомощным и должен сделать
хоть что-то…
Слэйд одним быстрым движением стягивает с Дика штаны и нижнее бельё. Дик пытается ударить его в ответ, дыхание учащается от паники, но положение на животе не даёт ему возможности ударить Слэйда кулаком.
Рука надавливает Дику между лопаток, удерживая его очень крепко, и Дик слышит, как Слэйд сплёвывает.
— Нет, нет, нет, — умоляет Дик. — Пожалуйста,
пожалуйста, нет, не делай этого, Слэйд,
прошу…
— Ты так красиво умоляешь, — вздыхает Слэйд, довольный, а затем очень быстро входит в Дика.
На этот раз, когда Дик кричит, это происходит совершенно непроизвольно. Боль настолько сильна, что не похожа ни на что, что он когда-либо чувствовал раньше, и он…
Теряет сознание.
Когда сознание возвращается к нему, ничего не меняется.
Дик хотел бы сказать, что он проснулся и Слэйд закончил, что весь этот кошмар закончился, но нет. Нет, Слэйд всё ещё… ещё… всё ещё
насилует его, мыча и толкаясь снова и снова. Дик не может
дышать, не может думать, его задница горит. Слэйд не делал никакой подготовки, только небольшое количество слюны в качестве смазки. Это… Он даже близко не был готов принять это, и это
больно, боже, как больно, он знает, что Слэйд, должно быть, порвал его…
Дик плачет, зажмурив глаза. Его ногти бесполезно царапают дерево под ним, не в силах сделать ничего, кроме как принять всё, что даёт ему Слэйд. Он просто хочет, чтобы это закончилось, он просто хочет, чтобы это закончилось, Боже, пожалуйста, пусть это закончится.
Такое ощущение, что это длится всю жизнь.
Целая жизнь, пока темп Слэйда не ускорился, вызывая у Дика стоны боли. Целая жизнь, пока его бёдра не начинают сбиваться, целая жизнь, пока он не наполнил Дика своей разрядкой. Целая жизнь до тех пор, пока… пока
насильник не отстранился, ослабив свою хватку на Дике и отступив назад.
Слэйд удовлетворенно вздохнул.
— У тебя неплохая задница, малыш, — хвалит он. — Нам стоит как-нибудь повторить.
Дик только всхлипывает, прижавшись лицом к столу. Всё закончилось. Всё закончилось. Это закончилось. Слава богу, это закончилось.
Его глаза снова открываются, когда Слэйд прикасается к его щеке, и его снова охватывает паника. Слэйд пристально смотрит на него, надавливая на лицо, чтобы удержать его голову на месте.
— Знаешь, — говорит Слэйд, тон разговорный. — Твоему младшему брату
Тиму столько же лет, сколько было тебе, когда я впервые задумался о том, чтобы трахнуть тебя.
Дик даже не может описать чувство, которое его переполняет. Отвращение, ненависть, паника,
страх.
— Я хочу, чтобы ты помнил об этом, — продолжает Слэйд, — когда задумаешься о том, чтобы рассказать кому-нибудь о том, что только что произошло.
Он угрожает Тиму. Он угрожает…
изнасиловать Тима, если Дик кому-нибудь расскажет. Из глаз Дика льются свежие слёзы.
— Ты понял? — спросил Слэйд. — Устное подтверждение, Ричард.
Дик сглатывает, делает глубокий вдох, пытаясь найти в себе силы говорить.
— Да, — говорит он хрипло. — Я… понял.
Слэйд улыбается и отпускает его.
— Очень хорошо.
Затем он поворачивается и направляется к двери, на ходу поправляя одежду. Затем он уходит.
***
Дик не двигается очень долгое время.
Он не связан, его не удерживают, и всё же движение кажется совершенно невозможным. Его тело слишком тяжёлое, его разум слишком заполнен помехами. Он просто не может этого сделать. Это невозможная задача.
Со временем это становится всё менее невозможным. В конце концов, он заставляет себя приподняться на локтях, хныча от того, что даже это небольшое движение заставляет его… его задницу пульсировать от боли. Он остаётся в таком положении надолго, а затем изо всех сил упирается ногами, медленно переходя в стоячее положение, упираясь руками в стол.
Он чувствует, как отвратительная жидкость скользит по его бёдрам, и от этого ему хочется блевать. В груди раздаётся всхлип, и он смещает вес, проверяя. Это больно.
Всё болит.
Наклониться, чтобы натянуть трусы и штаны, — задача не из лёгких, и на это у него уходит довольно много времени. Но ему это удается.
И затем один за другим делает шаги к двери. Ноги у него отказали только раз, и он сумел подняться обратно на ноги. Ему удаётся надеть пиджак. Ему удаётся не рассыпаться на миллион кусочков.
Ходить становится всё легче, чем дольше он это делает, хотя бы потому, что становится легче игнорировать то, насколько это действительно больно. Ощущение
спермы Слэйда на нём,
внутри него — худшее из всего этого, действительно, оставляя его грязным и
взятым, и именно это ощущение он старается блокировать сильнее всего.
Он направляется к лестнице, которая приведёт его в жилое крыло поместья, приведёт в его спальню, которую он не покинет ещё долгое время. К сожалению, для этого ему придётся пройти мимо дверей бального зала, и от одной мысли о том, что он снова приблизится к Слэйду, сердце Дика замирает в груди от волнения.
Он решительно смотрит вперёд, не оглядываясь на бальный зал, когда проходит мимо. Он держит голову высоко поднятой, выражение лица превратилось в спокойную пустоту только благодаря многолетней практике лжи для публики и СМИ.
Он успевает пройти десять футов до дверей бального зала, когда слышит:
— Дик.
Дик напрягается, дыхание перехватывает в лёгких, но он знает, что этот голос — голос Брюса, а не Слэйда. Поэтому он поворачивается, дышит медленно и глубоко, стараясь сохранять спокойствие. Пытается побороть желание броситься в объятия отца и зарыдать.
— Эй, Би. Что такое?
Брюс не выглядит счастливым. Он выглядел счастливым весь вечер, что случилось? Почему он выглядит таким раздражённым? Он действительно так расстроен, что Дик сбежал? Дик уверен, что он уже заплатил за это.
Ему приходится подавлять истерическое хихиканье.
— Обязательно было делать это сегодня вечером? — спросил Брюс, обиженный. — Ты только вернулся, разве нельзя было подождать несколько дней, прежде чем делать что-то настолько безответственное, как это?
Дик медленно моргает, не понимая.
— Я… Что?
— Я понимаю, что у вас с Уилсоном были какие-то
отношения или
флирт последние несколько лет…
Дик не может дышать…
— …Но тайком заняться с ним сексом во время гала-концерта? — Брюс качает головой, губы сжаты в тонкую линию. — Я разочарован.
— Брюс, — говорит Дик, голос разрушен.
— Мы обсудим это позже, — твёрдо говорит Брюс. — Как только гости уйдут. Иди в кровать.
А затем Брюс поворачивается и направляется обратно в бальный зал, не говоря больше ни слова. Но Дик застыл, застыл неподвижно, глядя ему вслед. Брюс думает… Брюс думает, что Дик
решил переспать со Слэйдом? Это Слэйд так сказал? Слэйд… Слэйд
хвастается? Он делает вид, что они переспали?
Дик сгибается, упирается руками в колени, задыхаясь. Нет, нет, он не может паниковать, не сейчас, не здесь. Он сможет выйти из себя, когда доберётся до своей спальни, если понадобится. Но не здесь, посреди коридора.
Ему удаётся вернуть себя в вертикальное положение и продолжить путь, с каждым шагом делая всё более глубокий вдох.
Медленно он идёт к лестнице, поднимается по ней, идёт по коридору и попадает в свою спальню. Он закрывает за собой дверь и идёт к двери в ванную, на ходу снимая пиджак. Снимает галстук, затем дрожащими пальцами расстёгивает пуговицы рубашки. Он сосредотачивается на каждой задаче, а не на причинах. Просто каждая маленькая задача, вот и всё, что имеет значение.
Он включает душ, даёт ему нагреться, заходит внутрь. Он обхватывает себя руками и прижимается лбом к стене душевой кабины, зажмурив глаза. Слёзы катятся по его щекам, и он дрожит.
— Мастер Ричард?
Глаза Дика снова открылись, и он задохнулся, почувствовав на коже ледяную холодную воду. Когда он вошёл в воду, она была почти безжалостно горячей. Как долго он был в душе? Как он не заметил?
И тут он понимает, что есть причина, по которой он вернулся к осознанию, и его голова дёргается в сторону, глаза расширяются, когда он видит Альфреда, стоящего в ванной, лицо которого озабоченно смотрит на Дика.
— Альфред, — слабо произносит Дик.
И по какой-то причине выражение лица Альфреда становится скорбным, и он делает шаг вперёд, медленно протягивая руку, чтобы выключить душ. Дик не двигается, всё его тело содрогается от холода, но когда Альфред предлагает ему полотенце, он берёт его, притягивает к себе и обматывает вокруг бёдер. Он чувствует себя обнажённым, сырым, в миллисекунду готовым разлететься на миллион кусочков.
— Пойдём, мой мальчик, — мягко говорит Альфред. — Почему бы тебе не выйти, и мы сможем тебя согреть.
На самом деле Дик предпочёл бы никогда не двигаться, никогда, никогда больше. Он хотел бы раствориться в луже слизи и перестать существовать, просто смыться в канализацию. Это звучит как гораздо лучшее существование, чем это ужасное, ужасное событие, которую ему дали.
Но он всё равно выполняет просьбу Альфреда, выходит из душа и следует за другим мужчиной в свою спальню. Он смотрит, как Альфред приносит ему пару чистых пижам и кладёт их на кровать.
— Вам нужна помощь? — спрашивает Альфред, доброжелательно и без осуждения. У Дика всё равно всё сжалось от стыда, и он беззвучно качает головой.
Легко надев рубашку, он не решается сбросить полотенце, делая несколько глубоких вдохов, прежде чем сделать это, позволяя ему упасть на пол.
А потом ему приходится смотреть на него, потому что на нём… на нём красные пятна. Кровь. У Дика сводит живот.
Альфред опускает взгляд на полотенце и тяжело сглатывает, прежде чем снова посмотреть на Дика. Выражение его лица не изменилось — всё такой же добрый, всё такой же терпеливый, всё такой же
Альфред. Но есть более глубокий уровень понимания ситуации, который невозможно игнорировать.
— Вам нужна помощь с трусами? — мягко спрашивает Альфред.
Дику хотелось бы отказаться, но он не думает, что в таком состоянии сможет снова самостоятельно надеть их, поэтому он кивает. Он не может встретиться с Альфредом взглядом, пока тот, стоя на коленях, помогает ему просунуть каждую ногу в трусы, а затем подтягивает их, пока они не обхватывают бёдра Дика.
— Ну вот и всё, — говорит Альфред. — Почему бы вам не лечь в постель, мастер Ричард? Я принесу вам чай и обезболивающее, а потом вы сможете немного отдохнуть. Всё остальное мы решим утром.
Это звучит хорошо, за исключением…
— Альфред?
Он ненавидит то, каким маленьким, каким робким он кажется. Альфред не комментирует это, просто смотрит на него.
— Ты… — Дик прочищает горло и смотрит в сторону. — Не говори Брюсу.
Уголком глаза Дик видит, как Альфред напрягся.
— Мастер Ричард…
— Пожалуйста, — умоляет Дик и снова встречает взгляд Альфреда, его собственные глаза мокры от непролитых слёз. — Пожалуйста, просто… пожалуйста, Ал. Позволь мне… позволь… пожалуйста.
Альфред выглядит убитым горем, но всё равно кивает в знак согласия, и Дик знает, что Альфред не стал бы лгать о чём-то подобном.
— Хорошо, мастер Ричард, — мягко говорит он. — А теперь ложитесь в постель. Я скоро вернусь.
— Спасибо, Альфред, — шепчет Дик и забирается на кровать под одеяло, не обращая внимания на то, что каждое движение причиняет ту или иную боль. Он натягивает одеяло на голову и зажмуривает глаза, считая вдохи, как в детстве, когда Поместье казалось слишком большим, чтобы быть домом.
Он спит до возвращения Альфреда, и он малодушно благодарен за то, что ему пока не придётся снова встретиться с этим человеком — или с тем, что с ним произошло.
***
К завтраку на следующее утро становится ясно, что слухи распространились.
Брюс читает свою газету со стиснутыми челюстями и сжатыми губами. Тим и Дэмиан подшучивают над ним, дразня Дика. Кэсс уткнулась лицом в книгу. Джейсон наблюдает за Диком суженными, подозрительными глазами. Альфред держит голову высоко поднятой и моргает мокрыми глазами, когда никто не смотрит.
А Дик ест свой завтрак и не говорит ни слова.
