Ходят слухи

Драко Малфой ненавидел слухи. Хоть на младших курсах он и любил разносить по Хогвартсу всякие гадости про Поттера, с годами Драко потерял к этому интерес. На последнем курсе он то и дело слышал, как все обсуждали интрижку какой-то когтевранки и Маклаггена — якобы их кто-то застал в ванной старост за крайне интимным занятием. И ходили слухи, что это сам Кормак разболтал о своей очередной сексуальной победе. Бедная девочка, очевидно думавшая, что ее секс с Маклаггеном — это начало долгой и чистой любви, теперь не знала, куда ей деться, даже не всегда приходила в Большой зал на обед или ужин, лишь бы не слышать шепот, то и дело летящий в спину. И большинство посмеивались над этой ситуацией, а Малфою было жаль когтевранку. С тех пор к слухам он относился крайне аккуратно. Старался их не слушать. По возможности. — Говорят, что Грейнджер возвращается из Румынии. Якобы ее бросил Уизли, потому что она изменила ему, — Паркинсон опрокинула в себя остатки огневиски и с громким стуком вернула стакан на стол. Глаза Пэнси задорно поблескивали — выпитый алкоголь уже давал о себе знать. — Я не удивлена. Вообще не понимаю, что она могла в нем найти, — Астория поморщилась, сделав глоток янтарной жидкости. — Надо было заказать вино. — Я не пойму, вам нечего больше обсудить? В баре было шумно и душно — волшебники праздновали окончание еще одного нудного рабочего дня. И выслушивание сплетен вот уже полчаса кряду никак не способствовало желанию Малфоя находиться в тесной забегаловке. Судя по заинтересованному выражению лиц, его бывшие однокурсники, видимо, были иного мнения на этот счет. — Расслабься, старик, — Тео подвинул Драко его нетронутый стакан. — Выпей лучше. — И правда, давайте о чем-нибудь другом, — поддержал Блейз. Пэнси усмехнулась и жестом подозвала официанта. — До сих пор злишься на нее, что она отказалась… — Пэнси, помолчи! — почти хором воскликнули ребята, а Дафна и Астория виновато переглянулись. — С меня хватит. Малфой резко поднялся и, схватив пальто, направился прочь из бара. Имя Гермионы Грейнджер было раздражителем номер один для Драко, и все близкие ему люди прекрасно об этом знали. Прошло два года, но Малфой до сих пор выходил из себя при упоминании Золотой девочки. А новость о том, что она возвращается в Лондон, завела Драко с пол-оборота. Малфой остановился на тротуаре и вдохнул прохладный сентябрьский воздух. Нужно успокоиться. Кажется, неподалеку есть еще один бар, где неплохо было бы пропустить пару стаканов огневиски в одиночестве. Обычно это помогало. Кутаясь в пальто, Драко размышлял о том, когда же он сможет нормально реагировать на имя своей знаменитой однокурсницы. Ему казалось, что это случится не скоро. Особенно учитывая то, что теперь она постоянно будет где-то поблизости. Дай Мерлин с ней не пересечься. Когда она внезапно укатила в Румынию вместе с Уизли, Малфой даже обрадовался, что теперь не будет видеть ее и слышать о ней. Потому что Гермиона Грейнджер сильно обидела того, кто до недавних пор сам обижал всех. Кто бы мог подумать. Золотая троица должна была давать показания в его пользу. Об этом Драко узнал за несколько дней до суда. Не сказать, что Малфой был счастлив, но приятно удивлен точно был. Конечно, он знал, что у этих троих в крови какое-то нездоровое желание всех спасать, но не ожидал, что их благородные порывы будут распространяться и на него. Придется сказать им спасибо после заседания. Если, конечно, они захотят слушать. Возвращаясь из уборной, Драко чувствовал, как волнение внутри нарастает, а ладони начинают потеть. Меньше чем через пятнадцать минут начнется заседание. Решится его судьба. — Гермиона, не нужно паниковать. Мы уже работаем над этим. — Кажется, это голос Кингсли? Драко стал озираться по сторонам и, не увидев поблизости ни одного волшебника, тихо подошел к приоткрытой двери в переговорную. Он весь обратился в слух. — Я не должна здесь находиться. Мерлин, будь они прокляты! — Грейнджер уронила лицо в ладони. Ее волнение стало передаваться и Малфою, и он придвинулся еще ближе, навостряя уши. — Драко! — от неожиданности он отпрыгнул от двери и увидел идущую по коридору мать. — Заседание вот-вот начнется. Я тебя везде искала. Малфой тут же подбежал к ней и в этот момент из переговорной появились Кингсли и Грейнджер, глаза которой, кажется, были на мокром месте. Салазар, что у нее опять случилось? Они сдержанно кивнули друг другу в знак приветствия, и Драко вместе с матерью направились в зал суда. Поттер и Уизел были убедительны. Конечно, рыжий был явно недоволен тем, что делает, но наверняка Грейнджер настояла на том, чтобы они вместе дали показания по делу Драко, и он не смог отказать своей подружке. Было любопытно, как поведет себя Грейнджер — честно говоря, из всей троицы интересовала его только она, ведь перед ней Драко был виноват больше, чем перед кем-либо другим. — Спасибо, мистер Уизли, — верховный судья Визенгамота кивнул, давая понять, что вопросов к Рону больше нет, и тот вернулся на скамью. — Что ж, раз мисс Грейнджер отказалась выступать в защиту мистера Малфоя, полагаю, мы можем закончить заседание, чтобы присяжные могли вынести приговор. Итак, кто за то, чтобы снять с мистера Малфоя все обвинения? Две трети присяжных подняли руки. Но Малфой уже почти не видел и не слышал происходящего. Отказалась выступать? Получается, в той переговорной она проклинала семейство Малфоев и в итоге решила вовсе не появляться на суде? Образ гриффиндорской Матери Терезы никак не вязался с ее сегодняшним поведением, но факт оставался фактом: она не пришла защищать Драко, как это сделали ее друзья. Это очень задевало, и Драко сам себе не мог объяснить почему. Малфой хотел было спросить у гриффиндорцев, что случилось с их подругой, но подумал, что его интерес к ней будет двусмысленным, поэтому вместо диалога он лишь кивнул им в знак благодарности — по крайней мере, ему это казалось знаком благодарности — и покинул зал суда под руку со счастливой матерью. А выходка Гермионы все никак не выходила у него из головы. Позже он не раз слышал о том, что Грейнджер вернулась в Австралию, чтобы быть подальше от Лондона и воспоминаний о войне. Это звучало как форменный бред, но однажды Поттер сам сказал Малфою, что Гермиона действительно сейчас не в Англии. Опять Драко хотел поинтересоваться, что у нее произошло, но вовремя остановил себя. Ему плевать. Это ее личное дело. За эти два года он не единожды пытался объяснить самому себе мотивы ее поведения, и каждый раз приходил к тому, что Гермиона имеет право так себя вести, даже несмотря на то, что ее дружки вроде бы простили его. Он издевался над ней столько лет, сыпал тонны оскорблений, а его полоумная тетка и вовсе пытала ее и даже могла убить, поэтому глупо ожидать, что даже такая, как Гермиона Грейнджер, простит его и попытается водить с ним дружбу. Наверное, это он слишком много надумал, и теперь неоправданные ожидания больно били под дых. Ее отказ выступать на суде еще раз напомнил ему о том, кем он был, как себя вел и что прощение ему просто так не заполучить. И хоть одна часть его сознания была согласна с поведением Грейнджер — наверное, он на ее месте повел бы себя так же, — вторая часть протестовала и злилась на Золотую девочку. Его уязвленное самолюбие постоянно напоминало о себе и не давало ему шанса понять и принять поступок Грейнджер, поэтому долгих два года он избегал всяческих разговоров о ней, ведь они напоминали ему о прошлом, о его ошибках, за которые он, к сожалению, заслужил такое ее к себе отношение. Она ткнула его в грязь лицом, и, как бы он ни был согласен с тем, что действительно виноват, это весьма и весьма задевало до сих пор. — Огневиски со льдом, пожалуйста. Рядом с Драко за барную стойку устало приземлилась девушка, которую он увидел лишь краем глаза, гипнотизируя янтарную жидкость в своем стакане. Кажется, ее день тоже не задался. Он наконец повернулся к ней. — Грейнджер? — Малфой? — воскликнули они хором. — Вот уж не думала, что ты посещаешь такие заведения. Ресторан за углом, если что. — Вот уж не думал, что ты пьешь что-то крепче сливочного пива. Оно есть в меню, если что, — парировал Драко. Гермиона состроила гримасу и, отвернувшись, улыбнулась бармену, который подал ей ее стакан. Она была явно под градусом. Драко кинул несколько галлеонов на стойку и начал собираться. — Уже уходишь? — Малфою показалось, что ее вопрос прозвучал несколько разочарованно. — Представь себе, — бесцветно, но с долей сарказма ответил Драко. — Каким засранцем был, таким и остался. Гермиона произнесла это, уныло смотря в свой уже опустевший стакан. Малфой наконец надел пальто и взглянул на нее. — Спасибо, что не даешь забыть об этом. Оказывается, ты не так милосердна, как я думал. — А ты разве думал, что я милосердна? — брови гриффиндорки взлетели вверх. — Всего хорошего, — вместо ответа произнес Малфой. Он решительно направился на выход, но резко остановился, когда почувствовал теплое прикосновение к своему запястью. Гермиона схватила его ладонь обеими руками и моментально опустила их, как только Малфой обернулся к ней. — Не обижайся. Посиди со мной немного. Пожалуйста, — она почти умоляюще смотрела на него. — Грейнджер, мне кажется, ты уже где-то набралась. Тебе на сегодня хватит. Драко снова предпринял попытку уйти, намереваясь не обращать внимания на гриффиндорку, что бы она дальше ни сказала, но в шумном помещении вопреки своему желанию услышал неожиданное: — Я знаю, что ты злишься на меня из-за суда. Малфой резко остановился, будто врезавшись в невидимую преграду. Гермиона продолжила, повышая голос, чтобы перекричать гул голосов в баре: — Я слышала, что тебя обидело мое отсутствие на слушании. — Никогда не верь слухам, Грейнджер, — ответил он, развернувшись и сделав несколько шагов ей навстречу. Гермиона замотала головой. — Но я знаю, что это так. Пэнси рассказывала мне... На этих словах Драко закатил глаза. Дурацкая Паркинсон. Она может хоть когда-нибудь держать язык за зубами? — Пэнси сплетница. На твоем месте я бы не стал ей верить. — А я и без нее знаю, что ты обижен, — в голосе Грейнджер стали угадываться властные и настойчивые нотки — Гермиона начинала быть похожей на саму себя. — Если ты всезнайка, то это еще не значит, что можешь знать все обо мне. Мне плевать на суд и на тебя. — Я не явилась на суд из-за родителей, — выпалила Гермиона, будто боясь, что Малфой сейчас же снова развернется и окончательно уйдет. Но слизеринец, казалось, и не собирался двигаться, а после ее слов и вовсе приподнял одну бровь, как бы вопрошая. — Несколько непойманных Пожирателей были замечены в Австралии. Я не могла оставаться в стороне. Мне нужно было защитить маму и папу. — Но это прерогатива министерства, — возразил Малфой. — Они бы справились с этим и без тебя. — Ты прекрасно знаешь, на что способны Пожиратели. Я не могла полностью довериться министерству. Драко задумался. Он вернулся на свое место за барной стойкой, и Гермиона присела тоже. — Сейчас с ними все хорошо? — Да, — мягко улыбнулась гриффиндорка, явно подумав о чем-то приятном. — Всех Пожирателей поймали, и министерство помогло мне найти целителей, которые вернули родителям память. Все это вышло спонтанно, и мой отъезд в Австралию... Я не планировала уезжать. Я хотела перевезти родителей в Лондон, но когда выяснилось, что не все преступники арестованы, мне пришлось поменять мои планы, — она наконец посмотрела на Драко, который внимательно ее слушал. — Я хотела выступить на суде, правда. Мы с Гарри даже уговорили Рона, — Гермиона усмехнулась, а уголок губ Драко дернулся, — и если бы не эта история с Пожирателями... — Я понял, — перебил Малфой. — Я не знал. Мне говорили, что ты решила начать новую жизнь, поэтому и уехала в Австралию. Гермиона грустно улыбнулась и покачала головой. — Моя жизнь здесь, в Лондоне. Даже если я решу начинать новую жизнь каждый день, я буду начинать ее здесь. Больше я не покину Англию. Драко сразу вспомнил о том, что недавно она вернулась из Румынии, прожив там почти год. Хотя, один Мерлин знает, правдив ли этот слух. — А как твои дела? — внезапно спросила она, переводя тему. — Чем занимаешься сейчас? Малфой слегка растерялся. Воспользовавшись его заминкой, Гермиона попросила бармена повторить напитки для них обоих. — Я пытаюсь открыть свое дело. Хочу заняться колдомедициной, помогать людям, — Пожиратель в прошлом, Драко теперь хотел хоть как-то искупить свои грехи, и Грейнджер понимающе закивала, заметив, как он засмущался. — А ты уверена, что нам стоит... Драко многозначительно посмотрел на их стаканы с огневиски, уже поданные барменом, и Грейнджер, будто только сейчас вспомнив о них, схватила свой и быстро сделала глоток. Слизеринец нахмурился. — Брось. От пары стаканов ничего не будет, — отмахнулась она. Но Малфой был почти уверен, что за вечер для Гермионы это не второй, и даже не третий стакан. Ему захотелось больше узнать о ней — по крайней мере, проверить, правдивы ли слухи. Пока Грейнджер пьяна и, кажется, слегка чем-то расстроена, она выглядела неплохим собеседником. В глубине души Драко даже обрадовался, что встретил ее сегодня и будет выпивать не один. Но больше всего его радовало, конечно, не это. Ему полегчало от признания Гермионы. Обида, плотно укоренившаяся в его душе, уступила место благодарности — до сих пор он не мог понять, как Грейнджер на него не злится за все то, что он натворил. Сидит с ним рядом, еще и пытается извиняться за то, что не явилась на суд. Даже сейчас она не перестает его удивлять. — Хочу, чтобы ты знал: я не злюсь на тебя, — словно прочитав его мысли, сказала Гермиона. — Ты, наверное, подумал, что я не смогла тебя простить, поэтому и не пришла на суд, но это не так. Я никогда на тебя не злилась, по правде говоря. Разве что на начальных курсах, когда ты был законченным засранцем и постоянно цеплялся к нам. Она засмеялась, запрокинув голову, и Драко невольно уставился на ее шею, которую не скрывала не застегнутая на верхние пуговицы бордовая блузка. Из-за ткани виднелись ключицы, и в Малфое резко возросло желание увидеть, что кроется под атласной тканью. Он зажмурился и потряс головой, пытаясь отогнать неприличные мысли. Гермиона не заметила его странного жеста. — Я слышал, вы расстались с Уизли. Драко моментально захлопнул рот, запоздало поняв, что это неуместный вопрос. Но, видимо, огневиски решил все за него. Гермиона перестала улыбаться и помрачнела. Во всяком случае, если ты решишь затащить ее в постель, тебе нужно знать, свободна ли она. Драко снова зажмурился, пытаясь мысленно отмахнуться от внутреннего голоса, который вдруг внезапно прорезался. — Извини, я не должен был... — решил он закрыть тему. — Ничего. Все в порядке, — поспешила успокоить она. — Ты не думай, я не расстраиваюсь. Это даже к лучшему. В Румынии мне было слишком скучно. Рональд планировал сделать из меня домохозяйку, которая будет воспитывать его шестерых детей, но поздно понял, что мои стремления разительно отличаются от его. В итоге я ушла. Не без скандала, к сожалению. Она тяжело вздохнула и отпила из стакана, и Драко последовал ее примеру — если и напиваться, то вместе. В очередной раз он убедился, что слухи — это последнее, чему можно верить. — Знала бы ты, что говорят о твоем возвращении. — Гермиона вопросительно, с интересом посмотрела на Драко, и он развел руками. — В общем, ходят слухи, что Рон бросил тебя, потому что ты переспала с другим, и поэтому тебе пришлось вернуться в Англию. — Мерлин, какой бред, — протянула Грейнджер. — Хотела бы я посмотреть на тех, кто в это верит. — Ну, знаешь, таких немало. Некоторые поддерживают твой поступок, потому что не понимают, что ты могла найти в Уизли. — Даже так, — удивилась гриффиндорка. Драко кивнул. — Знаешь, в последнее время я тоже часто задавалась этим вопросом. Рон изменился, стал другим. Думает только о своих драконах и о том, как бы побыстрее заделать наследников. Он вообще не думал о моем удовольствии, если ты понимаешь, о чем я, — покраснев, закончила Гермиона. Малфой отметил про себя, что ему нравится ее смущение. Грейнджер вновь попросила повторить напиток и заправила прядь волос за ухо, опустив глаза. Она чувствовала пристальный взгляд слизеринца на себе и не решалась посмотреть на него. К ее счастью, бармен подал ей напиток и она сделала глоток, который будто придал ей немного уверенности. — А что ты? Не встретил свою половинку? — она смело взглянула прямо ему в глаза, подперев подбородок ладонью. — Мне не нужна половинка. Я и так целый. Гермиона улыбнулась и закатила глаза. Малфой не отводил взгляда от ее лица. Проступившие ямочки на ее щеках он нашел слишком очаровательными. — Кто бы сомневался. А если серьезно? — Не встретил. Я одинок. И открыт к общению. Отвечая на вопрос, Драко смотрел прямо в ее карие глаза. Его взгляд был красноречивее любых слов, и Гермиона — умнейшая ведьма столетия — прекрасно понимала, что происходит. Кажется, как-то так пролетает искра? — У тебя есть планы на завтра? — прямо спросил он. Гермиона встрепенулась от неожиданного вопроса и слегка нахмурилась. — Да. Завтра днем у меня встреча в министерстве, а вечером я иду к Поттерам. Малфой кивнул и отвел глаза. Спросить про послезавтра — она подумает, что ему очень важна их встреча, или того хуже, что она ему нравится. Но она ведь мне не нравится? — Зато я свободна сейчас. Гермиона неловко пожала плечами и закусила губу, то ли флиртуя, то ли пугаясь собственного намека. Драко не мог поверить своим ушам. Он продолжал смотреть ей в глаза, ожидая, что она тут же передумает, и пытался нащупать в кармане галлеоны, чтобы расплатиться. Но Грейнджер молчала, не собираясь ничего говорить, и ждала его реакции. — Можем прогуляться, съесть чего-нибудь, — предложил Драко, галантно придержав для нее дверь, когда Гермиона переступила порог бара. — Если честно, я не голодна. Она стеснялась собственного желания поскорее оказаться наедине, и Малфой прекрасно это видел. Очевидно, она думала, что он посчитает ее легкомысленной, но алкоголь в крови сейчас решал все за нее. А ее инициатива только больше заставляла его удивляться и восхищаться Гермионой. — Я живу здесь недалеко. В отеле. Они шли молча, изредка перебрасываясь неловкими фразами. Казалось, вся их смелось осталась там, в баре, а теперь они напоминали школьников, которые впервые оказались на свидании. Малфой, к своему удивлению, волновался не меньше Грейнджер, и ему это не нравилось. Он привык чувствовать себя уверенно, но в этот раз система дала сбой. Он вежливо предложил помощь, когда Гермиона дрожащими руками пыталась открыть комнату и никак не могла справиться с ключом. А когда они вошли, Малфой впал в ступор — это ведь она его пригласила, значит, она и должна делать первый шаг? С каких пор ты вообще задаешься такими вопросами? Гермиона сняла пальто и небрежно бросила его на рядом стоящее кресло, а затем обернулась к Малфою. Он последовал ее примеру и бросил свое пальто туда же. Грейнджер стояла, не двигаясь, и даже в полумраке комнаты, освещенной лишь настольной лампой, Драко заметил, что она застеснялась и не собирается набрасываться на него, как, наверное, планировала. Он подошел вплотную. — Я могу поцеловать тебя? Это самый идиотский вопрос, который Драко задавал когда-либо. Но он отругает себя позже. Сейчас у него несколько другие планы. — Да. Конечно, да, — с придыханием ответила она. Они оба никак не ожидали оказаться наедине в этот вечер. Они оба не ожидали, что такая ситуация вообще возможна, ведь они, вроде как, враги. Пусть и в прошлом. И теперь чувствовали себя нелепо, но еще более нелепо было бы остановиться и, краснея, попрощаться. Возможно, навсегда. Драко поцеловал Гермиону. Нежно, обхватив ладонью ее румяную щеку. Грейнджер едва слышно застонала, когда их губы соприкоснулись, и обняла Драко за шею. Руки ее не слушались, когда Гермиона потянулась к пуговицам его рубашки, потому что губы Драко скользили по ее тонкой шее, одурманивая. Боже, как хорошо. Глаза невольно закатывались от одних его прикосновений. Гермиона млела и цеплялась за широкие мужские плечи, потому что чувствовала, что вот-вот может упасть от головокружительных прикосновений его рук и его губ. Ее вело, но едва ли дело было в выпитом ранее алкоголе. Драко был нежен. Гермиона думала, что он будет более настойчив и даже пропустит прелюдию, но Малфой, похоже, был заинтересован в ее удовольствии. В отличие от Рона. — Ты так вкусно пахнешь, Грейнджер, — шепот коснулся ее уха, и гриффиндорка распахнула глаза, выныривая из приятной неги и чувствуя, как он спускает блузку с ее плеч. — Правда? — тупо спросила она. — Еще какая. И я очень тебя хочу, Грейнджер. Это тоже правда, — прошептал он ей в губы. И он врезался в нее влажными губами, язык его проник в ее рот, настойчиво норовя пробраться почти до самой глотки. Она тянула, мяла его шевелюру, не заботясь о том, что, возможно, делает ему больно. Но Драко это сейчас не волновало. Тонкая женская талия под ладонями, мягкие губы на его губах... Он ловил кайф, какого не испытывал до сих пор, и не мог понять в чем дело. Скорее всего, потому что он не трезв. А когда Грейнджер коснулась его достоинства сквозь брюки, все мысли испарились из сознания. Драко въелся в ее грудь, всасывая, кусая, отодвигая губами границу ткани, будто кто-то дал ему команду фас. Грейнджер стонала сквозь тяжелые вдохи и едва не падала от его напора. Она лихорадочно пыталась расстегнуть его ремень, но руки не слушались. Она ощущала себя тряпичной куклой, которой просто необходим кукловод. Потому что она была не в состоянии. Малфой стал подталкивать ее назад, к кровати, в то время как Гермиона решила расстегнуть собственные брюки. Они неуклюже разделись, оказавшись у кровати, и столкнулись взглядами. Гермиона завела руки за спину и, не отводя от Драко глаз, расстегнула и скинула бюстгальтер. Ее сердце заколотилось, как бешеное, а взор Малфоя тут же переместился чуть ниже ее лица. Он остановил глаза на ее груди — небольшой, но упругой и подтянутой. Ее розовые соски были напряжены — к ним хотелось немедленно прикоснуться. — Ты красивая, Гермиона. Ее имя из его уст звучало непривычно и даже в таком состоянии резало ее слух. Она не успела обдумать это, как Драко снова приник к ней губами, влажной дорожкой спускаясь по шее, ключицам. Он почти уронил ее на кровать, упираясь коленом в матрас, чтобы не упасть на нее, коснулся губами соска и втянул его в рот. Гермиона зашипела от удовольствия и раздвинула ноги, притягивая его ближе к себе, и Малфой, не контролируя собственных движений, сдвинул пальцами ее трусики. — Мерлин, какая ты мокрая, — выдохнул он, нависая над ней. Его пальцы легко скользнули внутрь, и Грейнджер застонала, впившись ногтями в его плечо. Он двигался в ней, наблюдая, как она стонет и извивается, и это зрелище заставляло его самого сходить с ума. Член в боксерах дергался, и Малфой кое-как спустил их, пока Гермиона бессознательно гладила его плечи, слегка царапая его бледную кожу ноготками, и подавалась бедрами навстречу его пальцам. Наконец она распахнула глаза и потянула его на себя, ближе, теснее, жаждя его проникновения. Ее пальцы нащупали головку его члена, размазав капельку выступившей смазки. Драко шумно втянул воздух от ее прикосновения к самому чувствительному месту. Тянуть он больше не хотел. Да и не мог. — Ты не пожалеешь об этом? — серьезно спросил он, стянув ее белье и головкой упираясь и надавливая на влажную промежность. Грейнджер интенсивно замотала головой и приподнялась, впиваясь в его губы, и Малфой вошел в нее. Они разорвали поцелуй и застонали, смотря прямо в затуманенные возбуждением глаза друг друга. Он двигался в ней рвано, с оттяжкой, с каждым толчком норовя проникнуть глубже, и не сводил с нее взгляда. Гермиона смотрела в его серые своими карими, и боролась с желанием закатить глаза, потому что ей было глубоко. И невероятно приятно. Наконец Малфой замедлился, а затем и вовсе остановился и аккуратно поднялся на колени, не выходя из Гермионы, приподнимая ее колени и широко разводя их в стороны. Он ускорил темп, врезаясь в ее бедра, и нащупал пальцами клитор, массируя его. Гермиона почти кричала и металась по постели, хватаясь и комкая руками покрывало, будто это ее спасительная соломинка и без нее она утонет. Хотя в каком-то смысле она и вправду тонула. Ее возбуждало то, что Драко Малфой сейчас обладает ей. Властно вбивается в ее бедра и смотрит. Смотрит. Смотрит, как она извивается, как закусывает кулак, чтобы заглушить крики, как непроизвольно закатываются ее глаза, когда он толкается в нее особенно глубоко. Смотрит на ее удовольствие, и неважно, что завтра он уйдет и забудет об этой ночи, ведь сейчас он с ней. И Гермиона уверена, что ему хорошо. Ее стоны говорили о том, что она близка к оргазму, а сам Малфой боролся с ощущениями, чтобы не кончить раньше нее. Грейнджер выгнулась дугой и закричала, а бедра ее задергались от удовольствия, и он, вцепившись в них мертвой хваткой буквально насаживал на себя Гермиону, пока она кончала. Драко излился в нее, мелкими толчками продолжая двигаться внутри, и не удержался от гортанного стона. Рухнув рядом с ней, он готов был сразу провалиться в сон, но Гермиона приподнялась на локте и стала покрывать мелкими поцелуями его подбородок, скулы, лоб. — Я весь мокрый, — шутливо запротестовал он. — Ну и что? — просто спросила она, продолжая путешествие губами по его лицу. Драко чувствовал, как вздрагивают ее ноги от недавнего оргазма. Она прижималась к нему, и он обнимал ее в ответ, хоть и было безумно жарко. Он поглаживал ее спину и не заметил, как провалился в сон. Проснувшись утром, а если быть точнее — уже днем, Драко сначала не понял, где находится. Только спустя секунды до него дошло, что это за комната, и чем он здесь вчера занимался. От воспоминаний о минувшей ночи он улыбнулся и приподнялся на кровати, пытаясь найти Гермиону. Но в номере было тихо и пусто, и только одиноко висящие в распахнутом шкафу блузки говорили о том, что здесь кто-то живет. Эта тишина не предвещала ничего хорошего. Драко сел на кровати и тут же схватился за голову — она будто раскалывалась напополам. Стараясь привыкнуть к яркому солнцу, что сегодня неожиданно почтило лондонское небо своим присутствием, он отвел глаза от окна, и взгляд его упал на прикроватную тумбу. На ней стоял пузырек с прозрачной жидкостью, а рядом красовался лист пергамента. Игнорируя зелье — Драко был уверен, что оно антипохмельное — он принялся читать записку. Доброе утро. Вчера я выпила лишнего, и мы совершили ошибку. Надеюсь, все, что было этой ночью, останется только между нами. На тумбе зелье — выпей его, полегчает. Я вернусь после обеда и хотела бы, чтобы тебя к этому времени уже не было в номере. Дверь захлопнешь. Гермиона. — Очень гостеприимно, — констатировал Малфой. Неспеша одевшись, он покинул номер. Малфою хотелось остаться и дождаться гриффиндорку, но раз она его отшила, то не в его правилах навязываться. Правильнее будет действительно забыть об произошедшем. Хотя Драко был бы не против помнить обо этом и даже повторить вчерашнее. Но Грейнджер протрезвела и открестилась от всего, на что ее вчера толкнул огневиски. Жаль. Он спускался по ступенькам, размышляя и смотря на носы своих ботинок, поэтому не заметил идущую перед ним девушку, которая, видимо, тоже не смотрела перед собой. — Смотри, куда идешь! — воскликнула она, и Драко, подняв глаза, уставился на знакомое лицо. — Уизлетта. Ты здесь что забыла? Учти, если ты встречаешься здесь с любовником, то я буду вынужден все рассказать Поттеру. Рыжая закатила глаза. — Я иду к Гермионе, придурок. А ты, — запнулась она, прищурившись. — Ты не от нее? — Нет, — тут же ответил он. — Навещал одного знакомого. Скорость, с которой он дал ответ, насторожила Джинни, но она не подала виду. — Ясно. Хорошего дня, — пожелала она и стала подниматься ко входу. — Этот день уже так себе, — пробубнил он себе под нос, спускаясь. — Малфой, — послышался за спиной тот же голос, и Драко обернулся, вопросительно глядя на младшую Уизли. — Гермиона спрашивала про тебя. Когда только приехала и до возвращения — тоже. Слизеринец не понимал, к чему она это говорит. — И зачем мне эта информация? — непонимающе нахмурившись, спросил он. — Так, для справки, — пожала плечами рыжая и продолжила подниматься. Драко постоял с минуту прямо посреди лестницы, мешая постояльцам и не обращая внимания на недовольные возгласы. До него начинала доходить суть сказанных Уизлеттой слов. Уже на следующий день вечером он снова был на пороге ее номера. Она долго копошилась за дверью, прежде чем открыть. Когда дверь перед ним распахнулась, он увидел Гермиону в одном лишь халате и с мокрой головой. Она едва не открыла рот от удивления, увидев своего неожиданного гостя, но вовремя спохватилась и собралась заговорить. Но Драко опередил ее, самодовольно усмехаясь: — Ходят слухи, я тебе нравлюсь, Грейнджер?