ты знаешь меня, но кроме тебя никого я не подпускал к себе даже на пару шагов. dark джаз на фон, твой запах. моё сердце — лёд, можешь выпить это залпом. вышел покурить — дикая вишня.
Знойный август. Джинсоль перекидывает пиджак через руку, когда понимает, что если она его не снимет, то точно-точно сжарится. Апельсиновое небо в центре рвётся лучами солнца. На стоянке практически пусто, если не считать нескольких чёрных затонированных машин. Скоро начнёт темнеть, поэтому Джинсоль поторапливается, не горя желанием ходить здесь ночью. Вывеска, которая должна гореть неоновым цветом, не горит, а несколько букв и вовсе отсутствуют. Подходя ко входу, Джинсоль замедляется, осматривая охранников снизу вверх: лакированные ботинки, чёрный костюм, кожаный чехол для пистолета и чёрные очки. Не переставая смотреть на мужчин, Чон лезет рукой в карман штанов и продолжительное время роется в нём, ища удостоверение следователя. Найдя его, она открывает бумажку и вытягивает руку. — Детектив Чон. Расследую дело об убийстве Пак Тэхо. Мне нужно поговорить с владельцем этого заведения, — выпрямив спину и чуть задрав подбородок, Джинсоль ждёт реакции охранников, надеясь, что она не выглядит так, что боится их. Она не боится, вообще-то. Ладно, лишь самую малость. Хмыкнув, охранники переглядываются, один из них заходит внутрь, пропадает на минуту, а когда выходит и шепчет своему товарищу несколько слов. Они расходятся, освобождая вход. — Направо, а потом вперёд и так до самого конца. Его дверь ни с какой другой не спутаешь. Джинсоль смотрит на них обоих, а потом проскальзывает внутрь, бросив тихую благодарность. Клуб «Молодость» воняет дешёвыми сигаретами и отвратным алкоголем. Мужчины в богатых костюмах, пьяные целующиеся пары и переговаривающиеся бармены. Девушки в откровенных нарядах, курящие одну сигарету за другой. Парни с оголёнными торсами. Впрочем, Джинсоль не ожидала, что внутри будет выглядеть по-другому. Она следует указаниям охранника: направо, вперёд и до конца. Дверь она находит практически сразу: на фоне старых, впитавших в себя не одну драку дверей, его дверь кажется неприлично богатой. Джинсоль стучится четыре раза, и только на последний стук она слышит, как за ней начинают копошиться. Женщина с чересчур ярким макияжем открывает дверь и смотрит на девушку уж очень негостеприимно. — Чего тебе? Джинсоль копается в кармане несколько секунд под чужой осуждающий взгляд. Наконец она достаёт удостоверение следователя и протягивает его так же, как протянула охранникам. Женщина щурится, вчитываясь в текст, удивлённо вскидывает бровями и сразу же прячет своё удивление. Джинсоль торопится объяснить, пока перед её лицом не захлопнули дверь, что она не собралась пожаловаться на их клуб или что-то в этом духе. Не хотя женщина просит подождать её. Уходит на некоторое время, а потом возвращается и открывает дверь. — Владелец занят. Подожди его немного. Усевшись на потёртый кожаный диван, Джинсоль принимается ждать. На противоположную сторону дивана садится эта женщина, и теперь Джинсоль может осмотреть её: красная юбка, прикрывающая половину бёдер, белый топ с тонкой тканью, несколько ярких браслетов на руках, слегка грязные кроссовки. Джинсоль чувствует себя самую малость неловко, поэтому старается не смотреть на женщину слишком долго. На телефон приходит звонок, и женщина не торопится принять вызов. — Двадцать долларов в час, — женщина щурится, сдувает с ногтей пыль и продолжает осторожно подпиливать их, одновременно с этим прижимая телефон плечом к уху. — Дорого? Может, дело в том, что ты грёбаный кретин, который не может заработать двадцать долларов для того, чтобы позволить себе секс по телефону? Джинсоль всматривается в книжную полку напротив. Переплёты самых разных цветов, но ни одно название Джинсоль не узнаёт. Женщина в этот момент усаживается на диван чуть поудобнее. Скрип искусственной кожи о человеческую. Женщина закатывает глаза, когда мужчина сбрасывает звонок. — И в итоге я шлюха, мразь и тварь, — Джинсоль оборачивается, надеясь найти того, к кому эти слова обращены. Осознаёт, что кроме них двоих тут нет никого. — Ага… Ужасно, — Джинсоль выдавливает из себя неловкую улыбку, надеясь сгладить неловкости. Получается у неё плохо. Женщина встаёт с дивана, не глянув на Джинсоль, и заходит в комнату к владельцу. Джинсоль со спокойствием выдыхает. — Заходи, — женщина открывает дверь шире, и Джинсоль торопливо встаёт с дивана. В кабинете владельца совсем не так, как снаружи. Более убрано, не так пыльно и пахнет дорогими духами. Сам владелец сидит на кожаном кресле, удобно облокотившись на спинку, лениво потягивая пухлую сигарету и выдыхая серый дым вверх. Джинсоль усаживается на стул напротив мужчины, откашливается, оборачивается на женщину, которая почему-то встаёт позади. Меры предосторожности?.. — Следователь, значит? — Да, — Джинсоль кивает и тянется в очередной раз за несколько минут в карман штанов за нужной бумажкой. — Не стоит, я верю, — мужчина стряхивает пепел от сигареты в пепельницу. — Что же вам надо, дорогой следователь? — Я расследую дело об убийстве Пак Тэхо. Думаю, его имя вам прекрасно знакомо. — Пак Тэхо, — подперев голову рукой, мужчина вспоминает, когда это имя касалось его губ раньше. — А, дорогой Пак Тэхо… Приходилось иметь с ним дело несколько раз. У его вина особенный вкус. Слова мужчины про вино Джинсоль игнорирует, потому что сюда она пришла беседовать не о вине. — Сейчас я расспрашиваю тех, кто виделся с ним в день убийства и может дать какую-то информацию. Поэтому мне надо поговорить с одной из ваших девочек. Владелец не выглядит удивлённо. Наверное, он с самого начала знал, что Джинсоль нужно поговорить не с ним, а с теми, кто работает в его клубе. — Что за девочка? — Дикая вишня. — Ого, — мужчина хмыкает. — Ты можешь с ней поговорить, но не факт, что она тебе ответит. Она довольно... своеобразная. Возможно, сначала тебе придётся заслужить её доверие, чтобы она ответила на твои вопросы. Джинсоль смыкает губы тонкой линией. Она, вообще-то, следователь. И как бы высокомерно это не звучало, но эта девушка обязана ответить на её вопросы, чтобы помочь делу. С каких пор следователь вообще должен заслуживать ответы на вопросы?! — Так вы отведёте меня к ней? — Отведи её, — кивает мужчина женщине.✰
В вип-комнатах жарко, шумно и чуточку противно. Джинсоль старается не поднимать взгляд с шероховатого пола, потому что ей кажется, если она поднимет голову, то моментально увидит то, что видеть не должна. Вмешается в чужую личную жизнь. — Здесь, — женщина стучится в дверь два раза и сразу же уходит. Джинсоль всматривается в её спину, а потом отвлекается на практически неслышное «входите» по ту сторону двери. Когда Джинсоль открывает дверь, ей кажется, будто она открывает не обычную дверь, а ворота в тёмный мир, полный загадок и секретов. Возможно, Джинсоль просто перечитала фантастики. Не возможно, а точно. — Чего стоишь? Закрывай дверь и заходи. Джинсоль мягко толкает дверь. Закрывается она не сразу, а только после того, как Чон толкает посильнее. Несколько шагов вперёд — и тьма сжирает её с головой. — Я следователь, — неуверенно говорит в пустоту Джинсоль. — Ты можешь включить свет? Звук копошения, шагов и шуршания. Щелчок — и тусклый красный свет зажигается. Джинсоль не сразу удаётся рассмотреть чужой силуэт. Белые гольфы приятно облегали худые ноги, красные шорты шумели при малейшем движении девушки, красная облегающая футболка сливалась по цвету с шортами. Девушка медленно встаёт с углового дивана, обходит круглый стол и усаживается на него, перекинув ногу на ногу. — Документы? Джинсоль практически сразу вытягивает их. Девушка, прочитав (как она вообще умудрился что-то рассмотреть при таком освещении?), кивает. — И что тебе надо? — девушка крутит между пальцев какую-то вещицу. Присмотревшись, Джинсоль понимает, что это тонкая незажжённая сигарета. — Я расследую дело об убийстве Пак Тэхо, — зажигалка щёлкает несколько раз и маленькое пламя зажигается, касаясь кончика сигареты. — Садись, — девушка кивает на диван позади себя. — Спасибо, я постою, — Джинсоль собирается продолжить говорить, но девушка более настойчиво предлагает ей сесть: — Детектив, сядьте, пожалуйста. — Я не детект- — Сядь, пожалуйста, — особый упор девушка делает на «пожалуйста». — Ты сейчас начнёшь маячить по комнате, а у меня глаза болят смотреть на это. Джинсоль капельку возмущена. Кто эта девушка, чтобы так нагло командовать? Джинсоль возмущена, но всё равно слушается, потому что иногда можно поставить собственное недовольство ниже необходимых для дела улик. Обойдя стол и стараясь не касаться девушки, Джинсоль усаживается на диван. Он намного мягче, чем тот, который стоял около кабинета владельца клуба. — Я расследую дело об убийстве Пак Тэхо, — повторяет Джинсоль, и именно в этот момент девушка, до этого повёрнутая спиной, поворачивается лицом. Её ноги твёрдо стоят на полу, острые колени утыкаются в чужие ноги, спрятанные за слоем одежды. — Тебе обязательно стоять так?.. — Да, детектив, — девушка устраивается чуть поудобнее. Джинсоль впервые за это время поднимает взгляд, чтобы рассмотреть чужое лицо. Уголки пухлых губ выгнулись в слабой улыбке, будто бы девушка сказала в голове шутку, которая вышла очень хорошей. — Продолжайте. — В день убийства, восемнадцатого августа, он был в этом клубе и, в особенности, был у тебя, — стоп, они вообще переходили на «ты»?.. — Он твой постоянный клиент? — Неа. — Ты видела его впервые? — Неа. — Сколько раз он бывал у тебя? — Я не веду подсчёты, — скучающим тоном произносит девушка, поднимая ноги с пола и ставя их по обе стороны от бёдер Джинсоль. Интересная позиция. Джинсоль не понимает: её пытаются таким способом отвлечь или что-то ещё? Вроде Джинсоль не выглядит, как лесбиянка (хоть она и лесбиянка). Она скорее выглядит как вечно уставший человек, который поставил карьеру выше любви. Джинсоль поджимает губу. Она вспоминает слова владельца клуба о том, что доверие Дикой Вишни нужно заслужить. Возможно, Джинсоль необходимо отбросить в сторону вопросы про убийство и начать расспрашивать про личность девушки. Но даже если она это сделает и получит доверие, какова вероятность того, что сведения, полученные от Дикой Вишни, окажутся стоящими? «Надо попробовать». — Как тебя зовут? — Дикая Вишня, — девушка не вскидывает бровями, но всё равно выглядит удивлённой подобным вопросом. — А настоящее имя? — Я не разглашаю своё настоящее имя клиентам. — Я не клиент, — Джинсоль придвигается ближе. Девушка опускает секундный взгляд на Чон, но практически сразу отводит его в сторону. — Я не разглашаю своё настоящее имя клиентам и любопытным детективам, — небольшая грубость в словах Дикой Вишни контрастирует с тем, как она в ответ придвигается ближе к Джинсоль. Джинсоль отодвигается обратно. Их диалог — игра. Дуэль: кто первым прострелит за живое? Кошки-мышки: кто кого поймает? — Почему Дикая Вишня? — Напиток есть такой. — Только поэтому? Наконец. Наконец Джинсоль выглядит, что Дикая Вишня хоть капельку заинтересована. Чон читает это по её мягкой улыбке, внимательному взгляду, задумчивым затяжкам. — Многие думают, что меня легко обуздать, ведь я такая сладкая и нежная, — девушка выдыхает сигаретный дым в лицо Джинсоль. — Но я дикая. Никто не способен меня обуздать против моей воли. Дикая Вишня впивается локтем в ногу, подперев рукой лицо, которое оказывается в нескольких сантиметрах от чужого. — Почему ты не хочешь рассказывать мне про Пак Тэхо? — Джинсоль позволяет девушке заправить выбившийся из хвоста локон за ухо, провести пальцем по скуле и спустится к подбородку, слабо приподняв его. — Мне интересно, на что ты готова ради информации, — девушка осматривает лицо Джинсоль, словно ювелир смотрит на свой самый драгоценный бриллиант, который он готовится вставить в кольцо. — Насколько эта информация ценная? — Джинсоль склоняет голову к плечу, ненапористо вырываясь из чужой хватки. — Более чем, — Дикая Вишня не настаивает, убирая руку. — Я знаю, с кем он собирался встретиться, с кем уезжал из клуба, сколько денег у него было с собой, что ему приснилось ночью и чем он был обеспокоен. Детектив, я знаю больше, чем знал сам Пак Тэхо. — Твоя цена? — Джинсоль даже не раздумывает. — А что можешь предложить, детектив? — Что ты хочешь? — говорит Джинсоль, делая особый упор на слово «ты». — Я же сказала, мне интересно, на что ты готова ради информации. Она играет. Она играет с Джинсоль, как с грёбанной марионеткой — дёргает за руки и ноги, и ей это приносит удовольствие — наблюдать за реакцией Чон. — На всё в пределах нормы. — А что для тебя не норма, Джинсоль? От звука собственного имени на чужих губах у Джинсоль проходят мурашки по коже. Она знает, что девушка вычитала её имя на удостоверении следователя, но решила применить своё знание имени только сейчас. Даже несмотря на это, Джинсоль капельку испугана. Или удивлена. Она вообще мало понимает, что именно чувствует рядом с этой девушкой. Она лишь понимает, что Дикая Вишня странно действует на неё. — Убийство. Девушка молчит, когда приближается к Джинсоль. Она осторожно слезает со стола и передвигается к Чон на колени, слабо толкая её в грудь и заставляя улечься на спинку дивана. Джинсоль не сопротивляется, хотя все нормы морали кричат, что это неправильно. — Детектив, представь: от вашей когда-то счастливой семьи осталась лишь младшая сестра, которую вы готова защищать несмотря ни на что. Однажды один богатый человек убивает вашу сестру, потому что на тот момент ему это показалось весёлым развлечением. Потом, отрезвев и осознав масштабы катастрофы, он откупается деньгами и благополучно забывает об этом случае. Вы остаётесь одна, теперь у вас нет смысла жизни. Убили бы вы этого мужчину? «Причём тут это и к чему ты вообще сказала это?» — проносится в мыслях Джинсоль. По спокойному взгляду Дикой Вишни Чон понимает, что ей правда интересно услышать ответ. Джинсоль молчит некоторое время, представляя нечто подобное. — Зло порождает зло. — Значит, не убила бы? — Д-да, ведь если я убью, то круг ненависти продолжится, — Джинсоль некомфортно примерять на себе кожу убийцы. Она опускает взгляд и понимает, что не верит в свои же слова. Тихо, неуверенно, она меняет мнение: — Я не знаю, что бы я сделала. — Разве этот богатый мудак не заслуживает смерти? Почему он имеет право убивать, а ты — нет? Девушка ведёт пальцем по выступающей кости ключицы — Джинсоль отводит взгляд. Джинсоль не очень понимает, к чему Дикая Вишня ей это рассказывает. Это игра? Проверка? Простая любопытность?«Детектив, представьте…» «Однажды один богатый человек убивает вашу сестру…» «Убили бы вы этого человека?»
— Мне нужно подумать, — Джинсоль выпрямляется, как бы собираясь встать. Девушка не торопится слезать. — Если захочешь ещё поговорить, позвони по этому номеру и закажи одну «Дикую вишню», — картонная карточка проталкивается в карман рубашки Джинсоль. На ухо вышёптывается сладкое: — Для тебя я свободна каждый день недели, кроме воскресенья. Джинсоль заглядывает в глаза Дикой Вишни с немым вопросом: «Почему ты так уверена, что я захочу встретиться с тобой ещё раз?»✰
— Привет, — Джинсоль подкладывает мизинец под телефон и утыкается указательным в камеру. — Хеджу, мне нужно узнать кое-что. Из динамика доносится недовольный вздох, перетекающий в злой стон. — Я только проснулась, Чон. — Должна ли я сказать, что просыпаться в десять вечера — странно? — риторически вопрошает Джинсоль. — А вообще я не прошу тебя узнать всё сиеминутно! — Джинсоль вежливо кивает бармену, когда он протягивает ей напиток. — Просто чем быстрее я узнаю, тем быстрее отвяжусь от тебя. Хеджу фыркает и, кажется, заливает кофе кипятком из чайника. — Что надо-то? — Узнать, совершал ли Пак Тэхо какие-то преступления, — Хеджу щурится, когда слышит, как Джинсоль громко потягивает свой напиток. — Разве у тебя нет никакой информации об этом? Ты же работаешь в полиции. — Есть, — Джинсоль перекладывает телефон в другую руку. — Точнее нет. Пробила его по базе — никаких правонарушений, кроме превышений скорости и нескольких драк. Но я хочу, чтобы ты с помощью своего компьютера узнала что-то ещё. — Думаешь, он вмешан во что-то? — Хеджу ставит кофе на стол, и Джинсоль понимает это по тяжёлому удару о стол. — Только подозреваю. Извини, что напрягаю работёнкой. Позвонишь тогда, если узнаешь что-то, да? Хеджу угукает. Джинсоль сбрасывает звонок и переглядывается с барменом, который, удивлённо вскинув брови, смотрит на неё. «Что, никогда не видел следователей?» — читается во взгляде Джинсоль. Бармен извиняюще отводит взгляд. На то, чтобы выпить напиток, у Джинсоль уходит несколько сторис её подруг, два тик-тока, которые Хеджу ей скинула ещё три дня назад, и один недовольный твит «я заебалась». Джинсоль вообще ноется-плачется редко и только по особенным случаям и делает это принципиально только в своём Твиттер аккаунте на аудиторию в размере девяти людей. Проходит полчаса, Джинсоль выпивает ещё стакан и в мигающей темноте пытается найти выход туда, где будет не так жарко, тесно и шумно. Волшебным образом она добирается до второго этажа, ищет балкон, но находит что-то лучше. Звуки фортепиано, приглушённо доносящиеся из глубины здания. Джинсоль идёт по темному коридору, замечает квадрат света на полу. Звуки, доносящиеся с танцпола, начинают затихать. Небольшая комната без двери, но с красивой аркой. Несколько красивых диванов и кресел, на которых сидело несколько людей. По присутствующим нельзя сказать, что они сильно разбираются в музыке — скорее, простые любители. В центре комнаты — фортепиано, на котором девушка в белоснежном платье и вуалью на лице ловко и увлечённо играла, не обращая внимания ни на что. Джинсоль никогда не любила классическую музыку, но эту мелодию она дослушал от начала и до конца, не смея даже вздыхать, чтобы не помешать. Когда последние звуки фортепиано затихают, люди ещё некоторое время переговариваются друг с другом, а потом начинают медленно расходится. Джинсоль остаётся в комнате одна. Наедине с фортепиано, на котором она не умеет играть. Она обходит его со стороны, ведёт рукой по блестящей поверхности, которая чуть скрипит от касания. Она усаживается на специальный стул и жмёт первую попавшуюся клавишу. Приятный звук содрогает стены пустой комнаты. — Не знала, что ты ещё и музыкантка. Джинсоль резко оборачивается, будто её застали за непристойным занятием. Девушка, до этого игравшая на фортепиано, стоит перед ней без вуали на лице, и Джинсоль запросто узнаёт в ней Дикую Вишню. Девушка обходит фортепиано бесшумно, приятно шелестя тканью платья. — Я не музыкантка, — Джинсоль скромно кладёт руки на ноги, больше не притрагиваясь к фортепиано, будто прикосновения к нему вызывают боль. — И я не знала, что ты музыкантка. — В детстве родители заставили меня учиться в музыкальной школе. Учителя всегда считали меня талантливым ребёнком, хотя мне не нравилось то, чем я занимаюсь. Прошло много лет с окончания музыкальной школы, а я всё ещё иногда играю на фортепиано. Это уже как привычка, — девушка внимательно рассматривает Джинсоль, а потом резкко останавливается взглядом на её руках. Она без стеснения берёт чужу левую руку и тянет её к себе. Утыкается большим пальцем в чужую ладонь и смотрит. — У тебя руки такие мелодичные. Ими бы классику играть. — Это не моё, — Джинсоль возвращает руку на ногу. Ей хочется встать, потому что сидя она чувствует себя маленькой, почти ущербной по сравнению с Дикой Вишней, которая стоит, уткнувшись одной рукой в фортепиано, а другой — в бок. — Тебе больше по душе разбираться в убийствах? — Джинсоль кивает. Девушка беззлобно хмыкает. — Почему тебе это так нравится? — Я... Я не знаю? Мне просто это по душе, да и получается хорошо. Девушка задумчиво кивает. — А почему ты занимаешься этим за деньги?.. — скромно интересуется Джинсоль, даже не надеясь, по правде говоря, на ответ. Девушка моргает раза два, не отводя взгляд от Джинсоль, а потом давит в себе смешок. — Я не трахаюсь за деньги, детектив, — девушка упирается руками в глянцевую поверхность фортепиано. — Я танцую и развлекаю разговорами, но больше — не позволяю. — Оу, — Джинсоль чувствует, как её щёки краснеют. — Прости, я не… — Всё в порядке, — девушка касается пальцами клапа и опускает его, закрывая клавиатуру. — Занимаюсь я этим уж точно не от хорошей жизни. — А от чего? Девушка долго молчит. — Мне платят много денег, хотя я практически ничего не делаю, — тоскливая улыбка. — К тому же мне нравится чувствовать, насколько я желанна людьми, которым не суждено даже дотронуться до меня. — Ты работаешь только из-за денег? Разве деньги стоят опасности, которой ты подвергаешь себя каждый день. Кто знает, что взбредёт в голову одному из клиентов... — Я работаю не только из-за денег. Мне нравится риск и опасность, — девушка передвигается ближе, опирается бёдрами на клап и кладёт свою правую руку на левое плечо Джинсоль. — Когда я узнаю очень важную информацию, я люблю играться с клиентами, угрожая, что солью это всё. Иногда это бывает весело — следить за их эмоциями. Я немного странная, знаю, но страх заставляет меня чувствовать себя живой. Джинсоль поднимает взгляд и несколько секунд изучает чужие глаза. Какими бы странными не были слова Дикой Вишни, Джинсоль не чувствует, будто она общается с сумасшедшей или что-то в этом роде. Эти странности в какой-то степени притягивают. — Ты не пыталась найти что-то другое, что заставит тебя чувствовать живой? — Джинсоль осторожно встаёт напротив девушки, положив свою руку на клап рядом с чужой. — Пыталась, — девушка перетаскивает руку вперёд, невесомо касаясь своим мизинцем чужого. — Но это всё не то. Джинсоль чувствует, как её мизинец слабо поглаживают. Она ничего не говорит, раздумывая над ответом. — Меня заставляет чувствовать себя живой холод, красивые виды и ночь, — зачем-то говорит она, хоть и не уверена, что Дикой Вишне окажутся по душе подобные вещи. — Хочешь, чтобы я попробовала что-то из этого? — девушка расплывается в улыбке. — Я не настаиваю, — Джинсоль улыбается в ответ и думает о том, не похоже ли это на флирт. Судя по тому, как девушка слабо приближается к её лицу, это очень похоже на флирт.«Почему ты так уверена, что я захочу встретиться с тобой ещё раз?»
— До встречи.✰
На следующий день в назначенное время Джинсоль встречается с Чхве Субином в центре города. — Чон Джинсоль, следователь сеульской полиции, — без «привета» и «здравствуйте» — Джинсоль сразу приступает к делу. — Вы Чхве Субин, верно? — Ага, — парень прячет руки в карманы штанов. — Что вы хотели, следователь Чон? — Мне известно, что вы расследовали смерть Им Ёджин. Я бы очень хотела расспросить вас поподробнее про это, если вы не против. — Ага, — Субин сонно чешет уголок глаза. — Тут и говорить ничего. Все детали расследования её смерти вы свободно можете найти в архивах. Но ладно уж, задавайте вопросы. — Просто так с жизнью не кончают, — Джинсоль делает шаг к Субину. — Почему Ёджин покончила с собой? — Девочка сильно поссорилась с сестрой, которая была единственным, что у неё осталось. Решила, что она уже не нужна ей. Вот и всё. Джинсоль заторможенно кивает, сфокусировав взгляд на проходящем мимо парне. Субин, заметив заинтересованность девушки чем-то другим, оборачивается и тоже продолжительное время следит за парнем. — Почему смерть Ёджин сначала приняли за убийство? — Джинсоль переводит взгляд на Субина. Субин молчит некоторое время, уткнув взгляд в конкретную точку на стене. — Сестра была уверена, что Ёджин не могла покончить с собой, спрыгнув с крыши. Она думала, что это убийство. — Где была найдена Ёджин? — Вы можете найти это в архиве, — повторяет Субин и хмурит брови. — К чему вам вообще эта информация? — Я расследую дело убийства Пак Тэхо и подозреваю, что он убил Им Ёджин. У Субина бегает взгляд, когда он ухмыляется. — Сильное заявление, особенно если подтверждено, что смерть Ёджин — самоубийство. Вы тратите время впустую, следователь Чон. Джинсоль смотрит ещё некоторое время на Субина. Она кончиками пальцев чувствует, что что-то здесь не так. — Простите, что потревожила вас, — Джинсоль натянуто улыбается. Она узнала всё, что хотела, даже если Субину кажется, что он реалистично играл актёра.✰
— Ты ненормальная! Если он всё-таки скрыл тот факт, что Ёджин была убита, то он ни в коем случае не позволит тебе подобраться к правде, ведь тогда его карьере — полный пиздец, — Хеджу крутит бамбуковые палочки между пальцев. — А если он сделает что-то плохое, чтобы ты остановила расследование? Типа... Попытается убить тебя или что-то в этом духе? — Если сокрытие убийства было, то его заставил сокрыть факт убийства сам Пак Тэхо. Сам или через своих подчинённых, не важно, — Джинсоль размешивает трубочкой лёд в стаканчике. — Но Пак Тэхо мёртв. А значит, его подчинённых интересует только то, чтобы узнать имя убийцы. И если они узнают, что какой-то Чхве Субин пытается помешать ходу расследования, то они сделают всё, чтобы Субин так не делал. Он ведь и сам понимает, насколько для него опасно мешать расследованию. — Но он всё равно делает это, — Хеджу прикусывает трубочку. — Он соврал, что Ёджин была убита Тэхо. А ведь сокрытие этого пиздецки усложняет следствие! Убийство Ёджин — главная причина считать Хасыль убийцей. Она захотела отомстить за сестру, поэтому убила Тэхо. Хасыль убила Тэхо. Джинсоль видела несколько её фотографий и сложно поверить в то, что девушка способна на подобное. Убить тучного человека, который везде носится с охраной? Это ведь практически невыполнимо! Так ещё и сделать это осторожно, чтобы нигде не остались твои отпечатки пальцев. — Может, поговорить с Хасыль? — Джинсоль подпирает лицо рукой. — Опасно. Нельзя дать ей знать, что ты её подозреваешь. После смерти Ёджин её практически ничего не держит на земле и она запросто может покончить с собой или что-то такое. — Башка квадратная от этого дела, — Джинсоль тяжело вздыхает. — Мне нужно отдохнуть, блин. — Отдохни, — хмыкает Хеджу. — Посмотри фильм или почитай книгу. Что-то в этом духе. Я не знаю, что ты делаешь, когда хочешь отдохнуть. — Ничего не делаю. — Вот так и поступи. Джинсоль кивает. Ей нужно просто отдохнуть — и всё. Она так думает, когда сидит с Хеджу в Макдональдсе, когда едет на машине домой, когда принимает душ, когда ложится в кровать и включает телефон. С тумбочки она достаёт небольшую картонку, некоторое время вертит её в руках, будто бы пытаясь найти какой-то подвох. Набирает несколько цифр и терпеливо ждёт. — Здравствуйте. Одну «Дикую Вишню», пожалуйста.✰
니 눈빛에 심장이 멈춰 not tryna talk, just tryna kiss ya 내 손짓에 넌 숨이 막혀 이 감정 뭐야 사랑일까 your eyes make my heart stop not tryna talk, just tryna kiss ya you can’t catch your breath at my touch what is this feeling? is it love? not friends — loona.
Джинсоль разглаживает складки на кровати и включает телевизор, немного уменьшив громкость. Она решила сильно не наряжаться, обойдясь серыми шортами до колен и белой футболкой. Да и зачем ей принаряжаться, если она просто хочет поговорить. Проходит минут пять, и Джинсоль наконец слышит несколько стуков в дверь. Она смотрит в глазок, видит девушку и открывает дверь. — Привет, — Джинсоль открывает дверь шире. — Привет, — девушка заходит внутрь — Джинсоль жадно потягивает носом запах её духов. — Ты всё-таки позвонила. — Угу, — Джинсоль входит обратно в комнату, усаживается на угол кровати и ждёт, когда девушка осмотрит окружающую обстановку. — Я хотела поговорить. — Выключи телевизор, — девушка снимает сумку, кладёт её на стол. — Отвлекает. Пока Джинсоль выключает телевизор, девушка усаживается на её кровать и проводит рукой по мягкому пледу. — О чём ты хотела поговорить, детектив? Джинсоль усаживается рядом, но старается не касаться девушки. Чон впивается локтями в ноги и молчит больше, чем нужно. — Твои подсказки, — Джинсоль крутит кольцо на указательном пальцем. — Я их прочла. Девушка довольно улыбается, будто кошка, только что отведавшая вкусного мяса. — Приятно знать, что ты не проигнорировала их, — девушка передвигается назад, ближе к центру кровати, и откидывается спиной на неё. Джинсоль следит за тем, как она подкладывает руки под голову и как её футболка задирается, оголяя бледную кожу живота. — И к какому выводу ты пришла? — Ты знаешь убийцу, — Джинсоль поворачивается полубоком, чтобы смотреть за реакцией девушки. — Но не собираешься мне рассказывать напрямую, кто это, потому что хочешь… хочешь испытать меня? — Джинсоль опускает взгляд на выпирающие косточки своих рук. — Я не знаю, чего ты хочешь, если честно. Девушка приподнимается на локтях. Смотрит на Джинсоль своим пронзительным, внимательным взглядом, который, кажется, при желании способен пробраться в голову и увидеть каждую мысль — даже те, которые запрятаны далеко-далеко; настолько далеко, что иногда даже сам владелец мыслей не догадывается, что они у него есть. — Ты умная, Джинсоль, — чужие руки ложатся на плечи, таща Джинсоль на себя. — Ты умнее многих других следователей. И прямо сейчас у тебя в голове есть правильный ответ на твой вопрос. Его нужно просто найти, а я тебе помогу. Джинсоль задерживает дыхание, когда укладывается рядом с другой девушкой. Ощущение, будто она падает в глубокое море, а не на кровать. — Первая теория: ты делаешь это просто для развлечения, — Джинсоль прикрывает глаза, когда чужая рука начинает приятно, почти до мурашек поглаживать её волосы. — Для тебя это простая игра. Кошки-мышки. — Даже если кошка играет с мышкой, она в конечном итоге получает какую-то выгоду: будь то поглаживания от хозяйки или вкусный обед, — Джинсоль чувствует, как девушка чуточку меняет положение, и теперь голова Чон оказывается на её коленях. — Какую выгоду я получу из-за игры с тобой, мышка? — Удовольствие? — предполагает Джинсоль, пожав плечами. — Я могу получить удовольствие другими способами, — и Джинсоль чувствует, как в этих словах проскальзывает возбуждающая электризация, которую она чувствует всем телом. Всё-таки Джинсоль соврёт, если скажет, что Дикая Вишня не в её вкусе. — Я не из тех, кто так сильно старался бы ради секундного удовольствия. — Тогда… Наверное, ты хочешь понять меня? Хочешь понять, как работает мой мозг, а для этого тебе нужно наблюдать за тем, как я размышляю. Джинсоль приоткрывает глаза и видит, как девушка слабо улыбается. — Зачем мне понимать тебя? — Я интересна тебе, — Джинсоль сглатывает излишки слюны. — Поэтому ты жадно желаешь понять меня.— Мне интересно, на что ты готова ради информации, — девушка осматривает лицо Джинсоль, словно ювелир смотрит на свой самый драгоценный бриллиант, который он готовится вставить в кольцо.
— А что для тебя не норма, Джинсоль? — Убийство.
Вот оно. Убить или нет. Чонын поставила её именно перед таким выбором. Сдать Чонын — не убить в физическом смысле этого слова, но кто сказал, что смерть должна обязательно быть физической? Сейчас Джинсоль выступает в роли палача, который должен или опустить, или не опустить топор над нитью, связывающей Чонын со свободой. Способна ли Джинсоль на это — вот что интересно Чонын. Джинсоль ведь видела столько физических смертей, но нефизическая смерть Чонын ей кажется самой ужасной смертью, которую ей будет сложно пережить. Джинсоль вдыхает. Выдыхает. Заполняет себя мыслями, тревожно бьющими в голвоу. Есть ли что-то гуманное в смерти? Смерть одного человека, чтобы не умирали другие. Если Джинсоль не поставит крест на Тэхо и раскроет его убийство, то Тэхо убьёт не только Ёджин (физически) и Хасыль (морально), но и Чонын. Гуманность. Джинсоль больше нравится слово справедливость. Есть ли справедливость в смерти Тэхо? Чонын смотрит внимательно, будто бы читая чужие мысли. Она ничего не говорит. Да. Да, да, да. — Нет. Чонын удивлена. Чонын не ожидала. Или, может быть, ожидала, но всё равно удивлена. — Ты не сдашь меня? — Нет, — неуверенно говорит Джинсоль. Она ещё несколько минут обдумывает свой ответ и теперь намного увереннее повторяет: — Нет. — Ты признаёшь, что смерть Тэхо — справедлива? Чонын — не хищник и не жертва. Она наблюдатель. — Да. Чонын, кажется, сдерживает смех. Возможно, немного нездоровый смех, смех одержимости, смех победы, смех власти. Джинсоль не замечает, как руки Чонын оказываются на её плечах, слабо поглаживая их, пытаясь расслабить Джинсоль. — Теперь мы связаны навсегда. Мы связаны правдой, о которой никто, кроме нас, не узнает, — Чонын слабо проводит пальцем по чужой шее. — Навсегда, Джинсоль. — Навсегда.