Мне нравится власть; власть собачьей кости, эта власть пассивна, однако она есть. Маргарет Этвуд
Джейсон был рад снова оказаться в своей лондонской квартире. Внезапный отъезд в Англию оказался приятным сюрпризом. После того ужина на вилле Астон подошёл к нему и приказал готовиться вылететь рано утром в Лондон. – Могу я узнать зачем? – спросил Джейсон. – Вы, кажется, скоро должны сдавать свою работу? Вот и пишите её, – сухо отрезал Астон. Что такого случилось, что Астон вдруг отправил его назад в Лондон? Было это как-то связано с Алексом Чэном? Джейсон не мог не вспомнить тот брошенный на них взгляд, как не мог не вспомнить слова мисс Вернье о том, что Астон был очень недоволен выбором гостей. Кто же его конкретно не устроил? Чэн-младший? Вполне возможно. Его самого с Чэном ничто не связывало, кроме той старой истории, когда они немного порезвились на автобане. Джейсон о ней с прошлого лета даже не вспоминал. Астоном могли двигать одному ему понятные мотивы, и не стоило тратить время, думая о нём. Начальник ничего не сказал насчёт того, долго ли Джейсону надо оставаться в Лондоне, охрана тоже никаких распоряжений на этот счёт не получала. Тем не менее, Джейсон решился дать знать Крамеру о том, что он опять в Лондоне. Он не ожидал всерьёз, что Стюарт примчится через океан, но в итоге всё произошло именно так. Они провели вместе две ночи, на этот раз спокойные, расслабленные, без неудобных вопросов и тяжёлых ответов. Просто секс. Но Джейсон не мог отделаться от мысли, что Крамер вкладывает в их отношения нечто большее. И если так – то можно ли его просить о большем? Как далеко Стюарт готов зайти ради него? Он спал с ним без какой-то корыстной цели. Крамер оказался достаточно привлекателен, интересен как человек и хорош в постели: Джейсон хотел принадлежать кому-то, Стюарт был достаточно силён, чтобы его взять… и удержать. Джейсон не знал, было ли желание принадлежать какой-то врождённой его особенностью или привычкой, приобретённой после стольких лет тотального доминирования Дэниела в их отношениях. Опять же, ему почему-то сложно было не отозваться на столь жадную, нескрываемую потребность в нём другого человека. Хотя Астону он отказывал с мстительным садистским наслаждением… Да, он не вынашивал никаких особых планов насчёт Крамера. Но порой в голову закрадывались мысли, что из их связи он мог извлечь пользу. Возможно, эти мысли были где-то на границе подсознания всегда, и он, сам того не понимая, намеренно заманивал и втягивал Стюарта во всё более тесные и глубокие отношения, привязывая к себе и подчиняя. Это было низко… И тем более низко, что сам он наблюдал за развитием событий словно со стороны, оставаясь бесстрастным, расчётливым и невовлечённым. Если тебя столько лет считают шлюхой, то, наверное, рано или поздно ты ею станешь… Через неделю Астон опять затребовал Джейсона к себе – на этот раз во Франкфурт. Там он пробыл буквально три дня, перебравшись потом в Женеву. Джейсону казалось, что он скоро свихнётся от этих бесконечных перелётов и переездов. В Женеве у Астона были запланированы какие-то долгие встречи и обсуждения с Гэри Рипли. Джейсон не знал толком, что за дела у них были. Рипли много лет был клиентом Астона: сначала его хеджевого фонда, потом банка. Он предпочитал отдавать управление собственным капиталом в чужие руки – гораздо более профессиональные в этом отношении, чем его. Также Джейсон предполагал, что с помощью хитрых финансовых схем Астона Рипли удаётся существенно сократить налоговые выплаты. Эти двое, видимо, неплохо поладили, так как их взаимовыгодное сотрудничество ещё более укрепилось два года назад: компания Астона стала консультировать корпорацию Рипли по вопросам стратегического планирования, оттеснив от этих задач ни много ни мало как «Accenture». Встречи Астона с Рипли проходили за закрытыми дверями, куда изредка допускался кто-либо из самого ближнего круга вроде ван Бредероде. До Джейсона доходили лишь отголоски, ему поручали подготовку только самых незначительных документов – Астон, по вполне понятным причинам, доверял ему уже не так безгранично. У Рипли был свой дом где-то недалеко от Лозанны: его брат был частым гостем швейцарских реабилитационных клиник, и покупка виллы на берегу Женевского озера стала не столько данью моде, сколько необходимостью. Джейсон все эти дни наслаждался чуть ли не каникулами: Астон почти совсем не загружал его работой, в приёмной дежурили в основном Брент и мисс Мецлер, а диссертация была дописана и сдана. Что самое замечательное: в доме в Колоньи не было ни Камиллы, ни Астона – тот подолгу находился в офисе. Прислуги тоже было необычно мало. Дом опустел и затих. В один из дней с утра позвонил Брент и сказал, что Рипли не может приехать на встречу днём, поэтому будет ужинать с Астоном у него дома в семь вечера. Дела они обсудят после ужина. Естественно, это было не просто уведомление: от Джейсона теперь требовалось организовать всё в особняке, раз уж он там отсиживался. Это заняло у него не так много времени: надо было предупредить охрану, прислугу, повара, а также проследить, что они все сделают правильно. В половине шестого, когда времени до приезда Астона и Рипли оставалось ещё предостаточно, Джейсон сел за фортепиано в одной из гостиных: оно было старым, начала двадцатого века, но с замечательным звуком. Единственным минусом было то, что оно довольно быстро расстраивалось, но Джейсон не стеснялся регулярно вызывать настройщика. В случае любых претензий со стороны Астона или Камиллы по этому поводу он всегда мог сказать, что за этим же инструментом занимается София. Вообще он испытывал сострадание к почти уже антикварному фортепиано, на котором семилетняя девочка не особо нежно и бережно разучивала гаммы. Он сыграл несколько композиций, пока не застрял на «Мёртвых вещах» Филипа Гласса. Он играл их раз за разом, не прерываясь. Повторял и повторял… Это была его безысходность – такая, которая никогда не вырвется, не расскажет о себе, не прольётся слезами, но которая пронизывала всё существование. Мир, в котором не осталось больше ничего… Мёртвый мир и опустошённая душа… Пальцы перебирали клавиши по памяти, веки были полуопущены… В какой-то момент он опомнился, поняв, что забыл о времени, загипнотизированный мелодией и однообразным автоматическим движением пальцев. Он взял с верхней крышки фортепиано часы, которые снял перед тем, как начать играть, и посмотрел, сколько времени. Без пятнадцати семь. Скоро должны были приехать гости. Джейсон застёгивал часы на запястье, когда услышал сзади вежливое покашливание. Он обернулся. На кресле в другом конце комнаты уютно расположился Гэри Рипли. Джейсон выругался про себя: что за мания у всех подкрадываться к нему, пока он играет. На себя он тоже злился: когда он играл, то часто слишком глубоко погружался в себя, в музыку и в свои мысли, так что не замечал ничего вокруг. Он даже не нашёлся, что и сказать или сделать, как Рипли поднялся с кресла и, бросив «не вставайте» своим особенным лениво-приказным тоном, подошёл к нему. Джейсон, неизвестно почему, подчинился и остался сидеть на низком фортепьянном стуле, внимательно следя за Рипли. Этот человек вызывал в нём внутреннее зудящее беспокойство: он не понимал, чего от него ожидать. – Я весьма впечатлён. Стоило приехать сюда на полчаса раньше назначенного, чтобы услышать это… – Вы мне льстите. Я не очень хорошо играю. – Согласен, вы не Майкл Ризман, – усмехнулся одним уголком рта Рипли. – Техника у вас сносная, но не блестящая. С другой стороны, у вас есть своего рода талант. – Спасибо. Вы очень любезны, – вежливо ответил Джейсон. Он чувствовал себя неуютно – как кролик перед удавом – под пронзительным немигающим взглядом Рипли. – Спасибо вам, – медленно, полузадумчиво произнёс тот, чуть улыбаясь. – Волшебная музыка, красивый молодой человек, отточенные движения… Я ценю прекрасное во всех его проявлениях. Вы доставили мне массу приятных впечатлений – музыкальных, эстетических, эмоциональных… я бы даже сказал, сексуальных. – Простите, мистер Рипли, – Джейсон поднялся со стула, – но… Рипли мягко коснулся его плеча, удержав на месте и заставив сесть. Ему не надо было прилагать никаких усилий для этого. Он был настолько уверен в своём праве распоряжаться другими людьми, что этому трудно было противостоять. Но Джейсон опасался не столько его, сколько Астона: если он посмеет вызвать неудовольствие Рипли, Дэниел его в клочки разорвёт. – Что вас так задело? – вопросительно приподнял бровь Рипли. – Я, как и все прочие, прекрасно осведомлён, какие обязанности вы выполняли при Астоне. Вы играете только для него? – Я не играю для него. Я играю исключительно в одиночестве, – отчеканил Джейсон. – А раньше? Играли? – Да. – Только для него? – Да. – Господи, я ему завидую. Такое чудесное создание, бездушное и холодное для всех остальных, открытое и отзывчивое для тебя одного… Играющее для тебя одного… Это всё есть в вашей музыке, Джейсон. Астон вряд ли до конца понимал, каким сокровищем обладал. Рука Рипли поднялась на уровень лица Джейсона и коснулась его щеки. Вот такого тот уже не мог стерпеть. Он отдёрнул голову, вскочил со стула и отошёл на два шага от Рипли. – Прошу меня извинить, – сухим тоном произнёс он, отходя к дивану, на котором оставил пиджак. Он хотел просто схватить его и выйти из комнаты, но потом подумал, что это будет выглядеть как позорное бегство. Он обуздал первый порыв и начал неторопливо просовывать руку в рукав. Рипли такая реакция, судя по всему, понравилась. – Я бы хотел услышать вашу игру ещё раз, – сказал он, следя как Джейсон медленно, с равнодушным спокойствием находит на ощупь и застёгивает среднюю пуговицу. – Возможно, что-то ещё, кроме «Мёртвых вещей». Они, конечно, прекрасны, но могут и надоесть. У меня загородный дом в Лютри. Это близко. Приезжайте. – Не думаю, что это возможно. – Я, действительно, имел в виду только небольшой частный концерт. Ничего больше. Я не интересуюсь мужчинами. Если не верите, можете спросить у Эдера – он наверняка знает обо мне всё до мелочей. Джейсон слегка улыбнулся: – Это не значит, что вы не заинтересуетесь ими в будущем. Рипли откинул голову назад и испытующе посмотрел на Джейсона: – А вы, я смотрю, уверены в своих силах… Тот никак не среагировал на выпад, лишь подошёл к двери и открыл её перед Рипли: – Прошу вас… Мистер Астон скоро приедет. – Разумеется, мистер Астон! Я о нём чуть не забыл, – произнёс Рипли, проходя в дверь. – Вы будете за ужином? – Вынужден быть там, – ответил Джейсон. Они вышли в соседнюю комнату, белую гостиную. Астон появился буквально через минуту. В середине ужина, когда Дэниела вызвали для какого-то важного телефонного разговора, Рипли опять обратился к Джейсону: – Подумайте над моим предложением. Ваши услуги будут более чем достойно оплачены. Джейсон бросил осторожный взгляд на дверь, за которой несколько секунд назад скрылся Астон. Прислуга тоже отсутствовала, так как за столом велись разговоры, не предназначенные для чужих ушей, и появлялась только при смене блюд. – Я не нуждаюсь в деньгах, – ответил Джейсон. Рипли окинул его оценивающим взглядом: – Астон обеспечивает вам безбедное существование. Только почему? За старые заслуги? – Думаю, он будет недоволен, если я приму ваше приглашение. – Мы сумеем уладить все разногласия, я в этом уверен. Джейсон только чуть приподнял бокал с вином, меняя тему разговора: – Вы так и не попробовали… «Мутон-Ротшильд» сорок пятого года. Почти легендарное вино. – У Астона отменный вкус, – улыбнулся Рипли, поднося к губам свой бокал. – Во всём. Я, как и он, испытываю слабость к вещам красивым и эксклюзивным. И я могу быть очень настойчив и убедителен. Появление Астона не дало Джейсону ничего ответить. Он опустил взгляд в тарелку, словно жаркое из ягнёнка интересовало его больше всего на свете. Уже после того, как они встали из-за стола, и Астон с гостем собирались пройти в кабинет для разговора, Рипли обратился к Джейсону: – В конце июля состоится празднование столетия моей компании. Я устраиваю его на озере Гарда. Мистер и миссис Астон уже приняли моё приглашение. Вас я тоже приглашаю. Надеюсь, вы сможете там быть. Произнесено это было таким официально-равнодушным тоном, словно Рипли приглашал его чуть ли не против своей воли, делая одолжение Астону, который, как всем это было известно, всюду таскает за собой секретаря. Джейсон в первую секунду хотел отказаться, но, бросив быстрый взгляд на Дэниела, понял, что тот ожидает от него согласия. Он подумал отказаться всё равно, но тут же представил, какой разнос учинит ему Астон за то, что он посмел оскорбить отказом великого и ужасного Гэри Ф. Рипли. – Большое спасибо. Я с огромным удовольствием присоединюсь к празднику по столь замечательному поводу, – не менее официально ответил Джейсон. – Прекрасно. Вам пришлют приглашение. Джейсон посмотрел на Астона – не заподозрил ли тот чего, но не смог прочитать на его лице ничего определённого. Это ничего не значило: Дэниел мог скрывать свои мысли так же легко, как и он сам.***
Через два дня Джейсон вернулся в Лондон – третий визит за этот месяц. Он наконец-то закончил учёбу. Ещё один этап жизни был завершён. Не верилось, что прошло четыре года, но, с другой стороны, год его поступления казался бесконечно далёким. Когда он вспоминал его, то словно заглядывал сквозь окно в чью-то чужую жизнь. Искренний, честный мальчик, влюблённый в Дэниела Ламберга, не имел ничего общего с измученным и одновременно жестоким существом, в которое он превратился сейчас. Стюарт смог прилететь в Лондон на два дня. Они встретились в том же самом номере «Мандарин Ориентал», где провели две ночи в первый приезд Крамера. Джейсон по взгляду, по скованности движений Стюарта понял, что с ним что-то не то сегодня, но виду не подал. Возможно, это не имело к нему никакого отношения… Возможно… Они делились новостями, Джейсон рассказывал о том, как прошла церемония вручения дипломов, во время разговора всё больше убеждаясь в том, что то, что тяготило Стюарта, касалось именно его. – Может, всё-таки скажешь, в чём дело? – решил он спросить сам. – Это что-то неприятное, так что лучше скажи, пока мы не сели за ужин. – Хорошо, – сказал Крамер, озабоченно потирая переносицу. – Так я и сделаю. Джейсон, я… я все эти дни думал о тебе. О том, что у нас может быть. Это звучит неожиданно для меня самого, но я хотел бы быть с тобой. Ты можешь не верить мне, но это так. Я месяц назад сам бы не поверил, что скажу такое мужчине. Джейсон смотрел на него, не прерывая. В больших серых глазах застыло задумчивое выражение, словно он сейчас в мыслях был где-то далеко. – Я мог бы многое сделать… на многое пойти ради того, чтобы быть с тобой, чтобы помочь тебе. Ты понимаешь, о чём я. Да, я в свои сорок с лишним лет настолько увлёкся тобой, что… но речь не обо мне. Речь о тебе. Я не готов потратить годы своей жизни на человека, который никогда меня не полюбит. – Мудрое решение, – согласился Джейсон, словно Крамер рассказывал о своих чувствах к какому-то третьему лицу. – Хорошо, что ты так считаешь, – Стюарт был слегка удивлён этой реакцией. – Зачем ты приехал? Чтобы сказать мне это лично? – Не мог же я написать это в письме, – Крамер вздохнул. – Джейсон, я понимаю, что тебе тяжело это слышать… – Нет, – прервал его тот, – ты не понимаешь. Откуда вообще эта фраза? Из мелодрам? Или из тренинга «Как научиться ладить с женой»? Я не рассчитывал ни на какие отношения с тобой, ни на твою помощь, ни на твоё понимание. Я честно сказал ещё в Бостоне, почему я сплю с тобой. Не надо придумывать несуществующих мотивов. И мне искренне жаль, что я заставил тебя… Джейсон прикусил нижнюю губу, подбирая слова. – Что я стал что-то чувствовать к тебе? – спросил Стюарт. – Да, примерно так. Крамер запустил обе пятерни в волосы: – Извини, это было глупо. Ты прав, а я устроил какую-то глупую сцену… Джейсон на секунду прикрыл глаза. Он был не совсем честен: в глубине души он надеялся на то, что Крамер сможет ему помочь. Пожалуй, он был слишком резок. Но с ним такое всегда происходило: когда речь заходила о чувствах, особенно, когда от него ожидали ответной реакции на чувства, его охватывало состояние, близкое к панике, и он реагировал не всегда адекватно. Стюарт отошёл к окну. Так он не мог видеть отвратительно-спокойного лица Джейсона, и Джейсон тоже не мог видеть его. Дурак, на что он надеялся? На то, что мальчишка бросится умолять и уговаривать его? Эти большие глаза, смотрящие прямо в душу, это горячее тело, затаённая грусть во взгляде да ещё и мрачно-романтическая история, услышанная от Эдера, – всё это сбило его с толку. Он выдумал то, чего не было. Первое впечатление было правильным – дорогая шлюха, и Джейсон сразу сказал, что его интересует только секс, а он обрядил его в белые одежды невинной жертвы… – Наверное, мне, на самом деле, не стоило приезжать, – сказал Крамер. – Мы можем заняться сексом, чтобы твоя поездка не оказалась совсем уж бессмысленной, – отозвался Джейсон. Кровь бросилась Стюатру в лицо. Он замер у окна. – Что, прямо сейчас? – наконец спросил он. – Как хочешь. Можем сначала поужинать. – И что дальше? Будем встречаться, как раньше? – Нет, мы больше не будем встречаться, – твёрдо сказал Джейсон. – Это всё не имеет смысла. И к тому же опасно…***
Стюарт открыл глаза. И когда только он успел заснуть?! Не заметил, как задремал. Из-за перелёта всё сбилось… Он посмотрел на часы на запястье: прошло не больше получаса с того момента, как он и Джейсон… Чёрт, его уже не было. Крамер подскочил на кровати. Неужели он вот так просто ушёл? Сегодняшний вечер был не самым удачным, кроме, пожалуй, секса. Крамер прислушался – из ванной, кажется, доносились какие-то звуки. Он с минуту посидел тихо. Да, он не ошибся, раздалось тихое позвякивание, потом на пару секунд включилась вода в кране. Джейсон пока был здесь. Не потрудившись одеться, Стюарт подошёл к двери в ванную и постучал два раза. – Заходи, – ответил Джейсон, хотя и не сразу, словно ему нужно было время подумать. Он стоял перед большим зеркалом в брюках и пока не застёгнутой белоснежной рубашке. Ванная комната, облицованная белым мрамором с контрастными чёрными деталями, была залита ярким холодным светом, отражающимся в зеркалах и отполированных каменных поверхностях. Крамер даже зажмурился на пороге. Джейсон смотрел на него, чуть склонив голову набок, будто спрашивая, зачем он пожаловал. Стюарт прикрыл за собой дверь и заговорил: – Это, видимо, из-за смены поясов… Уснул буквально за секунду. – Я тоже плохо переношу дальние перелёты, – ответил Джейсон, начиная застёгивать рубашку. – Чёрт, Джейсон! – сквозь сжатые зубы пробормотал Крамер, обхватывая его за пояс и прижимая к себе. – Что ты со мной делаешь?! Он почувствовал, как тело в его руках сначала напряглось и рванулось, готовое его оттолкнуть, но потом, когда он прижался губами к шее Джейсона, замерло, словно прислушиваясь и ожидая… Руки Стюарта начали освобождать Джейсона от рубашки, ласково, осторожно, но в то же время нетерпеливо. Джейсон ничего не говорил и почти не шевелился, но по его участившемуся дыханию и приоткрывшимся губам Крамер догадывался, что тот не против. Он никогда не был против… Рубашка бесшумно упала на пол, а пальцы Крамера уже забирались за пояс брюк Джейсона, то поглаживая его гладкие ягодицы, то впиваясь в них почти до боли, то проникая между ними и лаская там. Руки Джейсона сплелись за спиной Стюарта, пробежались от лопаток вниз, к худощавым сильным бёдрам, надавив на них, так что его член, снова налившийся, стоявший практически вертикально, упёрся в пах Джейсону. Крамер расстегнул пуговицу и молнию на брюках Джейсона. Когда тот стоял перед ним до конца обнажённый, как и он сам, Крамер на секунду отстранился от него, чтобы посмотреть, быть может, запомнить, сохранить в памяти эти тело, лицо, уверенную полуулыбку и безумно-безумно красивый изгиб между шеей и плечом, воплотивший в себе невероятную, пронзительную красоту, от которой хотелось плакать. Плакать от того, что столь совершенное тело может существовать на свете… и быть телом шлюхи. Его челюсть судорожно сжалась, Стюарт и сам не знал, от желания, или злости, или, может быть, от ревности ко всем тем, кто обладал этим телом до него и будет обладать после. С губ его слетел сдавленный стон. Джейсон посмотрел на него своими яркими, блестящими, понимающими глазами и притянул к себе, заставив запрокинуть голову, и его язык прочертил по шее Стюарта от плеча вверх горячую дорожку, закончившуюся нежным, быстрым укусом. От влажного прикосновения зубов и языка Джейсона, от тёплого сбивчивого дыхания, пощекотавшего ему ухо, Крамера словно хлыстом ударило. Всё его тело вздрогнуло, в голове застучала кровь, и эта же пульсация отдавалась внизу, в паху, наполняя тяжестью и жаром низ живота. Он оторвал Джейсона от себя и толкнул к столешнице, где возле двух раковин лежали стопкой маленькие полотенца. Он развернул его к себе спиной и заставил нагнуться, и его рука тут же скользнула ему между ног, сначала погладив член, потом яички, потом небольшой промежуток, прикосновение к которому вызывает такие приятные ощущения во время секса, а потом бесцеремонно проникнув внутрь. Джейсон дёрнулся от боли, уткнувшись лбом в полотенца, когда сразу два пальца Стюарта вошли в него. После недавно принятого душа кожа снаружи была сухой и чистой чуть не до скрипа. Но боль была только на самом входе: внутри всё по-прежнему было влажным, скользким, растянутым. Пальцы Крамера надавили на простату, и Джейсон застонал от наслаждения, уткнувшись лицом в скрещенные на столешнице руки. Стюарт определенно кое-чему научился за прошедший месяц, хотя он и так был хорош, очень хорош в своём особом, грубоватом, немного неловком роде. Чёрт с ними, со всеми этими премудростями, Стюарт справлялся и без них, мог оттрахать его и так… Каждое прикосновение пальцев вызывало сладкую судорогу. Но продолжалось это недолго. Пальцы выскользнули из него, и внутрь толкнулся гораздо менее гибкий, зато более толстый и длинный член. Крамер входил в него медленно, неторопливо, но потом сразу начал двигаться быстрыми, резкими рывками, сопровождая свои сильные движения короткими стонами, похожими на рычание. Стюарт опирался руками на столешницу, а бёдрами вбивался в Джейсона, входя в него полно, глубоко, до конца, чувствуя одновременно и лёгкое сопротивление грубости, и пробирающую всё тело сладкую дрожь. Он нашёл левой рукой член Джейсона и начал его сжимать и гладить. Джейсон в ответ так волнующе изогнул спину, подавшись вперёд, что Крамер на пару секунд потерял контроль над собой и чуть не сорвался на ту коротенькую дорожку, что уже неотвратимо ведёт к оргазму. Он сдержался в последнюю секунду, впившись ногтями во внутреннюю сторону ладони. Боль помогла… Ещё несколько толчков бёдрами, несколько движений рукой по члену Джейсона, и тот кончил, захлёбываясь стоном. Крамер, чувствуя, что партнёр приближается к оргазму, тоже позволил себе расслабиться, и вскоре удовольствие накрыло его с головой. Он вышел из Джейсона, но не отпустил его: он прижался к нему сверху, начал целовать его волосы, шею, плечи, гладя и лаская руками, оставляя по всему телу влажные тягучие следы спермы. – Это безумие, безумие, – шептал он, задыхаясь, покрывая поцелуями замершего под ним Джейсона. – Почему ты… Ты сводишь меня с ума… Я не могу так… Крамер ещё пару минут прижимал его к себе и обнимал, покрывая поцелуями.