Как я провёл лето

Валентина Александровна встала с утра пораньше, чтобы скрытно, как шпион, совершить задуманное вчера. После того, как она поговорила с Машей в сердце не утихало волнение, что в Петербурге что-то происходит. Тихо, чтобы не разбудить Швецову, она вышла из дома и отправилась звонить своему мужу, чтобы сначала у него разузнать в чём дело. Связь как назло все не хотела ловиться, а времени было не так много. Мария вставала достаточно рано, а раскрывать своё тайное расследование Валентине Александровне не хотелось. — Витя! Здравствуй! — Поздоровалась она с мужчиной. — Нужно поговорить, есть минутка? — Конечно, Валечка, давай! — Ковин звучал довольно расслаблено, что уже наталкивало на мысль, что ничего страшного всё же не случилось. — Скажи, что у вас там было вчера? Маша с Олегом поругались, она говорит, что он темнит, не хочет рассказывать что случилось, якобы какая-то серьёзная ситуация там… — Ситуация серьёзная, — Виктор Иванович заметно помрачнел, услышав чуть разговора, — убиты трое ребят из СОБРа, чуть не зацепило Кораблёва, Платонов его в последний момент успел оттащить. Замес был ужасный, сейчас такая буря начнётся… — Бог ты мой, — с нескрываемым испугом вздохнула женщина, — кошмар! Теперь понятно, почему Олежка не сдержался… Ну, я его наберу, скажу тоже пару ласковых. — Валь, не надо. Думаю, что они сами созвонятся и всё будет хорошо, зачем тебе вмешиваться? — Предостерёг жену Ковин. — Как это зачем! — Удивилась она. — Мне Машеньку поручили, а она вчера плакала, бедная, так горько, что они поссорились. — Плакала?! — Изумленно воскликнул мужчина, словно не веря, что Мария умеет плакать. — Конечно, работа же для неё так важна, а здесь вышло два в одном. И с мужем размолвка, и к работе не подпускают. Она у меня сидит тут учебник твой старый по судмедэкспертизе конспектирует, а ты говоришь! — Принялась напирать Валентина. — Ну, раз так, то поговори. Может и правда стоит… Хотя знаешь что, надо нам ребят к себе на выходные! И Курочкина с Кораблевым, и Платонова. Пускай отдохнут от своего весёлого приключения! — Отличная мысль, Витя! — Одобрила предложение женщина. — И с жёнами пускай, мы всем рады. — Вот и славно. А мне пора работать, пойду я! Позвони вечерком, ладно? — Конечно, как всегда, — улыбнулась она, — пока! Закончив разговор, Валентина Александровна хотела быстро переговорить с Олегом, но его номер был недоступен, и ей пришлось несолоно хлебавши возвращаться домой, чтобы не проворонить проснувшуюся Машу. Но как назло Швецова проснулась лишь через час после прихода женщины. Зато худшие прогнозы Валентины оправдались: встала Мария никакая. Ни настроения, ни аппетита, ни улыбки, лишь безразличие и раздражительность. — Я попью воды и лягу. Спина болит и тошнит. Ещё и жарко! — Сказала Маша, а на глазах вдруг выступили непрошеные слёзы. Не перегорела в душе обида после вчерашнего, ой не перегорела… — Опять тошнит? И спина? Маша! Это всё нервы, прошу, перестань себя так накручивать, это же не конец света, вы помиритесь сегодня же вечером, вот увидишь, и… — Валентина Александровна, — жёстко прервала её Швецова, — я в порядке. Просто полежать хочу, можно? — Конечно, — развела руками женщина и в растерянности проводила Машу взглядом. Швецова, как и хотела, выпила воды и легла обратно в кровать, зарываясь под одеяло вопреки жаре. Про своё состояние она всё наврала, но разговаривать с кем-то и заниматься любыми делами кроме лежания в постели не хотелось. В голову тут же полезли всякие мысли про Олега, про то, что любовь прошла, что когда она вернётся им не будет хорошо друг с другом… Из глаз тут же потекли слёзы, которые контролировать Маша была не в силах. Обычно она никогда не плакала, но эта беременность сделала из серьёзного следователя плаксу. Валентина Александровна время от времени подходила к закрытой двери, из-за которой слышались всхлипывания, но внутрь идти не решалась. «Пускай поплачет, успокоится», — думала женщина, уже продумывая свою речь для Олега. Лезть в чужие семейные дела было не очень, но раз Машу поручили ей… Осознав, что другой исход событий невозможен, она снова взяла телефон и отправилась звонить. Время обеда как раз было ей на руку, Олег скорее всего сможет поговорить с ней хотя бы пять минут. И она не прогадала, Платонов тут же взял трубку и настолько испуганным, насколько это вообще возможно голосом принялся засыпать женщину вопросами. — Что-то с Машей? Всё в порядке? Она… она нормально себя чувствует? — Вот как значит, — усмехнулась Валентина, — забеспокоился? — Что? — Немного остепенился он. — Да нет, просто вы мне никогда не звоните, я… — Да я бы и не позвонила, я не сторонник лезть в чужие конфликты. Просто Машенька переживает, в кровати весь день валяется и плачет. Хотела бы тебе пару ласковых сказать! Тут Платонов совсем стушевался, понимая, что вчера совершенно точно перегнул палку. Срываться на жену из-за работы нельзя даже если она следователь. Конечно, осознание неизбежности ссоры пришло к нему ещё вчера, но Олег почему-то был убеждён, что Мария попросту обидится и не станет с ним говорить. А вышло наоборот! Она не обиделась, но зато расстроилась, что в целом было ещё хуже. — Передайте ей, что я… — Нет уж, — твёрдо ответила Валентина Александровна, — никому я ничего передавать не буду. Она тебе вечером позвонит, и вот тогда ты ей всё скажешь. — Она не позвонит, — усмехнулся Олег, — обиделась. — Будь уверен, позвонит. Ты же понимаешь, что нельзя так, ну спросила она, Маша у тебя трудоголик, неужели не знаешь? Хотелось ей узнать в чем дело, тем более она волновалась за тебя. Я же узнала в чем дело у вас, так что… Побереги нервы и себе, и Машуле. — Всё будет хорошо, мы поговорим — заверил Валентину Александровну Платонов. — Я не сомневаюсь, — улыбнулась женщина, — кстати, тебе передали, что в выходные мы вас всех ждём в гости? — Да, Лёня сказал мне. Не знаю, правда, смогу ли. У нас дел столько, сроки… — Принялся тут же отмазываться мужчина, но его довольно резко прервали. — Олежа, жена у тебя есть ещё, а ещё ребёнок. Работа — это не всё! Ты её сюда отправил, ты позаботился, молодец. Но она ведь скучает, помни об этом. Оставлять женщину надолго опасно, может понять, что ей и без тебя неплохо живётся. — Понял, — усмехнулся Олег, — очень доходчиво. — До встречи тогда, — довольно ответила Валентина, — будем ждать! С чувством выполненного долга женщина вернулась домой и с удивлением обнаружила Машу на кухне с тарелкой супа. Это так обрадовало Валентину Александровну, что она заулыбалась. — Приятного аппетита, дорогая, я рада, что у тебя появилось желание поесть. Как ты? Мария постаралась улыбнуться в ответ, чтобы не волновать женщину, ведь на самом деле настроение было всё ещё так себе, а поесть она пришла исключительно из-за того, что начала кружиться голова. Понимая, что этим желанием порыдать и поголодать она вредит и себе, и ребёнку, было принято решение закончить всё это. — Нормально, просто расклеилась совсем. Олег… Ну не слышала я от него никогда такого! А здесь вдруг такое раздражение, ещё и в мой адрес. Я что сделала? — Недовольно поджала губы Маша. — Ты с ним поговори вечером, только на этот раз уже спокойно. А там видно будет! Я уверена, что у него есть объяснение всему произошедшему, — спокойно ответила Валентина, желая выступить в роли миротворца, — вот увидишь! Мария пожала плечами и задумалась. Звонить Олегу она вообще-то до этого момента не собиралась, а сейчас вдруг подумала, что это может быть очень даже необходимо.

***

Солнце все ещё было довольно высоко и освещало верхушки деревьев, которые плавно покачивались от ласкового ветерка. Он хотя бы немного спасал окружающий мир от несносной жары, изнурявшей всех целый день. Маша неторопливо шагала по своему неизменному вечернему маршруту на горку, чтобы позвонить Олегу. После вчерашнего на душе скребли кошки, этот разговор на повышенных тонах едва ли успокоил Швецову, наоборот она начала подозревать, что с задержанием что-то явно было не так, а в худшем случае во время него пострадал и сам Платонов. Мария провела весь день в расстроенных чувствах и, сославшись на боли в пояснице, жару и плохое самочувствие, так и провалялась в постели до вечера. Кто бы знал, что её настроение может так зависеть от неосторожно сказанной Олегом фразы… Маша дошла до камушка, у которого телефон работал лучше всего, и присела на край. Налетевший ветер спутал волосы Швецовой, чуть не задрал юбку и в довершение всего ударил шишкой по светлой головушке. Мария недовольно посмотрела наверх, где величественно качались могучие ветки сосны. Да, шишек и правда много, раньше она даже не замечала, но стоило лишь одной спикировать ей на голову… «Какая метафора», — усмехнулась в своих мыслях Маша и принялась терпеливо ждать, пока гудки в трубке сменятся на голос мужа. Долго ждать ей не пришлось. Ласковое, а вместе с тем виноватое «Машенька» прозвучало раньше, чем Мария успела продумать грядущий разговор. — Здравствуй, Олег, — поздоровалась она, — я не отвлекаю, ты уже дома? — На тебя у меня всегда найдётся время, ты же знаешь, — Олег говорил отчего-то не очень громко, — как твой день? — Мне не хочется говорить тебе правду, потому что тогда мы снова вернёмся ко вчерашнему разговору, а это снова не приведёт ни к чему хорошему, — ответила Мария, заранее полагая, что Платонову ничего её слова не прояснят. Однако её настрой он понял ещё по приветствию. — Говорят, ты весь день в кровати грустная провалялась? — Невзначай спросил Олег, чем сильно удивил Марию. Чего-чего, а доносов по поводу её времяпровождения она никак не ожидала. — Мне нездоровилось, — соврала Швецова, полагая, что лучше будет поддержать свою прежнюю легенду. — А мне кажется, что ты просто расстроилась из-за того, что я вчера сказал, что тебя мои рабочие вопросы не касаются. Вполне ожидаемо, кстати, я так и знал, поэтому ты прости, я не хотел тебя задеть. Просто день вчера был трудный, хотел с тобой поговорить и отвлечься, а ты снова в ту же реку. Платонов принялся выкладывать из рукавов козырь за козырем. Всё-таки ссориться с Машей ему совершенно не хотелось, тем более, когда речь шла о таких ссорах на расстоянии, да ещё и из-за пустяка. Мария, помолчав, все же решилась ответить. — Меня не переделаешь, да, люблю я нашу работу, что уж теперь. Но вчера вообще мой вопрос был скорее связан с тем, что я беспокоюсь о тебе, мало ли что могло случиться, у меня было предчувствие… Да, я расстроилась, мне вообще тут не особо нравится, скучно безумно! — Не сомневаюсь, — усмехнулся Платонов, про себя думая, что за четыре дня Мария говорит это вслух впервые, — однако тебе нужно поскучать немного, набраться сил и отдохнуть по-настоящему. Неужели так плохо, Маш? — Я и не сказала, что плохо, — уклончиво заметила Швецова, — со мной тут как с принцессой, блинчики готовят на завтрак… Платонов задумался о том, что и ему бы хотелось, чтобы кто-то обращался с ним как с принцессой и жарил на завтрак блинчики, однако для этого просто быть отцом Машиного ребёнка было недостаточно. Мария продолжала перечислять плюсы своего проживания здесь, убеждая себя с каждой секундой все сильнее, что не так уж и плохо ей здесь живётся. — Ты хоть на выходных ко мне приедешь? — Спросила она, отвлекая задумавшегося Олега от его мыслей. — Я постараюсь, Маш, но… — Приезжай. Тогда и тебе блинчиков сделают, вот увидишь! — Маша решила, что ей во что бы то не стало теперь нужно разрекламировать свой нынешний курорт и привлечь сюда Платонова. Как-никак два дня он её будет развлекать, станет веселее. — Ладно, Машенька, мне надо закончить ещё одно дельце, да и домой двигаться, а то время уже позднее… Надеюсь, все недоразумения мы разрешили? — Да, — улыбнулась Швецова и вдруг почувствовала, как проснувшийся малыш дает о себе знать, — конечно, все хорошо. Твой сын это подтверждает, между прочим. — Да-а? — Протянул на том конце провода мужчина. — Тогда передавай ему привет и иди спать, хватит мёрзнуть. — Я тебя умоляю! — Нервно усмехнулась Маша, которой сейчас наконец-то не было жарко. — Такая жара сегодня, где же тут замёрзнешь. — И все равно, — настаивал Олег, — отдыхай побольше. Тогда точно приеду, обещаю. — Ловлю на слове! Спокойной ночи, целую тебя. — И я тебя целую. Звонок закончился, и Мария, счастливо улыбаясь тому, что всё недоброе осталось в прошлом, посмотрела вперёд, где за макушками деревьев солнце клонилось к закату. На небе не было ни облачка, отчего закат казался куда ярче. Маша довольно зажмурилась от такой красоты и решила посидеть здесь ещё немного. Всё-таки день, проведённый в постели, дал о себе знать. Она не потратила ровным счётом никакой энергии, поэтому спать не хотелось. Только объяснить это Валентине Александровне вряд ли удастся, она наверняка погонит Машу спать, чтобы та «не сбивала режим, который так важен». Швецова сначала закипала от злости, когда ей начинали командовать как маленькой девочкой, но затем смиренно приняла свою участь. В конце концов почувствовать себя у бабушки на каникулах было так приятно. Каждый день ей готовили завтраки, обеды и ужины, интересовались мыслями и самочувствием, развлекали по мере сил и даже читали книги. Вчера, когда Маша пришла домой с глазами на мокром месте, тётя Валя тут же принялась расспрашивать свою гостью о случившемся. Услышав в чем же было дело и, разумеется, вытерев слёзы со взрослого, но по-детски обиженного личика, она напоила Швецову горячим молоком с печеньем, заверила, что ссора пустяковая и вызвалась почитать вслух. Маша решила не отказываться, она с детства любила, когда ей читали. Мария удобно устроилась в своей постели, но не успела выслушать и страницу, как заснула. Валентина Александровна тихонько вышла из комнаты и прикрыла за собой дверь. Скольких деток за свою жизнь она повидала — не счесть, а вот радость материнства ей так испытать и не удалось. Против судьбы не пойдёшь, хотя на это было потрачено немало сил и попыток. Смирившись со своей долей, женщина посвятила всю себя работе и мужу, а когда вышла на пенсию, то получила новую отдушину — дачу. Однако нерастраченная любовь к детям все ещё сидела у неё внутри, и этот приезд Марии был ей лишь в радость. Швецову она знала давно, лучшая и любимая сотрудница мужа бывала у них в доме, да и речь о ней заходила довольно часто, однако сейчас все было совершенно иначе. Валентине Александровне хотелось окружать Машу любовью и заботой покуда хватало сил, в ней она отчего-то видела дочку из своих давних мечт, которые навсегда остались таковыми. Капризы Швецовой и её недовольства по приезде ничуть не напрягали женщину, хотя изначально она предполагала такой исход событий. В Маше она видела лишь ребёнка, которого сослали на дачу, лишив любимой игрушки, в роли которой в её случае выступала работа. Конечно, Мария была уже далеко не ребёнком, но в заботливых руках тети Вали превращалась в такового. Женщина старалась не докучать своими врачебными советами, но тем не менее смогла за такой короткий срок спасти Машу от вездесущей и мешающей спокойно жить тошноты. Та была счастлива, когда снова получила возможность жить привычной жизнью и не страдать от каждого второго запаха. Освоившись, Швецова приняла всю заботу и позволила видеть в себе девочку Машу, которая приехала погостить к дальней родственнице. Почувствовать давно забытую свободу, коей обладают только дети, было так непривычно, но оттого не менее приятно. — Маша, а ты что же тут сидишь одна, да ещё и на холодном? От мыслей о самом разном Марию оторвал голос Валентины Александровны, которая поднялась на горку и уже практически поравнялась со Швецовой. — Я с Олегом говорила, — в доказательство своих слов Маша показала телефон, который держала в руке, — а камень вовсе не холодный, я скоро пойду домой уже. — Давай-давай, иди, — поторопила её женщина, — я тебе молока согрела. Выпей и ложись спать, завтра с тобой пораньше встанем и пойдём на экскурсию в посёлок, ты же хотела? — Опять молоко? — Скривилась Швецова, которая из всех ритуалов больше всего не любила именно этот. — Жарко же! — Зато полезно как! — Валентина Александровна никогда с Машей не спорила, но почему-то всегда добивалась своего. Швецову это поражало, она порой даже не успевала заметить, как уже соглашалась на всё, что говорила тётя Валя. — Ладно, иду, — вздохнув, поднялась Мария, — вы со мной? — Мне тоже позвонить надо, я догоню. Маша понимающе кивнула и, поднявшись наконец со своего импровизированного стула, неспешно пошла обратно к дому. Вдруг до её слуха донеслись слова Валентины Александровны, и Маша замедлилась. — Алло, Витенька? Ну, как твой день, как дела? Швецова тепло улыбнулась от услышанного и снова прибавила шаг, чтобы не подслушивать чужие разговоры. «Вот это любовь, надеюсь и меня такое когда-нибудь ждёт», — мечтательно подумала она и, сжимая телефон в руке, продолжила свой путь.