***
Вечерело. Древние раскидистые деревья чуть покачивали бесчисленными пушистыми ветвями. Осуждающе — казалось Хансу. Ему вообще много чего казалось. Что он нормально питается, что сон имеет смысл и избавляет от усталости, что дыру в его груди можно как-то залечить, чем-то заполнить. Что пресловутый лес — единый организм, могучее чудовище с дурным чувством юмора, ведь принц блуждает уже битый час и все никак не найдет, что ему нужно. Точнее кого… Однако, в конце концов, бурые стволы расступились, обнажив обширную поляну с зеркальным озерцом, берущим начало из ручьев, что рождались где-то под узловатыми корнями. Над водой склонилась женская фигура в черном плаще. Ханс недобро улыбнулся, но тут же поспешил спрятать сквозящие яд и бесчестие. Лес принял решение — открыл тринадцатому наследнику далеких Южных Островов путь, значит, он все делает правильно? Принц решительно направился к женщине. — Госпожа Алесса, — негромко произнес он. Темный силуэт оторвался от воды, чернокнижница выпрямилась, повернулась к пришельцу, откинула капюшон и одарила гостя загадочной улыбкой. — Это ведь вы? Несмотря на несколько седых прядей в смоляных волосах и пару морщинок на благообразном лице, женщина выглядела довольно молодо, но ее синие глаза излучали такую глубокую мудрость, будто видели сотворение Вселенной. — Ну коли ты — наследник правящего дома Южных Островов, да, я — колдунья Алесса, которая, как видится тебе, просто не сможет отказаться от твоего щедрого предложения, — голос волшебницы был одновременно певуч и низок, сочился иронией. Тяжелые веки лукаво полуприкрыли синеву пугающих радужек. — Но… — Ханс скрипнул зубами. Отчего-то похолодело под лопатками. Ведьма видела его насквозь и продолжала: — Золотые горы, которые ты хочешь пообещать взамен, мне ни к чему, — Алесса картинно задумалась. — Ты полагаешь, что лишь месть венценосным сестрам за унижение и захват трона никаким боком не принадлежащей тебе страны могут стать твоей панацеей… Несколько банально, не находишь? — Зато эффективно, — процедил Ханс. На заре сознательной жизни его вела за собой вера в лучшее, но Провидение играючи разбило наивные надежды на "долго и счастливо", чуть не похоронив под осколками обмертвевшего сердца. В груди с тех пор — фантомная пустота и холод. Где-то вдалеке протяжно завыл волк. — Я не дам тебе того, что ты просишь, — колдунья снисходительно покачала головой. Едкое разочарование хотело было разлиться по венам Ханса, но следующие слова ведьмы унесли горечь прочь. На его тонких губах застыл хищный оскал. — Тебе не нужно искать способ подчинить старшую из двоих. Она сама придет к тебе.***
Кровь бешено скучала в висках, по венам бежал азарт. Эльзе было до одури хорошо, горячо, когда ледяная магия вырывалась в подлунный мир из недр ее сердца, струясь из белых ладоней. Колдуя, она чувствовала себя по-настоящему живой, такой сильной, что даже небезосновательные угрозы врага не пугали ее. — Ты еще заплатишь за свою гордыню, Ледяная, — зло процедил последний из банды цвергов, обрастая толстой коркой льда. — Люди невечны, слабы и ничтожны! Придет день, когда мы обглодаем ваши презренные кости и спляшем на них джигу! — Не в мое правление, — сурово ответила королева. Хотя некоторые опасения подводным илом все же всколыхнулись где-то глубоко в душе. Эльза заговорила громче: — Итак, Кровобород и его подручные! За похищение двоих детей и разорение трех хозяйств я, Эльза Эренделльская, приговариваю вас к казни через обледенение! Правительница выпустила всю свою снежную мощь, и хотя это был не первый ее приговор, у нее все равно сжималось сердце. Живых существ покидала жизнь, закованные, они корчились в агонии, превращаясь в водяной кристалл, чистый и мертвый. Который никому не причинит зла. "Подданные Эренделла могут спать спокойно". Когда волшебство перестало бушевать и кипучая кровь успокоилась, Эльза почувствовала, что вернулись усталость и обреченность, которые она усердно гнала от себя в последние месяцы. Она не любила убивать, но иногда это было необходимо. Несмотря на это, каждый раз в ней что-то ломалось. Однако потом девушка вспоминала, ради чего и ради кого все это делает, и поломанное вставало на место, сломанные кости ее уверенности и убеждений срастались. — Господа, мы возвращаемся в город, за барьер! — делано бодро воскликнула королева, садясь на лошадь. И правительница в сопровождении довольно переговаривающихся стражей отправилась обратно во дворец.***
Оказавшись в кабинете, Эльза тяжело вздохнула. На дубовом столе громоздилась стопка неразобранных документов, за дверью ожидали советники. А девушке хотелось уделить больше времени колдовству, выяснить предел собственных возможностей и узнать природу своего дара. Но, будучи королевой, она паталогически не успевала этого сделать. Поэтому Эльза подрядила заняться последним вопросом изнывающую от скуки Анну и ее верную свиту в лице Кристоффа, Свена и Олафа, хотя от последних двоих толку было немного. Таким образом, и Анна чувствовала себя полезной, и Эльзу грела надежда как можно скорее приоткрыть завесу тайны, связанной с ее волшебством, с ее прошлым. В том, что эта тайна в принципе существовала, девушка не сомневалась. Не дано было простым смертным повелевать стихией, однако вопреки этому правилу мироздания королева Эренделла магией владела. Дверь вкрадчиво скрипнула. Эльза обернулась не сразу, и так зная, кого увидит. Входить в ее кабинет без стука было позволено лишь двоим. Любимая сестра обычно напевала какое-нибудь незатейливое, но милое приветствие, однако сейчас от входа веяло безмолвием. — Канцлер Эйбенхерст, — произнесла королева. Повернулась к гостю, кивнула. Перед ней стоял невысокий мужчина пожилых лет. Аристократическое лицо давно изрезали морщины, но взгляд светло-голубых глаз остался ясен и цепок, как и разум служителя короны. Этот человек де-факто управлял государством, пока Эльза была слишком молода и неопытна (правда, за два года, что прошли с момента коронации, изменилось не очень многое), он почти заменил девушке отца, который поступил с ней так жестоко, заточив слабую девочку наедине с ее страхом и виной. Не потому ли Эльза временами испытывала облегчение от того, что родителей больше не было рядом? Она ругала себя за это неправильное чувство, но признавала: это была достойная цена за то, чтобы цепи наконец пали. — Вы справляетесь, Ваше Величество? — звук низкого голоса отчего-то стал для Эльзы неожиданностью. Она едва не вздрогнула. С губ сорвалось тихое и растерянное: "Что?" — Вы выглядите усталой, печальной, в последнее время — особенно… — в сердце неприятно кольнуло. Старый лис видел ее насквозь. — Но и от вашей печали есть верное средство, королева. — И какое же? — ровно на миг даже стало любопытно. Ответ прозвучал громом среди ясного неба, как будто смертный приговор. — Брак, Ваше Величество, — казалось, взор голубых глаз проникал под бледную кожу и видел негодование, что поднялось внутри Эльзы. Вихрь расстроенных чувств, который она пыталась укрыть внутри. Однако Канцлер как ни в чем не бывало продолжал: — Вы не потеряете трон, нет… Но, сделав правильный выбор, обретете верного помощника, друга… Она только-только вкусила свободу, а ей уже смеют предлагать новые кандалы. Да, иногда Эльза по-светлому завидовала, глядя на счастливых Анну и Кристоффа. Но она прекрасно понимала, что никогда не сможет подпустить к себе кого-то настолько близко, чтобы ощутить безмятежное счастье самой и подарить это чувство другому человеку. А значит, любой союз в ее случае не имел большого смысла. Стоило ли тогда вообще об этом даже думать и изводить себя бесплодными надеждами? — Я прошу прощения, но меня ждут более существенные дела, чем замужество. Сейчас вам лучше уйти, канцлер, — последние слова Эльза, разбитая, разозленная, почти процедила. — Слушаюсь, — Эйбенхерст не по возрасту грациозно отвесил поклон. — И все же уверен, скоро вы поймете необходимость этого шага, — и вышел. Девушка сжала кулаки. Губы против воли растянулись в фальшивой улыбке — привычная защитная реакция. — Тук-тук, за окном уже сугробы! — прозвенело у снова скрипнувшей двери. Эльза тут же ощутила, как ее парадная искусственная улыбка превращается в искреннюю. Анна подлетела к сестре и воодушевленно продолжила: — Эльза, у меня замечательные новости! Кажется, дело сдвинулось с мертвой точки: в библиотеке мы нашли тайник, представляешь? С книгой и зеркальцем! — Отлично! Мы должны сейчас же… — правительница метнулась было к выходу, но ее взгляд предательски устремился к письменному столу. Неразобранные документы никуда не исчезли. А из-за двери уже слышались недовольные голоса чиновников. Эльза замерла, напряженная, словно натянутая струна. Выдохнула и сказала: — Анна, ты прости, но у меня, правда, сейчас много работы. Давай разберемся со всем после ужина? — О Эльза, ты совсем себя не бережешь! — принцесса негодующе покачала головой и всплеснула руками. — Я знаю, как наши поиски важны для тебя, ты королева, а значит, можешь расслабиться и приказать всем подождать! — Нет… — в горле встал ком, Эльза с трудом его проглотила. С грустью покачала головой. — Нет, моя милая Анна, все гораздо сложнее, я не могу показать слабость. Иначе меня опять подчинят! Все-таки после ужина, ладно? Анна резко подалась вперед и заключила сестру в объятия. Прошептала куда-то в пепельную косу: — Только не потеряй себя в этой борьбе. — Обещаю, этого не случится. Эльза справится со всеми трудностями. Сама. И пусть Эйбенхерст подавится своей нелепой идеей.