После двух ночи

Юнги хмыкает и Тэхён согласно кивает, аккуратно опуская полупустую банку пива. Он достаточно пьян сейчас, чтобы вслух сказать какую-то херню или красиво проебаться, заставив Хосока убирать весь этот срач за ним. Так что да. Он старается делать аккуратно всё. — Ты раздражаешь, мелкий, — Юнги наконец-то не выдерживает, пиная ногой, сидящего напротив них Чонгука, — С каких пор ты стал таким голубком? — Хён, вообще-то у меня есть девушка, если ты не понял. — И это не мешает тебе вести себя как педик, рассказывая о ней. Намджун выпускает смешок, хлопая по плечу их маленького Гуки. Он улыбается и в его глазах читается пьяное веселье, которое они все вместе делят на пятерых. И Чонгук всё же тихо хрюкает в подушку. Улыбка не спадает с лица Юнги, даже когда шутка заканчивается. Он переводит взгляд куда-то на собственные руки, тихо постукивая пальцами. Тэхён, сидящий рядом, мягко сжимает его предплечье. Возможно, они никогда не были полноценной частью всего этого. А может это всё Намджун с его сальными шутками, заставляет всех чувствовать себя так… стрёмно. В любом случае, всегда есть выбор куда-то уйти. Просто, возможно, сейчас они этого сделать не могут. И когда Тэхён опускает голову ему на плечо, Юнги может лишь закатить глаза. До того это нелепо. — Чонгук был бы снизу, — смеётся пьяно ему на ухо, заставляя прикрыть рот ладонью. Джин вопросительно смотрит, но Юнги лишь отмахивается. Так, шутка для своих, не важно. Это и не смешно по сути своей, но представлять маленького макне под кем-то столь же нелепо, как и находится здесь. Как среди волков на поле. Тэхену, наверное, страшно, но он не показывает этого, как и каждый раз. Просто очередная попойка с друзьями, товарищами. Они тут все свои, за всех, за одного, да, как угодно. Главное, что рассказать можно всё. — Да-да, ты не стесняйся, давай, — смеется Хосок, подбадривающе похлопывая Чимина по плечу, — Раскрывай карты на стол, мы уже в курсе твоих ярких выступлений. — Хён, это просто- — Не-не, Чимини, ты молодец, ты правильно сделал, — Намджун салютует банкой в знак одобрения, — Любой на твоём месте также бы поступил. На тебя наехали, ты сдачи дал, так ведь? — Ну, наверное. — Всё верно, верно, Минни, ты молодец, — а это уже Тэхён улыбается с закрытыми глазами. Они почти не спали всю ночь по разным, конечно же, причинам. Поэтому достаточное количество алкоголя делает из Кима хер пойми кого. Чимин смотрит на Юнги вопросительно, возможно ища какой-то поддержки в глазах, но эти глаза у Юнги закрыты. Вместо этого у него рука, аккуратно поглаживающая Тэхёновы волосы. Вместо этого у него мысли в голове о том, насколько же сильно все заебали. — Ты поступил как говно, Чиминни, — усмехается пьяно, игнорируя замершее рядом дыхание, — Парень тебе с чувствами своими, с искренностью, а ты вместо того, чтоб как нормальный пацан отшить, ебало решил ему начистить. Не по совести как-то, Чиминни, получается. Так ведь? Намджун хмурится. На его лице читается вопрос и недоумение, которое заражает остальных как всем им знакомый вирус. Знакомый, потому что каждый прошел через подобное дерьмо, да не вылечился, и каждый не может этого признать. Только Тэхён знает правду, позволяя себе сквозь тихий вздох лишь прижаться ближе. Юнги принимает это, все их чувства и их вопрос. Смотрит на Джина заодно и тоже улыбается. Потому что Джин, как и Юнги, как и Тэхён знают чуть больше. А потому взгляд настороженный, а глаза открыты. Они его за своего принимают, за прокажённого, потому что не выдавал себя ещё, за спиной чужой прятался. Да и прячется до сих пор, любит такое. Но у него мотивы отличаются, да и вопрос отличается. Он скорее предупредить Юнги хочет, чтобы лишнего тот не сказал. Юнги понимает, да. Улыбается. Затем улыбается ещё раз. — Хён, — предупреждающий от Намджуна, но Юнги обгоняет его, забирая мяч из рук. Они все могут играть в эту игру, даже если притворяются друзьями. Семьёй. — Что такое, Намджуни? — давит смешок в улыбке, — Я так сильно тебя задел? Сокджин вздрагивает, когда чужой стул отлетает в сторону несмотря на то, что они все давно к этому привыкли. Если Намджун бесится, это не может не обернуться катастрофой, на то он и Намджун, чтобы ломать всё вокруг себя. Не потому, что неуклюжий, нет. Потому что безжалостный. — А ты поговорить о чём-то хочешь, а? — подходит стремительно, почти рычит, хватая за грудки над диваном. Юнги чувствует холод от приоткрытой форточки, чувствует, как руки Тэхёна отпускают его и падают по бокам. Мин бросает быстрый взгляд за чужую спину, встречаясь с испуганными глазами. Только забавно, вот. Испуганный только Сокджин. Тэхён возможно, но его Юнги не видит. Зато видит Хосока, прикрывшего с раздражением глаза. Чонгука и Чимина ищущих что-то в телефоне. Точно, вот она семья. А в семьях не любят ссоры, ссоры только докучают. Наконец, он переводит взгляд на Намджуна, думает, что и сам успел заскучать. Говорит: — Забей бро, не принимай близко к сердцу, — позволяет себе улыбнуться, ожидая удара, — Если задницу подставить нужно будет, обращайся, ты же у нас любишь, когда тебе лижут очко. Удар у Намджуна не слабый, но Юнги слышит тэхёнов смех и почти не чувствует боли. Он падает обратно на диван хватаясь за щеку, пока Тэхён берёт в руки вторую. С улыбкой осматривает место удара, хихикает, когда видит кровь, идущую из рта. — Как у тебя зубы остались живы вообще? — смеётся, раскрывая чужой рот, практически заглядывает туда, — Или ты у нас стал метким стрелком? — а это уже Намджуну. Намджуну, который смотрит на них открыв рот, то ли от не ушедшего гнева, то ли от удивления. Даже Чимин с Чонгуком оторвались от своих важных дел. В шоке. Скорее всего, думают, что Тэхён ещё пьян. Когда рука Джина неуверенно ложится на плечо их «лидера», тот скидывает её, находя новую жертву своих комплексов. — Ты с ними туда же? — спрашивает он, почти шипя, — Вы, блять спелись что ли? Про голубков речи для отвода глаз пытались толкнуть, или как? Намджун кричит и почти всем в комнате становится неловко. Никто ведь не любит ссоры, да? Глаза Джина наполняются слезами из-за чего он получает свой собственный, личный удар. Видимо, для профилактики, чтобы не подходил больше. — Пора заканчивать с этим, — улыбается Тэхён Юнги и поднимается с дивана, крепко сжимая чужую руку. «Пошли домой», — говорит, но никто не двигается. Так что, так они и стоят. Пьяные и счастливые, посреди своей семьи и прямо на её осколках. Возможно, не будь у Юнги перед глазами лёгкой пелены сейчас, он бы увидел их осуждение, увидел кровь на ступнях от того, что по колено наступил в самое дерьмо этого пиздеца. Возможно, Юнги бы и хотел это увидеть, но смотрит он только на Тэхёна. Да и хрен с ним, думает. Улыбается и заносит руку для удара. Целует крепко до сжатой челюсти. До переплетённых до костяшек пальцах. До рассвета остаётся всего пару часов, а Тэхён пьяно смеётся в его губы.