Порнозвезда

      Прекрасное струящееся полотно цвета морской волны закрывало свет ночных фонарей на участке частного дома, благодаря чему вся комната наполнилась бирюзовыми оттенками. Но и ночной бриз, который так игриво залетал в приоткрытую дверь, ведущую на стеклянную панорамную веранду, оставлял след на этих голубоватых шторах, раздувая их так, словно это паруса на дальневосточной яхте. Комната наоборот была в тёмных тонах. Черный комод, над которым была широкая плазма, с разных сторон от которой находились высокие колонки, оформленные темным деревом, вероятно, дубом или сосной. Напротив две тумбочки, тоже тёмных оттенков, которые стояли у изголовья большой двуспальной кровати. Её покрывало, цвета нежного молочного шоколада, так и не было расправлено. Черные подушки и одеяло сейчас тоже не играли важной роли. Крепко сжимая шоколадное покрывало своими худыми ручками с аккуратными тонкими пальчиками, он лопатками упирался о мягкий матрас, как и бедрами, которые так утонченно украшали выпирающие тазовые косточки. Ножки совсем худые и длинные, которые можно было бы присвоить молоденькой модели. Раздвигая и обхватывая ими талию партнера, завлекал ближе к себе, желая смотреться в кадре как можно сексуальнее и привлекательнее. Актер принимал доминацию и одаривал тело парня всяческими знаками внимания. Поцелуями он спускался по шее, кожа которой была чиста и светла. Далее переходил на остро выточенные ключицы, которые так дерзко давали начало прямым плечикам. Тело его было тонкое, а главное не тронутое чужими метками. Младший не хотел грубостей, не хотел надругательств, поэтому строго запрещал партнерам оставлять засосы. К тому же кожа юноши была очень чувствительна, о чем сообщил врач, оставляя за собой лишь один диагноз—крапивница. Покрасневшие участки кожи могли появиться после сильного нажатия, удара, прямого контакта с телом. Эта болезнь могла бы послужить причиной для ухода из карьеры порноактёра, но парень даже не подумал об этом, оставляя за собой право вовсе отказаться от дублей. Сейчас, вживаясь в роль, нижний выгибал спинку и извивался подобно хладнокровной рептилии. Его тело красиво смотрелось в любых позах и с любого ракурса, что и послужило толчком к принятию данной профессии. Мог бы он сам назвать это работой? Скорее увлечением, ведь никогда в жизни Роман бы не признал, что он станет ложиться под чужих мужиков. Да и разве они чужие? Они такие же, как и он сам. У них тоже есть семья, которая никогда не узнает о индустрии порнофильмов. У них тоже есть любимый человек, который после каждого дубля будет ревновать и возмущаться. Но наш герой всегда убеждал себя в том, что его выбор спутника жизни никогда не был ложным. Как бы он не горячился, как бы не кричал и не обижался, Рома всегда знал, что преодолевая сложный характер, они оба смогут прийти к нужной ауре. Этого он и придерживался, закрывая глаза и представляя вместо партнера по дублю своего любимого. Тяжело вздыхая, приглушая стоны и вскрики, парнишка наклонял голову в кадр и прикрывал рот ладонью, мило хихикая и стесняясь. Стоит заметить, что Рома хоть и был порноактером, но каждая съёмка заканчивалась на самом важном, для порноиндустрии, моменте. Всегда он ложился под партнера и всегда конец был одинаковый. Актёры лишь ласкали друг друга, но не более. Хотя, обнаженное хрупкое тело всегда притягивало взгляды зрителей, благодаря чему парень получил неплохой гонорар и популярность в съёмке.

***

      Но вот после съёмок Ромашка чаще всего получал выговоры и слышал в свою сторону массу неприятных слов и желаний. И тем не менее он спешил возвращаться домой, где его непременно ждали. Сейчас мужчина не работал и занимался ремонтом. Парни не так давно сошлись, готовые жить вместе, и купили квартиру, где совсем ничего не было. Поэтому Джонни взялся за ремонт их будущего жилья и у него это неплохо получалось. И пусть сейчас с потолка свисала защитная плёнка, на стенах ещё кое-где висел рулон обоев, а из мебели был один шкаф, да кровать, парням и этого хватало, как хватало и друг друга в сегодняшнем споре. — Ты представляешь, как мы будем жить! Джоннь, ещё год и я закончу сниматься, ты закончишь ремонт и у нас будут деньги! Устроимся на нормальную работу, будем жить рука об руку друг к другу!       Роман всё мечтал, вставая возле шкафа и прислоняясь спиной к нему, поглядывая своими нежными голубыми глазами на брюнета, который сейчас стоял на стремянке в одном джинсовом комбинезоне на голое тело. На голове небрежно красовалась пилотка маляра из старой газеты, которая вот-вот упадет с густых черных волос. Мужчина на лестнице тихо огрызнулся, услышав о новых выдумках своего сожителя, и поспешил всё ему как следует разъяснить. — Рома! Прекрати летать в облаках! Рисуешь мне сюжеты, но пойми, ведь мы не в фильме, где ты и я играем главные роли! Да ты хоть раз уделишь мне нормального внимания, или я так и буду один с утра до ночи с болгаркой шнырять по квартире!?       Уж очень брюнету не понравилась эта сказка, возвращая Фильченкова в реальность. Парень действительно много фантазировал, теряя тонкую нить между настоящим миром и выдуманными желаниями. — Только и можешь, что орать на меня, да?       Рома недовольно фыркает и поворачивается от работающего до этого времени мужчины. Парнишка надул губки, опуская голубые глаза в пол, и тяжело вздохнул, понимая, что любимый человек начинает отстраняться от него и что-то срочно нужно с этим сделать. Хотя сам он не признавал факта, что совсем не следит за Джонни и не заботится о нём. С отсутствием плиты в новой квартире Ромашка перестал готовить, а значит еда была заказной и вовсе не домашней. Он даже целовал брюнета реже, лишь болтая с ним на ночь о всякой ерунде, не тискал его и не обнимал. Из-за такого холодного общения и старший стал отдаляться от шатена. Джонатан реже общался, не начиная первым диалог, часто злился, прибывая в плохом настроении, что затем сказывалось на их отношениях. — Да ты даже не понимаешь, о чем я говорю! Раньше я был влюблен как мальчишка! Бегал за тобой, носил ромашки, чай тебе делал, когда в гости приглашал. Теперь же в сердце…так пусто, что аж больно, пойми, я не хотел этого. Я даже сейчас готов всё вернуть как было, хотел опять любовью заткнуть пустоту, но даже сейчас я вижу перед собой только порнозвезду. Просто ответь, ты готов меняться?       Мужчина слез со стремянки и подошел к шкафу, смотря на парня перед собой. Второй был так растерян, что даже взгляда на владельца вышесказанных слов не поднял. Голова, словно тяжелый груз, не поднималась, а глазки немного заблестели от слёз, которые навернулись после услышанного. — Ответ! Мне нужен ответ!       Джонатан прикрикнул, как обычно он делал, когда очень злился или его кто-то бесил. Правая рука с силой приложилась к поверхности древесины шкафа, от чего раздался громкий хлопок воздуха, что с невероятной скоростью выскользнул из под ладони. Парнишка напротив сильно испугался и вздрогнул от такого резкого и громкого удара. К тому же звук раздался совсем возле ушка, а рука любимого человека была в нескольких сантиметрах от пушистых волос, а значит от головы Ромы. Он мокрыми ладошками погладил дверцу шкафа, так легко скользя по её поверхности благодаря мельчайшим капелькам пота, которые выделились на равне со страхом. Нервно сглатывая тяжелую слюну, Роман влажными глазами взглянул на Джонни. Один такой грубый и настойчивый. Второй такой нежный и заботливый. — Да?...только и ты обещай, что никогда не бросишь меня, когда увидишь меня слабым и сломанным...       Его совсем тихий и даже хрупкий голос отозвался громким эхом в ушах старшего. Колбая не просто удивился, он застыл на месте с глупыми, полными непонимания глазами. Каким бы сейчас он не считал себя властным и главным, он всё равно оставался проигравшим. Мужчина потерпел поражение, как только Фильченков произнес эту фразу. Выходит так, что Рома всё это время играл роль парня для Джонни, а значит он вёл себя так снисходительно и дерзко лишь от того, что думал понравиться ему именно таким. Ромашка лёгкий и простой мальчик, не умеющий подать себя самовлюбленным и гордым типом, который бы равнялся на Колбаю. Неужели именно сильный и дерзкий должен быть его партнер по мнению Ромы? Вероятнее всего сейчас стоило всё закончить. Обнять? Уйти? На точке, совершенно неосознанной и нестабильной, брюнет лишь продолжил. Рука медленно переместилась с древесины на мягкую щёку ванильного мальчика. Так осторожно сжимая нежную кожу, он прекратил и уже заботливо огладил её. Карие глаза не упускали возможности насладиться потерянным, но таким родным и тёплым взглядом второго. Чистые и светлые голубые хрусталики, которые так ярко сейчас блестели от свежих слёз, смотрелись очень эффектно, а значит под руку сложившейся ситуации. Быстро теряя самообладание, Лололошка покрылся румянцем и засмущался, лишая старшего своего взгляда. — Прошу, не отворачивайся!       Джонатан поспешил вернуть всё как было, лишь бы сейчас не упустить Рому из своих рук. — Что я ещё могу сделать для тебя?       Уже смелее спросил Фильченков, всё же поднимая глаза на парня перед собой. Аккуратно проводя ладонью по руке, остановился на пальцах, сжимая большой палец своей ладошкой и направляя по ходу движения, просил гладить его, получая от этого телесное наслаждение. Джонни этому только обрадовался. Он улыбнулся, заметно приободряясь, прижался к тонкому телу, сильнее вжимая Ромашку в шкаф. Рука смелее коснулась лица, проскальзывая вдоль по скулам к ушку, заправляя за него прядь кудрявых волос. Вторая же рука легла на талию, чуть сжимая белое худи, уже чувствуя иной прилив сил, желая вовсе избавиться от ненужной одежды. Роман не сопротивлялся. Наоборот, укладывая обе руки на колючую черную бородку мужчины, немного потискал пухленькие щёчки, после нагло притягивая к своему лицу и вовлекая в поцелуй так, чтобы тот уж точно не отвертелся и воспринимал все слова Фильченкова всерьёз. Колбая не посмел бы отвернуться и возразить в такой момент. Именно лаской и заботой можно было успокоить его и привести в чувства, чтобы эта большая атомная бомба не взорвалась на его территории. Оба поддались и согласились на такой вариант развития событий. Нежный, влажный и такой привычный был поцелуй с Джонни. Желая получить немного больше, он переместил руку на каштановые волосы, крепко сжимая пучок кудряшек в кулак, а голову парня затылком прижимая к шкафу. Этим сам брюнет смог приблизиться к желаемому объекту, углубляя их поцелуй и получая право играть с языком и кусать пухлые губы без обязательства взаимного ответа. Рома жадно глотнул воздуха и закрыл глаза, поднимая голову немного выше из-за собранных в пучок волос. Ручки спустились с щёк мужчины на его плечи, сминая их, а там и спуская лямки комбинезона, смог без проблем гладить широкую грудь, задевая чувствительные места и спускаясь ниже, чтобы потрогать торс и, наконец, приблизиться к заветному ремню, который так больно давил на вставшую плоть старшего. Но Джонатану эта резкость не понравилась, почему он и прекратил поцелуй раньше желаемого времени, отпуская волосы шатена и толкая его на кровать. — Ты так уверен, что вечно снимая с меня ремень, сможешь уходить от разговора!       Джонни с легкостью уложил младшего под себя и взял над ним верх, хитро поглядывая на покрасневшее личико. Но и простым взглядом он не отделался, стаскивая с худого тела белое худи, а затем и черные джинсы. И не теряя зрительного контакта, наклонился к груди, проводя языком вдоль ключиц и шеи, поднялся вновь. — Я? Ах, Джонни, я не убегаю. Ты получил, что хотел. А теперь позволь и я получу то, что я хочу!       Гордо поднимая голову, Рома вновь втягивает брюнета в поцелуй. Руки заканчивают начатое дело, оставляя старшего первым полностью обнаженным, чего тот так не любит. Ответ последовал незамедлительно. Колбая стащил бельё с паренька и прильнул к его губам.       Оба тела соприкоснулись. Изящно прогибаясь, нижний всеми силами старался быть поближе к любимому. Призывно раздвигая худые ножки и сгибая их в колене, намекал прижаться ещё ниже, чтобы всем телом прочувствовать близость. Лёгкое вздрагивание и тихий полустон разлился приятной мелодией по всей комнате. Осторожно раздвигая пальцы, Джонни следил за эмоциями шатена, чтобы не сделать больно. Его целью было подготовить тело, к чему он всегда подходил очень бережливо. Ромашка зафыркал, сдвигая брови к переносице и возмутимо хлюпая носиком, схватился за плечи мужчины. Боль на секунду охватила всё тело, заставляя сжиматься от естественного рефлекса. Как только пальцы достигли нужной точки, боль сменилась наслаждением, а парнишка расслабился, внушая старшему, что можно приступать. Джонни быстро справляется с этим делом, чтобы не терять ни минуты.       Вновь это ощущение наполняет молодой организм. Снова хочется сжаться, закрыться и не пускать этого наглеца. Ладони превращаются в кулаки, больно надавливая костяшками на плечи мужчины сверху. Пальцы на ступнях тоже сжимаются, а ножки хочется сдвинуть обратно, чему мешают узкие бёдра партнёра. Пока он не остановится, эта реакция не уйдёт, но как только брюнет замедляется, нижнего наполняет возбуждение с новой точкой удовольствия. Приятный и тёплый прилив сил заставляет его расслабиться, полностью отдавая старшему контроль над собой. Этого Колбая и ждал. Получая такое разрешение, он улыбается, принимая решение действовать активнее. Уже смелый толчок, полный скорее доминации и грубости, чем заботы и осторожности. Они ему уже ни к чему, ведь Фильченков прекрасно знал, как его возлюбленный обычно одаривал его любовью. Темп постепенно начал увеличиваться, а звуки в квартире становиться громче. Джонни переместил руки младшего на покрывало, прижимая к нему запястья и опираясь о них. Взгляд карих глаз привлекли тонкие пальчики, которые сначала не сильно затряслись, а затем нервно сжали простынь, сминая её в кулак. Он посмотрел на парня снизу, слегка удивляясь его внешности во время этого процесса. Отворачивая голову от мужчины, Лололошка вовсе закрыл глаза, а из под черных ресниц проявились еле заметные слёзы. Каждое движение в податливое тело сопровождалось тихим стоном, который затем сменялся тяжелым глотком воздуха. Отлично зная, что эту боль нужно заканчивать, Джонатан стремился как можно скорее найти нужное место. Вновь темп возрос, а мужчина чуть заметнее приблизился к телу Фильченкова. Тот вздрогнул и одарил актива громким вскриком, мешая его со сладким стоном. Тут стало ясно, что нужный угол найден, а по чувствительной точке старший попал. Реакция организма сменилась более расслабленной и спокойной. Маленькая капля пота проскользнула по лбу брюнета, свисая с кончика носа, упала прямо на щёку младшего. Рома раскрыл голубые глазки и обратил внимание на своего любимого. Он так старался доставить удовольствие, чтобы нижнему всё понравилось. Это было так мило с его стороны. Слёзы собрались в уголках глаз, а Ромашка обхватил руками шею брюнета, притягивая его к себе. — Я хочу быть только твоим и мне нравится это чувствовать. Мне нравишься ты!       Рома вновь одарил мужчину поцелуем, но уже нежным и мягким, полным любви и привязанностью к этому человеку. Джонни усмехнулся, зная, как искренне говорил это парень. Но и медлить он не стал, оставляя ласки для неженок.       Вновь резкий толчок, а старший отстраняется от губ, чтобы смотреть за реакцией тела. Фильченков громко вскрикивает и закрывает глаза, где наворачиваются новые слёзы. Прогибаясь в спине, младший вьётся змейкой под мужчиной, раздвигает ноги шире, чтобы впустить его как можно глубже. Он желал этого также, как и желал этого верхний. Лишь нарушая эту тишину стонов единственной фразой, которая могла бы вернуть шатена в реальность. — В этой комнате без штор я овладел порнозвездой!       Колбая делает последние и решающие движения, а Рома принимает его в себя, пока тело покрывается мурашками, вгоняет в дрожь и бросает в жар, к тому же воспитание не позволяет ему кричать, что так хочется. Но Джонни словно замечает это и тихо просит Фильченкова не сдерживаться, сам сходя с ума от каждого его звука. Это раскрепощает младшего на более пошлые поступки. Цепкими и немного острыми ногтями он цепляется за спину мужчины. Медленно проводя ими вдоль лопаток, царапает грубую кожу, приводя старшего в негодование. Тот злится и тихо рычит, в ответ кусая Ромашку прямо в шею на заметном месте. Шатен протяжно скулит, закусывая нижнюю губу и выгибаясь в спине. Ощущение полного наслаждения наступает моментально. Тело охватывает тепло изнутри, а брюнет сверху замирает, получая полное освобождение и осознание того, что парень снизу носит его укус на шее, который теперь не сойдет несколько недель. — Меченый!       Рассмеялся Джонни и свалился рядом на постель. Поднимая глаза на Рому, он получает взаимный взгляд и улыбается. — Ох, ты вообще-то тоже! Вся спина в моих полосах!       Фильченков тихо смеётся, потирая глаза от слёз. Ножки сами сдвигаются обратно, пока их не покидает мелкая дрожь. Он поворачивается к Колбае боком и прижимается, тая в его объятиях оставшуюся ночь.