Сон

~ Эрик и Кайл лежат на большой двухместной кровати, матрас которой был настолько мягким, что провалиться в него было довольно просто. Шёлковое одеяло накрывало мужчин лет двадцати. Они повёрнуты друг к другу лицом. Картман смотрит в такие прекрасные и большие глаза, обрамлённые длинными рыжими ресничками и тонет в этом уверенном взгляде. На Кайла одет пушистый тёмно-зелёный халат, на котором красуется вышивка «Кайл Картман». Халат надет на голое тело и расстёгнут. — Сегодня среда, Эрик. — Вся эта фраза была сказана на столько сексуальным голосом, на сколько это возможно, а на последнем слове был сделан сильный акцент. — День секса. — А ты не устаёшь мне напоминать о том какой сегодня день недели — Уверенно и игриво отвечает Эрик, кладя ладонь, на безымянном пальце которой красуется кольцо, на идеальные глубокие скулы, и проводит ею по бледной щеке покрытой великолепными веснушками. — Не зря тебе в школе диагностировали сексуальную зависимость. Тем более что у нас почти каждый день — день секса. — Ох, — Кайл возбуждённо прикусывает свои сухие и тонкие губы, заставляя сердце Эрика биться быстрее. — Как не быть сексуально зависимым, когда мой муж — богатый, умный, красивый, крутой и совсем не толстый ты, любимый. — Рыжий проводит своими чудными худыми длинными пальцами по спине партнёра, отчего тот покрывается мурашками. Еврей обнимает его и прижимается всем своим вожделенным телом. Воспользовавшись ситуацией Картман оставляет на плечах покрытых всё теми же великолепными веснушками засосы — по одному на веснушку. В ответ он слышит мягкие постанывания и что-то вроде кошачьего мурчания. Острые плечи двигаются от удовольствия. Кайл медленно отстраняется и затягивает своего мужа в агрессивный и страстный поцелуй. Его язык быстро и задорно двигается по ротовой полости партнёра, будто убегая от дикого зверя. Он мёртвой хваткой держит Эрика за голову, притягивая ближе к себе а тот в ответ двигает руками по невероятной и идеальной костлявой спине, давя на приятную на ощупь кожу, покрытую родинками. Кайл резко отрывается от лица на против и быстро, в крайней степени возбуждённо опускается вниз и стягивает с Картмана пижамные штаны и трусы. Еврей тяжело и возбуждённо дышит своим орлиным носом, делающим его похожим на благородную птицу, после чего облизывается и сглатывает, от чего его торчащий кадык двигается по горлу. Он страстно впивается в член партнёра и медленно и осторожно начинает его облизывать. Эрик хватается за мягкие, шелковистые и приятно пахнущие волосы Кайла, издавая редкие стоны удовольствия. Рыжий запихивает себе в рот столько, сколько там вообще может поместиться, и возбуждённо сосёт. Стоны становятся чаще, хватка крепче, бёдра двигаются. — Oh Gott, ich liebe dich so sehr. — Тихо и сопяще бормочет Картман, подтягивая еврея за рыжие кудри, а он и не против. — Ja… Ja… Komm schon… Das ist es … — Движения всё агрессивнее. Кайл хватается за Эриковы бёдра и проводит по ним рукой. — Clever… Du bist mein Hübscher… Du bist mein guter … — Резко волосы рыжего еврея чуть ли не выдёргивают, и мягкое сопение переходит в пронзительный визг. — Wünschte, es würde nie enden! ~ Секунда — и Картман просыпается. Ноздри возбуждённо втягивают и выдыхают воздух. Глаза выпучены и раскрыты. Эрик лежит в своей жёсткой одноместной кровати, покрытый всеми возможными видами пота, бордовый, а что там между ног у него за вязкая консистенция он даже задумываться не хочет. Он оглядывается по сторонам. Сон. Очередной сон. Вот уже больше недели ему снится одно и тоже, в разных формах и в разных обстоятельствах — секс со сраным Кайлом Брофловски. Иногда это даже не секс. Просто что-то вроде романтического ужина. Или даже свадьбы. Причина по которой это происходит была ему не понятна, но он подозревал себя в помешательстве, психических расстройствах, или в том что жид — маг-педик и наложил на него проклятье, из-за которого он хочет с ним потрахаться. Последнее казалось Картману наиболее правдоподобным, а прочие объяснения отсекались ещё в первый день этого кошмара. На очень странных снах тяготы души Картмановской не были окончены. Последние недели две он постоянно случайно кидает взгляд на Кайла, а потом его почему-то отвести не может, а если Брофловски смотрит на него в ответ, вдруг становится жарко и Эрик непроизвольно отворачивается. Или, на пример, возникает неестественное желание Кайла понюхать. Вцепится в него, закутаться в его кудрявых, мягких волосах и судорожно вдыхать этот, скорее всего, восхитительный, запах. Помимо этого странного желания, есть и другие. Пощупать, поцеловать, обнять, даже лизнуть. Что только в голову не приходит. А ещё в голову приходят странные мысли. Мысли эти часто не дают Картману спать. И все эти мысли поголовно и полностью состоят из этого несчастного, тупого, высранного верблюдом рыжего жида из Нью Джерси. И мысли эти, к огромному ужасу Эрика, совсем не планы о том, каким образом он завтра будет над этим уродом издеваться. — О чём думаешь, Эрик? — Рядом появляется тот самый, забытый уже несколькими годами жизни, не совсем реальный и не совсем выдуманный — Крылатый я. — Тхихи, о нём, я ведь прав? — Существо дёргает бровями вверх-вниз и весело улыбается. — А?! — Картман вскакивает и с ужасом смотрит на маленького летающего голого крылатого себя в образе купидона. — Ты откуда блин, взялся?! Ты не существуешь, сваливай давай! — Как это не существую?! — Крылатый я не на шутку разозлился. — Я мыслю, а значит — существую! И вообще, я тебе помогать пришёл, а ты сразу в агрессию! Придурок ты конечно! Такими темпами сны останутся только снами! — Ну и слава богу! — Эрик перекрестился. — Чего тебе вообще надо? Чем ты мне помогать собрался? — Да лааадно, ты не понял? Тхихи — Купидончик элегантно присаживается на плечо к Картману. — Есть кое-кто, кто влюбился кое-в-кого и не хочет этого признавать. — Пухленькая галлюцинация хитро улыбается и смотрит Эрику в глаза. — Можно поконкретнее и побыстрее, я спать хочу. — Не хочешь ты спать! Тупой ты жиртрест! Ты — это я, но даже меня ты начинаешь бесить! — Слышь! Это я тебя придумал, а не ты меня. Так что быстрее к сути дела, и прекращай обзываться. — Ты что, правда не понимаешь? — Выражение лица «Крылатого я» стало страдальческим. — Ты. Ты влюбился. В Кайла. Тупой ты дебил. — Сам ты дибил, урод сраный! — Выпалил Эрик. Мозг его сначала переработал последнее предложение, и только потом добрался до всех остальных. — Что?! Нет! Бред! Ты же раньше не ошибался, с чего ты это взял вообще?! — У нас мысли общие. — Купидончик явно раздражён. — И сны. И вообще мы один человек, только я купидоноподобный или типа того. А может я отражение твоих истинных мыслей и сексуальных потребностей. Я точно знаю, что ты влюбился. И точно знаю в кого. И этот кто-то — Кайл. — Нет! — Да. — Нет. — Да. — Нет… — Да. — Нет? — Да. — Скорее нет?.. — Да. — Воз… — Да! Смирись, пожалуйста, да! Понимаешь?! Да! — Замученная копия смотрит ненавистью в глаза оригиналу. — Да. Я — это ты. Я точно знаю. Просто я даю волю чувствам — Выражение лица купидончика стало пафосным. — А ты тупица, поэтому признать не можешь. — Это какая-то ошибка. Ты же купидон да, Крылатый я? Можешь вернуть всё как было? — С надеждой смотрит на него Картман. — Ты же влюбляешь людей друг-в друга. Можешь сотворить обратное? Ну кто угодно, но не Кайл! Я даже на тупицу Баттерса согласен! Он не жид хотя бы. И отношения у нас с ним получше. — О боги любви, спасите меня! — Купидон возносит руки и голову к небесам, после чего, будто озарённый, хитро смотрит на Эрика. — Да ладно тебе. Кайл же намного симпатичней! Эрик вопросительно смотрит на Себя самого но поменьше и с крылышками, после чего недоверчиво бормочет. — Ну да… Естественно. Баттерс урод. Кто угодно симпатичней. А Кайл ничего такой, так что в принципе ты прав. — И кудри у него, хоть и рыжие, но выглядят так мягко, ароматно, красиво, так и тянется рука пощупать… — Купидончик хихикает в своей привычной манере и присаживается к Картману на плечо, с которого в порывах гнева слетел. — Ну, не без этого. Ингода ощущение, будто у него бошка горит. Смотришь на этот огонь и оторваться не можешь. — И глаза красивые. — Выражение лица миниатюрного извращенца всё хитрее и веселее с каждой минутой. — Наверное. Они типа…как изумруды в майнкрафте. А когда он злится они будто бы загораются этой яростью. Он ещё поджимает нос и хмурится так. Он когда злится такой…типа…такой. Да понял ты, короче. И губы у него классные. Они тонкие вообще, и это типа не красиво, но он и сам тонкий, так что сочетание нормальное. А ещё у него знаешь что тонкое? Пальцы тонкие. Я слышал что длинные тонкие пальцы у людей королевских кровей. Интересно, а он королевских кровей? Он бы круто смотрелся в короне. Особенно если в этой короне будут какие-нибудь ярко красные камни. — Крылатый я собой доволен. У него получилось, Эрика понесло. — Они будут как волосы и веснушки подчёркивать его общую белость. Ну, то есть кожа у него такая белая, светлая, мягкая… Я говорил что у него мягкие волосы? Я даже как то раз их пощупал! Случайно конечно, но какая разница? Он кстати мне как-то раз случайно улыбнулся. А вдруг он мне не случайно улыбнулся? Он такой умный, мне кажется, что в каждом его действии есть смысл. Я думаю что он умный, потому что он лучше всех знает математику и физику. А ещё он много читает. Он носит очки, только когда читает, они так ему идут. Ему всё вообще идёт. Даже эта его дуратская ушанка… — Оду нужно было как-то останавливать и из потока бессознательного превращать это всё в мысли сознательные, так что купидончик решил вмешаться. — Вот, я же говорю, лучше Кайл, чем Баттерс. — Непринуждённо бормочет он. — Какой Баттерс? Кто такой Баттерс? — Эрик секунду щурится в непонимании, а потом возвращается обратно в реальный мир. — А Баттерс. Причём тут Баттерс? Ты что несёшь вообще? — Да так. Мы изначально говорили о том, что лучше бы твоим объектом симпатии был Баттерс, а не Кайл. Ты просто слегка потерял нить разговора. — Это кто сказал? Бред. Что угодно лучше чем Баттерс. Даже Кайл. — А кто лучше, Стэн или Кайл? — Кайл. Стэн полный дебил. И скучный. — Кенни, или Кайл? — Кенни нищий, у него мандавошки наверное. Кайл конечно. — Кайл, или Венди? — Венди дура! В жопу её. Кайл. — Кайл, или Хайди? — Кайл. Хайди тоже дура. Все девчонки одинаковые. — Есть кто-то в твоём окружении, кто лучше подойдёт на роль твоего возлюбленного, чем Кайл? — Игнорируя последнее заявление вопрошает купидончик, понимая, что кажется добился того чего нужно. Эрик всерьёз задумывается. — Нет. Наверное нет. Нету. — А ведь круто было бы, если бы тот сон был явью? — Наверное. — Картман прикладывает невероятное количество усилий, что бы сказать это. Что бы признать это. — Да. Было бы круто. — Тогда может быть я прав на счёт твоих чувств к Кайлу? Может быть это никакая не ошибка? — В ответ на довольный голос купидончика под ухом следует молчание. Эрик со всей силой напрягается, что бы выдавить то, что подумал. — Может быть ты и прав. Ты прав. — Картман молчит. Переваривает. — А ты — это я, значит я прав! Но это всё не важно, потому что ничего у меня с этим несчастным евреем не получится. Он никогда не осознает, что тоже меня любит! — «Крылатый я» дивится его, то есть своему, самодовольству. Взлетает, и, подлетая к окну пафосно произносит. — Это предоставь мне. — И шарик с крылышками скрывается в небесах, оставляя Эрика наедине с одновременно ужасными и прекрасными мыслями.