и всё же, я его не любил.
это была не любовь, точно не она. я просто привязался к тому, кто позволял вытворять с собой всякие непотребства. мне это нравилось настолько сильно, что и словами не описать. не скажу, что себя я любил меньше, просто…к чёрту.
к чёрту молнию, к чёрту его больной фанатизм, который я перестал разделять буквально несколько недель назад. к чёрту это всё; к чёрту его рот, ставший для меня совершенно обычным. я просто… я… мне? нравилось? то? как? я? себя? ощущал? рядом? с молнией?я слишком сильно люблю себя, такого…
блять.
мне плохо думать о том, кем меня посчитает мэд после нашего расставания. но, если подумать, не похуй ли мне? не похуй ли мне на его мнение?однозначно похуй.
меня совершенно не интересует молния.
даже самую малость — нет.
мы только и делаем, что ссоримся, а потом он мне сосёт. бывало пару раз, когда после ссор я слал его куда подальше. но потом молния не возвращался до тех пор, пока я не напишу ему или не позвоню.— долго шароёбиться собираешься?
— уже возвращаюсь, встретишь?
блять, конечно же встречу.
а куда я денусь? он ведь, вероятно, либо под колёсами, либо пьяный, либо и то, и другое.бесит привязанность.
я её, сука, ненавижу всем своим пламенным, некоторым кажущееся ледяным, сердцем.оно у меня есть и, кажется, принадлежит только самому мне.
только я могу его резать на живую, обдавать кипятком, следом — прикладывать кубик льда.но не молния.
уже не он.
даже если он убьёт себя, виноватым я себя чувствовать не буду. даже если он скажет перед смертью, что виноват я — не правда.я просто не любил его.
что в этом такого?
молнии неприятно?
молнии больно?
он не переживёт?
убьёт себя?
до пизды, вот правда.
пусть хоть передо мной застрелится или глотку вскроет — я не виноват.это просто молния слабый.
не мой типаж.
люблю сильных и независимых.
жалко только, что с бывшей вернуть отношения не получится.
люблю тех, кто уважает себя, не даёт подчиниться и подчиняет. — молния, эй… — хватаю его лицо пальцами и морщу нос. зрачки у него расширены, радужку практически не видно. красный цвет в чёрных волосах практически вымылся.перестал следить за собой.
— ты такой уёбок. — я улыбаюсь, когда говорю ему это. — ты такой слабый, пиздец. никогда таких нытиков не встречал. — приблизившись к нему, я уже было целую, но замечаю белый порошок на верхней губе. вовремя отстраняюсь и отпускаю молнию.ну уж нет, блять.
молния остаётся в таком положении ненадолго, а потом сам вытирает свои губы грязным рукавом бежевой рубашки. — неужели настолько плохо после разрыва, что банально помыться не можешь? — чуть ли не плюю я, хотя, нет.плюю.
прямо на молнию, на его бледное, фарфоровое лицо.
кажется, уёбок тут только я.
сказал же себе недавно, что не плюну в человека…ну, ладно, мне простительно, я ведь
— чмошник. — фыркнул молния. — на что ты ещё способен, а? мэд? — я знаю, что на многое, но молчу об этом. ты ведь действительно сильный, просто сломлён.я сломал тебя, правда?
— хочешь посмотреть? — молния смотрит на меня помутневшими глазами. бредит, точно бредит. под наркотой люди не могут мыслить нормально.нахожу силы для улыбки.
конечно, молния, я очень хочу посмотреть, на что ты способен.
молния встаёт с пола, вытирает своё лицо и, блять,
он слизывает мою слюну со своей руки.
желание схватить его за волосы и размазать это ебливое лицо по стене я с великим трудом пересилил.убирать ещё придётся, руки марать только.
молния подходит к небольшому столику и вытаскивает нож.нож.
— убьёшь меня? — разумеется, я испугался. — себя. — силёнок-то хватит, молния? — я усмехаюсь. ну, себя так себя.меня, главное, не трогай своими грязными руками.
— сомневаешься, эдгар? — моё имя, нет… наше общее имя, слетевшее с губ молнии, режет хлеще тупого ножа. — ни капли. — пододвинув стул, я сел, закинув ногу на ногу.словно жду представления.
почему «словно»?
— раз мы больше не сможем быть вместе, зачем мне жить? я ведь всё равно скоро умру. не от ножа, так от передоза. — молния снова садится на колени и вытаскивает пакетик с белым содержимым из кармана. — хотя, чего мелочиться… умру от передоза и ножа одновременно.— не тяни.
идиот.
а потом, жмурясь, высыпает добротную половину в рот. у меня сердце, кажется, вот-вот остановится от картины перед глазами. он берёт нож и я думаю: что будет после его смерти? я ухожу из съёмной квартиры молнии с улыбкой на губах.он не слабый, показал на деле, на что способен.