Юность старого шамана

Жизнь потихоньку шла своим чередом, катилась вперëд весенними деньками и дремала под светом звëзд. В деревне — спокойно, тихо, а в городе быстро да шумно, порой не останавливаясь даже ночью. Вечером многие окна квартир светились тёплым светом, маня хоть ненадолго окунуться в уютную домашнюю атмосферу. Но не везде эта атмосфера была уютной. К примеру сейчас, весенним, а по факту уже летним вечером в одной из квартир также горел свет, но семейным уютом там и не пахло. Атмосфера была близка к скандалу, хотя внешне ничего не предвещало беды. Хозяйка дома стояла около раковины и мыла гору посуды, скопившуюся за несколько дней. Хозяин дома вытирал тарелки, задумчиво рассматривая узоры на них. Тишину работы не прерывало ни единое слово. Пусть внешне ничего об этом не говорило, но оба взрослых были довольно сильно подавлены и расстроены. — Это ты виноват, — уже без злости констатировала мама дяди Фёдора, отдавая мужу очередную тарелку. — Всё ему разрешал, вот он и избаловался. — Просто он зверей любит, — спокойно возразил ей папа дяди Фëдора, принимая очередную тарелку и вытирая с неё воду. Выглядел мужчина хмурым и угрюмым. Если бы сын был рядом, легко можно было бы понять, от кого именно он унаследовал свой тяжёлый взгляд. — Поэтому и ушёл с котом. — Закончил он свою мысль, невольно напомнив жене и себе, собственно, почему мальчик ушёл. Мужчина тяжело выдохнул. Сколько времени уже прошло, а от сына ни слуху ни духу, ни весточки. Они стольких знакомых уже опросили, а результат нулевой, как сквозь землю провалился. Сейчас оба родителя сильно горевали, что не восприняли слова своего ребёнка всерьёз. Думали шутит, ведь Дядя Фëдор всегда был таким послушным и серьёзным мальчиком. Никому и в голову не пришло, что он может быть настолько упрямым и своевольным в свои шесть лет. — А ты бы его к технике приучал. Купил бы ему конструктор или пылесос, чтобы он делом занимался. Мама дяди Фёдора всё не унималась, продолжая упрекать мужа. Хотя делать это эмоционально не выходило. Всё эмоции и силы уходили на борьбу с грязной кастрюлей после супа. — Римма, ну как же ты не понимаешь! Не было у нашего мальчика тяги к технике. Зачем же заставлять человека делать то, что ему не нравится? Эдак он бы ещё сильнее на нас обиделся. И потом, кот — он же живой. С ним и играть можно, и тискать, и погулять его вывести. А что твоя техника? За веревочкой с бумажкой побегает? Или мурчать будет, пока её гладишь? Ему не игрушка, ему товарищ нужен. — Не знаю, что и кому нужно! —воскликнула мама дяди Фёдора, наконец заканчивая чистить кастрюлю и вручая её мужу. — Только у всех дети как дети! Сидят в углу и человечков из желудей делают! Смотришь на них и сердце радуется! А у нас… — Это у тебя сердце радуется при виде такого ребёнка. А у меня не радуется! Надо чтобы у ребёнка и собака, и кошка в доме была, и приятелей полный мешок. Чтобы там всякие жмурки-пряталки! Тогда и дети пропадать не будут! А на глазах будут, здоровые, счастливые и радостные. А не как у нас — не пойми где, хмурые и ворчливые. — Тогда родители пропадать начнут, — раздражëнно тряхнула причëской мама. И неожиданно опустилась на табуретку и всхлипнула, пряча лицо в ладонях. — Потому что я и без того на работе устаю. У меня еле-еле сил хватает телевизор смотреть! И вообще ты мне свои глупости не говори. Ты лучше скажи, как нам нашего мальчика разыскать! Истерика всё же случилась, но быстро утихла, наткнувшись на взгляд серьёзных мужских глаз, полных спокойствия. Мама дяди Фёдора и сама немного успокоилась, понимая, что у её мужа уже есть если не план, то хотя бы его основа. — Надо заметку в газете напечатать, что пропал мальчик. Зовут дядя Федор. И все его приметы описать. Если кто увидит, пусть нам сообщит. — Поставил он точку в разговоре, мягко и успокаивающе сжимая руку своей любимой. Так они и сделали, на следующий же день написав заметку и собрав все-все приметы своего мальчика, отнесли её в редакцию газеты. Ту, которую читали все. Дядя Фёдор же, на следующий день после покупок «Для полного счастья», вспомнил о родителях и что он обещал им писать, а сам не пишет. Нехорошо так, родители наверняка волнуются о нём. Хотя раньше писать было особо не о чем, зато сейчас у него новостей столько, что может даже и не поместиться в одно письмо. После завтрака, когда всё разошлись по своим делам, мальчик сел писать письмо домой. «Мои папа и мама! Я живу хорошо. Просто замечательно. У меня есть свой дом. Он теплый и очень уютный. В нем одна комната и кухня, но они большие и светлые. А ещё мы свой огород разбили недалеко от дома, и теперь овощи выращиваем, не в магазине покупаем. Деньги есть, не переживайте. Мы нашли клад, и часть государству отдали, поэтому сейчас живём ещё лучше прежнего. Корову купили, и теперь можем и молоко тоже не покупать, а своё пить. Нам всего хватает. Мама и папа, я без вас очень скучаю. Особенно по вечерам. И очень вас люблю.» Тут раздался дробный стук по стеклу. Дядя Фёдор отвлёкся на звук, думая что это птенчик на букашек и мух реагирует, но увидев картину за стеклом, вскочил в ужасе и, забыв обо всем, поспешив на улицу. Оказывается это не птица по стеклу стучала, а дождь неожиданно пошёл. Хороший такой, сильный, крупными каплями. При этом небо было почти ясным. «Грибной», как многие говорили. Но мальчику было всё равно на то, как там правильно называется какой дождь. Это дождь! А у него постельное бельё на верёвке сохло, и подушка с одеялом проветривались. Намокнет сейчас, как спать будет?! Хлопок двери разбудил дремавшего на печке кота. Матроскин потянулся всем телом и зевнув, спрыгнул на пол. Заметил он листок бумаги с перьевой ручкой на столе и с любопытством стал читать, кому и что дядя Фёдор пишет. Понял кот, что это письмо родителям и загрустил: о своих родителях вспомнил. Взяв другой листок и ручку, он начал старательно выводить на бумаге буквы, тоже весточку родителям дяди Фёдора передать захотел. Где его родители кот не знал. Но с родителями мальчика знаком, хоть и мимолётно, но был. «Здоровье-то у меня не очень: то лапы ломит, то хвост отваливается. Но вы не волнуйтесь, мама и папа, днем я люблю на крышу вскарабкаться. И там глаза вытаращу, усы расправлю и загораю как ненормальный. На солнышке облизываюсь и сохну, здоровье поправляю. Солнечные ванны, они очень полезны для здоровья…» Кот повернул голову к окну и заметил, что дядя Фёдор под дождём самостоятельно пытается домой гору белья занести. Бросил он свою писанину и поспешил другу помогать, не заметив даже, как поставил несколько клякс. Шарик зашёл через несколько минут с охапкой дров. Видел он, чем заняты дядя Фёдор с Матроскиным. Но кот, пробегая мимо, успел сказать, что они сами справятся. А ему нужно дрова принести для печки, чтобы промокшее высушить. Без этого никак, ведь принесут они сейчас всё, так мигом дома сыро станет. Для здоровья плохо. Сложил Шарик дрова у печки и устало выдохнул. Бежал он быстро, не должны были дрова намокнуть за это время. Печку пусть лучше кот затапливает. Он в этом деле мастер, каких поискать. Заметив письмо на столе, пёс заинтересованно заглянул в туда. Читал он не то, чтобы хорошо, но умел. Как и писать. Задумчиво почесав за ухом, он тоже решил написать родителям дяди Фёдора. Чтобы они не переживали за мальчика. Только почерк у Шарика был уж очень плохим. Клякс и отпечатков было куда больше, как и исправлений. Но он очень старался над своей частью письма. «А на днях я линять начал. Старая шерсть с меня сыплется — хоть в дом не заходи. Зато новая растет — чистая, шелковистая! Просто каракуль. Дорогие папа и мама, вы меня теперь просто не узнаете. Хвост у меня крючком, уши торчком, нос холодный и лохматость повысилась. Мне теперь можно зимой даже на снегу спать. Вы за меня не переживайте. Я такой здоровый стал, прямо — ух! Если я на выставку попаду, мне все медали обеспечены. За красоту и сообразительность. До свиданья. Ваш сын — дядя Шарик». Так как на улице был дождь, с шерсти капала вода, и одна из капель упала на письмо, размывая буквы. Шарик заволновался и попробовал промокнуть лишнюю влагу. Но вышло только хуже, и буквы ещë больше смазались. То ли Шарик, то ли Фарик письмо написал, непонятно. Тут и Матроскин зашёл с постельным бельём в лапах, а следом и дядя Фёдор с подушкой и одеялом. — Ты почему печку ещё не растопил? У нас тут авария вон какая. Дяде Фёдору спать не на чем будет. — Ничего страшного, успеем ещё просушить. Ты всяко лучше меня печку растопишь, по всему правилам, не то, что я. И дяде Фёдору вместе с тобой лучше спать, на печке. Чтобы не простудился. А я в сарае побуду, с твоей коровой балованной. Чтоб ей не скучно было. — А чего это моя корова балованная? Нормальная у меня корова! Самая лучшая! — Лучшая-то может и лучшая, только видел я, как она ведёт себя. Балованная и важная. Небось её и продавали потому как сладить было сложно. — Ничего ты, Шарик, не понимаешь. Ласковая она, моя Мурка, да в человеко-зверях разбирающаяся. Такая корова, как кошка, абы к кому в руки не пойдёт. И ничего не балованная. — Ну-ну. Посмотрим, какая не балованная она у нас. Время покажет. — Хватит вам ругаться. Давайте лучше печку затопим и просушим бельё. Не хочу на мокром спать. — А может просто подождём и на улицу обратно вывесим? Смотрите, дождик-то грибной. Сейчас пройдёт, мы бельё повесим на солнышко, оно лучше просохнет, чем на печке. Да и за грибами сходить сможем. Они же сейчас почти как по волшебству из земли пойдут. А с печкой — пока растопим, пока прогорит… И ночью проветривать придётся. Вон какая жара на улице стоит! Душно же будет! — А ночи всё равно ещё прохладные. У нас так дядя Фёдор заболеет. Печку всё одно топить надо. Ужин из воздуха не появится. — А мы супчик грибной приготовим. Да со свежими грибами, м-м-м… Чем не хороший ужин? — Супчик грибной… — задумчиво протянул кот, а после сказал с невинным тоном. — На водичке варить будем? — Чегой-та? На косточке! — замахал лапами Шарик. — Ага, так я и знал! — победно заявил Маироскин. — Не суп ты хочешь и не по грибы. Кость ты хочешь из супа, чтобы закопать! — А что если и да?! — Шарик, Матроскин, хватит ругаться, что вы как кошка с собакой? — Дядя Фёдор хмуро глянул на друзей, складывая листы в стопку. Он не увидел, что друзья постарались помочь с письмом, да и думал совсем не о том, что руки делали. Поэтому не вспомнил, что ему принадлежит лишь один из трёх исписанных листков. — За грибами сегодня не пойдём. Не успели они ещё вырасти, а грибных конкурентов тут считай и нет особо. Завтра сходим, сейчас лес сильно мокрый после дождя. Я на почту, письмо родителям отправлю. А вы дома оставайтесь, на хозяйстве. Скоро вернусь. Запечатав письмо и написав кому, мальчик ненадолго задумался. Если не написать обратный адрес, Печкин на него заругается и не письмо не примет. Дотошный он очень уж. А если написать, родители могут и с милицией приехать. Мальчик шести лет от роду и самостоятельно живёт, без взрослых — это непорядок. Так ничего и не придумав, он всё же написал адрес, но не полный. По сути, просто название деревни и имя. Дом у него без номера, да и почтальону проще по имени найти получателя. Решив проблему и уняв терзания, дядя Фëдор ушёл на почту. А Шарик с Матроскиным остались дома, еда-то сама собой не приготовится. Пока печка топилась, кот наблюдал, как птенец прыгал по окну и пытался через стекло поймать клювом капли. — Ой, чую, зря мы его кормить будем. Дяде Фёдору и так тяжело будет с нами двумя, а тут ещё это недоразумение на себе тянуть. — Отстань от него, не видишь разве, совсем ещё мелочь толком неоперившаяся? Жаль немного. Нужно найти и закопать. — Кого ты копать собрался, балбес? Ты ж сам всём прекрасно видишь. Вон, видишь, видишь же, перья как отсвечивают, и клюв какой? Хвост на покраску даю, не вышло ничего у того прохвоста, потому что птенец мелкий ещё и глупый. Потому дядя Фёдор его и забрать смог. Надо его разговаривать научить. Так надёжней будет. — Думаешь? А дяде Фёдору не тяжело будет? Нас вона теперь сколько. Аж целых трое. — Не бойся, Шарик, сдюжит. Это только телом он мелкий, а так-то… — многозначительно кашлянул Матроскин. — Сам видишь. Мы даже среди людей побродить смогли почти полдня! И этот со временем так же сможет. Только мелким всём равно наверное останется, пока дядя Фёдор в мастерстве не вырастет, да и телом тоже. Дух-то вон какой, а тело — дело наживное. Я вот такого и не упомню уже почти. И главное — платить не надо! Хотя, за такое обращение я бы сам приплачивать стал! Молоком, — протянул кот задумчиво. — Всё равно ничего ценнее в этой жизни и нету. — Дурак ты, Матроскин. Как же ничего ценнее? А дичь, а дом, а деньги в конце-то концов? Сейчас деньги ценятся. — Балбес здесь именно ты, Шарик. Деньги всегда людьми ценились. Даже то, что сейчас деньгами-то и не назовешь. А вот могут ли эти деньги желудок наполнить? Нет! Они могут быть средством для обмена! Только обмена и точка. А дяде Фёдору молоко надо! Чтобы косточки крепче стали и организм окреп. Молод он ещë больно. Рецепт здорового тела и духа прост: хорошо питаться надо, на свежем воздухе гулять и физкультурой заниматься. — Ну, с этим проблем нет, — Шарик махнул лапой.— Свежего воздуха здесь столько, что можно паковать и в город отвозить, да там продавать. Лес вокруг столько кислорода даёт, что дыши — хочу. Курортов никаких не надо. С физкультурой тоже все хорошо. Пока одну воду наносишь для самовара, вон как прокачаешь все мышцы. А про остальные дела я и молчу. С питанием правда проблема, но мы её уже решили почти. Теперь-то деньги со склада обменять можно. И погреб весь забитый! Вырастет дядя Фёдор у нас и крепким, и сильным, и красивым. — от клада, балбес — поправил кот товарища машинально и продолжил.— Это да, теперь попроще станет жить. Особенно если родители и этот носатый лис мешать не будут. — мурлыкнул Матроскин, а потом снова посмотрел на птенца. — Только это возможно, если мы все вместе работать будем. Надо его учить, чтобы развивался, и пользу приносил. Мама дяди Фёдора не любит, если никто пользу не приносит. А сталкиваться с ней мы ещё будем, чую я, в покое нас не оставят. — Хм, если так подумать, то это логично. Но не правильно как-то… — А рядом с дядь Фёдором нам нельзя по-другому, и мы тоде должны пользу приносить. Иначе сам знаешь, что нас ждёт. Пёс кивнул и также внимательно посмотрел на птенца. Галчонок же в ответ весь распушился и с вызовом посмотрел на эту парочку. — Чему ты его учить будешь? Он ж только-только из гнезда выпал. — Помолчи, Шарик, я думаю. — Кот дёрнул раздражённо хвостом, а потом подпрыгнул. — Точно! Он же может внимание отвлекать и сигнализацией служить! А то ходют тут некоторые, длинноносые. Да только если мы в лесу будем, не услышим нашу охрану. Шарик тоже задумался, а потом махнул на малыша лапой, перепугав птицу, отчего та выдала странный звук. Похоже было очень на машинный гудок. Но тонко, на одной ноте. — Вот! Точно! Вспомнил, Матроскин, галки же умные! Они умеют повторять звуки, которые слышали! Птенец ещё маленький, но уже слышал как машина сигналит. Если его научить, он ж твоим голосом говорить будет или дяди Фёдора! Тот самый, носатый сюда не сунется, если подумает, что кто-то из нас дома. — И ничего у нас воровать не будет! Ясно тёбе, пернатый? Ну кто, кто там? Кот и пёс начали стучать по дереву и задавать наперебой один и тот же вопрос. Галчонок, нахохлившись, смотрел на них не очень дружелюбно. Дядя Фёдор вернулся домой и застал эту эпическую картину в самый разгар «обучения». — Вы чего птенца донимаете? Печка готова? — Готова-то давно готова. Каша греется уже. И мы не донимаем его, дядя Фёдор. Мы учим. Чтобы память развивать и расширить словарный запас. Он же совсем мелкий. — Притворно возмутился кот. — Учите? Лучше для развития памяти — это стихотворения. Небольшие, на четыре строчки. — Конечно-конечно, дядь Фёдор. Но как ему четыре строчки-то учить, если он два слова повторить не может? Начинать надо с малого. Связать слова и звук, чтобы он говорил только после условного сигнала. Дрессировка, однако. Ой, то есть, воспитание! Птенчик взлетел и сел на плечо мальчика, начав чистить перышки. Дядя Фëдор хмуро глянул на кота и постучал по деревянному столу. Галчонок распушился и важным тоном, чуть попискивая, чётко сказал: — Кто там? — Ур-ра! Заработало! Пойдёмте ужинать! Дядя Фёдор, ты письмо отправил? — Конечно. Только Печкин рассеянный какой-то был, сидел, уткнувшись носом в газету. Читал там новостную колонку. Вот ведь сплетник! И народу-то не осталось почти, а он всё слухи собирает, да сплетни слушает и пересказывает. Ладно, не буду о нём. Вы зачем птенца учили этому вопросу, а ну сознавайтесь! Друзья поделились с мальчиком своей идеей, и дядя Фёдор немного подумав, решил, что всё правильно Шарик с Матроскиным придумали. А то мало ли что?