Лазурно-зелёный

      Гладь воды пошла рябью от вызванной громким топотом вибрации. По полу стучали каблуки Фосс, и тяжёлый, хрустально-каменный звук, обычно звучащий при ходьбе, раздражал как никогда сильно. Самоцвет замер у самой кромки бассейна, который располагался перед школой. Днём сквозь кристально-чистую воду нельзя было разглядеть жителей этого резервуара, но глаза Фосс видели чётко и ясно: каждую деталь, каждую волнушку, каждый пузырик… Она закрыла глаза, едва сдержавшись, чтобы не рухнуть на пол со всей силы и ненароком разбиться — ведь если осколки полетят в воду, собратья замучаются искать и собирать её по частям…       — Это всё ещё я?..       Не в первый раз этот вопрос крутился в голове. Фосфофиллит закрыла лицо руками, ощупывая знакомые черты Ляпис кончиками тонких золотых пальцев. С тех пор, как голова Лазурит оказалась на плечах Фосс, она потеряла покой. Каждую ночь ей снились сны — необычные. Психоделические. В них было пустынно и порой всплывали какие-то обломки воспоминаний, которые приходилось трепетно собирать, чтобы разобраться, что вообще происходило сто два года назад… Именно тогда Фосс потеряла свою собственную голову. Её забрали луняне — как и многих дорогих для неё самоцветов. Наверное, Фосфофиллит не суждено было бы проснуться, однако сто два года спустя она обнаружила, что сон её потревожили лучи солнца, что она снова видит мир… И каково же было удивление увидеть в чаше с водой для умывания не собственное отражение, а незнакомое — заострённый подбородок, узкие глаза с притаившейся на их дне хитринкой, синие, как глубина космоса, волосы с вкраплениями золотистых кусочков пирита на ровной, идеально остриженной чёлке… Фосс помнила, как первые секунды не могла осознать всей ситуации, несколько раз поднимая голову и позволяя себе проморгаться, чтобы снова опустить взгляд и поймать в воде отражение прекрасного лица. Какая… Она красивая! Какая Фосс красивая! Или… Вернее, Ляпис?       И если изменения во внешности Фосфофиллит приняла позитивно, то физически это стало ощущаться слишком… непривычно. И то не сразу, а после того, самого первого сна, где её встретила Ляпис, сказав, что хочет передать своё сообщение и окончательно исчезнуть, поделившись с Фосс частью своих умений… После той встречи во сне Фосс проснулась, чувствуя себя иначе.       Она видела мир. Но видела его. Слишком. Чётко.       С этих пор каждая деталь цепляла взгляд, и Фосс думала — каково было Ляпис с таким зрением? С такой наблюдательностью? С таким мышлением? Как она вообще существовала с такими данными? Хотя, впрочем, как бы ни замечательны были плюсы, полученные после присоединения чужой головы к телу самоцвета, главный минус — то, что глубокий анализ действительности и высокий интеллект забрали и Ляпис жизнь, как у полноценного самоцвета. И теперь она жила где-то глубоко внутри Фосфофиллит, иногда появляясь в её снах. Для Фосс было неожиданностью увидеть эти черты знакомого лица снова. Кажется, Ляпис была тогда поражена не меньше. С удивлением разглядывая друг друга пару минут, самоцветы одновременно произнесли:       — Здесь…       А потом, Фосс перебила атмосферность момента, вскрикнув громче, чем следовало:       — Ты здесь, ты всё ещё здесь! Но ка-а-ак?! Я думала, что ты уже не появишься в моём сне! Не подумай, что я злюсь или вроде того, я просто удивлена, как это вышло! Ты меня напугала в прошлом сне! Зачем тогда сняла голову с плеч? Это было так жутко! И после этого я всё стала лучше видеть и моя голова буквально разрывается от информации!       — Тише. — голос Ляпис прозвучал, мягко перебивая самоцвета и заставив её замолчать. Только сейчас Фосс осознала весь масштаб ситуации и поняла, что Ляпис смотрит на собственное тело, словно не веря, что она всё ещё здесь как отдельная личность, что не слилась с разумом Фосс, растворившись в нём. — Сама не знаю, как это вышло… Но… Даже если так, это поможет тебе. Хотя, скорее уже «нам»? — кончик её губ вытянулся в знакомую полуулыбку. Конечно, Фосс была в шоке, но она не могла отказать самоцвету, который настолько мило улыбается.       Наверное, так будет даже лучше. Они продолжат расследование вдвоём. Фосфофиллит будет собирать информацию, а Ляпис — организует её хранение и будет анализировать. Всё так просто, ну что может пойти не так?       Дни шли друг за другом. Каждое утро Фосс просыпалась и отправлялась изучать библиотеку. Она чувствовала себя спокойнее, когда читала, и виной тому была старая привычка Ляпис, чья голова сейчас покоилась на плечах Фосфофиллит. Глазами Лазурит она наслаждалась каждой буквой, взгляд скользил по строчкам… Запоминал. А когда приходила ночь, Фосс возвращалась в свою комнату, облачалась в ночной халат и засыпала, начиная видеть смутные очертания долины из округлых камней гётита, в которой они с Ляпис встречались и собирали улики.       — Что прочла сегодня? — спрашивала Ляпис, интересуясь так, будто уже заранее знала, о чём скажет Фосс. Её взгляд такой пронзительный. Фосфофиллит даже подозревала, что Лазурит, находясь внутри её головы, и сама читает эти книги вместе с ней в то же время, поэтому прекрасно знает, о чём сегодня ночью ей расскажет зелёный самоцвет. И спрашивает скорее из вежливости, чем из любопытства. И пусть это был простой ритуал по сбору информации и обмену ею, Фосс почувствовала себя…       Нужной.       Кто-то интересовался ею не потому, что её руки состояли из золота. Не потому, что она «полезна». А потому что у Ляпис не было выбора и она находилась в заточении в чужом теле у них были общие интересы. Да, так звучит куда лучше. Впрочем, и скрыть свои мысли от Ляпис было сложно — разделяя одну голову на двоих, это трудно сделать. Порой Фосс опускала руки, и голову её забивали размышления сложные и запутанные, совсем не оставалось сил на расследование — но во сне её ждала Ляпис, которая смотрела своими умными глазами в глаза Фосфофиллит и протягивала руки в длинных чёрных перчатках к чужим щекам, чтобы ласково обнять их ладонями, будто поддерживая.       — Всё хорошо?       — Да. Просто устала.       И это была правда. От чужого сочувствия становилось немного легче, хотя Фосс не могла не думать о том, что Лазурит просто притворяется таковой. Многие самоцветы описывали её, как умную и приятную в общении, но… неискреннюю. Действующую лишь в своих интересах, а не на благо других. Склонную к манипуляциям. Сомнения испарялись каждую ночь, когда Ляпис вновь оказывалась перед глазами и интересовалась, как прошёл день и что нового узнала Фосфофиллит. Но утром, пробуждаясь, самоцвет никак не мог отделаться от ощущения, что она делает это лишь из жалости к зелёному камушку и личной выгоды.       В очередную ночь Фосс оказалась в знакомой долине. Ляпис уже ждала её, расположившись у большого листа бумаги, на котором были записаны аккуратным почерком все данные, что удалось получить через Фосс из внешнего мира. Снова вопрос, как она себя чувствует. Снова хитрая полуулыбка. Снова блестящие глаза. Фосфофиллит устало опустила взгляд на носки собственных туфель, отвечая по стандартной форме. Однако, от Ляпис не скрыть чувства. Она знает Фосс вдоль и поперёк.       — Знаешь, нам некуда торопиться. — непривычная фраза заставила зелёный самоцвет поднять глаза на Лазурит, чтобы увидеть, как та сидит, опираясь щекой о руку. Лазурит похлопала по земле ладонью, приглашая Фосс сесть рядом. Та неуверенно помедлила, но приняла приглашение.       Самоцветы сели спиной к спине. Случись это в реальности, из-за разной твёрдости они, скорее всего, поцарапали бы друг друга, но во сне всё было таким эфемерным и ненастоящим. Фосс чувствовала себя лишь чужим отражением — такое же лицо, такие же умения. Хотя настоящая Ляпис всё равно была… другая. Умная. Расчётливая. Организованная. Не склонная к резким решениям. Она была лучше Фосс…       — Мы с тобой похожи. — в тоне Лазурит чувствовалась непривычно мягкая улыбка.       — Да, но… Только внешне. Буквально одно лицо…       — Тебе неприятно это?       — Нет-нет, что ты! Такое лицо, как у тебя, оно очень… Очень красивое! Но даже с ним, и даже с твоим острым зрением, и слухом, и наблюдательностью… Я всё равно остаюсь такой, какой и была. Я просто маленький и… бесполезный самоцвет, который даже свою голову уберечь не смог от лунян. Вот всё, что я чувствую.       — Фосс. — самоцвет с синими волосами ещё никогда раньше не называла младшую по имени.       Она развернулась и, подтянув ноги поближе, положила голову на плечо зелёной девочки. Синие локоны прямых волос рассыпались по её собственным и чужим плечам, играя бликами в свете туманного солнца.       — Ты точно не бесполезный самоцвет. Ты помогаешь мне. Ты помогаешь себе. Ты стараешься, и я не могу не ценить это. Ведь даже мне не удалось продвинуться в расследовании так, как тебе… Я точно была не той сорвиголовой, которая отправилась бы в океан следом за морской улиткой! — она обняла Фосс со спины, прижимая к себе. — К тому же, ты права — мы похожи. И не только внешне. И если ты потеряла голову по глупости, то я потеряла всё тело, кроме головы, из-за большого ума. Мы обе хороши в этом, хих!       — Да… Ты права! — внутри Фосфофиллит что-то зашевелилось, словно лучики солнца, преломляясь, прошли сквозь поверхность камня, и согрели её. Будто в самоцвет опять вдохнули жизнь и какое-то важное осознание. — Но всё же, если бы не твоя наблюдательность, я бы не замечала деталей…       — Наблюдательность — твоя. От меня тебе досталось лишь хорошее зрение. И я рада, что оно принадлежит именно тебе, ведь не каждый умеет им правильно пользоваться — но ты научилась.       — А любовь к книгам…       — Тс-с, не надо. Ты делаешь это не столько для себя, сколько для меня. Спасибо за это.       — И тебе спасибо. — Фосс выдохнула, чувствуя скапливающиеся в уголках глаз капли золота. — За поддержку.       Капли стекли по белым щекам, заставив самоцвета стыдливо стереть их тыльной стороной ладони. Однако в груди больше не чувствовалось тяжести, и стало так легко-легко, будто ничто больше не тревожило.              И очень сильно захотелось улыбнуться.

      Ну разве Ляпис может быть плохой?