***
На улице было тепло, но не жарко. Приятная погода. До встречи с Готи оставалось несколько часов но, нужно было ещё заглянуть в один бар ниже по соседней улице. По наводке Адама, там меня ожидал человек, которого я давно искал. Бывший цепной пёс Мистера Эна с внушительным компроматом на него. Людей вокруг совсем немного. Конец августа. Рабочие часы. Я прошёл несколько кварталов и свернул на перекрёстке. Тут заканчивались жилые дома, а захудалые заведения, бары и клубы вытесняли все более-менее цивильные начинания жителей. Лёгкий ветер разносил по полуденному городу застоявшуюся вонь ночных отходов. Мусор валялся горами вокруг баков, как будто его намеренно кидали мимо. Я оттолкнул в сторону бутылку под ногами, и она со звоном покатилась по старой, разбитой за годы брусчатке. Оставалось только надеется, что я не унесу шлейф смрада этого места за собой к чистокровным. Нужный мне бар находился между двумя старыми трёхэтажными домами. Сбоку от крыльца поставили ларёк с уличной едой сомнительной свежести, а вход неприметно скрывался под навесом черепичной крыши, которая, кажется, обвалится на посетителей в один прекрасный день. Хотя странно было называть местных, отчаявшихся в жизни алкоголиков и наркоманов «посетителями». Да и не думаю, что у таких людей бывали прекрасные дни. Даже если в этот самый день их насмерть долбанёт фрагментом черепицы по голове. Бородатый мужчина средних лет, который готовил какую-то зловонную смесь в сковороде, проследил за мной пристальным взглядом. В этом его блюде масла больше, чем самого гарнира. Утренняя каша Джерома теперь показалась очень даже неплохим вариантом. Я подошёл к двери, постучал и медленно открыл её. Небольшое, тускло освещённое помещение. Впереди находилась барная стойка. По бокам от прохода — хлипкие пластиковые столы, накрытые до ужаса безвкусными скатертями. Я даже немного скривился от запаха дешёвой выпивки и сигарет, хотя и привык к нему с детства. Всё-таки стоило захватить запасную одежду, которую предлагал Джер, потому что эта беспощадно пропитается вонью бара. Оставалось лишь надеется, что богатенькие детки напьются и накурятся в своей резиденции не меньше. Кажется, Адам говорил, что нам нужен сын хозяина заведения, но за баром стояла лишь девушка чуть старше меня. Она указала на уходящий вглубь заведения коридор сбоку от стойки. Я подошёл ближе. С потолка на проводе свисала мигающая лампочка. Чёртова дыра, но если Адам не ошибся, и этот человек действительно тот, кто мне нужен... Удивительно, что нам ещё не пришлось в другую страну за ним ехать. Узкий коридор упирался в единственную дверь. Порисованные граффити обои отклеивались от стен и свисали. Хотя Адам был почти уверен, что нашёл человека, которого я пытался отследить последние месяцы, но это вполне могла быть очередная попытка прикончить меня. Господи, какие же они все идиоты. Чистокровные, полукровки, низшие... Холёные белобрысые аристократы или зловонные трущобные крысы. Если это и ловушка, посмотрим что они подготовили для меня на этот раз. Ломом по голове? Нож? Пуля? Придурки наивно полагают, что смогут убить меня. Убить меня?! Меня! Что хоть кто-то из них сможет! Я сдерживался чтобы не рассмеяться. Пусть расходный материал потешит своё жалкое самомнение, пока я им позволяю. Если Мистер Эн подстроил всё это потому, что его прежние попытки словить хотя бы мою тень увенчивались полным провалом, должно быть произойдёт что-то забавное. Я медленно потянул за ручку. За этой ободранной дверью меня ждёт либо расправа с преступной шавкой Запретных земель, которая уже слишком долго крутиться у меня под ногами. Либо очередная попытка прирезать обнаглевшего разносчика смерти, а может и Адам просто выследил не того. Не важно. Ничего не важно. Каждый ход и каждая партия будет неминуемо заканчиваться чьей-то смертью, пока одна незамеченная пешка не станет ферзём. В комнате передо мной было темно. Я сделал шаг вперёд и дверь сзади закрылась громким ударом железа о железо. Какие изощрённые суки! Я повернулся, вытянул руки и дотронулся до двери, которая захлопнулась за спиной. Холодная. Металлическая. Бесшовная. Медленно двигаясь по периметру комнаты, я пытался нащупать хоть что-то. Для начала неплохо бы понять её размеры, наличие других людей, предметов. Но, как ни странно, на направленное на меня дуло автомата или остриё ножа не наткнулся. Пусто. Тихо. Кажется, я обошёл помещение, в котором находился, и вернулся примерно ко входу. Четыре металлические стены. Такой же потолок на полметра выше головы. Пиздец. Страх можно контролировать, даже если людям обычно так не кажется. Паника только мешает рационально мыслить. Я сделал несколько медленных вдохов и выдохов. Хорошо, что не боюсь темноты или замкнутого пространства. Прельщало то, какие проблемы и угрозы я создавал для криминального мира Запретных земель, и на что они готовы были пойти ради того, чтобы поймать одного полукровку. Кажется, изнутри не выбраться, да и снаружи должна быть выставлена охрана. Если они захотят поговорить или разбить мне лицо, кому-то всё-таки понадобиться открыть эту чёртову дверь и зайти внутрь. Оставалось лишь ждать. Слишком долго затягиваться это не могло. Я сел на пол и опёрся спиной о холодную стену. Готи... Вечеринка чистокровных. Блять. Не знаю сколько прошло времени, но потом послышался странный звук. Тихое шипение. И я почувствовал этот запах. Суки решили вырубить меня газом, чтобы перевести в нужное место для дальнейших пыток. Радует, что у моих преследователей хотя бы есть мозг. Только вот газ работает на меня не так, как на обычного человека. Я и сам то толком не знал всех тонкостей восприятия разных веществ организмом переносчика смерти. Знал, что от газа мог помутнеть рассудок и ослабнуть тело, а этого было вполне достаточно, чтобы не позволить мне воспользоваться тёмной материей. Умно. Через несколько минут всё было как в тумане. Я видел полосу света, когда тяжёлая дверь с грохотом открылась. Видел силуэты людей. Один из них приблизился и приставил пистолет к моему виску. Почувствовал грубую колючую верёвку, когда какой-то сукин сын связал меня, пнув ногой в живот. Потом двое других подняли ослабевшее тело и понесли к запасному выходу на другую сторону улицы.***
Было уже темно. Вечер. Кажется, эти придурки о чём-то спорили между собой, а потом запихнули меня в багажник и захлопнули крышку. Какая-то хуйня обязательно должна произойти именно в тот грёбаный день, когда я постирал одежду и помыл голову. Вскоре машину завели и мы поехали. Наверное, те двое до сих пор ссорились, потому что даже я из багажника чувствовал как нас шатает по дороге. Надеюсь, хотя бы на встречку не выедим. Не хотелось бы сдохнуть по дороге к тому месту, где меня должны убить. Через какое-то время — на удивление мы всё ещё были живы — машина резко затормозила и послышался глухой удар. Мы во что-то врезались. Или что-то сбили. В лучшем случае, перебегающую дорогу собаку. В салоне началась какая-то суматоха, и послушались голоса, но я не смог разобрать слов. Мы снова поехали. В один момент машину так резко дёрнуло в сторону, что я ударился головой о стенку багажника. Кто-то сказал достаточно громко, чтобы я услышал: — Пиздец! Ты почти угробил и его, и нас! Я поведу, останови машину. Господи, блять, какие придурки. — Да не кипишуй ты! Я контролирую всё! Ну да, было близко, но пронесло же. Зря я подумал, что наконец-то обзавёлся высокоинтеллектуальными достойными соперниками. — Пронесет вас... тебя, блять, пронесет завтра! Если в морге не станет на лишний труп больше! Однако, сомнений не оставалось. Эти двое собирались прикончить меня. Если кто-то в салоне повышал голос, я мог услышать обрывки их диалога. — Жаль губить на таких плохих трассах. Я думал, что они везли меня к боссу, потому что просто пристрелить человека можно было и на улице. Даже труп необязательно вывозить. Мы же не в Центральном районе живём. Странно. Что-то не складывалось. — Нет-нет-нет, я же тебя сбил... — Не то что сбить, а переехать три раза туда обратно. Надеюсь, они понимают, что в двадцать первом веке переехать меня машиной, это не лучший способ убийства. Особенно переносчика смерти... — Вы очень хороший человек, раз остановились, правда. Ваша совесть должна быть белой как сметана, сэр. Какого. Хрена. Там. Вообще. Происходит. Да, совесть! Как благородно с вашей стороны было подобрать отравленного газом и связанного человека! Прелесть! Если бы все люди были такими же хорошими и совестливыми как вы, нам бы и вовсе не пришлось запирать входные двери на замки и хранить сбережения в банках. — Отпустите газ! Немного! Ногу с газа! Машину тряхнуло так, что меня приложило головой и всем ослабшим телом о крышку багажника. Да, сущие ангелы! У переносчиков смерти токсичные вещества очень быстро выходили из организма, поэтому к этому времени я почти пришёл в себя. Только вот связанные ноги и руки затекли. — Если что — будешь хоть знать, как зовут того, кто тебя угробил, да? А ты - совесть... — спросил человек с более низким голосом. — Я совесть самого дьявола, но имя твое запомню, — ответил ему второй. Кажется, более юный. Какой интересный диалог. Совесть самого дьявола? Если это шавки Мистера Эна, то возможно говорят о нём. Или ещё о ком-то из криминальных боссов Запретных земель. Машина остановилась. — Что, нервно? Вы, сэр, похожи на меланхолика. — Ну что не так? Что ты такого сделал? — спрашивал тот, который моложе. Совестливые похитители, кажется, решили устроить терапию перед тем, как будут избавляться от моего трупа. Хорошо, что верёвки были затянуты не слишком туго, и я начал развязывать узлы. Второй почти кричал своим хриплым басом: — Да ничего! Не знаю! Не помню! А он не говорит ни слова, отказывается и всё! А он ведь и правда - лучшее... Ненавижу! Потом они говорили очень тихо. Почти шёпотом, поэтому я не смог разобрать слов. — На кой ляд тебе в такую глушь? Пошел этот самодовольный индюк в жопу. Он не заслужил такой чести. Отлично! Я даже не заслужил сдохнуть как псина на какой-то заброшке возле леса!***
Машина снова тронулась и я больше не мог разобрать о чём говорят эти двое. Точно и не знаю, сколько прошло времени, но мы начали сбавлять скорость и парковаться. Стало шумно. Можно было услышать музыку и чьи-то голоса. Много голосов. Кажется, двери открылись и мои похитители покинули машину. Я думал, что сейчас они откроют багажник, но этого не произошло. Было шумно, но никто не удосужился вытащить меня отсюда. Руками за спиной я нащупал рычаг, откинул спинку заднего сидения и попытался выползти в салон. Тут было больше места, поэтому я смог уже полностью развязать верёвки и выглянул в окно. Либо меня реально сильно приложило головой, пока эти идиоты вели машину, либо я и правда находился на... вечеринке Академии?! Осмотрелся по сторонам. Я точно находился на вечеринке, куда и собирался с утра. Каким, блять, образом я мог оказаться здесь? Сейчас? Ладно, первым делом следовало выбраться из проклятой машины. Я начал искать какой-то более тяжелый предмет, чтобы разбить окно, но вдруг послышался громкий глухой удар, и в переднее стекло прилетел большой камень, от чего оно треснуло. Аккуратно выглянув в заднее окно, я увидел, что на дорожке между резиденцией и парковкой стоял... Готи? Готи, Гедеон и Люмьер. Да, это определённо были они. И, кажется, они ссорились. Я медленно переполз на передние сидение. Не знаю, что вообще могло произойти, но, кажется, мне сегодня везло. Мягко говоря везло. Стекло сильно треснуло, так что теперь я без особых усилий смог выбить его ногами. Оказавшись снаружи, осмотрел машину, в багажнике которой я ехал. И к своему невероятному удивлению узнал её. Это была именно та машина, которую изредка можно было увидеть припаркованной рядом с домом Хитклифов. Та машина, на которой однажды привезли Готи в клуб в Запретных землях. Это определённо была машина Оскара Вотермила. Я отвлёкся и продолжил украдкой наблюдать за ссорой Готи и Гедеона. Кажется, конфликт был серьёзным. Ещё и на вечеринке в присутствии других студентов. Я заметил, как Готи быстро убежал куда-то за резиденцию и, пригнувшись за кустарниками вдоль парковки, не раздумывая кинулся за ним. Подальше от машины Вотермила с разбитым лобовым стеклом. Похоже, те двое, которые несли меня от камеры к багажнику действительно полные придурки. Кажется... Кажется, они каким-то образом... Перепутали машины... Другого объяснения я не находил. Если водителем был Оскар, что теперь объясняло нашу поездку, то кто был вторым пассажиром? Может Бернард. Они же соседи. Бернард говорил о том, что он... Совесть самого дьявола? Интересно, кто же такой этот его дьявол. В голове не укладывалось, но сейчас я был на студенческой вечеринке. Был в безопасности. По крайней мере, больше чем дома. И быстро шёл в сторону, куда пару минут назад убежал Готи.***
Обойдя здание, я оказался в старом саду заброшенной резиденции. Здесь было намного тише. Почти не слышно музыку, голоса. Нашёл Готи на полу белой, овитой диким виноградом беседки, скрытой за кустарниками. В центре стояла мраморная статуя, которую я смог разглядеть, подойдя ближе. Статуя Аполлона. А Готи сидел, поджав ноги и прислонившись к постаменту спиной. — Готи... Казалось, он даже не замечал меня, опустив голову на колени. Его грудь вздымалась от сбившегося дыхания, но он не издавал ни звука. — Готи, что случилось? — я стоял уже в метре от него и медленно опустился на колени рядом. — Скэриэл? — он испугался, замер на мгновение, а потом начал быстро размазывать по щекам слёзы. — Ты что тут делаешь? Я не слышал, как ты подошёл... Я сел на пол, тоже опираясь спиной о прохладный мрамор. Не хотел давить на него, поэтому запрокинул голову назад и сказал: — Пришёл на вечеринку как и все первокурсники. Я видел вашу ссору с Гедеоном. Что произошло? — а потом добавил тише, — Расскажи. — Ссора с Гедеоном... — Готи на мгновение замолчал, продолжая смотреть в другую сторону, — Что ты видел? Ничего там не было... Он снова уткнулся лицом в колени, от чего мне стало совсем не по себе. За эти несколько лет я видел его совершенно разным. Часами тихо наблюдал, как он старательно пишет какие-то конспекты для домашки и, задумавшись, начинает грызть ручку. Замечал, как забавно и мило радуется, когда проходит сложный уровень в игре. Боже, я столько раз оставался у Готи на ночь. Столько раз засыпал и просыпался на тёплых простынях рядом с ним. Я повернулся и аккуратно, чтобы не спугнуть его, положил руку на плечо, а потом провел по спине, слегка обнимая Хитклифа. — Готи... Пожалуйста, поговори со мной. Старался сказать это с искренностью в голосе, но он всё равно посмотрел в мои глаза так холодно, будто меня здесь вообще не было. А потом снова отвернулся в темноту сада, в сторону кустов белых роз. — Поговорить? А почему ты не говоришь со мной? Ты пропал сегодня. Я... — он вздрогнул и попытался восстановить дыхание, — волновался. Ты даже на звонки не отвечал. Думал, может, в чёрный список меня кинул за что-то. Блять. Блять. Блять. Готи... — И ты спрашиваешь меня, что случилось? Хорошо, я тебе расскажу. Скоро начало учебного года, а мне страшно представить, как много моральных сил на это будет уходить, ведь я совершенно не готов, — сейчас он выглядел таким испуганным, что я почувствовал, как и у меня самого начали дрожать руки, поэтому быстро спрятал их за спину. — Меня ненавидит Гедеон и сегодня наорал за то, что я решил пойти на эту вечеринку. Боги, да я и не хотел сначала, пока ты не предложил пойти вместе! Но что произошло? Скэр, ты резко пропал, поэтому мне пришлось звать других. Что я чувствую? Что ненавижу всех, а в особенности себя. Сейчас на парковке этот человек, что зовёт меня своим братом, чуть не кинул в меня камень порывом тёмной материи. И ты думаешь, что все в порядке? Я боялся, что ударю его, как однажды отца. О, да, однажды я на эмоциях сильно откинул отца тёмной материей. Он продолжал что-то говорить, но я, кажется, уже не мог разобрать слов. Историю про тёмную материю и его отца уже слышал от Лоры. А Гедеон, конечно, редкостный заносчивый мудак, но в жизни бывают проблемы и посерьёзнее, Готи. Буквально десять минут назад я отряхивал рубашку от осколков лобового стекла машины, в багажнике которой провёл где-то час до этого. Ах, да, и утро началось не с кофе. Точнее, как раз то с кофе оно и началось, но потом была газовая камера и дуло пистолета у виска. Кажется, на запястьях всё ещё остались натёртые покрасневшие следы от верёвок, но здесь было слишком темно, а Готи не в том состоянии, чтобы заметить это. Из собственных мыслей меня выдернули его слова, смысл которых я смог уловить: — Хорошо. мне кажется, что ты просто флиртовал со мной как с остальными в то время, как я и правда испытываю к тебе чувства, но не знаю, как нормально сказать об этом! Да и не уверен, что ты сможешь это понять... Я смотрел на него с широко раскрытыми от удивления глазами. Кажется, даже не двигался. Замер. А все прежние мысли исчезли. — Что?... Повтори, что ты только что сказал? — Тебе повторить то, что мой брат мудак или то, что иногда я теряю контроль над своей тёмной материей и хочу уничтожить всё вокруг прямо как Гедеон? — Ты знаешь о чём я. Всё ещё смотря в его глаза, — голубые, но скорее серые в ночном сумраке — я протянул руку, чтобы нежно провести тыльной стороной ладони по скуле Готи. Кажется, только после прикосновения мои слова дошли до него. — Чёрт. Я не то имел в виду, просто... Ладно, скажу как есть. Я не люблю флирт и не люблю то, что происходит во мне, когда ты флиртуешь со мной. У меня же раньше были другие чувства, а тут ты, и я совсем запутался. И я не уверен, есть ли они у тебя вообще. А что касается тех поцелуев, мы же даже не обсудили это... — Готи... Я старался звучать убедительно. Старался не сказать лишнего, но так отчаянно хотел. — Я уже говорил, что был серьёзен, когда сказал, что ты мне нравишься. И это действительно так. Боже, Готи это же ты! Ты и я. Мы, если хочешь. И я могу повторять это столько раз, сколько понадобится. Ты мне нравишься. Ты мне очень сильно нравишься, Готи. — Я тебе сильно нравлюсь?.. Ты сейчас вообще не шутишь?... — Он начал плакать, и я немного приблизился, чтобы аккуратно вытереть слёзы на щеках. — Готи, ну конечно же я не шучу. — Я смотрел на него, не отводя взгляда. Протянул руки от желания прижать его к себе, — Серьёзен и честен как никогда. — Я просто... Готи резко схватил меня за рубашку, уткнулся в грудь и начал плакать. Ещё никогда я не видел его таким... Чтобы ему было так... Больно. Он пытался сделать вдох и что-то сказать, но слёзы снова наворачивались на глаза, и он снова начинал плакать, не в силах остановиться. Не знаю, что ещё происходило с ним, но, кажется, я правда не придавал должного значения этому моменту. В полдень даже перспектива быть отравленным и убитым не вызывала такую дрожь во всём теле, как Готи, который бился в истерике, пока я пытался ещё сильнее обнять его. Не знаю, сколько прошло времени, но Готи немного успокоился. Его голова всё ещё лежала на моём плече, и он провёл дрожащей ладонью по моим волосам, притягивая ближе. Я уткнулся носом в его макушку. — Не понимаю, почему я плачу. Оно само, Скэр. Не понимаю. Совершенно. Я тоже... тоже очень тебя ценю. Я хочу тебе верить. И быть с тобой. Я начал гладить его по спине, по волосам. — Готи. Чёрт. Блять. Всё должно было идти по-другому. Я... Я должен быть внутри. Времени и так оставалось мало. Сейчас я должен быть внутри и действовать строго по плану. Блять. Готи. Но я не мог. — Давай уйдем, — сказал я прежде, чем успел подумать. Просто произнёс это. Слишком неожиданно даже для себя. — Уйдем куда-то подальше от этой вечеринки. Подальше от ужасной громкой музыки, от Гедеона. Подальше от места, где мы не можем быть собой и не можем быть вместе. Готи так мило удивился. Я отчётливо понимал, что, вероятно, совершал ошибку. Знал, что приложил слишком много усилий, чтобы использовать эту вечеринку ради планов на ближайший год учёбы в Академии. Но сейчас ещё сильнее чувствовал, что не могу контролировать ни свои мысли, ни действия. — Давай. Я устал от этого. У тебя есть идеи? Я положил ладони на его тёплые щёки, которые ещё не высохли от слёз. Готи накрыл мои руки своими, и я хотел, чтобы это продолжалось вечно. Хотел спрятать его от семьи. От всего мира. Хотел прижать Готи к себе и никогда не отпускать. Хотел сделать его самым счастливым, чтобы он больше не плакал. Никогда. От счастья, разве что. Потом я встал и протянул ему руку. — Полежать под звёздами и пообсуждать Александра Македонского? — Ты снова про него? — теперь он улыбнулся. По-настоящему улыбнулся. И я знал, что пойду на всё ради этой улыбки. Ради Готи. Моего Готи. — Я согласен, — он мило и немного смущённо посмотрел на меня, — Веди меня, звездочёт.