***
Просторный кабинет Квакити казался ему тесным и пустым, хотя на самом деле никогда таковым не был. Пальцы бегают по столу, перебирая бумаги. Важные и не очень. Лас-Невадас никогда не спит. В духе его правителя, ведь засыпать одному в холодной кровати было до жути больно. Со стороны балкона доносится грохот. Квакити массирует виски, за секунду после грохота голова начинает раскалываться от раздражения —В твою сгнившую бошку когда-нибудь приходила идея входить через дверь? —Во первых... — Мужчина перешагивает через порог балкона. — Ты не закрываешь окна и я великодушно напоминаю тебе как это опасно. Мало ли какой уебок залезет к тебе под покровом ночи с не самыми хорошими намерениями. —Вилбур распинается в своих глупых речах. —Во вторых ты бы меня не пустил. —Дело говоришь. И что мне мешает прямо сейчас выгнать тебя нахуй отсюда? — Квакити наконец разворачивается к нему в своем кресле. Посреди офиса стоит высокий мужчина. Его лицо освещают ночные городские огни. Он расплывается в улыбке чуть обнажая клыки. А ветер из открытого окна перебирает его тёмные кудрявые волосы и непослушные пряди падают на глаза. И наверное только Квакити может найти в них ту же тоску что чувствует сам. —Ответ очевиден. Тебе одиноко. И поэтому ты меня не выгонишь. Я нужен тебе, потому что никого кроме меня у тебя нет. — Мужчина сокращает расстояние между ними. Он сметает документы и садится на стол перед Квакити. Квакити ненавидел когда за него говорили что он чувствует. Он думает что ещё немного и он достанет топор. Он представляет как размозжит голову Вилбура и возможно только тогда с его лица сползет эта показная надменность. Но намного интереснее разбить в ответ его морально. —Не тебе говорить мне об одиночестве. Всем было глубоко плевать когда тебя достали из под земли. Что тринадцать лет там, что здесь. Ты настолько невыносим, что даже при всем желании, ты останешься один. — Квакити нечему радоваться, он знает о чем говорит. —Лучше оставаться в одиночестве, чем рядом с таким как ты. —Бедная уточка. — Вилбур жалостливо сводит брови и надувает губы. — А ты всегда был таким тупым и влюбчивым, что просто в конце концов заебывал всех кто когда либо с тобой трахался. Ты жалок, ты ничем не лучше меня. Сут расплывается в улыбке. —Хотя знаешь, если ты помалкиваешь, ты отлично годишься в качестве насадки для члена. — Вил наклоняется опасно близко к его уху. — Я как никто другой знаю что ты создан для этого. Секунда и в щеку Вилбура врезается кулак. Боже, как же сильно Суту нравится это чувствовать, может он даже чувствует во рту осколки зубов. Он отшатывается, пытаясь устоять на ногах, но ненадолго. Квакити толкает его на пол, садясь и прижимая его шею коленом. Парень рычит хватая его челюсть. — Иногда мне хочется вырвать твой сраный язык. — Квакити сжимает в руках его челюсть так, что ещё немного и послышится хруст. — Я думал тебе нравится мой язычок. Вилбур нагло улыбается, оскаливая полусломанные клыки. — Ну же, я вижу как сильно ты хочешь меня. Так что кончай строить из себя вредную суку и подставляй свою тощую задницу. Квакити заливается краской, то ли от злости, то ли от смущения. На его руках уже расплывается кровь Вилбура, текшая из носа от сильного удара. Квакити говорит тихим охрипшим голосом с ноткой приторной нежности. — Ты всегда был ебаным психопатом, тебе будто было дело до этого. — Квакити продолжает легко и любовно улыбаться. —Ты так наслаждаешься всем этим говном, а твой любимый Томми сейчас морит себя голодом и не спит по ночам от кошмаров. Ты уже видел башню с которой он собирался сигануть? Вилбур всеми силами старается не показывать, что где-то в прогнившем сердце что-то закололо, но с его лица сползает улыбка, а брови чуть подрагивают. —Какая башня? —Я не удивлён что он так и не рассказал тебе. Ты никогда не мог его защитить, он так доверял тебе, а ты предал его, как последняя мразь. Он никогда не будет прежним и это ты сделал это с ним. — Вилбур не знал что он умеет дрожать и плакать. —Заткнись. Заткнись. Заткнись. — Квакити готов смеяться от того что попал в точку. Будто надавил пальцем на гниющуюю рану. Но он собирается добить его окончательно. Он нежно расплывается в улыбке, перемещаясь на бедра Вилбура, ерзая своей задницей. Невесомо проводит пальцами по груди. И улыбается так, как не делал этого никогда. —Скажи мне, Вил. — Возможно Квакити практически стонет, смотря в печальные глаза сверху вниз. — Какой сволочью нужно быть, чтобы довести собственного сына до самоубийства? На секунду улыбка Квакити подрагивает. И где-то глубоко внутри, совсем тихо, кричит на себя за то что сказал. Насколько разочарованы были бы в нем его любимые женихи, если бы видели в какую мразь он превратился. — Ты тупая сволочь. Маленькая дрянь. — Сильные руки Вилбура дрожат и он переворачивает на пол парня. Квакити больно от того что крылья прижаты к полу. Сут срывает с него одежду. Квакити пытается вырваться, бьёт по груди и пытается укусить. — Отпусти меня, больной ты ублюдок. — Квакити кричит, но его не слушают. Он лежит голый, на холодном полу, под взрослым мужчиной. Они оба дрожат. —Заткнись. — Он тоже чувствует как его пробирает. —Заткнись. Заткнись. Заткнись. Квакити мерзко, он не хочет этого, он хочет чтобы его обняли и успокоили, вытерли его слезы и сказали что все будет хорошо, так чтобы он поверил в это. Но он слишком грязный чтобы кто либо не брезгал это сделать. Он чувствует как холодная мозолистая рука сжимает его член. —Вил... Блять. —Заткнись, Квакити. Заткнись. Перенесенная тобою боль, заставляющая делать тебя ужасные поступки никогда не оправдывает твоих действий. Объясняет, но никогда не оправдывает. Никто из них никогда не сможет вернуться в то время когда искупить свои грехи было не поздно. Квакити чувствует как на его грудь капают тёплые слезы. Он не должен чувствовать вину перед ним, он не должен чувствовать сострадание. Он не должен, он... Они никогда не заслужат прощения и места в этом мире. Каждый из них решил что больше не заслуживает ничего хорошего. Так может, они заслуживают друг друга? Может, утопая в омуте они будут держаться за руки. —Вил. Вилбур. — Квакити надрывисто шепчет. Вил поднимает взгляд. Наполненные слезами глаза обоих неотрывно смотрят друг на друга. Пока Вилбур не целует его. Так нежно. И понимает что никогда не чувствовал подобного. В груди что-то взрывается и рождается снова, когда сухие губы сминают друг друга. Квакити отстраняется лишь для того чтобы заглотнуть немного воздуха и прошептать. —Вил, крылья... Вил рывком поднимает его, усаживая к себе на колени. Дрим не подарил ему новую жизнь. Он лишь поднял его из мёртвых. Жизнь ему подарили ненасытные губы Квакити. Так нежно, но страстно, они оба нуждаются в этом так сильно. Они не могут оторваться от губ друг друга. Мокрые и шуршащие звуки, сдержанные стоны наполняют комнату. Квакити растегивает портупеи и снимает свитер мужчины, пытаясь отдышаться и припадая к губам снова Они прижимаются друг к другу. Кожа к коже. Так сильно, будто они хотят слиться воедино. Они так похожи, им так больно. Может если они станут одним целым, боль пройдёт. Квакити поглаживает член Вила через штаны. —Алекс... — Вил проводит по его члену, размазывая предэякулянт по длинным пальцам, приподнимает Квакити подставляя под него сразу два и аккуратно насаживая. Квакити болезненно стонет, царапая спину Вилбура. — Я знаю, я знаю, ты отлично справляешься. — Вил никогда не был с ним так нежен. Но прямо сейчас это нужно было им обоим. Вил торопливо, но аккуратно насаживает его на пальцы, плавно двигает кончиками, пытаясь найти простату. Он знает что Квакити больно, позволяет царапать себе спину. Вилбур нежно массирует кожу у крылышек, переходит на них, поглаживая и перебирая перья. Он чувствует как они дрожат и как Квакити заливается краской. Парень начинает насаживаться сам, меняя угол. Шепчет в ухо, сдерживая стоны. —Я хочу тебя, Вил. Спусковой крючок и Вил входит в него резко, не поднимая чтобы тот мог привыкнуть и сцеловывает капельки слёз. —Ты такой молодец. Квакити прерывисто дышит, сжимая плечи Вила сильнее. —Вил. Вил. Вил. Квакити нежно целует его в губы, а после оставляет нежные короткие тут и там, в уголке губ, на щеке, на лбу, в нос. Вилбура наверное никто и никогда так не целовал. Так легко и любовно. Губы Квакити разбивают гнетущее десятилетиями одиночество, всего парой поцелуев. Вил чувствует как солнце разливается в его руках, нервно хлопая крылышками. Квакити начинает насаживаться сам. Стоны срываются с губ обоих. Им незачем скрывать крики и стоны. Им незачем скрывать нежные слова на ушко. Им незачем скрывать всю боль, что таилась в них годами. —Ты такой красивый. Такой любимый. Я хочу дать тебе то что тебе нужно. Моя радость, моя любовь. Моя гордость. Вил смотрит вниз живота Квакити, поглаживая его член. Он видит как под кожей то появляется, то исчезает бугорок. И от этого слияния тела с телом становится так тягуче и жарко. Ещё немного и Вил наполнит его до краёв. Оставит внутри частичку себя. Темп медленный, но такой правильный. Такой, что каждая секунда наполнена наслаждением. Кажется что ещё немного и Квакити сможет достать до сердца, сжать его в тёплых ладонях, как умирающую птичку, и когда он их откроет ладони оно сново забьётся. Оргазм пронизывает всё. От кудрявой макушки Вилбура до кончиков жёлтых крыльев. Квакити дрожит всем телом и обвивает шею Вилбура руками, стараясь дотянуться кончиками крыльев до него, накрыв их двоих. Они сливаются в поцелуе, так будто это их последний раз. Так будто они через рот пытаются забрать боль друг друга. —Пожалуйста, не отпускай меня.