В обители безликого

      Прохладный ветер мягко окутывал густую листву высоких крон деревьев, что гордо терпели любые невзгоды здешней природы. Вокруг не было слышно никакого намёка на живность: ни хищного кудахтанья, ни предупреждающего шипения, ни даже мирного чириканья, которое хотя бы в какой-то мере смягчило бы обстановку. Яркое "ночное светило", также известная как верный спутник Земли, отражала холодный оттенок света - и тот разбивался на тонкие лучи, кое-как пробиваясь через плотное скопление листьев. На траве, что вполне себе охотно росла здесь почти повсюду, всё ещё оставалось немного росы с прошлого дождя, из-за чего даже просто пребывая на этой территории можно было почувствовать нотки не слишком приятной сырости. Почва была неоднородная, а ландшафт настолько бугристый и холмистый, насколько это было возможно в условиях создания природой. С небольших кустов от ветряного потока падали острые ветки, напоминающие чьи-то ужасные и искривлённые когти, дополняя всеобщую атмосферу. И эту среду "тихого ужаса" и погоду, похожую чем-то на штиль, дополняла отнюдь не жуткая мелодия, а нечто, что совершенно не вписывалось в общий антураж картины.       Прямо в центре небольшой поляны, где обычно могли организовать привал заблудшие лесники да путешественники и где не было посажено деревьев, лежала пони. Право, стоит заметить - не обычная пони, а с крыльями. Окрас её мягкой и пушистой шёрстки был светло-жёлтым, а глаза обладали роскошными и аккуратными ресницами. Грива, ровно как и хвост, могли похвастаться своей ухоженностью и объёмом даже несмотря на то, как они бесцеремонно распластались по земле, а также красивым и нежным цветом - розовым. Непонятно, в каком состоянии была кобылка: то ли без сознания, то ли просто крепко спала, однако продолжалось это, во всяком случае, недолго.       Большие глазки юной пони открылись в своём, неспешном темпе. Её тускло-изумрудная радужка глаз словно завершала сей невинный образ, выстроенный всеми остальными параметрами. Жёлтая мордочка медленно принялась возвышаться над поверхностью, опираясь на свои тонкие, но совершенно точно не самые слабые лапки, кои обычно не совсем характерны для пегасов. Относительно мягкие копытца продавили землю вместе с травой, выжимая из неё влагу, пока сама понька приводила свои мысли в порядок. Что произошло? Ничего не могу вспомнить... - пронеслось в голове у только-только просыпающейся Флаттершай. Она, будто бы на рефлексах заложенных природой, первым же делом проверила состояние своих больших, если сравнивать с ней самой, крыльев. Как оказалось - не зря: зоркий глаз пони с неподдельным страхом обнаружил небольшой порез на основании левого крыла. Пусть он и выглядел не слишком серьёзным, он уходил достаточно глубоко в плоть, чтобы вызывать крайне неприятные ощущения. До этого дремлющие рефлексы и чувства Флаттершай вдруг встрепенулись, позволяя ей мгновенно и окончательно прийти в себя.       Мозг пегаски кинулся в раздумья также быстро, как изо рта её послышался вскрик. Как же подлечить себя? Хоть как-нибудь облегчить ноющую боль в крыле? Но также очевиден был факт, что проблемы в данный момент явно не ограничивались "подбитым" крылом! На время позабыв о повреждении своей конечности, пегаска начала кидаться взглядами в самые разные стороны, прежде чем наконец осознала:       — Вечнозелёный лес?!       Панике Хранительницы не было предела. Мысль о спокойной перевязке раны сразу же оставила её - на смену пришли самые ужасные плоды воображения, которые пони только могла сгенерировать в своей черепной коробке! Сжавшись в комок, с писком проигнорировав очередные позывы боли от крыла, Флаттершай частично закрыла свою мордочку розовым хвостом, оставляя открытыми лишь глаза. Несмотря на сильную боязнь увидеть что-то ужасающее в гуще такого страшного места, перспектива ничего не видеть пугала её гораздо больше. Тьма и раздор поглотили разум пони, перемешивая в её голове абсолютно разные мысли в самую настоящую кашу, не давая и шанса размеренно и спокойно взглянуть на ситуацию. Уж кто-кто, а Флаттершай похвастаться сверхбыстрой адаптацией к чрезвычайным обстоятельствам могла лишь в самую последнюю очередь. На краях больших глаз пегаски образовалась влага, которую она старалась впитывать шерстью своего хвоста.       Что-то поистине угнетающее осело в душе обладательницы Элемента, выкручивая её эмоции на максимум. Среда вокруг неё казалась ей самой даже более страшной, чем самый обычный Вечнозелёный. Пусть и слабые, но инстинкты кричали ей о возможной опасности, стоит ей лишь сделать неверный шаг или даже вздох.       Но долго так продолжаться не могло: очередное сокращение повреждённых мышц в крыле вернули пони в реальность, хоть и не до конца. Исключительно на силе воли, пегаска встала на свои дрожащие копыта. Даже жеребёнок, ещё не повидавший жизни, понял бы, что в такой ситуации сидеть на месте - глупо и нерационально. Понемногу собравшись с мыслями, воплощение добра решила осмотреться, на этот раз более основательно. Деревья с относительно небольшим стволом вокруг будто бы смотрели прямо на неё, улыбаясь своими широкими, зубастыми ртами, словно знали, что ждёт впереди маленькую пони. Что же делать... - жалобно и рассеянно прозвучали в её голове собственные мысли. Наконец пересилив себя, пусть спустя продолжительное время, она пошла дальше в глубь тёмного и зловещего леса, в надежде найти хоть какой-то намёк на выход из него. Пусть Хранительница и жила недалеко от Вечнозелёного, не раз помогая тем же лягушкам поселиться на Фрогги Боттом или просто отправляясь на очередные, короткие "приключения" со своими подругами прямиком в достаточно дальние места в лесу, но эти земли она видела впервые в жизни. Это был словно другой Вечнозелёный. Неужели я настолько далеко от Понивилля?! - с ужасом пронеслось в мыслях у любительницы животных, после чего её переднее копыто наступило и разломало упавшую ветку с характерным хрустом. Подпрыгнув на месте от страха, Флаттершай автоматически пыталась задействовать свои крылья, чтобы улететь от источника "угрозы", однако, по понятной причине, взлёт не удался. Как только копытца оторвались от земли, слабое крыло спустя считанные секунды перестало выдерживать груз всего остального тела, из-за чего и прочие аспекты, по типу манёвренности, стали сильно хромать. Полёт вышел по кривой траектории, пока сама пегаска, поняв, что не сможет нормально взлететь вверх, стала принимать попытки увернуться от предстоящих деревьев. Всё закончилось тем, что Флаттершай совершила аварийную посадку, попутно закричав и через мгновение вспахав землю своей мордочкой.       Без сомнений, среднестатистический пегас с повреждением крыльев очень малым будет отличаться от обычного земнопони. Флаттершай никогда не была хороша в полётах, чтобы иметь возможность хотя бы как-то летать даже с повреждением летательного аппарата. Оттряхнув остатки грязи со своего носа и щёк, пони старалась оставаться в рассудке, чтобы не натворить ещё каких-либо необдуманных поступков. В такие моменты жёлтая пони чувствовала, как ей не хватает приободряющего словца-другого от её верной подруги - Рейнбоу Дэш... И тут Флаттершай словно обдало током. Точно, друзья! Её мыслительные процессы так ускорились и размешались, столько всего произошло за короткий промежуток времени, что она даже не подумала о своих дорогих подругах! Не прошло и минуты, как она стала винить себя за такое отношение к ним. Вот теперь к думам молодой пони присоединилась ещё одна мысль: где они и как они? Что с ними произошло? Что в целом произошло такого, чтобы Хранительница Элемента добра оказалась в такой ситуации? Сколько бы Флаттершай не напрягала свои мозги, дать ответ на этот обременяющий разум вопрос ей было не под силу. Вдруг её подруги тоже находятся и блуждают в этом лесу, попутно пытаясь разыскать остальных? Эта мысль имела место быть, но почему-то, ей самой в это очень слабо верилось. Однако! Надежда умирает последней - это ценное знание она приобрела за всю свою жизнь, не раз сталкиваясь с какими-либо препятствиями. Она всенепременно найдёт их всех, всех до единой, а потом вместе с ними найдёт путь домой! Не важно как и когда! Нужно лишь хорошенько постараться и набраться терпения...       Круговорот мыслей в голове жёлтой пони также позволил ей вспомнить одного жителя Вечнодикого леса, который был не прочь и пару раз заглянуть в Понивилль проведать своих друзей и, по возможности, закупить парочку трав, найти которые в лесу было бы проблемой. Речь шла об интеллигентной и загадочной зебре - Зекоре. Своим спокойным тоном и размеренной речью она внедряла во всех своих знакомых уверенность в её способностях. Если бы Флаттершай сейчас наткнулась на её домик, быть может, всё стало бы гораздо легче... Только вот окрестности, что представляли из себя полчища деревьев с неровной поверхностью земли нисколько не напоминали о том пути, который проходили она и её друзья к "колдунье". Вокруг было слишком много различных ответвлений, что проходили между деревьями, однако ни один из них не гарантирует скорого высвобождения из оков тёмного, гнетущего своей неизвестностью леса. Тем не менее, пегаска намотала себе на ус - если найдёт следы чьих-то копыт, то немедля последует за ними, пока не придёт к какому бы ни было результату.       Вновь поднявшись на лапки и убедившись, что в рану не попало никакой грязи, Флаттершай двинулась дальше. Пусть она и преисполнилась решимости, но это не делало обстановку вокруг менее устрашающей. Нельзя было услышать столь привычный свист птичек на деревьях, довольный рык медведя или хотя бы звуки отскакивающих от земли лапок её любимого питомца - Энджела. Этот кролик всегда желал своей хозяйке лишь добра, служа при этом неким балансом для Флаттершай: там где она не могла решиться на что-то, он подталкивал её, в то время как в иные моменты, где она рвалась совершить ошибку - осаживал что есть сил, лишь бы не случилось ничего непоправимого. Ох Энджел... Мне тебя очень не хватает... Надеюсь что ты цел... - эхом раздались переживания пони с жёлтым окрасом, когда она резко остановилась, заприметив перед собой невероятную вещь.       Пока её немного отвлекали её собственные раздумывания, она даже изначально не заметила, что перед ней расстилалась целая тропа, на которой не было ни травинки, за то были сломанные маленькие ветки, древесные опилки и листья. Это свидетельствовало о том, что по этой дороге явно долгое время проходило множество пони, подминая под себя траву и вытаптывая по пути проход. Пошли уже первые признаки того, что ещё далеко не всё потеряно! С более лёгким грузом на душе Флаттершай решилась идти по этой тропе вперёд, испытывая судьбу. Возможно, что она ведёт не просто в никуда, а к какому-нибудь поселению, по типу Понивилля. Или хотя бы к ручью с чистой водой, чтобы смыть со своего туловища сухие остатки грязи. Копытца жёлтой пегаски в конец дробили и так повреждённые ветки, параллельно хрустя иссушенными листьями, что в лишний раз могло напрягать, создавая лишний шум. Пусть пегаской рядом и не было замечено никаких признаков привычной Понивиллю фауны, но всё же стоит быть осторожной, чтобы не навлечь на себя беду в виде нескольких древесных волков или и того хуже.       Может пони и пыталась по большей части отвлекать себя разными мыслями, но отрицать факт наступления кромешной ночи не представлялось возможным. Листья деревьев всё более сгущались, а на землю прорывалось всё меньше света от луны, хотя бы как-то освещая дорогу розовогривой. Всё сложнее и сложнее было передвигаться без фонарика или какого-либо другого источника освещения. Надеяться в кратчайшие сроки вернуться домой не было разумным решением, так что Флаттершай, сглотнув очередной подступающий ком в горлышке, морально готовилась к блужданиям в абсолютной темноте, сопровождаемой лишь звуками её шумного панического дыхания и стуком копыт об мокрую землю.       Хотя в действительности всё было бы не так плохо, если бы не одно большое "но". Теперь, когда обстановка вокруг приобретала более мрачный окрас, Хранительнице казалось, что за ней кто-то... или что-то следит. Огромное множество всяческих домыслов касательно этого странного чувства витало в голове у пегаски - возможно ей просто кажется? Обычная паранойя, подкреплённая отсутствием освещения вокруг. Как будто бы раньше она себя никогда не накручивала. Не обладает же Флаттершай, в конце концов, каким-то Пинки-чутьём, чтобы мгновенно обострять свои чувства подобным образом. Тем не менее, не важно сколько пони пыталась внушить себе, что это просто проделки её легко подверженного тревоге разума, дрожь в её теле это нисколько не отменяло. С самого начала своего пути она была готова разрыдаться на месте от давления, которое оказывали на неё гнетущие деревья вокруг и полное отсутствие звуков чего-то живого. Словно какой-то опасный хищник наблюдал за ней и не позволял услышать ничего подозрительного, чтобы напасть в самый неожиданный момент.       Минуя очередной поворот на тропе, Хранительница тут же остановилась на месте. Перед ней показалось гигантское дерево, вершина которого спряталась вверху, вне зоны видимости пегаски. Ствол и кора были столь плотны и широки, что казалось, будто никакая магия не способна сдвинуть подобное природное строение. Можно было лишь с трепетом смотреть на его габариты, задирая голову вверх. У ЭйДжей, наверное, при виде такого точно челюсть бы отвисла. В следующие же мгновения, Флаттершай заметила, что тропа заканчивается прямо у этого самого дерева. Тогда в чём же был её смысл? Зачем кому-то протаптывать такую дорогу вплоть до этого места? Нерешительно, но всё таки пройдя дальше, сама пегаска не могла не заметить, что территория вокруг расширилась: страшные, будто живые деревья вокруг были дальше нежели раньше, образуя небольшую полянку, в середине которой и стоял этот гигант. Наконец, уже более быстрым шагом, желая не терять ни минуты, воплощение доброты подошла к самому дереву, собираясь уже обойти его стороной и пойти дальше, выискивая хоть какой-то иной путь. Однако же, периферийное зрение заприметило на стволе оного нечто интересное и странное.       Прямо на потемневшей коре жёлтая пони увидела приклеенный листок белой бумаги. Держался он там за счёт какой-то субстанции, которая напоминала древесную смолу и никак не пахла. Сам листок был немного помят, но посмотреть что на нём изображено было всё таки возможно. На улице всё больше и больше темнело, так что разобрать чёрные карикатуры на бумажке было не совсем легко, однако при ближайшем рассмотрении рисунок стал наиболее отчётливым.       Флаттершай не сразу разобрала, что именно было запечатлено на этом "портрете". Если не вглядываться, всё это больше походило на какие-то первые попытки жеребёнка написать цельное предложение. Однако, стоило ей понять, что написано на бумаге, как её шёрстку тут же покрыл холодный пот.

"НЕ СБЕЖАТЬ"

      Прочитав столь тревожное послание, Флаттершай немедленно обернулась, словно выискивая кого-то среди длинных, тонких деревьев. Краем глаза лишний раз казалось, словно вместо очередного длинного древа стояла долговязая фигура, но эта иллюзия пропадала, стоило только акцентировать на этом внимание. Достаточно ей было только-только вникнуть в написанное, как чувство, что за ней кто-то следит, лишь усилилось. Чувство, что настоящая опасность, прежде выжидая самого удачного момента, наконец дала о себе знать. Неужели её чуйка ей всё таки не врала?! Дыхание пони участилось, пока она сама еле сдерживала позывы просто закричать и зарыдать от страха. Она была одна, окружённая множеством деревьев, прямо посередине одинокого поля. Огромное множество слепых и открытых зон, с которых кто-то может напасть или даже просто наблюдать. За всеми направлениями не уследишь, а потому Хранительница в панике мотала головой во все стороны, будто сумасшедшая, хотя и сама не до конца понимала, кого она хочет в конце концов увидеть. Слёзы сдержать не вышло, из-за чего глазки розовогривой намочились.       Кто вообще оставил эту записку? Что она здесь делает? Про что идёт речь? От кого не убежать?! Все эти мысли разом засорили маленькую голову пони, из-за чего она поддалась страху. Подсознательно пытаясь перенаправить свои мысли немного в другое русло, Флаттершай прижалась своей спинкой к коре гигантского старого дерева, после чего её взгляд вновь упал на лист бумаги, что успел распластаться по земле. Почерк у надписи был хаотичный и неаккуратный: писали явно в спешке, но при этом жирным шрифтом, словно показывая важность написанных слов. Каждая черта в написании чувствовалась громоздкой. Всё хорошо, всё хорошо... Всё будет хорошо... - пошли первые попытки пегаски успокоить саму себя, которые имели пусть и слабый, но накопительный эффект и действительно помогали. Зажмурив глаза, она представила себе своих подруг, воспроизведя их внешний вид в деталях.       Представила, как Рейнбоу даже в такой ситуации не сломалась бы под гнётом атмосферы, с гордой улыбкой сказав что-то в духе "И этого я должна была испугаться?", способная вдохновить любого таким подходом. Как Пинки сейчас лишь посмеялась бы с такой ерунды, в припрыжку следуя своему чутью - а оно то уж точно её не подведёт. Как непоколебимая Эпплджек, будто гора, шла бы без всякого намёка на страх, вселяя тем самым уверенность что она всегда рядом и всегда придёт на помощь. Как Рарити, начав с тобой разговор ни о чём, быстро успокоит тебя своими речами, заставив забыть обо всём, что тревожило тебя. И наконец - Твайлайт, что своим умом и смекалкой определённо нашла бы выход за считанные минуты, выведя всех из этого кошмара.       Но сейчас она одна. Некому вывести её из этого леса. Некому помочь и утешить. Ей самой нужно выбраться отсюда как можно скорее, чтобы найти всех остальных. Возможно, разуму Флаттершай трудно сразу воспринять это как факт, но откажись она от этой мысли - не простила бы себя до конца своих дней.       Мало-помалу, но жёлтая пони всё же взяла себя в копытца. Уже во второй раз взглянув на рядом лежавший лист бумаги, она уже с более свежими мыслями стала приводить догадки о том, как это могло тут оказаться. Пусть страх всё ещё преобладал над всеми эмоциями пегаски, но сидеть без дела ей не позволяет наиболее ужасающая перспектива - никогда более не увидеть своих подруг. Эту записку, очевидно, писал тот, кто пытался в спешке выбраться отсюда. Появился ещё один повод поверить, что этот лес может быть даже больше, нежели обычный Вечнодикий. Флаттершай мельком сглотнула ком в горле от таких мыслей, сводя кончики бровей к переносице на своей мордочке, но затем продолжила свои раздумья. Должно быть, тому пони было очень тяжело и страшно... - вдруг словила себя на очередной мысли добросердечная пони, что даже в такой ситуации умудрялась думать о ком-то неизвестном, вместо себя. Но, зачем же ему было так спешить при написании?       В этом лесу есть что-то... кто-то опасный! - сразу же выдал ещё не успокоившийся мозг Хранительницы, после чего она сразу же помотала головой, пресекая любые чересчур тревожные мысли на корню. Чувство постоянной слежки никуда не уходило, однако это нельзя считать доказательством того, что автор записок убегал от кого-то, кто угрожал его безопасности. Конечно, тревога в самой Флаттершай говорила ей что так всё и есть, однако поддаваться панике в такой ситуации непростительно. Возможно, бедный заблудившийся пони, как и Флаттершай, лишь хотел поскорее добраться домой к своим друзьям, семье... домашним питомцам... Ой... - розовогривая вновь спроецировала свои переживания на переживания незнакомца, но в целом, всё было правильно. Нужно лишь смотреть фактам в глаза, не додумывая причины своим беспокойным разумом, как учила самая умная и дисциплинированная из её подруг. Ударяясь в какую-никакую дедукцию, Флаттершай в принципе сперва задавалась вопросом - "А о чём бы подумала Твайлайт?", прежде чем начинать. Всё-таки в своей повседневной жизни жёлтой пони не часто приходилось ломать голову над какой-нибудь сложной задачкой, если, конечно, придумать способ уговорить упёртого бобра убрать свою деревянную плотину не считается за таковую. Мысленно поблагодарив свою лавандовую подругу Хранительница встала на свои копыта, решительно двигаясь вперёд, но её вновь что-то останавливает.       Приблизившись к упавшему на немного мокрую землю листку бумаги, жёлтая пони о чём-то задумалась. Продлилось это недолго: она незамедлительно, но аккуратно подобрала листочек своим ртом, цапнув его за чистый край, а после положила его в самое надёжное доступное место - под своё крыло! Когда я выберусь отсюда, смогу обратиться к своим друзьям, чтобы они помогли найти владельца записок... - пролетело в голове у Флаттершай. Да, она полагала, что тот кто написал эти записки всё ещё жив и, возможно, всё ещё блуждает по этому лесу. потому что сама записка походила скорее на новую, а не висящую без дела несколько лет. Это была основная причина, а дополнительная... ей просто не хотелось оставлять мусор там, где ему быть не положено. Уж от кого-кого, а от обожательницы всея зверей и природы такое точно можно было ожидать. Кивнув самой себе на последок, пегасочка наконец поцокала дальше, с куда более решительным настроем нежели ранее.       Как она уже успела заметить, вокруг заметно стемнело. Деревья словно скрестились друг с другом своими ветвями, блокируя для лунных лучей всякий проход на поверхность Земли. Атмосфера за счёт этого становилась всё более похожей на ужасный кошмар, от которого ты обычно со вздрогом просыпаешься, обливаясь потом. Ощущение некоего ступора заполонило воздух, да так, что каждое последующее движение копытом давалось ей труднее предыдущего - всё равно что пытаться бежать под водой. Та записка определённо разделила бытие пегаски в этом лесу на до и после, она чувствовала это на подсознательном уровне, хотя и предпринимала заведомо провальные попытки отказаться от этой мысли. Чувство мнимой беспомощности сковывало любое её движение. Но она не может сдаться из-за таких "мелочей", подруги бы такого точно не одобрили - по крайней мере в таком раскладе размышляла сама пегаска. Лишь мысли о близких ей пони выступали для неё стержнем чтобы идти дальше. Поворачивая голову в очередной раз, Флаттершай подошла к дереву, нервно поглядывая дальше в гущу леса. Между стволами деревьев дальше простилалась абсолютная тьма, не освещённая ни одним источником света. Казалось, стоит тебе только вступить туда, в эту неизвестность, и ты уже никогда не найдёшь дорогу назад. Оторвав наконец свои щенячьи глазки от этой страшной картины, она выполнила задуманное, передними копытцами продавив немного почву под собой рядом с тропой, оставляя след - этому её обучила Зекора, на случай, если она вдруг затеряется в Вечнодиком. Всё таки полосатая "пони" жила в полном окружении этого обиталища разных тварей, так почему бы не подстраховаться и не поделиться своими же знаниями? И ведь как в воду глядела.       Теперь Флаттершай мысленно благодарила зеброчку за столь ценный урок, который таки пригодился ей в жизни. Но помимо размышлений о том, как себя вести в лесу чтобы не наворачивать круги сутками, при этом даже не подозревая что ты заблудился, из головы пегаски никак не уходили попытки догадаться, каким же всё таки образом она попала в такую опасную ситуацию. Попытка копаться в собственных воспоминаниях не дала почти никаких плодов: жёлтой пони удалось вырвать из общего потока мыслей лишь несколько моментов, которые предшествовали пробуждению в лесу. Она помнила, как кормила Энджела незадолго до всех остальных событий. Помнила, как он снова проказничал и протестовал - скорее всего снова из-за еды, которую ему давала хозяйка. Напрягая гиппокамп, задействовав каждую волокну нежной коры мозга и запуская тем самым прочистку долговременной памяти она пыталась ухватиться мнимыми копытами за каждую важную информацию, что всплывала на поверхность, но та ускользала прямо у неё из под носа.       Осознав наконец, что фотографической памятью она похвастаться не может, Хранительница решила пока отложить это дело - авось скоро наконец сможет рассортировать в своём мозгу всё по полочкам, чтобы найти ответ на насущные вопросы. От бурной мозговой деятельности височные доли головы стали еле заметно пульсировать, пока сама Флаттершай, словно наплевав на это, всё ещё утопала в своих думах. Мозг её непрерывно воспроизводил звучания её любимых животных, за которыми она ухаживала и в которых души не чаяла. Видимо приоритеты пони были таковы, что воспоминания о животных куда важнее собственного самочувствия... по крайней мере в ситуациях подобной этой. Довольные короткие завывания бобра, походящие немного на звуки новорождённого жеребёнка, сопровождаемые точением больших зубов об древесину; нежное и высокое цоканье вылетающее из уст белочек, что бегут поскорее прятать найденные орехи у себя за щёчками; и как же можно забыть про мелодичное пение самых разных птичек, поутру будящие каждого зверя в уютном дворике. Это радостное щебетание никогда не надоест, сколько ни слушай. Настолько ей нравилось погружаться в свой выдуманный мир, образованный мозгом в её же голове, чтобы спастись от мрака бытия, что она ни в коем случае не хотела оттуда выходить. Снаружи ведь очень страшно и тревожно - так почему бы не отвлечься? Тем более, что успокаивать нервы таким образом получалось отлично: тонкий голосок птиц становился всё более... реальным?       Резкое осознание вдруг всколыхнуло тонущий в мыслях мозг Флаттершай, грубо возвращая в тёмную и страшную реальность. Она уже успела забыть о том, насколько темнота успела распространиться за столь скромный промежуток времени: порой складывалось ощущение, что даже с закрытыми глазами будет видно и то больше. Но всё же, с мраком пришло и кое-что ещё. Ушки жёлтой пони обострились, словно пытаясь услышать что-то. Лишь сделав ещё несколько осторожных шажков вперёд, пегаска наконец засекла едва уловимый писк. До этого немного согнувшиеся уши воспряли, встав дыбом - опытный животновод и по совместительству ветеринар сразу же опознала в жалобном щебете птицу. Судя по высоте тембра голоса, то была даже не взрослая птица, а вполне себе птенец. При том это был далеко не обычный возглас, кои она уже могла слышать у себя за окном родного дома - то был... зов о помощи?       Ох... - только и смогла произнести у себя в мыслях розовогривая, как сразу же ускорила свой шаг, не обращая внимания на то, что она сошла со своего привычного маршрута. Рванув чуть ли не в самую гущу леса, что будто бы поглощала жёлтую пони своей темнотой, она пыталась наступать лишь на места, где было не так много засохших листьев. Постоянный хруст под ногами мешал самой Флаттершай определять, откуда именно доносятся звуки, а потому предпринимала попытки минимизировать шум вокруг себя. Подожди немного, дружок, я уже иду! - Без единой задней мысли пегаска обходила множество деревьев на своём пути по кругу, задирая голову вверх и пытаясь высмотреть в их кронах какой-то намёк на живность. И вот наконец, очередной писк послышался в доступной близости от самой жёлтой пони, что дало ей стимул прискакать к его источнику - небольшой холмик, размером с мячик, только шире в два раза, состоящий из листьев и находящийся рядом с большим дубом. Розовогривая могла уловить своими ушками и глазами колебания в сгустке листьев, словно что-то изнутри пыталось выкарабкаться из "невесомой" ловушки. Подняв переднее копыто перед собой, она принялась максимально аккуратно разгребать омут листьев, щуря свои глаза и пытаясь в темноте найти среди всего этого сыр-бора птенца. Ещё одно утончённое и медленное движение копытом и под очередным слоем "брони" Хранительница углядела голову птенчика. Немного резковато высунув голову наружу, птенец несколько раз дёрнул своей головёшкой по сторонам, будто в удивлении пытаясь рассмотреть окрестность и найти причину своего внезапного высвобождения.       — Привет, малыш... - тонко зашептала Флаттершай, обращая внимание маленького зверька на себя, — Ты потерялся? Не бойся, я тебе помогу...       Птенец растерянно смотрел то на пегасочку, то на деревья, которые стояли чуть ли не везде, как казалось на первый взгляд. И не мудрено ведь: даже сама жёлтая пони шестым чувством осознавала, что зашла куда-то не туда, а всеобщая мрачность лишь добавляла поводов для беспокойств. Однако Хранительница всё равно концентрировалась на птенце перед собой, ведь прежде всего необходимо спасти и успокоить малыша, а затем уже думать что делать дальше. Её светлая и тёплая улыбка будто бы сияла, создавая ощущение что всё хорошо, ничего страшного не произошло и не произойдёт. Кто знает, возможно это и было тем самым фактором, который помогал Хранительнице ладить с любой живностью. Рядом с ней любая фауна чувствовала себя не иначе как дома, не улавливая даже лёгкой нотки угрозы со стороны своего добродеятеля. Доброта её, что глубоко заложена в ней природой, позволяла ей без каких-либо лишних слов завоёвывать сердце любого, даже самого свирепого зверя.       Недолгое время пребывая на одном месте, точно взвешивая у себя в головёшке "за" и "против" на уровне инстинктов, птенчик всё же вызволил своё небольшое округлое тело из лиственной западни, потряхивая крылышками, пытаясь убрать с них остатки заработанной грязи. Закончив, он незамедлительно и старательно замахал крылышками, аки пропеллер, всё же взлетая в воздух и приземляясь прямиком на вытянутое копытце Флаттершай, из-за чего та смогла более детально разглядеть нового, только что найденного друга. Изумрудные глазки пегаски расширились, стоило ей только увидеть плавную посадку птенца.       — Ух ты, так ты уже умеешь летать! Какой у-у-у-умничка! - ласковый голосок жёлтой пони заставил птенца впервые за долгое время радостно защебетать, прижимаясь своей маленькой головой к её пушистой щёчке.       Такие моменты поистине заставляли юную пони забыть о всех тяготах, что преследуют её. Прикосновения мягких перьев, что гладко проходились по шёрстке пони, успокаивали не только саму Флаттершай, но и птенца, которому так не хватало заботы. Вся беготня за неугомонными зверьми, все догонялки за разбушевавшимися негодниками, все сеансы воспитания окупались наслаждением своей работой. Она чувствовала ответственность за своих дорогих пушистых и пернатых друзей, а также их безмерную любовь, что придавало ей сил. Теплота от знакомой домашней атмосферы лечила травмированную душу пегаски, обманчиво заставляя её думать, что хороший конец уже близко.       Щека жёлтой пегаски дрогнула, лишь тогда она заметила что с птенцом происходит нечто неладное. Ещё мгновение назад он пребывал в блаженстве, получая необходимую заботу, но сейчас... он просто замер, как замирают животные в случае опасности. Опасности, что велика достаточно чтобы угрожать их жизни. Флаттершай уже хотела было узнать, в чём дело, но её рот просто не открылся. Глаза её немного опустились. Внезапно для себя, она заметила как её шерсть поднимается дыбом, сердце колотится так, что бьёт в ушах, а дыхание учащается, как если бы она потихоньку задыхалась. В глазах начинались какие-то невнятные шумы и потемнения, будто перед потерей сознания. Пытаясь побороть своё оцепенение и животный страх, она предпринимает попытку обернуться на источник тревог, но не выходит. Лишь затем она замечает, как тот ничтожный свет, что хоть как-то пробивался в это глухое место, начинает отбрасывать чью-то тень прямо на птенца, готового скончаться на месте от испуга. Высокий силуэт. Флаттершай превозмогает, поднимает голову вверх чтобы увидеть его. Её мордочка замирает с широко открытыми глазами.       Белая морда.       Темнота по краям взора Хранительницы сгущалась с той интенсивностью, сколь ужас охватывал её туловище, от головы до подков. Жалостливый взгляд разбивался о бесчувственный каркас в виде морды, на которой не было ничего. Лишь небольшие выемки для глаз и изгибы, будто бы раньше мордочка существа всё же была наделена всем тем, что привычно каждому пони. Ушки Флаттершай прижались к её макушке из-за невыносимого звенящего шума, будто бы от неисправного прибора который старается послужить ещё годик другой. Тварь возвышалась над беспомощной пегаской, вытянувшись почти во весь рост, всем своим видом показывая своё превосходство. Точь в точь как неизбежное бедствие, которое можно лишь наблюдать, ожидая своей погибели. В глазках юной пони начало рябить, копыта подкашивались, темнота поглощала весь тот ничтожный свет который только мог упасть на сетчатку, а мысли спутывались в единый комок.       Внезапно в подбородок пегаски что-то врезалось, возвращая её в чувства. Недоумевающе, но решительно Флаттершай собрала себя в копытца и рванула что есть сил вперёд, не желая оглядываться назад ни на секунду. Лишь краем глаза она заметила стремительное порхание птенчика улетающего восвояси, который боялся за свою жизнь. Ровно как и она сама. Голова была освобождена от бремени в виде каких либо мыслей, лишь чистые инстинкты диктовали пони что ей делать и как. Никогда в жизни она ещё не бежала так, как бежит сейчас. Несмотря на расстояние которое она преодолевает, ей всё кажется будто неведомая тварь всё ещё рядом - уже дышит ей в затылок. Лёгкие жадно поглощают воздух. Ей хочется обернуться, проверить обстановку, но она не смеет. Она просто знает, что он всё ещё рядом.       Также внезапно как появилась опасность, на пути Флаттершай появился ориентир - небольшое скопление огромных булыжников, которые опирались друг на друга, будто бы стараясь не упасть. Она чувствовала как силы уже покидают её копыта, которые лишь под действием адреналина смогли дать ей хороший забег. Добежав до каменного строения Хранительница сразу же скрылась за ним, незамедлительно рухнув на землю. Пушистая грудь пони вздымалась как холм, затем стремительно опускаясь, сопровождая всё это звуком грузного дыхания. Кое как приподнявшись на свои передние копыта, жёлтая пони доползла до опоры в виде каменной стены, после чего улеглась возле неё.       Обмазанные грязью передние копыта вдруг опустились на закрытые глаза беглянки, дыхание её было прерывистым, словно лёгкие разрывались от наплыва нагрузки. Но нагрузка была не только физическая. Из глаз полились горькие слёзы, случился всплеск помощнее всего потенциала звуковой радуги, ведь всплеск был моральный. Рыдание жёлтой пони сопровождались бессильным стуком копыт об твёрдую поверхность камня, словно попытка изменить что-то в этой ситуации, но всё тщетно.       Что это было? Оно живое? Оно опасно? Оно очень страшное. Я не могу ничего сделать. Я смогу выжить? Я вернусь домой? Где мои подруги? Я хочу домой. Я не могу улететь. Здесь очень темно. Я в опасности. Оно идёт за мной? Оно смотрит на меня? Я смогла убежать?       Ответ на последний вопрос словно насильно вышел в памяти жёлтой пони в виде той самой записки. Заплаканные глазки перевели свой взор на повреждённое крыло. Прямо под ним была тот клочок бумаги, который вселял ей ужас своим содержанием. Та самая страшная правда, которая никак не может ужиться в голове верящей в лучший исход пони? Или обыкновенное накручивание самой себя? Не это сейчас её волновало.       Закусив нижнюю губу, стараясь на зарыдать снова, Флаттершай стукнула своим затылком стену позади. Как ей теперь быть? Неужели это существо похитило её в это место и теперь никуда не отпустит? А что тогда произошло с подругами? Может быть их тоже схватили и она осталась одна? Нет, такие мысли жёлтая пони точно не хотела и не могла принимать у себя в голове. Если говорить о том, чему её учила дружба, так это то, что никогда нельзя терять надежду, даже если последний её луч угас. Пусть хочется опустить копыта и просто отрубиться, сдаться и ждать неизбежного, она так точно не поступит. Иначе, как ей потом смотреть в глаза своим подругам?       Так мысли и поглощали юную пегаску, пока что-то не прошлось по касательной к её гриве, отвлекая её внимание. Открыв свои большие изумрудные глаза, сквозь заросли прилипших к потеющей мордочке прядей она увидела на земле записку. Почти что идентичная по своему стилю прошлой, которую она всё ещё могла ощущать у себя под крылом. Она упала сверху, откуда то с вершины булыжника на который она опиралась. Даже сквозь мыло в своих глазах из-за слёз, сквозь свою бесцеремонно распластавшуюся гриву, Флаттершай могла разглядеть каждую закорючку, которую написавший хотел донести до читателя. Очередной ком подступил к её горлу.

"НЕ СМОТРИ... ИЛИ ОНО ЗАБЕРЁТ ТЕБЯ"