McCafferty — Trees
. . .
Макото понятия не имеет, что такое любовь, ведь он никогда этого не испытывал. конечно, он знает, что любит свою мать, но это совсем другое. если задуматься, то больше ничего и не приходит на ум. Другие люди часто говорят о том, как встречаются с кем-то или влюбляются в кого-нибудь, но он почти уверен, что эти люди ровно так же совсем ничего не знают о любви. Они врут. Конечно же, он тоже встречался раньше, но каждая девушка, которая говорила ему, что любит его, рано или поздно отступала. Ну или это делал он, когда ему становилось скучно. в конце концов, абсолютно все они были скучными. И всё же, когда Киеши признается ему в любви, Макото не слышит в его голосе даже мизерного намека на сомнение. И он не доверяет ему, хотя прекрасно понимает, что Киёши никогда не лжет. Он никогда не был лжецом. И даже если допустить всего на секунду, что его слова — правда, Макото всё равно сомневается: а знает ли Киёши, что такое любовь на самом деле. пусть попробует показать ему её. пусть заставит ощутить. Это такая нелепая мысль, на самом деле. И вся нелепость эта выводит его из себя. Макото по-прежнему ему не верит. И отвергает.х х х
Вообще, Макото всегда знал, что ему нравятся, — ну или, по крайней мере, привлекают, — как женщины, так и мужчины. Он никогда не придавал этому особо значения. Впрочем, он даже никому не рассказывал об этом. Во времена старшей школы не было ни шанса, ни желания расширять свой круг знакомств, поэтому он никогда, на самом деле, не встречался ни с одним парнем. Ну а в колледже стало еще больше всё равно — и без того проблем куча. Стоило его редким контактам со школьными друзьями (если их можно было назвать друзьями, конечно) иссякнуть, Ханамия внезапно обнаружил, что всё меньше и меньше с кем-либо общается. Он не одинок, нет. Он не из тех людей, кто действительно будет переживать из-за чего-то подобного. Но, несмотря на это, сложно было игнорировать, что внутри него задерживается какое-то крохотное, полынно-горькое чувство. Временами, преимущественно в бессонные ночи, Макото ловит себя на мысли, что всё же вспоминает Киёши, с этим его идиотским признанием, абсолютной честностью и бесконечным обожанием в чертовых глазах. какое-то странное чувство клокочет где-то между ребер. он не знает, ненависть ли это или, может, нечто другое. хотя, какая разница? ощущения всё равно дерьмо. но даже если это и ненависть, то уже не такая сильная, какой была в старших классах. смягчился с годами, бывает.х х х
В конце концов, они снова сталкиваются. Макото устраивается на работу на неполный рабочий день в кафе, совмещая с занятиями в колледже. Он вполне неплохо относится к своей работе. Бепрестанное общение с кучей людей — выматывает, конечно, но ему прекрасно удается создавать отличную видимость блестящего фасада. Так или иначе, он занимался этим практически всю свою жизнь, даже на глазах у собственной матери. Кроме того, бонусом идет бесплатный кофе, а это тоже своего рода небольшой плюс. Он ополаскивает несколько кружек, когда слышит шаги и краем глаза замечает, что кто-то подошел к стойке. Это спокойное утро, без шумящих очередей. Только несколько усталых студентов расселось за столиками, медленно потягивая кофе и завершая свои домашние задания. Такая атмосфера даже какой-то приятной ощущается. — Минутку, пожалуйста, — бормочет Макото и тянется за полотенцем, удерживая в другой руке несколько кружек. — Ханамия? Все кофейные чашки чуть ли не выскакивают из его рук. Кровь буквально заледеневает в венах, ведь он узнает…он узнает этот голос. Макото слишком быстро вскидывает голову, устремляя свирепый взгляд на мужчину, стоящего перед ним. киёши выглядит точно так же, каким он его и помнит. по какой-то причине, это внезапно бесит. — Ты, — только и может прошипеть он, размешивая в голосе обвиняющие нотки. — Что ты тут забыл? Уголки губ Киёши приподнимаются в знакомой, идиотской ухмылке. Он только затылок чешет. — Э-э… Пришел за кофе? Ханамии остается глаза закатить. Он ворчит что-то себе под нос, с силой вытирая кружки полотенцем до сухого скрипа. Наконец, он ставит их на стойку и оборачивается к собеседнику, вылепляя на лице фальшивую улыбку. «Всё в порядке. Всё в порядке. Я сварю ему кофе, и на этом всё закончится». — Чего бы вы хотели? Теппей выглядит удивленным и, в некотором смысле, с толку сбитым, но Макото уверен, что тот видит его насквозь. Однако шоу для Киёси никакого не будет, так что всё в порядке. Всё в порядке. — Чёрный кофе, пожалуйста. Э-э…без молока. Макото лишь коротко кивает, разворачивается, чтобы сделать кофе, прежде чем Теппей скажет что-то ещё. На мгновение даже возникает навязчивая идея от души плюнуть в этот кофе, да вот только работу терять не хочется. Когда он возвращается, за спиной Киёши уже образовалась небольшая очередь. Обычно это бесит, ведь это значит, что придется в такую рань работать, но сейчас это даже лучшее, что могло произойти. Он буквально грохает на стойку чашку с кофе, и дарит Теппею ядовитую, змеиную ухмылку: — Хорошего дня. На этом всё.х х х
Киеши, в конце концов, всё равно возвращается. Он стабильно приходит раз в неделю именно в утренние смены Макото. И Макото ненавидит это. Ненавидит, ненавидит, ненавидит. Они почти не говорят. Ну, за исключением моментов, когда Киёши делает заказ. Ханамия быстро сваливает и уклоняется от любой возможной попытки начать разговор. Ему требуется какое-то время на осознание, что Киёши вообще-то даже и не предпринимает этих самых попыток. по какой-то причине, это тоже его беспокоит. Из-за этого он даже немного теряет бдительность. Возможно, он просто недооценил Киеши; хотя это, впрочем, значения уже не имеет. В очередной раз, когда Теппей посещает кафе, Ханамия даже как-то расслаблен что-ли. Ну или почти расслаблен. Ему не нужно пытаться скрыться, он это уже выучил. И заказ наизусть уже вызубрил: всегда один и тот же чёрный кофе без молока. Он ставит чашку на стойку, тихо бормочет скомканное «хорошего дня» и возвращается к натирке кружек. Первая ошибка. — Ханамия. Снова кровь в венах замерзает. Он вынужден поднять на него взгляд, с тем же самым обвиняющим выражением, что было в тот день, когда Киеши впервые пересек порог кафе. В висках как-то навязчиво стучит, и Макото требуется целых несколько секунд, чтобы понять, что это была ошибка. Как глупо. — Не хочешь встретиться? Не знаю, может быть, в эти выходные? Ханамия брови у переносицы сводит. Что он вообще несет? Издевается над ним? Перекрестие взглядов. Он натыкается взглядом на глаза Киёши, темно-карие, как всегда по-детски честные. Тело непроизвольно расслабляет каждый напряженный нерв. он даже не понимал, что всё время был жутко напряжен. — Нет, — просто отвечает он, переводя напряженный взгляд ему за спину, в надежде увидеть очередь. Но в кафе пусто. Никого нет. «Чёрт возьми». — Почему нет? Макото снова смотрит на него, внимательно наблюдает, как он поднимает чашку, как его причудливо большая рука обхватывает её. Это вызывает очередной приступ раздражения, проносящийся электрическими разрядами по всему телу. — Потому что ты мне не нравишься.х х х
В ту ночь он совсем не мог уснуть. Он даже не знает почему, но от этого ему очень не по себе. Слишком взволнованный. Неужели недавний разговор с Киёши действительно так сильно его разозлил? киёши же не настолько тупой, чтобы снова к нему лезть, верно? Макото ладонью лба касается и шумно вздыхает. Что с ним не так? В последнее время он слишком нервный. Что-то не так, что-то выбило его из привычного ритма обычной рутины. Он прикусывает пальцы, смотря в потолок. Его квартира не большая, но главное в ней то, что она — его. Он не беспокоит свою мать, хорошо учится, относительно нормально зарабатывает. Всё в порядке. Его семья всегда была бедна. Стипендия, предоставленная школой Кирисаки Дайичи была лишь ступенькой к тому, чтобы конкретно изменить его жизнь. Теперь же он учится в престижном колледже. Потом получит хорошую работу и сможет поддерживать свою мать, если ей что-то потребуется или будут проблемы с работой. Жизнь Макото складывается более-менее так, как он и планировал. И всё же, почему он чувствует, что ему чего-то не хватает? Почему всё время он чувствует только нудящее раздражение? Ему с силой хочется врезать кулаком в стену, но усталость берет своё. Крепко стиснув от досады зубы, Макото закрывает глаза, принимая окончательное решение поспать.х х х
Киёши больше не приходил. Сначала это успокаивало. Всё вернулось в обычное русло: учеба, работа. Одно и тоже, день за днем. Это хорошо. хотя, надо признать, что это тоже становится скучным. совсем немного. Как всегда он педантично намывает кружки, чтобы хоть как-то ускорить бег времени. И он совсем не думает о Киеши, он думает о колледже. Что будет делать завтра. И послезавтра. И все последующие дни. Кто-то подходит к стойке, и краем глаза Макото успевает рассмотреть высокую фигуру. Сердце вот-вот готово грудную клетку покинуть, стучит так внезапно сильно, как Макото никогда еще не ощущал. что происходит? что с ним происходит, чёрт возьми? Но это не Киёши. Юноша, подошедший к стойке, смущенно хмурится, не понимая, почему Макото так уставился на него. Ханамия буквально задыхается от жара, прилившего к лицу. «Макото, ты самый настоящий идиот! Что ты делаешь? Перестань вести себя, как школьник!», — гневно думает он, быстро расставляя кружки. — Что я могу для вас сделать? Киёши больше не приходил.х х х
Макото сидел в университетской библиотеке, глубоко погрузившись в учебник. На носу экзамены, поэтому приходится большую часть времени выделить на учебу; даже пару неделю отпуска взял на работе. Экзамены, конечно, не могут быть для него какой-то проблемой. Он умный, и он знает это. Слишком много для этого трудится. но это скучно. очень скучно. раздражающе скучно. Он глубоко вздыхает. Пыль и мерзкий запах антисептика мгновенно попадают в легкие. На самом деле, это даже странно, что библиотека вполне может пахнуть сразу и затхлостью и чистотой. Он уже собирался снова уткнуться в книгу, когда… — Ты выглядишь скучающим. Макото резко поднимает глаза, готовый испепелить на месте любого, кто может быть достаточно глупым, чтобы помешать ему, но внезапно узнает этот голос. Киёши садится напротив, укладывая рюкзак под стол. Ханамия только и может, что смотреть на него с отвращением в равных пропорциях с недоверием. — Ты тут учишься? — спрашивает Киёши и имеет сказочную наглость еще и улыбнуться ему. — Ты не приходил в кафе, — не успевая даже подумать, резко говорит Макото, с отвращением вслушиваясь в эту мерзкую горечь в голосе. И этот тон, обвинительный, как всегда. — Я думал… Он резко затыкается. Что он делает? Макото стискивает зубы. Что он делает? — Ты думал?.. — Киёши давит, пытаясь копнуть глубже, а Макото ощущает, как по венам раскаленный кипяток бежит. Он прячет лицо за книгой, с ужасом ощущая, как что-то собирается где-то внутри его живота. Ханамия не понимает, что это, он не имеет возможности описать это. И ненавидит это чувство всей душой. — Ну как скажешь. Когда он вновь выглядывает из-за учебника, в глазах Киёши мелькает лукавство, которое Макото совсем не нравится. Он хмурится в ответ. киёши не дурак и никогда им не был. это всегда делало его еще более бесячим. но и скучным он тоже никогда не был. — Скучал по мне? — тихо спрашивает Теппей, и в его тоне есть что-то такое… Он ухмыляется. Макото резко швыряет книгу на стол, кровь неистово стучит в висках. Несколько любопытных голов поворачиваются в их сторону, привлеченные шумом, но Макото первоклассно игнорирует их. — Я не скучал. Киёши расплывается в улыбке, выхватывает книгу из-под ладони Макото и открывает её. — Эй, мы тоже сейчас проходим эту тему. Не против позаниматься со мной? Макото вонзается в него напряженным взглядом, мысленно мечтая, чтобы они резко перенеслись из библиотеки в какое-нибудь другое место, где он бы с удовольствием его задушил. — Нет. Отдай сюда. Он тянется за учебником, но Киёши ловко отводит свою длинную руку в сторону. Макото остается только раздраженно цокнуть языком и нехотя опуститься обратно. Устраивать сцену на глазах у всех не особо в его планы входит. — Я же не сказал, что тебе придётся делать это бесплатно. Они какое-то время смотрят друг на друга, пока Макото судорожно размышляет о том, что Киёши вернет ему книгу лишь в том случае, если он согласится. Стиснув зубы до скрипа, он крепко сжимает кулаки. — Хорошо. Киёши улыбается с озорным блеском в глазах. Это завораживает. Это раздражает.х х х
Оказывается, обучать Киёши Теппея совсем не скучно. Это нечто, что подводит к грани нервного срыва. Макото понять не может, пытается ли парень достать его, но если это его цель, то у него определённо выходит. — Боже, — выдыхает он, шипя сквозь сжатые зубы. — Как ты это не понимаешь? — Ты не самый терпеливый учитель, — шутит Киёши, и Макото приходится приложить титанические усилия, чтобы не вцепится зубами ему в глотку. Квартира Киёши такая же маленькая, как его собственная, но освещение в ней лучше, от того она и кажется более просторной. В ней есть какая-то теплая открытость, которую он презирает всеми фибрами своего существа. Кроме того, она пахнет им, и Макото натыкается на это снова и снова, потому что это очень отвлекает, и он тоже это ненавидит. Он садится на кровать, растирая пальцами переносицу. — Ладно, это не имеет значения. Нужно начать с чего попроще. Дай свою книгу. Киёши выполняет его просьбу. Он сидит на полу, рядом с маленьким столиком, на котором раскиданы все его записи. Макото отказывается сидеть рядом, поэтому он в основном расхаживает по комнате или иногда опускается на кровать. в его глазах веселье пляшет от его выходок. макото почти швыряет в него книгой. — Хочешь, я принесу тебе чаю? Ханамия раскрывает книгу и зарывается в ровных строчках. Он рассеяно кивает, слышит, как Киёши встает и шаркающей походкой выходит из комнаты. Как только звучит хлопок закрытой двери, Макото с облегчением освобождает легкие и позволяет себе расслаблено упасть на кровать. «что я вообще делаю?». Он устал. Нахождение с Киёши на протяжении нескольких часов уже кажется достаточным, чтобы потрепать его нервы. Ещё раз глубоко вздохнув, он перекатывается на бок. Удобная кровать, матрас намного мягче, чем у него. И когда он замечает запах — запах Киёши, здесь более сильный, чем где-либо еще в этой квартире, — он вздрагивает, а кровь резко приливает к его лицу. Дверь снова открывается, входит Теппей, держа в руках поднос с двумя дымящимися кружками и тарелкой с печеньем. Несколько секунд они пристально смотрят друг на друга. — Э-э… — начинает Киёши. — У тебя всё в порядке? В этот раз Макото действительно швыряет в него книгу. Киеши ловит её в воздухе и заливисто смеется. Это ужасно.х х х
Макото сует ноги в ботинки, не глядя на Киеши. Обувшись, он хватает куртку, и его взгляд всё-таки падает на Теппея. Он стоит, прислонившись к дверному косяку, с легкой улыбкой на губах. Он действительно выглядит уставшим из-за учебы, и Макото воспринимает это за небольшую победу. — Спасибо, что занимаешься со мной, — говорит он, и это снова разжигает пламя где-то внутри живота Макото. — Пошёл ты. Ханамия натягивает куртку и поворачивается, чтобы отворить дверь. Он уже готов оставить это всё позади навсегда, но… — Ханамия. Он неохотно поворачивается обратно. Киёши нервно теребит свои пальцы. — Ты хочешь пойти со мной на свидание? Раздражение буквально сотрясает всё тело Макото. Кем он себя возомнил вообще? — Почему ты продолжаешь спрашивать? — шипит он, кусая внутреннюю сторону щеки. Он хотел сказать «нет». Киёши долго смотрит на него. Выражение его лица кажется серьезным, почти задумчивым. Вздохнув, он скрещивает руки на своей груди. она всегда была такой широкой? — Потому что я люблю тебя. Когда он говорит это, Макото уже весь дрожит от слепого раздражения; по крайней мере, он старается думать, что это именно раздражение. Он хмурится, яростно и глубоко, но Киёши, судя по всему, отказывается признавать поражение. Отказывается уклоняться и сдаваться, наконец. — Ты серьезно? Всё еще? Взгляд Теппея затуманивается, он нервно постукивает пальцем по плечу. Макото кажется, что он смотрит на него непозволительно долго. — Хотя, опять же, какое это имеет значение? В его карих глазах снова мелькает веселый блеск. Что-то, что Макото уже определил для себя, как нечто опасное. Ханамия бессильно руки в кулаки сжимает. Для него это имеет значение. Он хочет… нет, ему нужно знать, что Киёши был влюблен в него еще со средней школы, все эти годы. Ему нужно знать, знает ли Киёши, что такое любовь. В конце концов, он не знает, что же толкает его на это. На самом деле, это большая загадка даже для него. — Ладно. Киёши на пару мгновений выглядит сбитым с толку, брови его удивленно сдвинуты. — Подожди, реально? Ты серьезно? Макото закатывает глаза. Он очень, очень ненавидит этого парня. — Да. Или ты хочешь, чтобы я передумал? Он не хочет.х х х
Как и ожидалось, их первое свидание проходит очень неловко. Киёши ведет его в кафе (не в то, где он работает, разумеется), а Макото всё время пребывает в ужасном настроении. И даже не знает точно, почему. Может быть, он хочет проверить его, а, может, просто отпугнуть? В любом случае, какое значение это имеет? Однако Киёши, кажется, не беспокоит это. Они говорят о колледже, о книгах, которые читали. Хотя, если честно, говорит в основном Киёши — ответы Макото краткие и раздраженные. И это тоже никак не беспокоит Теппея. Макото старается не поднимать тему баскетбола или спорта в целом. Колено Киёши, кажется, в порядке, но всё же… всё же, он так же не поднимает эти темы. Уже стемнело, когда они выходят из кафе. Макото выдыхает, выпуская облако пара. Холодно, несмотря на то, что до зимы еще далеко. Они идут молча, Ханамия погружен в глубокую задумчивость и даже не замечает, что Киёши исчезает. Поднимая глаза, он видит, что с той стороны, где был Теппей, уже другой человек. Странно, но его охватывает что-то, похожее на небольшую панику. Киёши выходит из конбини секундой позже. Макото буквально взрывается от злости. — Куда ты делся? Теппей только затылок чешет. — Я хотел купить что-нибудь по-быстрому. Ты ничего не сказал, когда я заговорил с тобой, поэтому я решил, что ты даже не заметишь. Это его беспокоит. Он не понимает почему. Макото резко разворачивается, готовый продолжит путь, резковато бросая: — Ладно. Он останавливается, услышав шуршание пакета. — Подожди, — просит Киёши. Макото оборачивается и замечает траекторию движения чужой руки, в которой была плитка темного шоколада. Он хмурится. — Что? Киёши просто улыбается. Это так глупо. — Это тебе. Ты же всё еще любишь шоколад? Уши Макото краснеют внезапно, хотя, возможно, это всё из-за холода. Нет, это определённо из-за холода. Он выхватывает шоколадку из его рук и сует себе в карман, разворачивается и продолжает идти дальше. — Пошли. Становится холодно. Киёши следует за ним.х х х
На самом деле, это было просто ужасное свидание. Конечно, по большей части, это была именно его вина, и было бы ужасной ложью, если бы он сказал, что делал всё это не специально. Тем не менее, Макото жутко злится из-за этого, опять же по неизвестной ему причине. Кружки, которые он моет, звенят, стукаясь друг о друга. Он с такой силой их трет, что кажется большим везением, что они еще не разбились. Экзамены закончились, он снова вышел на работу. Прошло уже много времени с тех пор, как он в последний раз видел Киёши. Не то, чтобы это его беспокоило, конечно. У него нет его номера. Он помнит, как часами смотрел в экран своего телефона после того, как осознал это. Может, Киёши просто устал от него. Это даже хорошо. С большим грохотом он ставит кружки в шкаф и раздраженно языком щелкает, когда замечает, как кто-то из гостей вздрагивает от неожиданности. Раздражает. Они все такие раздражающие. Кто-то подходит к стойке. Макото кажется, что он уже на грани. Ему хочется устроить драку, причинить кому-нибудь боль, смотреть, как ломаются чьи-то кости. В его сознании вспыхивает лицо Теппея, искаженное болью, когда он держится за поврежденное колено. он не может дышать. он не может дышать. он не может дышать. — Ханамия? Кислород так внезапно врывается в легкие, что он почти задыхается. Стоило зрению слегка проясниться, он видит свои руки, вцепившиеся в шкаф так, что костяшки побелели. Он чувствует дезориентацию, беспорядочное головокружение. — С тобой всё в порядке? Наконец, с огромными усилиями, ему удается обернуться. Он не знает, какое выражение у него на лице. Киёши стоит там, за баром, склонив голову и с беспокойством в карих глазах. Макото сглатывает странный ком в горле. в его голове крик, крик боли. это е г о голос. — Я в порядке, — удается ему прохрипеть, отводя глаза в сторону. Попытка избежать зрительный контакт. Всё кипящие эмоции, наполнявшие его до этого, исчезли, оставляя его полностью опустошенным. Что с ним не так? Киёши тянет руку и прикасается ладонью к его лбу. Ханамии приходится использовать всю свою силу воли, чтобы глупо не потянуться навстречу прикосновениям. — Хм, температуры нет. У него перехватывает дыхание, он проглатывает странное чувство, поднимающееся из живота. Быстрым движением отводит чужую руку в сторону. — Конечно нет, идиот. Тишина. Почему-то такая невыносимая. — Ты снова пришел, — наконец, нарушает её Макото. Он старается изо всех сил, чтобы его голос звучал небрежно. — Ох, да, — посмеиваясь, говорит Киёши. — Меня загрузила учеба, я не мог приходить, а когда освободился, пропал уже ты. Правильно. Он брал отпуск на несколько недель, чтобы благополучно заниматься. Макото чувствует облегчение и всей душой ненавидит себя за это. Они скучали друг по другу. Он не приходит сюда не из-за него. Это должно было быть ясно еще с того момента, когда он снова пригласил Макото на свидание в тот день, когда они занимались вместе. Нужно было действительно понять это раньше. — Тебе как всегда? — ворчит он. Киёши кивает. Как только он завершает варить кофе и ставит его перед ним, Киёши говорит: — Ты не хочешь снова встретиться? В эти выходные, допустим. Я бы написал тебе, но у меня номера твоего нет. Ханамия брови хмурит. Зачем ему еще одно свидание? Прошлое было просто катастрофой. — Эээ… Ладно, как скажешь. Теппей улыбается, когда они обмениваются номерами. В эту ночь Макото долго смотрит на экран своего телефона. Однако, на этот раз он смотрит не на отсутствие номера телефона Киёши, а на него, на имя контакта. киеши теппей. киёши теппей. киёши теппей. Сейчас его дествительно немного лихорадит. он засыпает, выучив его номер наизусть.