Deux femmes à Paris

Над Москвой сгущались сумерки. В небе летали самолёты, а люди, как всегда, куда-то спешили по своим делам, пытаясь обогнать сами себя. В обычный июльский вечер не было жары, только приятная легкая прохлада, а небо, на котором не было видно ни единой звезды, начало темнеть. Некоторые жители столицы, которые только-только покинули дом, жалели об отсутствии зонта. В ночь объявили страшный дождь, который возможно затопит несколько улиц. Только, казалось, внутри аэропорта замерло время и торопиться было некуда. Как бы этого не хотелось, поднять в небо крылатую машину раньше или позже, было невозможно. Женщина средних лет сидела в зале ожидания и лишь изредка поглядывала на стрелки часов. До её рейса оставалось меньше часа, а она не могла перестать думать о неправильности происходящего. Казалось бы уже этой ночью она вступит на землю Франции и снова пройдётся по любимой улице к такому родному подъезду, где вахтер передаст очередные письма от воздыхателей... Но радости от возвращения домой она не испытывала. Марина думала лишь о том, что в очередной раз покидает мужа и оставляет его в другой стране с толпой поклонниц, друзей, коллег... Она снова посмотрела на часы, вот-вот должны были объявлять посадку, а её всё не было. Не то чтобы она волновалась за удачный перелёт подруги мужа, но какую-то долю ответственности чувствовала. Как вообще получилось, что Демидова полетит с ней, плечом к плечу, если изначально рядом должен был сидеть Володя. В итоге актрисе нужно было срочно лететь в Париж, и благоверный с радостью передал свой билет близкому человеку. Марина злилась. Очень злилась, потому что она её терпеть не могла. Эти ноги, вечное высокомерие в движениях, по-королевски уложенные волосы и эти, как глубины морей, глаза, которые, казалось, в каждой роли сами могли поменять цвет и оттенок, но всегда оставались бездонными. Правда она и сама не очень помнила, когда успела запомнить такие интересные особенности женщины, которой всё ещё не было на месте. Лишь спустя десять минут в зале ожидания появилась красивая стройная блондинка с невероятным взором и насквозь промокшей одеждой и волосами. Она взглядом поймала француженку и подошла к ней, занимая место напротив. Спокойная и, как всегда, абсолютно безразличная ко всему происходящему. Лишь короткий взгляд на часы и разочарованный вздох. Точно знает, что переодеться до объявления о посадке не успеет. - Добрый вечер - как бы Влади не старалась, но акцент всегда присутствовал в её речах. Мужу это нравилось, но женщина от этого чувствовала себя чужой в компании советских актёров. - Здравствуйте, Марина. - Четко, коротко и ничего больше. Иногда жена «таганского принца» задавалась вопросом: «почему именно Демидова вызывает в ней такие чувства, что зубы готовы были скрипеть?». Первая мысль, что дикая ревность к Володе, ведь советская актриса проводит с ним времени в разы больше собственной жены... Но обманывать других легко, а вот саму себя не получится. Знала, что Демидова была замужем и, несмотря на слухи, вполне счастлива... Тогда что? Может быть её недоступность. Всегда отстранена, одинока и невозможно прекрасна. Казалось, что дотянуться было нереально, хотя попытки были. Нет подруг, нет друзей, лишь маленький круг коллег, с которыми поддерживала общение. Попасть в него было почти невозможно. А ведь Влади хотела... Раздался женский голос, который сообщил о скором вылете и просьбу пассажиров пройти к стойке регистрации. Женщины поднялись со своих мест, взяли саквояжи и двинулись в нужном направлении. По длине очереди возникало ощущение, что в Париж отправиться решило, как минимум, половина населения Москвы. Спустя полчаса, пройдя все формальности, актрисы оказались в своих креслах. Они были готовы к перелёту, хотя погода и не особо радовала пассажиров и уж точно не добавляла энтузиазма перед маленьким путешествием. - Ненавижу летать – полушёпотом произнесла француженка скорее себе, не ожидая ответа. - Я скорее не люблю людей в самолётах. Женщина повернулась, Демидова смотрела в иллюминатор и крутила в руках пачку любимых сигарет. – Терпеть не могу толпу. В самолёте были шумные французы, которые возвращались из туристической поездки по Союзу. Галдели, ходили между кресел и постоянно задевали локтями Марину, которая сидела с краю. Она сказала, наклонившись: «если бы они знали, что с ними летит Марина Влади, они бы на цыпочках тут ходили и говорили шёпотом. Ненавижу этих обывателей, для которых только имена что-то значат». Разговор не складывался, хотя общая тема негодования разбавила обстановку. Совсем скоро пассажиры стихли и начали погружаться в сон, Алла наконец-то за долгое время расслабилась, резкая усталость навалилась на женщину и она, взяв любимую маску для сна, решила тоже поддаться Морфею и провалиться в его царство. Марина не спит. Она смотрит в спинку кресло перед собой и думает, не может не думать о женщине рядом. Марина ненавидит её. Ненавидит себя... Она зависима от мыслей о «снежной королеве» знаменитой Таганки. Всё это было далеко от нормы. Её нравилось убеждать себя в том, что все мысли об Алле исключительно зациклены на ненависти. Но ей нравился привкус этого имени на губах и ненавязчивый запах дорогих французских духов, который в сочетании с шампунем сводили с ума Влади. С этими мыслями Марина тоже заснула. Разбудила их молоденькая вежливая стюардесса, которая сообщила о скорой посадке их самолёта. - Наконец-то долетели... Алла Сергеевна, вы на чём? – решила поинтересоваться парижанка. - Спасибо, Марина. Мне Витя Некрасов такси ко времени прилёта вызвал, должно уже стоять. Если хотите, могу вас подвести. - Нет, спасибо, сама как-нибудь... Ей поскорей нужно было домой, что бы перестать думать об... Просто перестать думать, позвонить мужу и лечь спать. - Вы идёте? – из мыслей её вывел голос Демидовой. - Что? Да, конечно. Идёмте. Женщины закончили все формальности с документами, забрали свои вещи и наконец-то вышли из здания аэропорта. Как только они оказались на улице, свежий воздух ударил в голову. - Я, кажется, вижу табличку с вашим именем. - Где? Да точно, спасибо. Недалеко от входа стояла машина такси, а рядом мужчина с табличкой «A. DEMIDOVA» - Вас точно не нужно подбросить? - Нет, спасибо... До свидания - До свидания, Марина. – У женщины в очередной раз внутри всё перевернулось от того, как Алла произносила её имя. Из её уст оно звучало как-то по-особенному. Такси тронулось с места, но проехав несколько метров, резко остановилось. Дверь машины распахнулась. - Я доеду с вами до отеля? Мне удобнее добраться до дома оттуда... - Резко выговорила актриса, садясь в транспорт. В сумке, почти на самом дне, лежали ключи от авто, которое так и осталось на парковке аэропорта Шарль-де-Голль... Мужчина средних лет гнал по почти пустой дороге, даже не подозревая, кто сидит позади него. Женщины, стараясь не смотреть друг на друга, пытались что-то разглядеть в ночном городе. Получалось не очень хорошо, они обе думали, как разбавить слегка напряжённую атмосферу. Дико хотелось что-то сказать, поддержать разговор. Но обе молчали не находя слов. Спустя некоторое время машина остановилась у отеля, где добродушные работники сразу помог женщинам с багажом. Обе заметили, что в отличие от людей в самолёте здесь узнать Марину Влади собственной персоной не составило труда. - Вы можете подняться в номер и вызвать такси оттуда, чтобы не смущать персонал. – предложила Демидова, которая уже чувствовала себя максимально уставшей и грязной из-за ранее промокшей одежды. И всё-таки Франция – это отдельный мир. Отель был невероятно красив, расписные стены в пастельных оттенках, золото и даже, несмотря на поздний час, лёгкая ненавязчивая и расслабляющая музыка. Оставалось лишь добраться до нужных апартаментов. Пройдя внутрь, по привычке, Алла заперла дверь, чтобы никто точно не смог зайти, побеспокоить или, не дай Бог, разбудить утром. Марина оглядела номер, он был просторным и очень уютным. Особенно в глаза бросилась большая двуспальная кровать в центре главной комнаты. Лишь когда женщина присела на край она почувствовала всю накопившуюся за предыдущий день и перелёт усталость. - Вы можете вызвать машину, пока я хожу в душ, невозможно уже терпеть эту одежду. – В подтверждение своих слов, Демидова быстро вынула что-то из чемодана и закрыла за собой дверь в ванную комнату, где уже через минуты послышался шум воды. Как же всё было абсурдно. Марина не могла понять, как она вообще здесь оказалась... Она могла не ехать сюда из аэропорта, могла добраться до дома на той же машине, на которой они ехали сюда. В конце концов, она могла поймать машину или попросить это сделать швейцара, но нет. Сейчас она абсолютно без сил сидит в номере женщины, без которой жить не может её муж. Но энергии на подумать не было, хотелось уже просто закрыть глаза и лечь спать. Отложив сумку в сторону и послав к чёрту приличия, она прилегла, стараясь за минимальный срок восстановить силы, и всё же в ближайшее время добраться до дома. Через 20 минут советская актриса с полным удовлетворением и начисто смытым днём вышла из ванной комнаты. Она надеялась, что в комнате никого не будет и она останется наедине со своими мыслями. Главное, что никакой Марины, а уж на остальное её всё равно. Почему-то в последнее время жена Володи слишком часто фигурирует в её жизни, слишком яркий и отчётливый образ женщины появляется в её мыслях, даже когда казалось думать о ней нет причины. Вместо пустого помещения она увидела уснувшую на краю кровати Влади. Будить женщину не очень хотелось, но вся ситуации выглядела странно и неловко. Француженка свернулась калачиком и тихо сопела, с маленькой сумочкой в руках.

~ Она видела силуэт женщины сквозь пелену тумана. Она видела её где-то вдалеке за белой простынёй на сцене, а сзади яркий свет прожектора проецировал образ неизвестной. Она была такой красивой. Платье, копна волос и руки... Эти великолепны тонкие, изящные руки, которые завораживали каждым своим движением. Хотелось подняться на сцену и дотронуться до них... Она пошла навстречу силуэту надеясь хотя бы разглядеть лицо этого «призрака». Её остановило неожиданное прикосновение к плечу и где-то далеко, со стороны неизвестной, таким знакомым голосом «Марина». Неожиданно свет погас, женщина пропала, а имя Влади снова стало звучать в темноте, только теперь громче и громче. А прикосновения стали отчётливее...~

Марина резко проснулась в полном непонимание происходящего. Лишь спустя минуту пелена сна стала спадать и она разглядела перед собой Аллу, которая пыталась её разбудить. У Влади резко закончился воздух: Демидова стояла перед ней в одной длинной, почти мужской, рубашке с промокшими блондинистыми волосами, с которых капли воды скатывались прямо на плечи, отчего ткань прилипала к коже. - Извините, что разбудила, но думаю лучше вы отдохнете в родных пенатах. – голос таганской актрисы вывел француженку от созерцания. - Да... Да, конечно, нужно вызвать машину... Недолго думая Марина вскочила и подошла к телефону, чтобы набрать номер знакомого водителя. А после небольшого диалога положила трубку. - Всё хорошо. Авто будет, но не раньше чем через 15 минут. - Вы можете подождать здесь. – неожиданно предложила хозяйка апартаментов – мне всё равно нужно высушить волосы, да и разложить кое-какие вещи... Можете, если хотите, поспать ещё. - Что? Нет. Я сама не помню, как заснула... Алла усмехнулась: «На самом деле вы выглядели очень мило» - Спасибо... - Марина смутилась. Впервые за долгое время знаменитая французская актриса смутилась от комплимента. - От женщин слышать приятные слова всегда было как-то... приятнее... - Что? Марина осеклась. Она не думала, что произнесла это вслух. - В каком смысле? - Ну, женщины они... прекрасны и... - Влади оживилась, уселась на кровать и сложила ноги под себя...- ну, не поймите меня неправильно, просто мужчины... - Делают комплименты, чтобы затащить женщину в кровать? – Алла присела рядом – хотя я не очень помню, когда мне выражали восхищение с этой целью. Меня все...боятся – она задумалась. - Вы очень красивая. - Спасибо – Демидова улыбнулась своей редкой, но искренней улыбкой. - Алл Сергеевна, можно вопрос? - Конечно - Я знаю, что вы замужем, но... - Марина, я ещё раз хочу сказать, что я и Володя... - Я не собираюсь говорить о моём муже – говорить о Высоцком или о любом другом мужчине Влади совершенно не хотелось. Ей нужно было разобраться в себе и в том, какое место в её жизни стала занимать блондинка напротив. Она сделала паузу: «Так вот. Я знаю, что вы замужем, но вы никогда не думали о женщине, как о... как о… bien- aimée*...ну, или просто, как о... - Я поняла – Алла прервала несвязный поток слов и мыслей длинноволосой блондинки. Она была спокойна, как будто её просто спросили о погоде за окном. Но это было снаружи, внутри неожиданно всё перевернулось. Нет, не от каверзности вопроса, а от того, кто его задал. - Ну, что сказать, я всегда любила эксперименты - Это обрывает всё внутри у французской актрисы, она этого не ожидала. Пауза и осмысление сказанного. «Я всегда любила эксперименты» - эти четыре слова срабатывают триггером для Марины и спустя секунду она, неожиданно даже для себя, целует женщину напротив. Трепетно, нежно и настойчиво одни губы касаются других. Мгновение замерло. Она начинала жалеть. «Сбежать, раствориться и никогда больше не видеться с Аллой, не прилетать в Москву, никогда не...» - мысли прервались спустя несколько секунд, когда Влади почувствовала ответ. И вот Демидова полностью берёт инициативу в свои руки. Всегда первая, несмотря ни на что. Такие нежные, всегда подкрашенные и пропитанные французскими бальзамами губы Марины физически отказывались сопротивляться напору других тонких, слегка обветренных, но по-особенному мягких губ. Казалось, что весь Париж замер, улицы утихли, люди в отеле провалились в небытие и где-то там в глубинах сознание взрывались планеты. Демидова целовалась, как никто другой. Это было что-то инопланетное. Интроверт, который подпустил к себе кого-то и решил поделиться буквально частью себя, впуская в своё тело, сознания, душу. Руки актрисы неведомым образом переместились на затылок, тонкие пальцы стали перебирать длинные шелковистые блондинистые пряди, притягивая другую женщину ещё ближе, хотя это было уже почти невозможно. Марина же не знала, куда деть руки, она почему-то боялась сделать какое-либо движение, из-за которого всё могло разрушиться. Это было даже иронично. По всем законам жанра и стереотипам должно быть наоборот. Влади коснулась ворота белой рубашки, ей казалось, что с этими пуговицами почти невозможно дышать, хотя это было однозначно не так. Она поддалась какому-то порыву и начала расстегивать одежду сидящей напротив. Воздуха было катастрофически мало, но обе понимали, что лишний глоток кислорода отрезвит и уничтожит всё. Они, в конце концов, замужние женщины и уже, увы, не молодые. К тому же Высоцкий... Володя был мужем для одной, но гораздо больше, чем просто «коллега» для другой. Алла не могла с ним так поступать, он слишком близкий для неё человек. Это было неправильно и слишком прекрасно, чтобы так быстро всё заканчивать. Но всё же дышать было необходимо. Они любовались друг другом, понимая, что через минуту Марина вскочит с кровати, схватит сумку и покинет номер советской актрисы. Они обе прекрасно знали, что это никогда не повторится. Они даже никогда больше не встретятся, потому что желание снова прикоснуться к губам, испытать хотя бы оттенок тех эмоций легче преодолеть на расстояние. Влади решит для себя, что будет избегать Демидову, чего бы ей это не стоило, а Алла… Алла просто сделает всё, чтобы Марине даже стараться не пришлось – они больше не встретятся. Единственное звено между ними – Володя. Лишь иногда, когда Высоцкий будет в Париже, француженка случайно станет брать трубку вместо мужа, и они будут слышать голоса друг друга несколько спасательных секунд.