~~~
Она позвонила Кэйт после того, как вчера вечером вернулась домой из закусочной, и снова рассказала ей обо всём, ей казалось, что делать это становится всё легче и легче, и когда Реджина закончила, Кэйт, честное слово, рассмеялась. - Я же говорила тебе плыть по течению, а не активно загонять её в угол в туалете, Реджи! - сказала она, а потом ещё немного посмеялась над возмущенным ворчанием Реджины: - Не то чтобы она была против. Ты когда-нибудь узнаешь, что она имела в виду под этим “пожалуйста”? - Я не "активно" загоняла её в угол и плыла по течению, которое было у меня между ног, ясно? - И при этом Кэйт возмутилась, и ей потребовалась минута или две, прежде чем она успокоилась. - Господи, представь, если бы твои студенты услышали, как ты это говоришь, у них бы случился аневризм. Хотя я не думаю, что Эмма... - Кэйт! Не смей даже думать об этом, - предупредила Реджина, но она уже должна была знать лучше, чем думать, что это отпугнет её подругу. - Что? Я просто хочу сказать, что уверена, что Эмма не будет возражать против твоей склонности к грязным разговорам. Наоборот, думаю, ей бы это понравилось. - Я не должна была говорить тебе об этом, - простонала Реджина. Это просто вылетело из её головы однажды вечером после нескольких бокалов вина, и Кэйт, казалось, использовала любую возможность, чтобы напомнить ей об этом. - Что? Я думаю, что это сексуально, и у тебя идеальный голос для этого. - И как это? -спросила Реджина с некоторым любопытством. - Почему бы тебе не спросить у Эммы? - Кэт ответила без промедления, и Реджина могла прям видеть эту нахальную улыбку через телефон. - Пошла ты, Кэйт, - пробормотала она, когда подруга снова рассмеялась над ней. - Ты же знаешь, что я просто прикалываюсь над тобой, Реджи. Но если серьезно, ты узнала об этом "пожалуйста"? - Нет, не узнала, и не знаю, узнала ли она тоже, - вздохнула Реджина. Они проговорили по телефону ещё час. Кэйт заверила её, что всё в порядке и что ей не стоит беспокоиться о завтрашнем уроке, а потом начала рассказывать о чем-то совершенно другом. Лежа в постели в тот вечер, Реджина снова и снова прокручивала в голове ужин. Она никак не могла уснуть, так как была на взводе и у неё всё болело. Когда она скользнула рукой в атласные шорты, то сильно удавилась от того, насколько мокрой и чувствительной она была. Другой рукой она ущипнула и потянула за твердые соски, когда ввела в себя сразу три пальца. Легкая боль при первом толчке только приветствуется, так как её темп увеличивался с каждой секундой. Это был первый раз, когда она кончала от мысли об ученице и её именем на губах. Не зная, что на другом конце города блондинка решала подобную проблему точно таким же способом.~~~
Итак. Урок в четверг прошло хорошо, и так продолжалось весь следующий месяц. Во время уроков они обсуждали феминизм, права человека, расизм, дискриминацию, политику и всё то, что можно было найти в книгах, которые они читали. Эмма участвовала в обсуждении книги и автора, которую читал класс, и вела с Реджиной свои собственные дискуссии. Поскольку она снова читала выбранную литературу, Реджина сама выбирала понравившиеся книги, чтобы передать их Эмме. Таким образом, обсуждения были более глубокими и содержательными. Были взгляды и понимающие улыбки. Дразнящие прикосновения тел и тенденция проникать как можно ближе в личное пространство друг друга, когда они разговаривали. Ощущать тепло другого человека, его запах и видеть реакцию потемневших глаз и неглубокого дыхания. Был флирт и скрытые намёки, когда никто не слышал, и оба, казалось, наслаждались тем, что так или иначе раззадоривали друг друга.~~~
С тех пор как Эмма снова начала заниматься спортом, её тело быстро вернулось в прежнюю форму. Её бедра стали более мускулистыми благодаря бегу в лесу, подъему на холмы и спуску с них. Руки налились силой и снова стали утонченными и сильными благодаря утяжелителям, на покупке которых настояла Мэри. Её задница стала более упругой, и она снова могла видеть свой рельефный пресс. Она чувствовала себя гораздо комфортнее в собственном теле. Это было похоже на возвращение части себя. Однако тренировки не были связаны с внешним видом, отнюдь нет, и уж точно не с весом. Самой главной причиной было то, что она чувствовала себя хорошо. Ей было приятно доводить свое тело до предела, смотреть, как далеко она может зайти. Тренировки были для неё способом избавиться от тревог и мрачных мыслей, дать ей немного времени побыть одной и почувствовать себя свободной. Это помогало ей чувствовать себя лучше психологически. Бег также сблизил её с Дэвидом, который стал время от времени присоединяться к ней, и это ей очень понравилось. Он постепенно начинал чувствовать себя отцом, в то время как Мэри чувствовала себя скорее другом. Эмма заметила, что Реджина всё чаще смотрит на неё. Очевидно, ей нравилось тело блондинки, и она решила использовать это в своих интересах. На каждом уроке, когда позволяла погода, она надевала свои самые короткие шорты, выставляя татуировку напоказ. В остальное время она носила рваные джинсы, которые облегали её ноги, как вторая кожа, обтягивающие майки, демонстрирующие её руки, или топы, которые давали хороший вид на её пресс. От того, как задерживался взгляд учительницы, всё её тело пылало. В те дни, когда у неё был класс Эммы, Реджина всегда следила за тем, чтобы выглядеть наилучшим образом, надевая “рискованную” одежду, граничащую со строго профессиональной, но она знала, как найти баланс. Она следила за тем, чтобы лишняя пуговица была расстегнута, и каждый раз, когда она опиралась на стол Эммы, она наклонялась чуть больше, чуть ближе. Её голос был знойным и хриплым, когда она говорила что-то с двойным смыслом. Они медленно сводили друг друга с ума от желания. У них больше не было полноценных встреч один на один, по крайней мере, не таких, как в первую неделю. Вместо этого они больше узнавали друг о друге, как работает их мозг, как они, казалось, были на одной волне в том, как они резонировали во время своих дискуссий, и как они, казалось, имели одинаковые ценности как в политике, так и в жизни. Физическое притяжение было, оно всегда было, но за этот месяц притяжение, вызванное их разумом и как людей, резко возросло, и в каком-то смысле они обе были благодарны за минимальный частный контакт, потому что он дал им больше шансов узнать друг друга без отвлекающих факторов. Это подтвердило их веру в то, что между ними есть что-то помимо физического, и это было прекрасно.~~~
Поскольку школьная библиотека была единственной в городе, она была открыта для публики во второй половине дня, но ученики могли использовать свои пропуска, чтобы попасть туда после закрытия в 6 вечера до полуночи. Когда Эмма узнала об этом, ее первой мыслью было, как там еще могут оставаться книги, не испорченные подростками. Она могла только представить, как бы это выглядело в других школах, если бы у них была такая же система. Однако оказалось, что Сторибрук пошел на все, когда дело дошло до безопасности. Каждый раз, когда ученик использовал свою карточку, чтобы войти, она регистрировалась в школьной системе в цифровом формате: кто именно вошел, время прихода и ухода. Все книги были снабжены магнитными полосами, поэтому если их брали из библиотеки, не сдав, это также регистрировалось в системе. Это означало, что вы не могли ничего взять (или украсть) после закрытия библиотеки в 6 часов, и, конечно, у входа стояли камеры, которые вели запись. Вот и все, и Эмма не могла быть счастливее, особенно сегодня. Была пятница, и Эмма была совершенно измотана после недели необычайно интенсивных занятий. Мэри и Дэвид пригласили друзей на ужин, а ее друзья собирались потусоваться у Руби, но ей хотелось побыть одной, чтобы никто не мешал. Она отклонила приглашение подруги и не могла представить, как будет сидеть за ужином в доме. Поэтому она собрала бутерброды, шоколад и напитки и отправилась в библиотеку. Было уже шесть вечера, но она не собиралась возвращаться домой в ближайшее время. Она устроилась в самой дальней части библиотеки, в уютном уголке с мягким креслом, столиком и двумя лампами для чтения, висящими по обе стороны кресла и излучающими мягкий свет. Её окружали книжные полки, и она чувствовала себя скрытой от посторонних глаз. Это была её любимая секция, потому что там было много менее известных авторов, которых она любила, но ещё и потому, что туда никто никогда не заходил. Поскольку сегодня была пятница, после закрытия не осталось ни души, и это было прекрасно. Поэтому она устроилась на своем сиденье, прислонившись спиной к подлокотнику, подтянув колени к груди и используя бедра в качестве подставки для книг. В семь вечера она вышла из своего маленького мира, когда услышала шум. “Хм, значит, я не одна такая", - подумала она и уже собиралась продолжить чтение, когда услышала характерный щелчок каблуков по деревянному полу, и её сердце замерло. Она увидела Реджину между рядами книг и раздумывала, окликнуть её или нет, ей хотелось побыть одной, но это же была Реджина, черт возьми, так что ей не потребовалось много времени, чтобы принять решение. - Что-то ищете, Мисс Миллс? - И она была искренне поражена тем, что Реджина не опрокинулась с такой скоростью, с какой она крутилась на этих каблуках. - Mierda! - черт, испанский. Черт. Глаза Реджины были комично большими, но она расслабилась, когда увидела, кто это был, - Эмма! Ты напугала меня до смерти! - Эмма на это хмыкнула, - У вас привычка доводить людей до сердечных приступов в библиотеках, Мисс Свон?" - Реджина ответила взглядом, но эффект был испорчен небольшой улыбкой на её губах. - Не такая большая привычка, как ваша. Прячась в шкафах, шпионя за студентами, Мисс Миллс, - Реджина бросила на неё возмущенный взгляд, а затем усмехнулась. - Хорошо сыграно, Мисс Свон. - сказала она, подойдя к блондинке и остановившись за противоположным подлокотником дивана, - Что вы делаете здесь в пятницу вечером? Разве вы не должны гулять со своими друзьями или что-то в этом роде? - Я могла бы спросить вас о том же...но нет, я отклонила их приглашение, мне нужно было побыть одной. Реджина посмотрела на неё заинтригованно, но ничего не спросила, - Извини, я оставлю тебя наедине, - сказала она, и Эмме показалось, что она уловила что-то похожее на разочарование. - Нет! - Ладно, возможно, она сказала это слишком громко, судя по ухмылке Реджины, поэтому она прочистила горло, - То есть нет, тебе не нужно уходить. Если, конечно, у тебя нет планов. Я не хочу тебя ни от чего отрывать, - застенчиво сказала она. В этот момент Реджина не могла не подумать о том, как очаровательна Эмма. В обнимку с морем подушек, без обуви, в колготках и майке, и о боже, эти руки...Она заметила, как Эмма стала сильнее. Реджине было всё равно, когда дело касалось женских тел. Каждая была красива по-своему, но у неё, как и у всех, были слабости. Одна из них - подтянутые женщины, по которым можно было понять, что они физически сильны, где она видела рельефные мышцы, точно зная, что они могут сделать с ней. Эмма, конечно, всегда была великолепна, но это только добавляло ей привлекательности. - Нет, у меня нет никаких планов. В отличие от вас, студентов, я могу брать книги после закрытия, так что я просто искала что-то новое, чтобы взять домой. Что вы читаете? Эмма взяла в руки свою книгу: - Рай. Я только вчера начала читать её. - О, Тони Моррисон. Впечатляет, - но Эмма на это пожала плечами. - Мне она нравится, и мне очень понравилась "Возлюбленная", так что это был очевидный выбор. Реджина хмыкнула: - Это хорошая книга, без сомнения. Думаю, тогда я не буду выбирать её для твоего следующего задания...Должна сказать, Эмма, ты действительно впечатляешь меня, у меня никогда не было такой начитанной ученицы, как ты, - и она почувствовала, как тепло наполняет всё её тело от лучезарной улыбки, которую она получила от блондинки. - Спасибо, это действительно много для меня значит, особенно от вас, - искренне сказала Эмма. Это вызвало у Реджины любопытство: - Как это? - Ну...Вы потрясающая учительница, что бы ни говорили другие люди, ваши знания литературы впечатляют, и мне нравится, как вы смотрите на вещи и как вы интерпретируете книги. Похоже, вы искренне любите то, что преподаете, и это видно, и я могу только представить, как это дерьмово - пытаться донести это до подростков, которым всё по барабану, - Эмма сказала, и Реджина немного опешила от такой искренности. Она ожидала, что Эмма ответит на это более остроумным комментарием, не желая переходить на личности. - Спасибо, Эмма, и, если уж на то пошло, это тоже много значит и для меня. Я прекрасно знаю о своем прозвище Злая Королева. Я бы предпочла быть просто Королевой, - ухмыльнулась она, и Эмма рассмеялась, но молча подумала, что именно такой она её и видит. - Ну, никогда не знаешь. Кто-то уже может так думать, - сказала она, и Регина лучезарно улыбнулась ей, зная. - Спасибо, - снова сказала она, на этот раз с легким румянцем, окрасившим ее щеки. - Реджина… - начала Эмма, но приостановилась, размышляя, не будет ли перебором попросить её остаться, но то, как Реджина выжидательно посмотрела на неё, заставило её принять окончательное решение, - Не хочешь ли ты присоединиться ко мне? - И затем нервно забормотала, - Я имею в виду…Я знаю, что сказала, что хочу побыть одна, но мне бы очень хотелось, чтобы ты присоединилась. Если ты, конечно, хочешь...не в качестве одолжения или чего-то подобного. Реджина хихикнула: - Если я не мешаю тебе, то с удовольствием. Я всё равно собиралась пойти домой и почитать, может, лучше сделать это здесь, в хорошей компании. Если ты не против разделить этот твой диванчик, - Эмма только усмехнулась и кивнула, как она могла быть против? Реджина уложила свои вещи, слегка пожалев, что надела юбку-карандаш, не самую удобную для сидения, но она не собиралась жаловаться, если это означало, что она сможет сидеть там с Эммой. Она сняла пальто и села, прислонившись спиной к углу и скрестив ноги. Она взглянула на Эмму, и они обменялись небольшой улыбкой, после чего обе погрузились в свои книги. Когда Реджина села, Эмма почувствовала, как её захлестнула волна счастья от осознания того, что эта женщина добровольно хочет провести с ней время. Как раз в тот момент, когда она собиралась продолжить чтение, Реджина заговорила. - Знаешь, я так и не получила ответа на свой вопрос, - Эмма смотрела на неё с растерянным выражением лица, нахмурив брови в раздумье, - Я спросила тебя в тот первый день, откуда взялась твоя любовь и увлечение книгами, и, если честно, мне до сих пор интересно, - Эмма забыла об этом, вспоминая причину, по которой она так и не ответила на этот вопрос. Когда она не ответила сразу, Реджина быстро добавила: - Если ты не готова или не хочешь рассказывать мне, то и не нужно. Мне просто любопытно, вот и всё, - Она не хотела давить на блондинку и ставить её в неловкое положение. Эмма задумалась на секунду и пришла к выводу, что она не против поделиться этим. Да, это было личное, но она доверяла Реджине и поняла, что хочет поделиться своей историей, что было новым чувством, но она решила, что это не плохо. Поэтому она прочистила горло и начала говорить. - Честно говоря, я забыла об этом вопросе, и, возможно, я не была готова в то время, но я не против всё рассказать...однако для того, чтобы ответить на твой вопрос, мне придется рассказать тебе немного о том, какое было моё детство, потому что это и есть ответ. Реджина тепло и ободряюще улыбнулась ей, расслабившись на своем сиденье, сняла каблуки и сложила ноги под себя. Прислонившись боком к спинке дивана, она устроилась поудобнее, приготовившись слушать. - Как ты знаешь, я выросла в системе, и я знаю, что в моем досье написано, что биологические родители неизвестны, что так и есть...правда в том, что меня выбросили на обочину дороги, когда мне было всего несколько часов от роду. Пожилая пара нашла меня, завернутую в одеяло, они отвезли меня в полицию, и вскоре после этого я была помещена в приют. Реджина почувствовала, как её сердце сжалось. Кто в здравом уме мог так поступить с ребёнком? Она могла только представить, каково это - узнать, что ты настолько нежеланный, что даже не нашли время оставить тебя в безопасном месте, чтобы убедиться, что с тобой всё будет в порядке, - Я всю жизнь скиталась по разным местам, от дома к семье, от семьи к дому. Снова и снова. Вначале я не понимала, почему, я была слишком молода, наверное, но когда я стала старше, мне сказали, что я "слишком многого не умею", что бы это ни значило. Я не говорю, что я святая, это далеко не так, но я также знаю, что моё поведение и отношение менялось с возрастом. Я начал спорить с "родителями", не принимая их указания, и это не ценилось. Возможно, иногда я поступала неправильно, я этого не отрицаю, но в любом случае они отправили меня обратно. У меня не было настоящих друзей, потому что у меня никогда не было возможности оставаться в одном месте достаточно долго, чтобы завести их. Единственные люди, с которыми я общался, возможно, были не самой лучшей компанией, но, по крайней мере, у меня было место, где меня принимали. Самая первая семья, которая взяла меня в младенчестве, продержала меня дольше всех, я прожила у них три года. Они взяли ребёнка, потому что были уверены, что не смогут забеременеть сами, но каким-то чудом женщина забеременела, и они решили, что я им больше не нужна, потому что у них теперь есть свой "настоящий" ребёнок. Поэтому они отправили меня обратно, и чем старше ты становишься, тем труднее найти семью, никто не хочет брать подростка, - Эмма была удивлена тем, как много она рассказала, но это вышло так легко. Она боялась, что увидит жалость в глазах Реджины, но когда та подняла взгляд со своих колен, где она смотрела на свои руки, единственное, что она увидела, это сострадание и грусть. Она прочистила горло и продолжила, - Книги были моим спасением. Я очень рано научилась читать, у меня довольно живое воображение, и я находила в них утешение. Я могла исчезнуть в другом мире, в мире, где я не была нежеланной сиротой. Там не было голода и боли, криков и издевательств. В книгах было только счастье и любовь. Это было всё, чего я когда-либо хотела, и я решила, что если я не могу получить это в реальной жизни, то хотя бы смогу притвориться на некоторое время. В волшебной стране. Конечно, там, где я жила, почти не было книг, но если мне везло, у семьи были старые книги, которые я могла одолжить. Поэтому я ходила в библиотеки, где мне всегда были рады, и читала часами напролет, погружаясь в истории. Особенность библиотек в том, что они есть везде, независимо от того, в каком штате или городе ты живёшь, они будут там. Поэтому библиотеки стали тем единственным в моей жизни, на которое я всегда могла рассчитывать. Где бы я ни была, они всегда были рядом. Это было мое убежище, - Эмма снова сделала паузу, а затем добавила еще кое-что, - Я искренне чувствую, что книги спасли мне жизнь, - В конце концов она подняла глаза и почувствовала, что у неё защемило в груди от того, что Реджина смотрела на неё со слезами на глазах. - Мне очень, очень жаль, Эмма, - сказала Реджина тихим голосом, заставляя себя не плакать, - Я знаю, что это не поможет, если я скажу это, но я, честно говоря, не знаю других слов. Это действительно разбивает мне сердце, потому что ни один ребёнок не должен расти таким образом, и каждый ребёнок должен чувствовать поддержку и любовь. Я никогда не смогу понять, как это было для тебя, и ничто из того, что я скажу, не сможет ничего изменить, но спасибо, что поделились. Для меня большая честь, что ты доверяешь мне настолько, что смогла рассказать всё это, я могу только представить, что это было нелегко. Так что спасибо. - Тебе не нужно ни за что извиняться. Это может показаться странным, но мне почти не грустно думать об этом. Ну, конечно, мне грустно, но это не так сильно влияет на меня, когда я решаю об этом поговорить. Причина, по которой я обычно не делюсь этим, не грусть, а скорее то, о чем ты только что упомянула, - доверие. Для меня это также связано с чувством безопасности...так что, наверное, я пытаюсь сказать, что с тобой я чувствую себя в безопасности, я имею в виду, и я не знаю почему, но это так. Так что спасибо тебе, - Эмма подарила Реджине любящую улыбку, пытаясь передать, как много это на самом деле для неё значит, и она получила её в десятикратном размере. Лицо Реджины внезапно стало серьезным, и она опустила взгляд. Эмма немного поменяла позу в которой сидела, на позу Реджины, сложив ноги и усевшись на ступни, прислонившись к спинке дивана. Их колени соприкоснулись, и этот контакт заставил Реджину снова поднять глаза и облизать губы, прежде чем заговорить. - Я понимаю, о чем ты говоришь. О том, что ты чувствуешь грусть, думаешь о чем-то, но это не влияет на тебя, если ты говоришь об этом, - Она действительно собиралась поделиться? Но Эмма доверяла ей, так почему бы и нет..., - Моя мать...она была, мягко говоря, не очень хорошей женщиной. Она не любила меня и использовала для удовлетворения своих эгоистичных потребностей и желаний. Оскорблениями и угрозами меня готовили к тому, чтобы я стала женой мужчины, которого она же сама и выберет. Она всегда говорила мне, что любовь - это слабость, и пока у мужчины есть власть и деньги, потому что только это имело для неё значение, ей было всё равно, что это за мужчина. Если я не подчинялась её приказам или делала что-то, что она не одобряла, меня наказывали тем или иным способом, и это срабатывало. Она получила дочь, которая была боязливой и послушной, и она могла дергать за ниточки, чтобы получить то, что хотела. К счастью, у меня был отец, за которого мама вышла замуж, конечно, из-за его денег, и он был милым, добрым и любящим. Как и ты, я находила убежище в книгах и сказках, чтобы на время забыть о собственной реальности, когда отца не было рядом. Я пытаюсь сказать, что в какой-то степени я понимаю, каково это - быть нелюбимой и нежеланной, и как книги могут способствовать чувству безопасности и использоваться как способ справиться с этим, - Реджина закрыла глаза и сделала глубокий вдох, открыв их, когда почувствовала на себе чью-то руку. Эмма смотрела на неё с таким пониманием, благодарностью и состраданием, что сердце Реджине замерло. Она повернула руку, переплела свои пальцы с пальцами Эммы и слегка сжала их. Эмма чувствовала так много всего, пока Реджина говорила. Гнев, печаль, отвращение, понимание и благодарность за то, что Реджина доверилась ей настолько, что открылась. Она также была благодарна за то, что кто-то наконец-то понял её и не осудил, кто-то, кто знал, каково это - расти в доме, где жестоко обращаются с детьми, и как это может повлиять на тебя. - Спасибо, что поделились этим, - это всё, что сказала Эмма, и они обе поняли, что больше ничего сказать нельзя. Что они могли сказать? Ничего. Ничто из того, что они сказали или сделали, не могло изменить прошлое. Речь шла о том, чтобы чувствовать себя в достаточной безопасности и доверять друг другу настолько, чтобы поделиться этим всем. Чтобы иметь возможность открыться и знать, что другой человек может отнестись с пониманием, и, самое главное, выслушать, не осуждая. Знать, что они не одиноки. Некоторое время они сидели в тишине, переплетя пальцы и обдумывая всё, что было сказано. Вдруг Эмма захихикала, и Реджина растерянно посмотрела на неё. - Хочешь узнать, как я получила свою фамилию? - Реджина улыбнулась и кивнула, - В детстве я обожала "Гадкого утенка". Я читала его миллион раз и видела себя в этом утенке, изгоя, непонятого и осуждаемого. Пока он не вырос и не превратился в лебедя, его красота отражала то, что всегда было внутри. Однажды в детстве я убежала, и прошло несколько дней, прежде чем меня привели в полицию. Когда я сидела с офицером, заполнявшим анкету, она спросила мою фамилию, и я решил, что буду выбирать себе фамилию сама, я не хотела принадлежать кому-то другому, поэтому я ответил "Свонн", и с тех пор эта фамилия и осталась со мной. Реджина сладко захихикала: - Это прекрасная история. Как и фамилия, как и ты. Оно тебе подходит. Эмма покраснела и пробормотала: - Спасибо. Реджина рассеянно поглаживала большим пальцем тыльную сторону руки Эммы. Блондинка посмотрела вниз, туда, где соприкасались их колени, и только тогда заметила, что юбка Регины задралась до половины бедер. Загорелая, мягкая кожа была выставлена напоказ, и это заставило её сжаться. Всё, чего она хотела, это ощутить теплую кожу женщины, с которой она чувствовала такую связь. Она хотела, чтобы брюнетке было так же хорошо, как было хорошо Эмме. Регина почувствовала, как взгляд Эммы обжег её кожу, и тепло разлилось по её телу и опустилось в живот. - Ты пялишься, дорогая, - произнес знойный голос, и это вывело Эмму из её транса, она даже не поняла, что пялится, и покраснела, смущенная тем, что её снова поймали. - Прости, - пробормотала она и начала отдергивать руку, но Реджина крепко сжала её, не отпуская. - Не стоит, - Эмма подняла голову. Глаза Реджины были темнее, чем обычно, а голос хриплым, - Я не жаловалась.