infected by love

«Bathroom-Montell Fish»

*** [00:09 am] Той же ночью. — Вот это кроватка! — Радостно воскликнул Ацуши, с разбега прыгая в объятья мягкому одеялу и закутываясь в него. Акутагава закрыл дверь на щеколду и молча проследовал в глубь комнаты за возлюбленным, — Рю, ты чего такой хмурый? — Поднявшись с матраса, блондин потянул Рюноске за щёки и тихонько хихикнул. Первое время брюнет на это никак не реагировал и лишь испепелял Накаджиму взглядом. Тот уже хотел было подать голос снова, как его прервали резкими объятьями. Притянув парня ближе к себе, Акутагава уткнулся носом в белобрысую макушку и вдыхал сладковатый запах, что всегда исходил от Ацуши. Одно время оба пытались выстроить причинно-следственную связь данному фактору и даже проводили эксперименты, в ходе которых блондин отказывал себе в сладостях на неделю. Это не приносило никаких плодов, потому что его макушка продолжала пахнуть конфетами. Так что совсем они скоро сдались и пришли к выводу, что сладкое у Накаджимы внутривенно, от того он и источает такой запах. — Я волновался… — Внезапно охрипшим голосом произнёс Рюноске. Мысли вертелись в голове и пытались найти выход, но у брюнета резко пропал дар речи. Снаружи, в компании людей, он просто не мог поддаться в пучину мыслей о том, что было бы, не встреть они Йосано. Думать о таком было страшно. — Сильно испугался? — Виновато прошептал Ацуши и одной рукой обнял возлюбленного, второй гладя тёмную макушку в попытке успокоить, — Прости… Я просто… — Резко запнулся парень, а перед глазами пронеслись воспоминания. Страх. Животный, он сковывал, не давал двинуться, и блондин бы так и стоял столбом, пока не заметил, что дуло ружья направлено в сторону Акутагавы, а чужой палец медленно прожимал курок. Дальше всё было как в тумане. Он помнил лишь взволнованное, но такое родное лицо, склонившееся над ним. Это позволило понять, что всё было не зря, и наконец можно отключиться, чтобы избавиться от ощущений в руке, которая, казалось, разрывалась от боли. — Ничего не говори… — Выдохнул ему в ухо брюнет, вздрагивая от пережитых событий, что пронеслись перед глазами и заставили его вздрогнуть. Они потеряли счёт времени и просто стояли, наслаждаясь теплом друг друга и постепенно успокаиваясь. В очередной раз выдохнув Ацуши в ухо, Рюноске заметил волну мурашек, что прошлась по шее и скрылась за футболкой блондина. Хмыкнув и тем самым вызвав очередной трепет у Накаджимы, брюнет лёгким движением руки скользнул руками под одежду парня и прошептал ему на ухо: — Тебя так легко довести до трясучки? — Ехидно щуря глаза, Акутагава наблюдал за стремительно краснеющим Ацуши, после чего специально продолжил шептать ему на ухо, параллельно поглаживая того по бокам, — Ведёшь себя так, будто мы обнимаемся в первый раз, — напоследок дунул в раковину брюнет. — В-Вовсе не правда, — запнулся блондин, вспоминая их первый близкий тактильный контакт и невольно улыбаясь.   *** 10 лет назад. — Ноги убрал! Тц, педик… — Злобно буркнул в сторону Накаджимы одноклассник, проходя мимо. Блондин уселся на свободный стул перед партой Рюноске, предварительно придвинув его ближе, и молча хрустел картофельными палочками, пачку которых поставил на рабочее место брюнета, до этого времени заполнявшего классный журнал. Чуя же покинул их компанию, сославшись на дела с каким-то учителем. После оскорбительного комментария Акутагава удивлённо поднял голову и обратил свой взор в спину удаляющегося паренька, следом переводя его на блондина. Тот невозмутимо жевал вкусняшку и, казалось, не обратил на это никакого внимания. — И с каких пор за тобой увязалось столь… Забавное прозвище? — Вопросительно выгнул бровь Рюноске, привлекая внимание единственного друга. Тот лишь изумлённо глянул на него, выныривая из своих мыслей. Осмыслив происходящее вокруг, он потянулся за палочкой и задумчиво хрустнул ею. — А-а-а, вспомнил! — Резко воскликнул парень и мгновенно переключился на позитивный настрой, будто минуту назад не выглядел потерянным ребёнком, — Там история просто одна… — Улыбаясь, почесал свой затылок блондин и продолжил, когда заметил красноречивый взгляд друга, — Помнишь, ты один день не смог прийти в школу. И даже не начинай вот это своё «Ни на один день тебя без присмотра оставить нельзя»! — Спародировал речь брюнета Ацуши, сразу же продолжая, — Ну так вот, меня тогда один из одноклассников попросил сходить к нему, мол, помочь надо там с чем-то. Ну я и не смог отказать. Прихожу, а они там компашкой в подсобке собрались, уселись на полу и, оказывается, нас ждали. Сказали, что я просто обязан поиграть с ними в бутылочку, а я... Ну… — Неловко протянул Накаджима. — Как обычно не смог отказать им в поддержке даже самой бредовой идеи, — недовольно закончил за него брюнет и цокнул. — Ну в целом да, — кивнул блондин, понимая, что не может сказать ничего в противовес, после чего продолжил, — Вот в какой-то момент бутылка крутанулась в мою сторону. Мне надо было поцеловать девочку, которая… Ну, помнишь, мы с ней в одной команде на фестивале были? — Попытался донести суть до Акутагавы Ацуши. — М-м-м, — задумчиво протянул Рюноске, на мгновение отрываясь от бумаг, но практически сразу возвращаясь к ним, — Это та, которая втюрилась тебя? Весь фестиваль глазки тебе строила, а потом и вовсе начала «случайно», — подчеркнул последнее слово брюнет, — Пересекаться с тобой в коридоре. Даже в столовой пыталась подсесть к тебе, выгоняя меня, — закатил глаза парень, вспоминая события минувших дней.  — А-ха-хах… — Неловко протянул Накаджима, виновато хрустя очередной картофельной палочкой. Прожевав её, он подал голос, — Ну она, да… Ты, как обычно, хорошо запоминаешь мелочи. — Мелочи? — Саркастично посмотрел на блондина Акутагава, — То, как мы с тобой от неё по всей школе бегали, а потом ещё и через чёрный выход сваливали домой, чтобы не пересечься, мелочи? Интересное у тебя мышление, — хмыкнув закончил он. — Подумаешь, — буркнул Ацуши и решил рассказать историю до конца, — Ну я испугался и начал отнекиваться. А они меня схватили всей толпой, будто сговорились, а я… — Запнулся он, раздумывая над тем, как продолжить. — Начал вопить как резаная утка, — в очередной раз закончил за него Рюноске, — В своём репертуаре, — хмыкнул он, внутренне неосознанно радуясь тому, что они с Накаджимой близки настолько, что брюнет уже выучил все его привычки. — И ты как обычно пра-а-ав, — протянул блондин, — На мои визги пришли учителя и раскрыли всю их подпольную группировку. Досталось нам всем, конечно, знатно, — беззаботно потянулся парень. — Не перестану поражаться твоей наивности. Как можно было позволить так легко затащить себя куда-то? Боже, как на тебя до сих пор кредит не оформили, — задумчиво пробормотал Акутагава и потянулся, чтобы взять картофельный снэк. — Ну-у-у… — Непоседливо протянул Ацуши, вызвав недоумённый взгляд со стороны друга. Не сдержавшись, он прыснул и захихикал, — Сдаюсь! Я пошутил, — довольно улыбался он, глядя на опешившего Рюноске. *** — Ацу? Ты какого чёрта закрыт снаружи? — Стоя в дверном проёме, спросил Акутагава, как вдруг почувствовал резкий толчок в спину. Выставив руки вперёд, брюнет впечатался ладонями в пол и злобно посмотрел за спину. За стеклом двери школьного кабинета стояла компания ухмыляющихся парней во главе с тем самым индивидуумом, что оскорбил Накаджиму ранее, — Да вы блять серьёзно… — Скорее отчаянно, чем вопросительно пробурчал он, глядя на то, как недоумки трясут в руке ключами Рюноске, которыми тот открыл кабинет, — Тяжело быть имбицилами, — пересев на пятую точку, задумчиво протянул парень, глядя в спину убегающей толпе. — Ты в порядке, Рю? Сильно ударился? — Уже летал над ним обеспокоенный Ацуши, подтверждая все шутки Чуи с Акутагавой о том, что мать-наседка — вторая личность блондина. — Да забей… — Прошипел он, потирая неприятно ноющие ладони. — Прости… Они закрыли меня, я думал спокойно переждать, пока меня кто-нибудь из учителей не найдёт, а тут ты… Из-за меня ещё и тебя заперли, прости-прости, — опустившись перед брюнетом на колени, виновато лепетал Накаджима и активно размахивал руками по воздуху. — Извиняешься так, будто это ты запер меня в кабинете, — без доли злобы хмыкнул в ответ Рюноске. — Просто… Просто понимаешь. Аку, ты очень близкий для меня человек, — начал бормотать блондин, время от времени замолкая и сбивчиво возобновляя речь, — Нет… Не так… Даже самый близкий. Ты мне очень дорог и вообще… И вообще ты мне нравишься! — В сердцах воскликнул Накаджима и испуганно зажмурил глаза, поняв, что именно вырвалось с его уст. Рюноске недоумённо слушал волнительный лепет блондина и, признаться честно, никак не мог уловить суть его слов. Однако последнее предложение заставило его удивлённо вздрогнуть. Сердце забилось быстрее, а рот приоткрылся то ли от шока, то ли от желания подать голос. Но ком в горле не давал сделать это так быстро, а вот паника друга нарастала всё сильнее с каждой минутой.  А друга ли? — Глупый… — Каким-то новым, незнакомым даже для себя тоном прошептал Акутагава и притянул блондина к себе, сжимая его дрожащую тушку в объятьях. Ацуши замер и недоумённо повернул лицо в сторону брюнета, вглядываясь в ставшие родными черты лица. Рюноске, скрывая смущение, окутавшее его с головы до пят, осторожно приблизился к лицу Накаджимы и потёрся своим носом о нос… Возлюбленного? Тот на этот жест залился густой краской и раскрыл рот в попытке что-то сказать, как вдруг их прервал шум сзади.  Резко отпрянув друг от друга, парни вперили свой ошеломлённый взгляд в дверной проём.  — Уёбков на дом заказывали? — Бодро произнёс Чуя с широчайшей улыбкой на лице, отряхивая ладони от несуществующей пыли. Сзади него на полу валялись недавно казавшиеся дерзкими хулиганы, что закрыли их в кабинете. Первым подал голос Рюноске. Отойдя от шока, он прыснул и, неожиданно для Накахары, засмеялся в весь голос, продолжая сидеть на полу. Его смех подхватил Ацуши. Оба спустили с плеч груз проблем после случайного признания и сейчас, приобретя уверенность, свободно наслаждались абсурдностью ситуации. Чуть позже они так и не смогли внятно объяснить причину их смеха Чуе, что недоумевающе стоял в проходе и пытался понять внезапный приступ сразу у обоих друзей. *** Наше время. — А, по-моему, очень даже правда, — насмешливо прошептал брюнет, кусая Накаджиму за мочку уха. Тот на это пискнул и резко прикрыл ладонями рот, сам удивившись вышедшему из его рта звуку. Акутагава не обратил на это никакого внимания, дорожкой поцелуев спускаясь по шее к ключицам. Оттянув футболку возлюбленного, которого начало мелко потряхивать от наслаждения, брюнет начал покусывать белоснежную кожу в зоне ключиц, практически сразу зализывая место укуса, будто извиняясь за собственные действия.  Ноги Ацуши дрожали, и он, не выдержав, потянул своего парня на себя. Усевшись на кровать, блондин позволил Акутагаве возвышаться над ним и доверительно заглянул в его тёмные глаза. Тот удивлённо смотрел в ответ. — Ты меня доведёшь, — выйдя из оцепенения, бархатным голосом хмыкнул Рюноске и продолжил измываться над кожей любимого. Он работал с ней аккуратно, будто держал в руках хрупкий фарфор, что расколется от любого неосторожного действия. Поэтому сейчас брюнет аккуратно стянул футболку с возлюбленного, скинув её подальше на кровать, и нежно поглаживал плечи блондина. И так было всегда. В отношениях с Акутагавой Ацуши всегда ощущал себя уютно. Могло показаться, что со своим язвительным характером парень постоянно срывался на Накаджиму по мелочам, но как же эта догадка была далека от истины. Ни разу блондин не слышал повышенный тон брюнета, ни разу ему не приходилось уворачиваться от руки возлюбленного, вскинутой для удара, ни разу ему не нужно было бояться сделать лишнее действие или ляпнуть лишнее слово. Его оберегали как самое ценное в мире сокровище. И пусть это не видно внешне. И пусть окружающим кажется, что Рюноске способен лишь ранить колкими замечаниями. И пусть. Размышляя об этом, Ацуши на мгновение выпал из мира, а потому совершенно упустил момент, когда Акутагава склонился над фарфоровой кожей его груди, тихонько покусывая её. Тихий стон вырвался из уст Накаджимы, и тот моментально закрыл рот ладонью, пытаясь скрыть последующие звуки. А звуки были, потому что брюнет не остановился на безобидных укусах и перешёл к соскам возлюбленного. Вобрав один в рот, поставил колено между ног блондина, побуждая того раздвинуть их, и склонился к нему ещё ближе, начиная посасывать сосок во рту, зная, что это одна из чувствительных точек Ацуши. Тонкие пальцы не оставили без внимания второй, аккуратно пощипывая, но не сжимая слишком сильно: Рюноске изучил тело возлюбленного вдоль и поперёк и знал, что его болевой порок чуть выше нормы, а потому резкие движения не принесут ему удовольствия.  Наигравшись с ареолами Накаджимы, брюнет пошёл ещё ниже: с помощью инициативы Ацуши он снял с него домашние штаны и оставил в одних боксёрах. Аккуратно проведя по возбуждённому органу сквозь ткань, Акутагава вызвал то ли стон, то ли всхлип со стороны возлюбленного.  — Чш-ш… Тебе следует быть потише… Не хочу, чтобы кто-то, кроме меня, был удостоен чести слышать эти мелодичные звуки, — в противовес своим словам Рюноске вытащил вставший член блондина и прошёлся пальцами по всей длине. Парень на это лишь захныкал и прикусил губу в попытке заглушить собственные стоны.  Оба не знали, что все стены квартиры были со звукоизоляцией. Мори сделал это для того, чтобы пациенты не мешали ему и уж тем более не раздражали всхлипами боли. Хотя, кажется, им было и необязательно знать об этом. Необходимость подавлять громкие звуки, чтобы не раскрыть себя, добавляла экстрима в ситуацию, повышала уровень адреналина в крови и делала происходящее ещё слаще.       Запретный плод безумно сладок. Аккуратно надрачивая Ацуши, брюнет притянул того в мокрый поцелуй, помогая возлюбленному быть тише. Тот стонал в рот Акутагаве и терялся в приятных ощущениях. Язык возлюбленного вовсю изучал его рот: проходил по нёбу, белоснежным зубам и наконец нашёл его язык, переплетаясь с ним в танце. Поцелуй затуманил мысли Рюноске, и тот позволил себе небольшую грубость: оторвавшись от таких сладких уст Накаджимы, после соприкосновения с которыми создавалось ощущение, что парень вкусил сладости, брюнет коснулся зубами нижней губы блондина и куснул её, практически сразу зализывая образовавшуюся ранку. После чего снова затянул парня в поцелуй, но уже нежный и чувственный, будто извиняясь за прежнюю шалость. Поцелуй с Ацуши действительно напоминал Акутагаве процесс поедания конфет. Губы были настолько сладкими, что притягивали его, и пусть тот не являлся сладкоежкой и в обычной жизни почти не употреблял такие лакомства, сейчас парень не мог отказать себе вкусить всю сладость губ блондина, что так преданно прижимался к нему и целовал в ответ, отдавая всего себя в ответ. В комнате царила гармония и нежность, что не казалась никому из присутствующих чрезмерно приторной. Наоборот, возлюбленные купались в её волнах и не переставали радоваться тому, что они есть друг у друга. Оторвавшись от губ Накаджимы, Рюноске положил ладонь на его грудь и ненавязчиво надавил на неё, побуждая парня улечься спиной на, ставшее по ощущениям прохладнее в пучине жарких и чувственных объятий, одеяло. Оставляя невесомые поцелуи на внутренней стороне бедра блондина, Акутагава окончательно снял с возлюбленного последний предмет одежды. Ацуши приподнялся на локтях и слезящимися от приятных ощущений глазами взглянул в тёмные омуты парня. Это послужило для него своеобразным призывом к действию. Губы коротко коснулись головки члена, оставляя мимолётный поцелуй. Уже более увереннее он прошёлся языком по всей длине целиком и взял в рот половину, стараясь не задевать плоть зубами. Накаджима потерялся в собственных стонах и откинулся назад на спину, закрывая ладошкой рот, из которого так и норовили вырваться наружу непристойные звуки. Видя, какое удовольствие своими действиями он приносит возлюбленному, Рюноске практически сразу вобрал орган до конца, не ощущая рвотных позывов. Их перекрыло щемящее душу счастье от осознания того, что он приносит лучику света в его жизни огромнейшее удовольствие. Начав медленно двигать головой, брюнет внимательно наблюдал за малейшими изменениями на лице блондина. Убедившись, что Ацуши доволен, и это мягко сказано, происходящим, он ускорил свои движения, но продолжал придерживаться нежности в темпе, не переходя на резкие действия. Хотелось оберегать Накаджиму до последнего даже в постели. И для этого Акутагаве не приходилось сдерживать свои желания, нет. Он искренне желал быть в глазах возлюбленного нежным во всём. Вдруг тело блондина пробила дрожь. Он мелко затрясся и, особенно громко промычав себе в кулак и прикусив его не в силах сдерживать стоны, излился в рот брюнета. Тот спокойно проглотил белую жидкость до последней капли, не позволяя себе потерять даже малейшую частичку. Аккуратно поднявшись с колен, Рюноске заметил, что на фарфоровой коже любимого уже начали проявляться багровые отметины. Хмыкая и уже представляя смущение Ацуши на утро, когда он увидит следы, потянулся к лицу возлюбленного и нежно убрал от его рта руку. Виновато поцеловав и зализав место, в которое укусил сам себя Накаджима, парень начал осыпать лицо блондина мелкими поцелуями. Тот постепенно очухивался от волны удовольствия, что прошлась по всему телу, и потянулся руками к щекам возлюбленного, притягивая его к себе, чтобы в таком родном жесте потереться своим носом о нос Акутагавы, вызывая тихий бархатный смех со стороны последнего. Аккуратно взяв Ацуши на руки, словно пушинку, брюнет уложил его на подушки с левой стороны кровати, после чего снял с себя чёрную футболку и одел в неё Накаджиму. Только потом улёгся рядом и прижал возлюбленного ближе к себе, укладывая его голову себе на плечо. — Рю… А ты? — Шёпотом спросил окончательно пришедший в чувства блондин, заглядывая в тёмные глаза напротив и излучая искреннее беспокойство. — Всё в порядке… — Шепнул Рюноске в ответ, целуя парня в лоб, — Ты и без того устал. Ещё и это ранение… Отдыхай, — успокоил Акутагава блондина, для убедительности зарывшись в белые волосы, аккуратно погладив того по голове. Ацуши на это довольно поурчал и наконец закрыл глаза, поудобнее устроившись на плече брюнета и прижимаясь к нему всем телом.  Излучающие бесконечную нежность, нашедшие друг в друге тихую гавань, в которой ощущали себя безопасно, парни провалились в сон с блаженными улыбками на лице.