Девять жизней

Это было настолько давно, что помнится едва-едва в тумане времени…Ты смотрел на меня своими грустными зелеными глазами из-под грязных растрепанных волос и тянул отощавшие руки к моим плечам. Я зарычал на тебя как дикое животное, всем телом чувствуя, что это неправильно. Ты испугался, но не подал вида. В ответ протянул кривое кольцо в виде змеи. Я взял его. Выхватил из твоих иссохших рук и выбросил в бушующий океан. Кинул тебе остатки своего ужина, как подачку. А ты даже не притронулся…от обиды или от того, что уже не мог есть. Утром я видел, как длинноволосый брюнет с голубоглазой девушкой уносили тебя в свое жилище. Не знаю, что с тобой потом случилось. Не помню. А может быть просто не хочу этого помнить. *** Север не щадит никого. Нас он тоже не пощадил. Тебя, меня, твоего длинноволосого соратника и его девушку. Жестокие походы, сугробы по колено, долгие зимы которым нет конца…Однажды, ты зашел ко мне в дом и вложил в мою руку серебряное кольцо в виде змеи. Змея…посредник между миром живых и мертвых. Ты сказал, что никто из нас не знает переживет ли этот год, этот месяц, завтрашний день. А потом коснулся длинными пальцами моих волос…В тот вечер я предал это кольцо земле. Мне показалось, что оно могло принести несчастье. Предал земле все воспоминания, что связаны с тобой. Плохо помню кто пережил ту суровую зиму…Возможно, что никто из тех, кто был мне дорог. *** Во Флоренции мы были счастливы всего лишь пару месяцев. Да-да, совсем немного, несмотря на вольные нравы. А разве могло быть иначе? Я увидел тебя впервые разодетым в шелк и парчу с лютней в руках. Ах, какие звуки она издавала под твоими пальцами! Твоя голубоглазая сестра слушала их, как музыку, доносящуюся с небес. Я смотрел в раскрытое окно и не мог оторвать глаз от золотистых кудрей и тонких белоснежных рук. Муж твоей сестры заметил мой интерес и резко захлопнул окно. На что вообще я мог надеяться?! Оборванец, каких в Италии нынче сотни. Но с тех пор я был одержим тобой. Каждую ночь я представлял, как ласкаю твое нежное тело и целую эти чувственные губы…Тем летом я отдал все деньги кузнецу, что выковал для меня перстень со змеей. Символ искушения. Ты как змий сам не зная того, искусил меня и погубил. В одну из ночей окно в твой комнате было распахнуто. Ты заметил меня! Заметил! Я бросил перстень в твои руки…Все что я помню, так это то, что чума в тот год унесла немало жизней. И мою в первую очередь. А даже если бы не унесла, то что с того? Век, увы, не был благосклонен к тем, кто изволил родиться в низшей касте. *** При французском дворе в те дни было слишком много разврата. Каждый вечер ты так развязно пил вино из моего бокал и нагло развязывал пышный бант на моей шее. Впивался в мои губы, а потом хохотал как дьявол, покручивая на пальце вычурный перстень в виде змеи…Я смеялся в ответ, откидываясь на роскошных креслах. Ночью в нашей постели неизменно бывал твой конюх. Потрясающее тело, длинные блестящие волосы цвета вороного крыла…А я обычно приводил свою белокурую любовницу, что не давала нам всем заскучать. Плевать что будет завтра! Пусть хоть сама королева гильотина отрубит нам головы, мы до конца будет вдыхать запах дорогих духов и кормить друг друга с рук изысканными пирожными. Расплата за удовольствия все же пришла. Будь проклята чахотка! Хотя кая к чертям разница. Лучше умереть так, чем под ударами палача. *** Когда отец умер и в мое владение перешло поместье, я и подумать не мог, что в моей груди вспыхнет чувство к крепостному крестьянину. Мучался ночами в душной комнате, отсчитывая удары сердца под стук часов. Запретное чувство, запретные мысли….все запретно. Когда вижу твои волосы цвета той пшеницы, которую ты косил под жарким солнцем, в груди все сжимается. Они развеваются на ветру, а ты вытираешь пот с веснушчатого лица подолом длинной рубахи, под которой скрывается гибкое юное тело. Научил тебя кузнечному делу, держал подле себя. Все лучше, чем работа в поле. К зиме дворовые девки стали что-то замечать и судачить по углам. Их бы выпороть…но у меня не отцовский характер. Весной тебя женили на голубоглазой девчонке. В тот день я плакал как ребенок и проклинал весь мир. А летом плакал от счастья, когда ты принес мне кольцо в виде змеи. Грубо выковано, с трудом можно различить хвост и голову. За садовым флигелем нас никто не видел. Ты улыбнулся и надел его мне на палец. Местная цыганка потом вещала, что ты моя родственная душа, с которой мы уже много жизней не можем соединиться. И в этой тоже не сможем, «смирись, голубчик и не трави себе душу». Но клятвенно уверяла, что через много-много лет, когда настанет время нам выполнить какую-то особую миссию, наши души и тела соединятся. И тогда мы познаем истинное счастье. Сказки, но как же хочется мне в них верить! *** Уже десятый вечер я в этом душном китайском притоне вдыхаю опиум и сознательно отравляю свое тело и душу. Голубоглазая Мадонна…как могла ты так со мной поступить! Уйти в ночь с этим картавым индейцем! Тогда я хотел уйти красиво…взять револьвер и решить все разом. Не отважился. Не хватило духу. А теперь ночую в этом вертепе, дрожащими руками вытирая пот со лба. Через месяц такой жизни я встретил его. В том же самом вонючем подвале, о котором знали немногие. Заострившиеся черты лица, россыпь веснушек на лице, тусклые зеленые глаза и тонкое кольцо в виде змеи на пальце. Ты заложил его при мне, когда не хватало на очередную дозу. Когда уже было нечего терять, мы отдались друг другу прямо там, в этом логове декаданса. В грязной комнате на одной из старых лондонских улиц. Ты обхватывал худыми руками мое лицо и как в дурмане шептал, что неправильной любви не бывает. И скоро, совсем скоро об этом узнает весь мир. Увы, люди так не считают. Смутно помню чьими жертвами мы тогда стали - общества или опиумного дурмана. Но точно помню, что эта история закончилась на той же грязной улице, на холодной и скользкой после дождя брусчатке. *** В те годы было много крови и страданий, но мы все надеялись на светлое будущее. Уходя на фронт, ты отдал мне кольцо со змеей, просил передать свой голубоглазой красавице, что обещала ждать. А я уже тогда знал с кем она проводит время. Жгучий брюнет, мечта всех девушек… «Не то, что этот долговязый» - ее же слова. Знал уже тогда, но не хотел делать тебе больно, потому что по-настоящему любил. Какая судьба нас постигла? Все ли вернулись с фронта? Пожалуй, теперь я мог бы это вспомнить. Но вовсе не хочу переживать эту боль снова. *** До сих пор не могу забыть, как ты со своей белокурой подружкой раскуривал косячок под песни Led Zeppelin и говорил, что нас всех ждет великое будущее. А потом играл на своей изрядно потертой гитаре не хуже самого Джимми Пейджа! Помню трип, когда мы все вчетвером – ты, я, твоя девчонка и наш барабанщик, лежали на Вудстокском холме и смотрели на опьяневшие звезды…что за времена были! Девушки ходили с голой грудью, траву можно было купить на каждом углу…три дня мира и музыки, которые потрясли мир. Мы правда мир так и не потрясли. Однажды, наконец задумавшись о будущем, ты снял цветной жилет, кольцо со змеей, отстриг свои лохматые волосы и ушел в закат. Напоследок сказал: «послушай чувак, все будет, но…поверь мне, не в этой жизни». В ярости я кричал – «ты серьезно веришь в следующие жизни?» Усмехнувшись, ты сказал мне: «я верю, что рок-н-ролл никогда не умрет. В следующей жизни мы точно покажем этому миру на что способны. Я это чувствую. Не спрашивай меня почему, я просто…знаю это. Даешь пять?» Черт бы тебя побрал! Я так и не сказал, что любил тебя. Любил нас. Кто б знал, чего мы могли добиться, если бы ты еще немного потерпел голодную жизнь музыканта. Но без твоей музыки все стало не так. В прошлом году мы собирались еще раз с новыми гитаристами. Полный отстой! Даю себе месяц. Если все будет по-прежнему, скорее всего пойду работать у Джека в баре, там хотя бы жратва по расписанию. *** Сначала я не мог поверить, что все что сейчас происходит, происходи с нами! Но сейчас я понимаю, что все это не случайно. Когда я кричал со сцены «рок-н-ролл никогда не умрет!», было ощущение, что слышал эти слова уже много раз когда-то давно, будто в прошлой жизни. Они всегда были со мной. На том концерте я не выдержал и поцеловал тебя в губы. Мгновение и будто вся жизнь пронеслась перед глазами! Точнее все жизни…все промелькнуло яркими вспышками. Твои нечесаные волосы в грязи, теплые объятия среди метели, звуки лютни под изящными руками, опьяняющий взгляд и блестящая парча на твоих рукавах, рыжие веснушки на теплом солнце, которые овевает степной ветер, худое болезненное тело на узкой старой кровати, линия фронта и, наконец, звуки твоей истертой гитары! Она почти такая же, как и тогда! Тогда я осмелился сказать миру о том, что неправильной любви не бывает. Осмелился признаться тебе в чувствах и весь день ходил как чумной. А ночью ты сам постучал в мою дверь. Принес пачку сигарет, шампанское и закрыл за собой дверь на ключ. Обвивал руками мое тело, зарывался носом в мои волосы, целовал жадно и страстно, шептал на ухо: «я же обещал тебе, помнишь, обещал, что все будет!» Томас лежал обессиленный на груди Дамиано, прижавшись словно котенок и слушал его бешенное сердцебиение. - А что будет в следующей жизни? Мы покажем на что способны? - задумчиво спросил вокалист. Томас приподнялся на локтях. - Послушай чувак, все будет! Рок-н-ролл никогда не умрет. Я это чувствую! Не спрашивай меня почему, я просто…знаю это. Даешь пять? - Черт бы тебя побрал! - усмехнулся Дамиано, хлопнув гитариста по длинной изящной ладони.