Person, adjective

Пациент. Не человек, а существо, зависимое от других. И Лука был очень терпелив. Иногда слишком терпелив. Вплоть до невыносимой медлительности, отсутствия чувства безотлагательности, когда пришло время уклоняться от охотника. У Луки был свой темп, и он часто следовал ему, к черту все остальное. Но сегодня его темп сбился. Сегодня он застрял на оружейном заводе, а его товарищами по команде были Вера Наир, Лаки и… Эмиль Месмер, «Месмер», вообще-то, не является его официальной фамилией, но парень также не отрицает этого всякий раз, когда другие люди называют его по фамилии. Пациент— не существо зависимое от других, а человек. Он был тем, кто очень интересовал Луку, но интересовал только так, как может интересовать человек со схожими трудностями о восприятии прошлого, это была зарождающаяся связь. В любом случае, они оба пережили достаточно физических и психологических травм в прошлых жизнях, и все же их нынешние личности мало что помнили о своей прошлой борьбе. Но в поместье Олетуса прошлое каждого было не чем иным, как тенью, растянувшейся у их ног. Не было никакого примирения с миром, полным людей, до которого больше нельзя было добраться, — только бесконечные дни, ночи и игры, проведенные в странном месте, где время останавливается, а пространство искажается по желанию Хозяина. Безликий хозяин, чья личность оставалась тайной, а чей посланник — «Кошмар» — говорил лишь загадочными предупреждениями и расплывчатыми фразами. Это так странно, застрять в поместье. Для некоторых людей, особенно страдающих амнезией, это был шанс начать все сначала. И все же Лука признавался, что испытывает чувство беспокойства каждый раз, когда оказывается рядом с Эмилем. Что каждый раз, когда его разбитый взгляд скользил по пациенту, он вздрагивал при виде темно-зеленых, малахитовых глаз Эмиля, задумчивых и храбрых. Сильный. Заключенный уже наполовину расшифровал свою машинку, когда рядом с ним появился пациент. — Последняя, — пробормотал Эмиль. — Это твоя. — О, да. — Лука снова взглянул на свое устройство и кивнул. Осталась одна машинка, а мисс Вера Наир все еще занимала время охотника. Кровавая Королева, в этот раз. — Действительно, последняя! Нам сегодня улыбнулась удача. — Удача... Еще одна причина, по которой Эмиль нервировал Луку: склонность первого повторять слова как попугай и смотреть широко раскрытыми глазами, как будто он никогда раньше не слышал нормальной человеческой речи. А может быть, и не слышал. — Да, — подтвердил Лука. — Я уже закончу через минуту. — Ладно, — Эмиль подошел немного ближе и встал по другую сторону шифровальной машины. — Я тебе не нравлюсь. Лука остановился. Это был не вопрос и даже не обвинение. Это было заявление, простое и ясное. — Что? — Я тебе не нравлюсь, — повторил Эмиль, — не так ли? — Я… я бы так не сказал. — Лука рассмеялся от неимения лучшего выхода, его кривой зуб торчал из тени рта. — В любом случае, у меня сложилось впечатление, что… я тебе не нравлюсь. Или кто угодно, кроме Ады Месмер, если уж на то пошло. Эмиль, казалось, почти уловил этот скрытый смысл, но как? Его глаза засияли, уголки губ изогнулись вверх, но совсем чуть-чуть. — Ох. — Он повернул голову. — Неправда. Я никого не ненавижу. — Неужели? — Честно. Лука вспомнил последнюю игру, которую он провел с Эмилем, и то, как в тот момент пациент чуть отшатнулся от механика. К счастью, Трейси была слишком занята расшифровкой, чтобы обращать на это внимание, но Лука заметил, как Эмиль вздрогнул в ее присутствии. — Ты уверен? — Нет. — Эмиль усмехнулся. — Нет… иногда мне не нравятся другие женщины. Другие женщины. Луке даже не потребовалось пересматривать свои дневники или записи, чтобы точно знать, на кого ссылался Эмиль, говоря это. — Кажется, я припоминаю... это как-то связано с мисс Адой, верно? Эмиль повернулся, так что у Луки не было иного выбора, кроме как посмотреть ему в затылок и заметить, как темные волосы пациента спутались в узел на затылке, тонкие шрамы и едва заметные синяки украшают полоску обнаженной кожи возле воротника. — ...Да что-то в этом роде... — Что-то в этом роде…, — повторил Лука. — Ну, тогда можешь быть уверенным, потому что я не женщина. — Я знаю. — Эмиль по-прежнему стоял спиной, но Лука слышал, как он теребит крюк, крошечные металлические застежки открывались и снова закрывались. — Это то, что я и пытался сказать… — Ой! А, я-я понимаю... — Лука остановился за секунду до включения шифра. Вера Наир все еще кайтила Мэри, а их четвертый товарищ по команде, Лаки, уже стоял у выходных ворот на противоположной стороне карты. Слишком просто. — В таком случае, прости меня за предположение об обратном. — Эм, все в порядке... — пробормотал Эмиль, внезапно потеряв ту и́скру, которая была у него всего минуту назад. Лука мог видеть изгиб его спины и то, как высокий пациент казался маленьким, свернувшись калачиком, на фоне серой шифровальной машины. — Я говорил вещи и похуже. И я ничего не начинал, просто… просто хотел провести время… После этого Лука стоял спокойно, терпеливо. В конце концов, Вера уже дала знак, активировать последний шифр, и остальные его товарищи по команде, похоже, сегодня были более чем компетентны. Все должно было пройти легко, и все же... Заключенный сидел, скрестив ноги, на земле, сухая трава торчала по бокам, камень прижимался к лодыжке. Он посмотрел на Эмиля, думая, что сказать дальше. Эмиль взглянул на него, инвазивными и зелеными глазами. И яркими. — Знаешь... — Да? «Сосредоточьтесь на расшифровке!» Внезапное сообщение от Веры разнеслось по их коммуникационным устройствам, и Лука уже начал вставать, чтобы взломать шифр, но вместо этого увидел, как на его место быстро двигался Эмиль, пальцы без усилий летали по клавишам, вводя нужную последовательность. Машинка вспыхнула, как фейерверк, а голос Эмиля почти затерялся в грохоте искр и сирен. — Мне больше нравятся брюнеты. Лука остановился, не успев даже шагнуть. — Ч-что? Эмиль оглянулся через плечо, в его разбитых глазах читалось любопытство. — Я сказал что-то не то? — Вовсе нет, я просто не ожидал, что ты это скажешь. — Лука сумел рассмеяться – на этот раз искренне. — Эм, спасибо? Я н-не уверен, что это был комплимент, но… — Но? — Я приму это как один из них. Эмиль широко и легко ухмыльнулся, и сердце Луки подскочило к горлу. Всегда ли пациент был таким странно очаровательным? — Хорошо. Пошли отсюда. — Я уже обогнал тебя! Остальная часть игры превратилась в безобидность, поскольку Мэри, наконец, сдалась, когда поняла, что слишком далеко зашла в погоне за Верой. Оба врат открылись, подземелье стало доступным, и всем выжившим удалось уйти невредимыми. Однако Лука все время думал об Эмиле и о том, сводится ли его гиперфиксация Адой Месмер к чему-то настолько простому, как цвет волос. Очевидно, это было не так, и какой бы запутанной и сложной ни была история двух влюбленных, Лука не смог бы понять ее за одну ночь. Во всяком случае, потребуются годы, чтобы проанализировать их отношения и то, что из этого вышло. Не говоря уже о том, как это привело к тому, что они пришли в Поместье, образовав неожиданную пару как в играх, так и вне! Но Лука знал, когда он временами слишком много думал. Эмилю просто было скучно в тот момент, и он как мог завязывал разговор. Лука просто ответил любезно и при этом чересчур вежливо. Их разговор не был окончательным, Лука не чувствовал себя легче, чем раньше. Тем не менее, думать, что Эмиль из всех людей начал подшучивать и что он посмел проявить интерес к любому другому человеку, кроме Ады, было чем-то. И Лука будет держаться за это что-то от скуки и любопытства еще много дней. Не беспокоясь о том, превратится ли это во что-то большее, но невинно ожидая этого, на случай, если это произойдет. Как всегда терпелив.