император в своем лабиринте

би ма литл рок н ролл квуин сначала изучает его аккаунты обстоятельно – какой-нибудь интеллигентный пидарас мог бы публиковать эти полотна на жэжэ, навлекая праведный гнев либеральной общественности, но Мирон – Миро – не такой, ему нужен лишь форум безработных онанирующих на безвкусную читку ебланов – хоть и не его уровень, не его. потом – хочет, чтобы Миро только для него – для него, мое – писал-говорил-молчал, для него одного был Мифом, Oxxxymiron’ом. спустя много лет вспоминает с ломаной усмешкой, глядя на непрочитанное сообщение – а был ли он norimyxxxo при Диме? этого уже и не вспомнить. секунды кажутся длиннее минут – и зачем я все это рассказываю, все равно меня не слушаешь. Дима правда не слушает, Диме до пизды лутонские виды, потому что рядом Миро, которого Дима первый раз позавчера увидел и которому с первых же секунд понравиться пытается, а тот смотрит так цепко, Дима под его взглядом наизнанку выворачивается и под ноги стелиться хочет. жить это про фарс Мирон рассеянно кивает на Димины слова об аварии – да-да, не буду включать газ сегодня, – делая мысленную пометку, что неплохо было бы на кухне сегодня покурить. коробки шмоток крики с балкона целовались, лежа на скрипящем полу – Дим, жалко, что нормальную квартиру спиздить нам не сможешь, только на Монклер тебя и хватает –, улыбались, строя гитлеровские – какие к хуям гитлеровские, мы евреи, Дим, ну скажи хоть «наполеоновские» – планы, все мечты на двоих делили и чувствовали оба, что обрели наконец дом. как собаку переедут и меня один раз Мирон признается Диме, что иногда ему по-детски хочется узнать – а сильно ли расстроятся его родители, когда он умрет? Дима не отвечает. такими вопросами он не задается – знает, что после смерти его пинком отправят на обочину. в те года кидает куртку, чудом не попадая в лицо – нет, жида, я тебя провожу обязательно, попрощаться нормально нужно – а то кто знает, какая встреча окажется последней? любовь смертна время сожжет ее дотла в сентябре что-то ломается – Мирон небрежно бросает, что нужно все заканчивать. что такое «все», Дима понимает много позже. безобразный оскаленный стыд надевает его футболку, забивая последний гвоздь – закончил свой Гриффиндор (прочитай другую книгу), а по итогу Петтигрю оказался. мнется, дрожит, и какой-то маленькой-маленькой частью все еще хочет позвонить Диме и расплакаться некрасиво, на коленях приползти и за малодушные мысли прощения просить – всем привет, это… суицид и кома декабрь я видел мир из ада море слез и крови литры вспоминать те месяцы Диме болезненно страшно, несколько недель он еще верил, что Мирон ему позвонит, ничего плохого про него говорить не мог, знал, что его Миро поймет его, как Дима понял, пиздеж про себя простит – всегда прощал – и они вместе еще посмеются над этим и слово лещ десятки раз зарифмуют, но Мирон не отвечает, в конечном итоге блокируя Димин номер, а тот уже и самоубийством угрожать готов, только бы Мирон хоть слово сказал, хоть упомянул еще раз где-то, но Мирон оказывается непреклонен в своем желание сохранить то дорогое, что было. 18.10.2013 23:09 думаеш я простил тебя? 23:09 черт гнилой 23:09 Какая нвхуй годовщина ублюдок 23:21 Миро 23:24 недавно переехал разбирал вещи нашел один текст тебе понравиться 23:29 я начал трахать тебя и вот ты стоял передо мной раком и я тебя имел. моему счастью не было предела и я бурно кончил тебе на лицо. теперь пришла твоя очередь. ты так же налил смазки на мою жопу и на свой член и начал входить в меня. у меня очко было потуже и ты вошел медленно. я начал чуствовать боль а ты все ускорялся но, боль вскоре утихла и начался кайф. я лежал и меня трахал лучший друг. эта высшая степень кайфа и я ее ощутил. 23:34 чо не помниш? 23:34 Мы жили блядь как мы хотели и 23:34 зла я на тебе не держу 23:40 блядь ты мне ближе всех был ебаный ты предатель 23:45 Миро 23:46 Мирон 23:46 Блядь жида давай встретимся 23:46 или созвонимся хотя бы у тебя должен мой скайп остатся Вы не можете отправить сообщение этому пользователю, поскольку он ограничивает круг лиц, которые могут присылать ему сообщения 23:49 Миро извини меня кто учил того распяли без Мирона, с которым в лучшие дни верилось, что и бурю они укротят, сравнения с Христом в ничто превращаются. хотелось бы, может, и к Иуде (тому, рыжему, безобразному и влюбленному) теперь себя приравнивать, но Иудина роль жидой занята, он же – обезглавленный Иоанн Креститель, хоть и не Ирода Антипу обличал. слава Иисусу я остался один целует Илью, забивая в себе мысли о том, что все эти треки, каждое упоминание Мирона из которых старательно выдрано и заменено на показные (мне похуй, слышишь, похххуй?) оды ШоккФоггу – хуевая идея. наверное, самая хуевая из всех, которые приходили ему в голову за последние 1049 дней. любит свой хипстерский Питер на татуированного пидараса с прокуренным голосом даже смотреть не хочется – хочется только ебало ему разбить. залупоглазый с ним рядом, слишком рядом, слишком близко, на фотографиях, в твиттах, идеальный до зубного скрежета, Дима бы и в лучшие свои годы не дотянул до того уровня, который его Миро нужен оказался, а теперь-то… уж точно не тот персонаж, которого эта блядь счастливым сделает. маленький озлобленный мальчик который просто хочет любви и понимания другим человеком не стал, хоть так пытался, все также иногда хочется к семье – но новой уже – подойти, лбом в плечо уткнуться и на собственные срывы и ноющие порезы – что ты как дегенератка пятнадцатилетняя, а, Миро? – пожаловаться плаксиво, пообещав исправиться, уже и не желая помнить, что все сломалось именно тогда, когда Мирон подпустил Диму слишком близко. секрет Полишинеля Мирон никогда не признается даже себе самому, что они, по большей части, просто использовали друг друга, хоть и любили по-уродливому. корона твоя все о чем ты так долго мечтал оба столько ошибок совершили, что и не исправить уже, остается только глубже себя закапывать, старательно делая вид, что все по плану идет.