Кем бы ты ни оказался

Тед Тонкс в свои одиннадцать лет считал себя взрослым, а взрослые мальчики не верят в сказки и знают, что для всего на свете есть рациональное объяснение. Скорее всего, приди за ним из Хогвартса кто-то более сказочно выглядящий, Тед бы остался без магического образования, так как отказался бы ехать в волшебную школу. Но профессор Макгонагалл выглядела слишком строго и серьезно, чтобы мальчик счёл такую магию просто малоисследованной способностью, которая доступна любому человеку. То, что у родителей самого Теда не было никаких магических способностей, мальчика ничуть не переубедило, он решил, что это работает как любые способности, например, к пению или рисованию. Просто кто-то с детства не развивает их и во взрослом возрасте даже не пытается петь или рисовать, а кому-то везет встретить нужного педагога, и он становится знаменитостью. Тед же решил, что магия, это достаточно полезная способность и поехал учиться в Хогвартс. Твердо решивший учиться именно у так заинтересовавшей его преподавательницы, Тед садился на табурет для распределения с абсолютной уверенностью, что попадёт на Гриффиндор, и Шляпа не стала спорить. Правда, типичным гриффиндорцем Тонкс так и не стал. В разборки старался не лезть, вел себя тихо, выглядел прилично и аккуратно, не чурался вежливости в чью бы то ни было сторону. Возможно поэтому то, что чистокровная Андромеда Блэк, таскающаяся за Тонксом по пятам с самого первого дня в Хогвартсе, общается именно с гриффиндорцем, до слизеринцев дошло где-то к курсу третьему, а там уже и как-то неловко было предъявлять претензии, два года же никого ничего не напрягало. С учёбой же было всё как у всех. Трансфигурация, которую профессор Макгонагалл преподавала сухо, без попыток как-то удивить студентов, у Теда так и осталась любимым предметом. Сложные формулы, которые, казалось, всё объясняли, успокаивали рационализм в парне и давали ощущение стабильности. Так же в разряд любимых попало и зельеварение — там достаточно было заучить рецепт и точно его соблюдать, что не выходило за рамки нормальности. История магии проблем не доставляла, достаточно было зазубрить, сдать, забыть. Магловедение веселило. Прорицания были вычеркнуты из списка сразу, благо, предмет был необязательным. В возможность предсказывать будущее Тед не верил категорически, и считал преподавателя прорицаний шарлатаном. Ни магических животных, ни растения Тонкс полюбить не смог, и считал эти предметы неприятной необходимостью, которую старался избегать всеми силами. На урок по полётам сходил один раз, взлететь не сумел, да и не захотел, после чего смог убедить школьную медсестру, которую все называли ужасным «медиведьма», что ему противопоказанно летать, так как от высоты у него начинается паника, и та наложила запрет на уроки полётов для Теда. С чарами тоже было сложно. Эти уроки проходили слишком сказочно, очень много нужно было принять на веру, а не как на уроках трансфигурации, зазубрить, а именно это Тед Тонкс делать не хотел. Пожалуй, это был самый нелюбимый предмет, оценки по которому ему ставились практически из жалости. Причем, как ни странно, те чары, которые требовались на уроках Защиты Теду давались достаточно легко. Себя Тонкс любил гораздо больше, чем материальность окружающего мира, и там, где речь шла о собственной безопасности, вопрос «как именно это работает» ему не мешал. А ещё были посиделки по воскресеньям в гриффиндорской гостиной, на которые иногда приходил директор Дамблдор. И если в Большом зале директор воспринимался как сказочный старик, почти Санта, и Тед его практически не принимал всерьез, то в гриффиндорской гостиной всё менялось. Директор рассказывал, что раньше маглорожденных вообще не допускали до магического образования, либо забирали у родителей ещё в младенчестве и привязывали к своему роду. Объяснял, что так называемая родовая магия, это просто попытка чистокровных забрать себе больше влияния в магическом мире, но сейчас всё меняется, и настаёт время магов, вышедших из простых людей. Рассказывал, что слишком большое количество ничем не объяснимых предрассудков мешает чистокровным двигаться вперёд. Всё это так перекликалось с мыслями самого Теда, что ужасную усталость, как после самых сложных уроков, которая появлялась после посиделок с директором, парень не замечал. А вот в кабинете директора Тед так ни разу за всё время учёбы не побывал, хотя и очень хотел. Дружба с Андромедой сначала была для Теда чем-то непонятным. Они познакомились в Хогвартс-экспрессе, и Андромеда больше не отходила от него. Несмотря на то, что распределили их на разные факультеты, совместных занятий было много, и на всех таких уроках девочка неизменно садилась рядом с Тедом. На четвертом курсе Тед понял, что для него это не просто дружба, и он не представляет, как будет жить без Андромеды, когда они закончат школу. Но при этом говорить что-либо на эту тему он не торопился. На шестом курсе, когда ему исполнилось семнадцать и на запястье появился браслет, пока ещё обозначенный контуром, Тед испугался. Андромеда, за которой он всё же начал ухаживать ещё в прошлом году, увидев неактивный браслет, начала щебетать что-то про то, что она уверена, что их браслеты окажутся парными. А вот сам Тед вдруг осознал, что на его признания в любви девушка ни разу не ответила взаимным признанием. Парень, с трудом сдерживая дрожь в голосе, спросил Андромеду, выйдет ли она за него замуж, уточнив, что любит её несмотря ни на какие браслеты, и хочет быть с ней в любом случае. Вот только девушка попросила подождать до её дня рождения. И объяснения, что она не вправе давать какие-либо обещания пока ей не исполнится семнадцать, парню показались жалкими оправданиями. Оставшиеся несколько месяцев до семнадцатилетия Андромеды стали самым ужасным временем в жизни Теда Тонкса. Он реагировал на каждый её взгляд, брошенный в сторону любого, кто не был самим Тедом, его бесило даже её общение с подругами, так как он внезапно вспомнил, что магия соулмейтов спокойно соединяет и чисто женские пары. Любое её несогласие, даже если они обсуждали домашнее задание, он воспринимал как попытку отдалиться, чтобы смягчить разрыв. Появившийся наконец у девушки браслет, показывающий, что они всё-таки пара, вместо облегчения вызвал у Теда злость. А поверить в то, что Андромеда согласилась на брак из любви к нему, а не под давлением магии соул-связи, Тед Тонкс так никогда и не смог. Всю свою жизнь в браке Андромеда Тонкс доказывала мужу, что действительно любит его. Тед почти совсем поверил в то, что она рядом не из-за проклятой магии, а по собственному желанию, по крайней мере, он считал, что поверил. Но тут внезапно возник вопрос второго ребёнка, Андромеда уперлась, и Тед опять провалился в уверенность в том, что такая любимая жена с ним по принуждению связи, а не собственной воле. Тед злился на ситуацию и срывал зло на жене, совсем этого за собой не замечая. Проблем с магией у себя Тед тоже не замечал. Просто почти сразу после свадьбы, которая состоялась чуть ли не на следующий день после выпускного, он осознал, что стоит ему почувствовать магическое истощение, как рядом начинал ощущаться дополнительный источник магии, из которого он не стеснялся зачёрпывать. Причём источник это появлялся только когда Тед был дома, около жены, и совсем маленький около дочери, но никаких ассоциаций у Тонкса это не вызывало. Работать после школы Тед пошёл в госпиталь святого Мунго. Вообще, он лелеял мысль стать уважаемым врачом, как тут говорили — колдомедиком. Но для этого нужно было долго учиться, а его неудачи в чарах не давали никаких шансов на поступление. Хотя сам Тед больше верил директору Дамблдору, который печально сообщил, что все мало-мальски значащие должности достаются чистокровным просто в силу родственных связей. Очищающие чары имели в своей основе заклинание трансфигурации, просто превращая грязь во что-то другое, так что проблем с ними у Теда не было, как и с любимым зельеварением. Поэтому работа в госпитале на подхвате — убрать судно, заполнить документы, проследить, чтобы пациент вовремя выпил нужное зелье, приготовить простое зелье из списка школьных… За работу хорошо платили, можно было говорить, что работаешь в госпитале и не уточнять, кем именно, да и напрягаться так, как приходилось колдомедикам, Теду не приходилось. Иногда, видя, что целители выкладываются в сложных случаях до магического истощения, после которого их самих было впору укладывать на больничную койку, Тед, никогда не задерживающийся ни на минуту после окончания своей смены, радовался, что у него так и не вышло продвинуться дальше. А излишним честолюбием Тед Тонкс никогда не страдал. Обвинение в том, что он тянет магию у жены от этого мальчишки, Лорда Блэк, задело Теда за живое. Больше всего он испугался, что Андромеда решит, что не стоит рисковать и уйдет с этим Лордом, наконец показывая, как мало Тед для неё значит. Но Андромеда отказалась, и противное чувство ненужности на время утихло. Тед даже смог заметить, что супруга выглядит слишком бледной и пообещал себе, что утром обязательно возьмет её с собой в Мунго и попросит, чтобы её осмотрели, и, при необходимости, подлечили. И даже утром, почувствовав в очередной раз магическую слабость, Тед удержался от того, чтобы привычно зачерпнуть её в таком знакомом источнике. Андромеда выглядела ещё хуже, чем накануне и без споров согласилась отправиться в госпиталь. В приёмном покое долго их не продержали. Дежурный колдомедик осмотрел Андромеду, поставил диагноз «сильное магическое истощение», назначил постельный режим и восстанавливающие зелья. Так как Тед был уже на работе, то целитель скомандовал ему помочь пациентке перебраться в палату. Тед попытался приподнять совсем обессилевшую супругу с помощью заклинания, но магии не хватило. Разозлившись, он зачерпнул из такого привычного источника, не замечая, что по щекам Андромеды разлилась совсем уже могильная бледность, но вдруг всегда такая послушная магия источника перестала поддаваться, а потом рванула обратно, захватывая с собой немногочисленные силы самого Теда. Взглянув в глаза жены, где впервые в жизни появилось желание бороться за саму себя, Тед успел подумать только «она всё-таки не любит меня», после чего упал замертво. _____