***
— Я думал, этот древний артефакт — стрела Артемиды, — задумчиво говорит Кас, не отрывая влюбленных глаз от Сэма. Дин хмуро косится на их отражение в зеркале заднего вида. — Кажется, Габриэль обманул меня, это точно что-то другое. — Это я уже понял, — бормочет под нос Винчестер. — В любом случае, я рад, что мы все же оказались здесь, а не на охоте, рад, что мы с Сэмми коснулись стрелы, — продолжает серафим. — Здорово, что мы можем разделить столь чувственный момент с тобой, Дин. Любовь — это прекрасно. — Ага. — Ты когда-нибудь любил так, чтобы каждую секунду находиться в состоянии полета? — Ага, — уже более раздраженно отвечает Дин. — Тогда ты понимаешь, что мы сейчас испытываем, — смущенно улыбается Кастиэль и гладит волосы Сэма, спящего у него на коленях. — Ты замечал, что у твоего брата отличная структура волос? Они блестящие, чешуйки кутикулы просто… идеальны. Дин хочет остановить машину и проблеваться, когда видит, что ангел наклоняется и нюхает голову его спящего брата. Отвратительно. Отвратительно и жутко. Кастиэль начинает что-то рассказывать про липиды и какой-то кортекс, но Дин уже не слушает. Его голова забита совершенно другим. — У тебя ведь тоже красивая кутикула. Раньше мне нравилось ее разглядывать, пока ты спал, — слышится задумчивое бормотание ангела с заднего сидения. Дину становится душно. Везунчик Сэм дрыхнет всю дорогу.***
Первое, что Дин делает, оказавшись в бункере — вылавливает еще сонного брата в коридоре. Вроде он даже подготовил речь и отрепетировал ее по дороге домой, но теперь кажется, что все слова вылетели из головы. Придется импровизировать. — Сэмми, а вы с Касом теперь как бы… Вместе? — спрашивает Дин, пытаясь быть осторожным. Сэм застенчиво улыбается. — Мы пока находимся на стадии переговоров, — признается он. — Было непросто вдруг осознать, что хочется провести остаток дней с тем, у кого, ну… Я никогда не экспериментировал с мужчинами. Не знаю, как подступиться. Но мне приятно его касаться, так что… я буду работать над этим. — Чувак, тебе нужно работать над тем, как снять с вас проклятье, а не думать о новинках в постели. Если вы… — старший Винчестер на секунду прерывается, чтобы облизать пересохшие губы. — Когда эта чепуха выветрится из ваших пустых голов, вам будет очень стыдно, если вы дойдете хотя бы до первой базы. — Знаешь, Дин… — Сэм, ты правда не видишь, что это не реально? Это всего лишь проклятье! Вы оба — тупицы, если не понимаете этого. Вы потрогали стрелу и каким-то образом она вас связала! — Что с тобой, Дин? Почему нельзя просто за нас порадоваться? — громко возмущается Сэм. — Мы не собираемся снимать проклятье, потому что мы счастливы! Позволь хотя бы кому-нибудь из своего окружения стать счастливым! — Да нихрена вы не счастливы! У вас даже намека на чувства никогда не было, ты прикалываешься? — срывается Дин, но Сэм его уже не слушает. Он бежит в комнату Каса и скрывается в ней, громко хлопнув дверью.***
Если кто-то думает, что Дин подслушивает, то пусть идет нахрен. Дин не подслушивает, он разведывает, потому что волнуется за рассудок своих близких. Вот уже сорок минут охотник сидит на полу, опершись спиной на дверь в комнату Каса, и растягивает вторую бутылку пива. Это точно не из-за того, что он считал ангела по умолчанию не заинтересованным в близких отношениях с людьми. И не потому, что если Дин и допускал подобное, то только если Кас заинтересуется им. Дину точно не досадно, когда он слышит, как ангел заливается смехом после тупой шутки Сэма про горох. Он уходит только потому, что в этот момент залпом допил пиво и срочно нуждается в новой бутылке.***
Утро Дина начинается как обычно: быстрый взгляд на часы, глоток теплого вчерашнего пива, дешевая зубная паста. Охотник чувствует себя отлично, даже улыбается своему отражению, когда бреется, но на выходе из ванной его осеняет — все слишком идеально. Где-то должен быть подвох. Либо в тишине, либо в чистоте, либо в том, что у Винчестера сегодня не ноют конечности. Где-то он точно есть. Подвох обнаруживается на кухне. Проходя мимо, Дин уже хочет зайти и сообразить себе яичницу, но видит, что сладкая парочка стоит у плиты, взявшись за руки. Сегодня Дин останется без завтрака. Ближе к обеду складывается ощущение, что после вчерашнего разговора Сэм старается попадаться на глаза брату как можно чаще. Заметив, что Дин таращится, он сразу становится более заботливым и тактильным, словно Кастиэль — действительно тот, кого стоит искать всю жизнь. И вот Дин вместо чтения с подозрением наблюдает, как Сэм учит Каса чистить оружие. Навык, конечно, замечательный, но зачем он ангелу, тем более, если Дин обещал обучить его сам? Правда, это было несколько лет назад, но… Ангелу же не нужен такой навык, поэтому Дин не торопился. А теперь на его месте сидит Сэм, и пытается коснуться тонких пальцев Каса всякий раз, когда появляется возможность. Дин определенно не ревнует, даже чисто по-дружески. А еще он не раздражается, когда Кас начинает заплетать Сэму косички, с восторгом перебирая его длинные волосы. Или когда Сэм снимает с него гребаный плащ и начинает аккуратно пришивать к манжете пуговицу, прекрасно зная, что ангельские силы могут чинить и одежду. Кстати, Касу не идет новая укладка, а тот, кто ее сделал — конченый кретин. К вечеру Дин обнаруживает, что переживать происходящее гораздо легче, если знать, что рано или поздно это закончится. Мысль о том, что однажды проклятье будет снято, реально успокаивает. Осмелев, Винчестер даже присоединяется к Сэму и Касу на кухне и понуро смотрит, как они щебечут во время готовки. Он и правда никогда не видел их такими счастливыми. Как-то даже жалко их разлучать.***
Уже второй день подряд Дин становится невольным свидетелем того, как неопытный ангел и малоопытный охотник пытаются строить отношения. Помимо блевотной сопливо-розовой атмосферы его раздражает занятное наблюдение — Кастиэль делает для Сэма то, что раньше делал для него. Теперь именно Сэм получает в библиотеку холодное пиво с доставкой, именно Сэма Кас гладит по плечу, когда тот устало вздыхает и захлопывает очередную древнюю книгу с легендами. Даже неудачные колкости теперь достаются Сэму, а Дин с удивлением понимает, что скучает по ним. Все внимание Кастиэля захвачено долговязым охотником, за душой которого нет даже Импалы. Даже Импалы! Даже задрипанной облезлой Субару с прогнившим кузовом! После ужина старший Винчестер сталкивается с Касом в оружейной и решается завести диалог. В конце концов, ангел наверняка умнее Сэма, уж он точно должен понять, о чем Дин так беспокоится. — Привет, старик, — беззаботно говорит охотник, стараясь выглядеть как можно более дружелюбным. — Как у тебя дела? Кастиэль на секунду перестает копаться в сумке с оружием и поднимает глаза, задумываясь над ответом. — У меня все замечательно, — кивает он и расплывается в улыбке. — Теперь я понимаю, почему ангелам нельзя любить. Если бы все ангелы так любили, то никто бы не занимался Небесами. — Сильное заявление. И ты хочешь с ним… — Конечно, Дин. Сэмми — довольно привлекательный мужчина. — Окей, — морщится охотник, вспоминая, как этот привлекательный мужчина выглядит по утрам, размазывая слюни по подушкам дешевых мотелей. К тому же, думать о красоте родного брата было бы неправильно, даже неправильнее того, что Кас начал называть его Сэмми. — А как у вас с принятием? Я тут просто говорил с Сэмом… — Твои волнения понятны, но мы уже обсудили тему нетрадиционности наших отношений и пришли к консенсусу. Я готов ждать столько, сколько потребуется. Мне достаточно даже объятий. — Чувак, но ты же знаешь, что… — Дин, — мягко перебивает Кастиэль и кладет руку точно на отпечаток своей ладони, оставленный много лет назад, — я видел, как растут горы и высыхают океаны. Дождаться, пока Сэм сможет позволить себе близость со мной, будет намного легче. Однажды он поймет, чего хочет, позволит себе быть счастливым в полной мере... Дин млеет и перестает вникать в пламенную речь Каса примерно с того момента, как ангел трепетно коснулся его плеча, и пытается удержать это ощущение, словно прощаясь с ним. Вряд ли теперь этот жест имеет какой-то символический смысл, раз Кас вроде как принадлежит Сэму. — Поэтому не волнуйся, я покорно останусь рядом, до того момента, как мое тело перестанет быть препятствием для близости. Даже если этого вообще никогда не случится, — заканчивает Кастиэль. — Но ты его даже не по-настоящему любишь! Во всем виновато проклятье стрелы! — взрывается Дин. — Думаю, любая любовь — это своего рода проклятье, но сейчас я хотя бы счастлив, — грустно улыбается ангел. Из оружейной Дин драпает галопом, словно там сидит самый страшный монстр в его жизни, вроде билета на самолет или здоровенного питона. В какой-то степени, так оно и есть: там сидит Кас, воодушевленный прекрасным будущим, которому Дин больше попросту не нужен.***
Безумное желание разгромить бункер или подраться с Сэмом в коридоре набирает обороты с каждой минутой, проведенной в его компании. Если поначалу Дина бесило, что Кас предпочел остаться с младшим Винчестером, то теперь его бесит, что ангел от этого страдает. Получается, Кастиэль будет вынужден ближайшие годы таскаться за Сэмом, который всегда был самым натуральным натуралом, которого Дин только знает. Мысли об этом доставляют охотнику физическую боль. Боль доставляет еще и чтение книг о проклятьях, в которых слишком много заумного текста. Винчестер даже не помнит, когда читал так много преданий по своей воле, страстно желая докопаться до самой сути воздействия магии, так что не удивительно, что кропотливое изучение сводит его с ума. Первое время у него получается удержаться в продуктивном состоянии, но затем в библиотеку заходит Кастиэль. Едва заметив ангела, Сэм срывается с места и летит ему навстречу, чтобы заключить в медвежьи объятия. Дин наблюдает за всем этим без особого энтузиазма и держится только благодаря чувству долга. Сейчас он в этом бункере самый адекватный, поэтому автоматически еще и единственный, кто сможет положить конец любовному безумию. Кто-то же должен. Иначе через пару месяцев Дин просто погибнет от передоза чужим счастьем или от боли из-за упущенного собственного. Если не придираться, то Сэм уже выглядит намного более уверенным в прикосновениях, он даже неловко целует Каса в макушку, прежде чем вернуться на свое место. Через пару минут серафим и вовсе каким-то магическим образом оказывается сидящим у него на коленях. Издав неопознанный жалкий звук, Дин собирает нужные книги и перемещается на кухню, чтобы снова настроиться на спокойную рабочую волну. По пути он думает, что душа — вполне справедливая цена за возможность вернуть все на свои места.***
Не то чтобы Дина ужасает тот факт, что Сэм уже третью ночь подряд спит с Касом в обнимку, но… это действительно ужасно.***
Дин просыпается от того, что Кастиэль резко открывает дверь и бьет ею охотника по голове. — Боже, Дин… — вздыхает серафим, наклоняясь и рассматривая пустые бутылки, аккуратно поставленные в рядок вдоль стены. — Ты пьян. Давай я помогу тебе лечь в постель. — Не надо, — бурчит Винчестер, сворачиваясь на полу в калачик. — Это не обсуждается. Сэмми будет очень недоволен, если узнает, что я оставил тебя здесь в таком состоянии. Сэм. Конечно же. Сэмми будет очень недоволен. И плевать на то, что Дин сейчас валяется на холодном полу, потому что перед сном его одолела неведомая ранее тоска. Все же охотник решает лишний раз не выделываться и принимает помощь ангела, такого близкого и недоступного одновременно. — Знаешь, Кас, это несправедливо, — ноет он, медленно плетясь по коридору и пытаясь не запутаться в ногах. — Почему Сэм что-то там преодолевает, если это должен был сделать я? Может, я уже сделал? Ты просто никогда не спрашивал… — Ты пьян, Дин, — повторяет Кастиэль. — Разве ты не понимаешь, что ваши чувства — голимая фальшивка? — Разве ты не понимаешь, как это — любить до ощущения полета? — И ты готов предать самого себя ради тупой любви? — разочарованно спрашивает Дин, толкая лбом дверь в свою комнату. Кас вздыхает и помогает ему улечься на кровать. — Я серьезно. Ты готов? — Я уже это сделал, Дин. Сделаю еще раз, — холодно отвечает серафим. Зарывшись носом в одеяло, Винчестер ощущает острую нехватку Кастиэля и понимает, что должен срочно что-то сделать, поэтому тянет к нему руки, как зомби с постеров хреновых фильмов. Благо, ангел понимает его немую мольбу и сразу же ложится рядом, не задавая лишних вопросов. — Если ты один раз не дождался, то как можешь быть уверен во втором? — обиженно ворчит Дин. — Спокойной ночи, — говорит Кас и погружает его в сон мягким прикосновением ко лбу.***
Ласковые руки ангела, перебирающие волосы, становятся первым, что Дин чувствует после пробуждения, и ему хочется зациклиться в этом тепле навечно. Пару минут охотник контролирует дыхание и делает вид, что все еще спит, стараясь запомнить ощущения безопасности и нужности, которых обычно очень не хватает. Медленно просыпаясь, Дин думает, что может надавить на то, что Кас остался в его постели, и разрушить воздушные замки, построенные Сэмом. Но все не так просто. — Привет, Кас. Как он? — шепотом спрашивает Сэм, заглядывая в комнату. — С момента, как я написал тебе последнее сообщение, ничего не изменилось. Значит, пока старший Винчестер валяется в отрубе после чего-то вроде нервного срыва, Кастиэль пишет его брату сообщения. Замечательно. — Спасибо, что позаботился о нем. Надеюсь, однажды Дин перестанет подслушивать, что происходит в нашей комнате. В нашей. Просто супер. Хотя бы из-за этой фразы Дин будет подслушивать их перешептывания прямо сейчас в своей.***
Днем случается нечто, от чего у старшего Винчестера разбивается сердце: Сэм зовет Каса на фермерский рынок, а тот соглашается. Именно в этот момент Дин впервые с ужасом признает, что они хорошо друг другу подходят. Как только сладкая парочка закрывает скрипучую дверь бункера, Дин вскакивает и бежит к телефону. Наконец-то можно позвонить Ровене, не выискивая укромный уголок в страхе нарваться на вездесущих счастливчиков. Во время разговора Винчестеру дико хочется начать жаловаться, но он держится из последних сил. — Сэм покрутил стрелу в руках и передал ее Касу. А потом вжух и они смотрят друг на друга глазами-сердечками. По крайней мере, такова версия Каса, а Сэм вообще уже забыл, что когда-то не сходил по нему с ума, — ворчит Дин в трубку, ковыряя левой рукой обивку кресла. — Бедный, бедный Дин, происходящее навело тебя на некоторые мысли об ангеле, не так ли? — вкрадчиво шепчет Ровена. — Не бойся, это одно из самых распространенных любовных проклятий, всего лишь Стрела Купидона второй степени. Ты сможешь снять его сам. Звучит обнадеживающе. Дин коряво записывает длинную инструкцию и уже было решает, что дело в шляпе, но вдруг Ровена говорит нечто чудовищное: — Поторопись, мой мальчик. Поцелуй закрепит действие проклятия навсегда.***
Если бы кто-то сказал, что однажды Дин добровольно помчится на фермерский рынок на всех парах, никто бы не поверил. Но Дин мчится. На заднем сидении лежат ингредиенты для заклинания, чаша и амфора святого масла, их желательно не уронить, поэтому охотник вынужден иногда сбавлять скорость, чтобы аккуратно входить в повороты. Припарковавшись в безлюдном переулке, Винчестер выгружает в чашу травы и какие-то розовые ягоды, поливает их маслом и поджигает, читая с листа заклинание. Пламя разгорается, едва не опалив охотнику брови, но, если подумать, это была бы небольшая потеря. Когда сладкий дым развеивается, Дин выгребает пепел в пластиковую баночку и прячет ее в нагрудном кармане. Теперь можно идти на ярмарку. Слова Ровены стучат в висках и не дают сосредоточиться на выискивании долговязой фигуры Сэма в толпе. Дин пробегает мимо лавочек с цветами, овощами и фруктами, не останавливаясь даже около прилавка с ароматными домашними пирогами, но все никак не может разглядеть полы бежевого плаща или патлатую голову своего брата-великана. Винчестеру приходится дважды обойти рынок и вдоволь насладиться надоедливыми запахами, прежде чем увидеть Каса, стоящего около пикапа на краю парковки. Как назло, поблизости начинается концерт местного фольклорного ансамбля, перекричать музыкальную какофонию невозможно, так что Дин вынужден продираться сквозь толпы хипстеров и молодых семей. Получив пару проклятий в спину, он думает лишь о том, как разрушить проклятье стрелы. До парковки остается всего несколько метров, когда узкую дорогу перегораживают грузчики. Винчестер останавливается, чтобы отдышаться и снова зацепиться глазами за серафима, но его желудок тут же завязывается в узел. Рядом с Касом стоит Сэм, и он держит его за руки, находясь до опасного близко. Еще пара мгновений и охотник точно примет то, что ангел существует в теле мужчины, он уже наклоняется, чтобы в последний момент резко сократить расстояние между их губами. Дин со стыдом надеется, что отец привил Сэму достаточно неприязни к таким моментам, и это поможет выиграть еще немного времени. Но надежды тщетны. Грузчики уже давно отнесли куда-то свою ношу, ансамбль сыграл песню и затих, а Дин стоит посреди дороги и смотрит, как Сэм целует Каса. Ангелу явно все нравится, он аж привстал на носочки. Думать о том, что там еще привстало, Дину непередаваемо тяжело. Потому что он опоздал. Не успел вовремя выдавить из себя важные слова, которые могли бы предотвратить этот поцелуй. Не успел разобраться с багажом своих установок, и на финишной прямой его опередил Сэм. Чтобы хоть как-то отыграться за разбушевавшиеся чувства, Дин собирается с силами и подходит к сладкой парочке поближе, вытаскивая из кармана уже не актуальную баночку с пеплом. Может, заклятье теперь и не разрушить, но можно хотя бы устроить пепельный фейерверк. Убедившись в том, что Сэм и Кас самозабвенно увлечены пожиранием друг друга, Винчестер откручивает крышку и высыпает содержимое баночки им на головы. — Совет вам да любовь со вкусом проклятья второй степени, — хмуро говорит он и глубоко вздыхает.***
Дин уже хоронит чувства, которые обрел совсем недавно, но вдруг видит, что Кас и Сэм отскакивают друг от друга как ошпаренные. Только что целовались, а теперь стоят на расстоянии двух метров и недоуменно переглядываются. Первым в себя приходит Сэм. — И что это сейчас было? — испуганно спрашивает он и начинает брезгливо вытирать лицо. Дин уверен, что в этот момент его брат не отказался бы от самой ядреной в мире зубной пасты и пары встреч с психотерапевтом. — Ты хотел спросить, что было в последние три дня? — поправляет Кас, едва шевеля раскрасневшимися губами. — Думаю, мы попали под действие сильного любовного проклятия, а Дин только что спас нас от этого. Жаль лишь, что спасти себя от тяжелой душевной травмы он так и не смог. Пока Сэм безуспешно пытается вытряхнуть из волос пепел, Кастиэль подходит к Дину, застывшему в нерешительности, и кладет руку на след своей ладони, скрытый под одеждой. По коже охотника пробегает старый добрый ток, свойственный подобным прикосновениям. — Спасибо, — кивает серафим, стыдливо опуская глаза. — Мне очень жаль, что тебе пришлось все это увидеть. — Но Дин мог быть полегче в своих высказываниях и не бросаться в меня вонючим пеплом, — замечает Сэм. После этого Дин не выдерживает. — Полегче в высказываниях? Да вы оба вели себя как уебки, ты словно специально таскался за мной вместе с Касом, прекрасно зная, что я прохожу ради него! И вот когда я почти готов делать первые шаги, он приходит и говорит, что вы, видите ли, пришли к консенсусу! Хотя это я должен был с ним к этому прийти, не ты, Сэмми, а я! — гневно высказывается он, но осекается, когда понимает, что только что раскрыл все карты. Наверняка со стороны эта семейная сцена выглядит забавно: трое мужчин стоят на парковке и переглядываются, в их глазах то мелькает растерянность, то горит злость, то сияет понимание. Самый высокий из них начинает полоскать рот водой из бутылки, пока двое других стоят и, кажется, даже не дышат. Затем тот, что в плаще, тянется вперед, но третий мужчина тут же отталкивает его и убегает на другой конец парковки, нервно кусая губы. Высокий дает чуваку в плаще несколько пластинок жвачки, забирает у него ключи от машины и торопливо покидает парковку на старом коричневом пикапе.***
Через пару минут Кастиэль подходит к Импале и стучит в окно. "Можно?". Дин хмурится, но все же кивает на переднее сидение. "Можно". Пока серафим устраивается поудобнее и подбирает плащ, охотник нагло на него пялится. Его взгляд мечется между сжатыми губами и потухшими глазами, которые Кас стыдливо прячет. — Дин, мне жаль, я не… — Не надо. Не предавай себя в третий раз, — перебивает его Винчестер. Даже ребенку понятно, что он просто набивает себе цену, но Кастиэль относится к этим словам всерьез и вздыхает, чересчур внимательно изучая что-то за окном. — Стрела Купидона второй степени… Как ты думаешь, почему после поцелуя проклятье потеряло силу? — Потому что ваши чувства с самого начала были лишь плодом больной фантазии, — фыркает Дин и закатывает глаза, вспоминая, как яростно Сэмми отстаивал свою ненастоящую любовь. — Во мне не было места для новых чувств, им негде было пустить корни. Поцелуй не смог закрепить эффект магии, поэтому твой способ сработал, — едва заметно улыбается Кастиэль. Судя по выгнутым бровям Дина, теперь он очень заинтересован в продолжении этого разговора. Ангел замечает, что в его глазах на долю секунды промелькнуло понимание, но знает, что охотник никогда в этом не признается, поэтому продолжает говорить. — Я тоже прошел через некоторые вещи и хотел поехать за стрелой с тобой, таков был мой первый шаг. — А, так ты хотел ускорить процесс с помощью стрелы? — Не я, — вздыхает Кастиэль. — Теперь понятно, почему Габриэль так настаивал на том, что с этим делом справятся и двое. И почему просил рассмотреть стрелу со всех сторон. — Придурок, — усмехается Дин, — ты просто обязан рассказать ему о том, что в итоге лобызался с моим братом. — Могу я узнать, почему ты отверг меня на парковке? — Потому что у тебя рот в… Сэме, — морщится Винчестер, даже не собираясь отрицать, что в противном случае не испытал бы никакого отторжения. Кастиэль кладет на сидение две скомканные блестящие обертки. И в этот момент Дину уже становится все равно, что в его драгоценной машине нельзя мусорить, он даже не думает об этом. Даже о том, что повсюду снуют люди, с которыми он часто видится в крошечном Лебаноне и ради которых каждый раз выбирает самую чистую рубашку. Дин тянется ко вкусу мятной жвачки.***
Всю следующую неделю Дин не выпускает Каса из комнаты, а Сэм нервничает от одного только упоминания фермерских рынков и чистит зубы в два раза дольше.