Необычные каникулы

      После фестиваля в честь «любования листопадом», ребята дружной компанией, наконец, добрались до домика, который они сняли на выходные. Все расселись на небольшой веранде, рассевшись по группам, но некоторые после алкоголя уже разошлись по комнатам парочками.       Кацуки расслабленно откинулся на столбик и попивал саке с газировкой, которые бадяжил Серо. Денки о чем-то лепетал, но блондин не особо вслушивался. Взгляд алых глаз пробежался по веранде и задержался на Деку, который одиноко попивал пиво, оставленный своими друзьями. И почему-то Бакуго нравилось видеть парня чуть румяным с пьяным блеском в глазах. Он давно перестал воспринимать его, как конкурента, начав считать напарником-соперником. На мгновение их взгляды пересеклись. Кацуки залпом допил коктейль и облизнулся, ухмыляясь.       Деку стало не по себе от этой хищной улыбки, и он невольно вздрогнул, покрываясь мурашками. Если Ка-чан обратил на него внимание — значит быть беде. Поерзав ступней о ступню, Деку поспешил опустить растерянный взгляд в содержимое своей бутылки.       Кацуки хотелось рассмеяться от такой реакции, он даже толкнул Серо, кивая в сторону паренька. Друг хмыкнул,       — Может позвать? Я тут кое-что интересное приготовил…       — Тц, — оскалился на него Бакуго, а потом задумался, — что хочешь, то и делай…       — Мидория! — Серо широко заулыбался, махая рукой, — иди к нам!       Деку удивлённо поднял глаза на компанию. С секунду посомневавшись и не найдя подвоха, поднялся с своего места и неуверенно зашагал в сторону расслабленных фигур, настойчиво смотрящих на его движения. Вряд ли Ка-чан и его компания позволили бы себе сейчас что-нибудь неуместное. Да и сейчас Кацуки и Изуку уже постарше и отношения между ними действительно улучшились. Слегка пьяная голова не позволяла повернуть мыслям в плохое русло. Подойдя к парням, парень расслабленно плюхнулся рядом с ними.       Денки сразу обнял Мидорию за шею, что-то пьяно заболоболив, а Серо намешал очередной коктейль, который втюхал Изуку.       — Что это? — спросил Изуку и, слегка принюхавшись, посмотрел на Серо, — пахнет странно…       Бакуго внимательно следил за зеленоволосым,       — Да чего тягюнешь, не мочу же пить предлагают, это саке с газировкой — он поддаётся вперёд и заставляет парня выпить всё за присест, а потом сделал жест смеющемуся Серо, мол, повтори.       — Хорошо, хорошо, но может, хотите попробовать кое-что поинтереснее?       На языке смущенного парня плясал странный привкус, невероятно горький и сладкий одновременно. Но больше внимания забрал не вкус данного напитка, а оказанный ним эффект, который сказывался на Изуку куда быстрее, чем целая бутылка пива.       — А это не дурно… — пролепетал Деку, растягиваясь в идиотской улыбке, — а что ещё ты можешь предложить? — вопросительно подняв бровь, спросил парень, взглянув на Серо, а затем перевёл взгляд на Кацуки, который сидел уже совсем рядом, прямо возле него.       Бакуго чувствовал, что от алкоголя его щёки и уши горели. Но что ещё более странно — от пьяной улыбки Мидории его прошибло на мурашки. Серо же заговорчески улыбнулся и достал пакетик с какими-то травами. Блондин сразу понял, что это, от чего рассмеялся.       — Ну, ты даёшь! А бумага есть?       — А ты думаешь, — парень тут же достал и папиросную бумагу, начиная ловко скручивать одну за другой самокрутки, а после раздал всем. Денки довольно захихикал и закурил, Серо повторил действие, а потом Бакуго прислонился своей сигаретой и подкурил от чужой, и это выглядело невероятно сексуально,       — Вы ещё поцелуйтесь, — прокомментировал Пикачу.       — Ты лучше Кьёку ищи… — ответил брюнет, а Кацуки наклонился к Мидории, чтобы подкурить ему.       Изуку чувствовал себя растерянно и слишком расслабленно, чтобы выказывать хоть какое-то сопротивление. Встретив багряные глаза напротив, Изуку наклонился поближе и не смог проигнорировать румяное лицо их обладателя. Неужели Ка-чан так много выпил? На самом деле причина не так сильно его сейчас интересовала, ведь Мидорию и самого сейчас неплохо накрыло. Ситуация была довольно горячей отчего кровь прилила к собственным щекам и в голову, заглушая всякие мысли. Рука потянулась к пепельным волосам, удерживая голову на месте.       Бакуго замер, смотря в изумрудные глаза, а потом чуть отвёл руку с самокруткой. От приближающегося лица Деку, блондин краснеет лишь сильнее. От пальцев в волосах он чуть зажмурился, словно кот, расслабляясь полностью, немного наклоняя голову в сторону руки.       Слегка прикрыв глаза, Изуку выронил свой косяк, вовсе позабыв о нём.       — Эй, ребята, растрачиваете бесценный товар, — захохотал Серо.       Но в голове Изуку были лишь пухлые губы, которые становились в его глазах всё больше и больше, скорее всего от стремительного приближения к ним. Он автоматически прошёлся языком по своим губам, замирая в нескольких миллиметрах от чужого лица. Горячее дыхание отдавало алкоголем и слишком сильно манило к себе.       Бакуго резко выдыхает дым травы прямо в губы Деку. На мгновение Кацуки поддаётся атмосфере, наклоняется чуть вперед, невесомо касаясь чужих губ. Глаза чуть прикрыты. Наблюдая за парнем, блондин отводит руку с косяком ещё чуть в сторону, чтобы точно не обжечься.       Последовав примеру Кацуки, Изуку едва прикрыл глаза пушистыми ресницами. Следя за взглядом напротив, он медленно вдыхал дым. То ли трава была настолько хороша, что им хватило одной затяжки на двоих, то ли поспособствовал алкоголь и лёгкое возбуждение, слегка зудящее в паху, но в следующий момент их губы соединились в жарком поцелуе, напрочь забыв обо всём остальном.       Покусывая и облизывая губы друг друга, они обжимались всё крепче, чувствуя неконтролируемое желание стать ещё ближе.       — Кхем, ребята, — начал Каминари, — это всё очень горячо, но может вам стоит уединиться? — блондин даже поиграл бровями, намекая однокурсникам на уединение в спальне, хотя этого они и не видели.       В этот момент у Кацуки мурашки по всему телу прошлись, от глубокого жаркого поцелуя. Голову кружило, а язык обжигало, и это горячее пламя двигалось к животу, скручивая все узлами. На слова друга лишь оскалился,       — Завидуй молча, — парень поднял упавшую самокрутку и умудрился раскурить её, после сунув её в губы Деку, замирая пальцами на них. В пьяной голове был вакуум, вытесняемый воспоминаниями о горячем языке, что так жадно изучал его рот, а потом обвивался вокруг его. Кацуки цыкнул, резко подорвался и вышел с беседки, уходя ближе к домику, где было множества бумажных отдвижных дверей. Из-за некоторых слышались еле сдерживаемые стоны и томные вздохи, что не делало ситуацию проще.       Встав следом, Изуку проговорил тихое «спасибо» и направился за Бакуго. Застав знакомую фигуру в коридоре, он медленно подошёл и обхватил её горячими руками. Одна рука сжала грудь, а вторая замерла где-то недалеко от лобка, не доходя до самого сокровенного.       — Ка-чан… — томно выдохнул Изуку куда-то в шею желтоволосому. Кацуки закашлялся, возмущённо, смотря на парня,       — Блять, Деку, ты же сам завтра заплачешься, что это неправильно, — тело блондина рефлекторно напряглось, чуть поддавшись навстречу. А голову он откинул на столб, сильнее открывая нежную шею, — а ещё аккуратнее с самокруткой, прибью, если оставишь пропалены на моей футболке… — Кацуки сделал затяжку своей «папиросы» и выдохнул дым куда-то вверх, не зная, как именно реагировать на пьяного Мидорию.       — Да и только попробуй выкинуть её, трава невъебенно дорого стоит…       — И не подумаю, — ласково улыбнулся Изуку.       Нежно сжав руку Кацуки с самокруткой, он аккуратно «забрал» её и припал губами к влажной бумаге, делая затяжку, не разрывая зрительного контакта. Он поднес тонкие пальцы блондина ко рту, медленно выдыхая между ними и проходясь языком по ярко выраженными фалангам.       — Руки Ка-чана пахнут невероятно… — возбуждено лепетал Мидория, — только руки Ка-чана могут быть такими сексуальными, ничего не делая…       Кацуки чуть прикрыл глаза, наблюдая за всем из-под ресниц. От сексуального голоса и лица парня у него встало не хуже, чем на хорошее порно. Алые глаза внимательно наблюдали за каждым движением языка с некой жадностью и вожделением. От бархатистого голоса в голове не оставалось мыслей. Кацуки поддался минутному желанию и схватил Изуку за язык, а потом чуть надавил на него, начиная тереться пальцами о тот, постепенно просовывая пальцы все глубже, почти до самой самокрутки. И глаза с жадностью наблюдали, как припухлые губы жадно обхватывают его пальцы, издавая самый пошлый звук, что только можно было услышать.       Шершавый палец скользил по горячему языку, оставляя сладковатый острый привкус нитроглицерина. Возможно, самовнушение сыграло злую шутку, но сердце Мидории билось словно сумасшедшее, отдаваясь громким эхом в голове, а глаза застелила пелена из дыма и возбуждения. Сфокусировать туманный взгляд на лице напротив было практически невозможно, а провокации блондина лишь больше доводили его до ручки. Изуку был искренне удивлён своему животному поведению и понимал, что, как и сказал Кацуки, он завтра об этом пожалеет, но сейчас желаемое было так близко, а сил держать себя в руках совершенно не было. Всё чего сейчас хотел — это ласкать возбуждённое тело прямо перед собой. Не единожды эта упругая грудь и задница привлекала к себе внимание на тренировках, а теперь, когда они так близко, соблазн был слишком велик.       Всё ещё аккуратно придерживая руку, бесцеремонно хозяйствующую в своем рту, он прижался к разгорячённому паху, а вторая ладонь крепко сжала бедро Бакуго, вжимая набухшую плоть ближе к себе. Контролировать силу становилось всё сложнее, поэтому он был уверен, что сжал нежную кожу до появления тёмных пятен под своими пальцами. Потираясь членами сквозь ткань, Изуку приподнял взгляд, рассматривая бесстыдное лицо из-под челки. Хищные алые глаза вызывающе смотрели на него, не выказывая никакого сопротивления, а скорее даже требуя продолжения.       Кацуки впервые чувствовал такое удовольствие: самолюбие ликовало при виде того, какие желания и чувства вызывал он и его действия у Деку. Но стоило почувствовать возбуждённый член парня напротив и то, как сильно чужие руки сжимали ягодицу, притягивая к себе так, что подними он сейчас обе ноги — не упал бы — на мгновение теряя самообладание, он вновь запрокидывает голову назад, чуть стукаясь о столб, к которому прижат. С уст чуть не срывается стон, а сердце Бакуго снова заходится в бешенном ритме, немного оглушая. Ему ещё никогда так не хотелось потрахаться с кем-то, никто ещё не вызывал в нем такую бурю ощущений, ещё никогда его самоконтроль не трещал по швам, как сейчас.       Не выдержав, свободной ногой он обвивает торс Изуку, тем самым ещё больше прижимаясь своим членом к его, чем вызывает довольный сдавленный стон зеленоволосого.       — Блять, блять, блять… — простонал уже и сам Бакуго, обнимая талию парня ещё крепче, а руками шею. Его горячие губы грубо, страстно, нетерпеливо впиваются в чужие, терзая их, пытаясь утолить ненасытный «голод», а потом отрывается и наклоняется к уху Деку, чуть касаясь мочки при страстном шепоте.       — А теперь тащи свой зад в мою спальню и докажи своим ртом, насколько ты меня хочешь… — Кацуки не мог не признать, что при созерцании того, как Мидория послушно и блаженно посасывал его пальцы, не захотелось заменить их своим членом. Ему безумно хотелось увидеть лицо задрота, зарыться в его кудри пальцами. И видимо все желания были видны в алых глазах, потому что стоило им пересечься взглядом с изумрудными, как те жадно заблестели, говоря о том, насколько сильно их хозяин хочет обладать блондином.       Бакуго даже опомниться не успел за страстными поцелуями в которых они делились ядовитым дымом самокруток, как его уже вжимают в расстеленный футон.       — Ка-чан… Ка-чан… — шептал Мидория, осыпая поцелуями и засосами бледную кожу от ушей до ключиц.       Горячие руки блуждали под майкой, ощупывали контуры рельефных мышц и касались рёбер, задирая черную легкую ткань всё выше, а вскоре и вовсе от неё избавляясь. Шрамированные пальцы скользнули под спину, спускаясь вдоль позвонков и заставляя Кацуки несдержанно выгибаться в спине. Слегка сдавленные тихие стоны выбивали из Мидории остатки человечности, но строгость к себе и остатки адекватности не могли позволить ему причинить боль его Ка-чану, который сейчас отдавал и доверял ему своё чувствительное тело. Медленными, но и в то же время по-звериному страстными и жадными поцелуями Изуку спустился к подтянутому животу и прошелся языком сверху-вниз вдоль пупка. Чуть прикусывая и втягивая мягкую кожу, Изуку оставлял маленькие метки, заставляя кровеносные сосуды разрываться один за другим. Подняв взгляд и не встретив ни единой нотки боли на блаженном лице, он покрыл большую часть торса небольшими яркими отметинами изрядно наслаждаясь проделанной им работой.       Взгляд задержался на бугорке в тесных штанах, а в голове всплыли вызывающие действия Кацуки в коридоре. Облизнувшись, Изуку поднёс руку к ширинке и взглянул на блондина. Грудь его вздымалась, тяжело дыша, а глаза всё ещё хищно сверкали, хотя и были уже достаточно затуманены удовольствием. От такой картины член в штанах до невозможного напрягся, а в горле скопилась слюна. Перед ним лежала аппетитная желанная добыча, на которую хотелось набросится без лишних раздумий, но внутренний мазохист требовал продолжить эту мучительно-тягостную игру.       — Ка-чан, — начал Мидория хриплым голосом, — скажи… чего ты хочешь?       Впервые от чужих прикосновений пальцами и губами в груди блондина разгоралось пламя сильнее и мощнее, чем, когда он сражался. Это пламя было настолько мощным, что кружило голову и делало тело слишком чувствительными. Казалось, что любое прикосновение или поцелуй оставляли на коже пылающую метку, заставляющую выгибаться и постанывать сквозь зубы. Руки так и хотели впиться пальцами в чужие плечи, царапая кожу до крови, но останавливать такого смелого Деку сейчас не хотелось, поэтому одной рукой он сжимал подушку под головой, а второй закрывал себе то рот, то глаза, а иногда хватался за свои волосы.       Постепенно на коже почти не осталось нетронутого места, от чего все тело казалось одной сплошной эрогенной зоной.       Бакуго не сразу заметил, что Изуку остановился, а потом еле смог разобрать слова. Кацуки чуть зарычал, еле приподнимаясь на руках. Он злился, что его спрашивают о подобном, потому что хотел, нет, жаждал продолжения, как воздуха для лёгких. Но сказать прямо, чего он хотел — было стыдно, ведь это было бы похоже на мольбу о помощи.       — Деку, ты совсем придурок? — пальцы блондина потянулись к пальцам парня, начиная расстегивать джинсы, — я же сказал, что хочу увидеть, как ты работаешь своим ртом, — глаза алчно блестели, а губы растягивались в предвкушающей и блаженной улыбке-оскале. Потом и вовсе облизнул губы, с восторгом наблюдая, как изумрудные глаза внимательно следили за движением его языка. Приподнявшись, Бакуго притягивает парня к себе, страстно целуя в губы, покусывая и посасывая их до крови и легкой синевы, чуть царапая чужую шею ногтями, а потом подцепляет чужую футболку с совершенно тупой надписью «футболка», и заваливается на спину, тем самым стягивая ткань с тела Деку. Алые глаза жадно впились взглядом в торс задрота, обводя каждый контур рельефа,       — Чё зыришь, я, по-моему, сказал, что хочу увидеть… Или ты не так уж сильно и хочешь меня?       Деку прекрасно слышал пожелания Кацуки, но ему нужно было преодолеть этот пункт и получить своеобразное разрешение на продолжение, чтобы перейти к чему-то более интимному. Блондин хоть и не напрямую заявил словами «я хочу, чтобы ты мне отсосал», а ведь вполне мог позволить себе так выразиться, но видимо даже он может смущаться. Бакуго дважды не повторяет, если только не в данной ситуации, поэтому Изуку опускает взгляд на чёрные боксёры и проводит большим пальцем по бугорку, чувствуя небольшую влажность от предэякулянта, пропитавшего ткань. Словно под гипнозом, он припадает губами к горячей плоти, слегка сжимая и проводя языком по влажному пятну. Запах возбуждения ударил в нос, а руки скользнули под резинку мешающих трусов, стягивая их вниз и оголяя набухший член.       Брюнету понадобилось несколько секунд чтобы переварить картинку, представшую перед глазами и продумать хотя бы минимальную стратегию работы с данным агрегатом. Не то чтобы он не видел гениталий Кацуки в душе или на источниках, но определённо не в таком состоянии, не на таком расстоянии и не в такой ситуации. Сделав мысленный вдох, Мидория постарался сразу расслабить рот, чтобы поработать с удовольствием и без всяких рвотных позывов. Продумав свою маленькую тактику, он обхватил губами головку, слизывая немного выделений и проталкивая кончик языка к наружному отверстию уретры, вызывая протяжный стон сверху. Изуку был крайне доволен подобной реакции. Это было лучшей наградой, мотивирующей на дальнейшие старания и ублажающей его эго. Поцеловав головку, следом он смочил ствол слюной и медленно опустился на половину длинны, привыкая к ощущению члена во рту и наслаждаясь сладкими вздохами блондина. Решив начать с небольшой помощи себе, он слегка сжал рукой член у основания и двигал ею в такт своих размеренных покачиваний головой. Плотно сжимая губами твёрдую плоть и адаптируя язык к работе, продолжал опускаться всё ниже, и всё больше входя в кураж. Когда голова стала опускаться практически к самому лобку, Изуку убрал руку и плотно сжал ягодицы обеими руками, уже толкая податливые бёдра в свой разгоряченный рот, вбирая манящее достоинство, словно изысканный деликатес. Прикрыв слёзные глаза, Изуку расслабленно принимал размашистые толчки в свой рот, а громкие всхлипы в свои уши. Возможно, трава действительно так сильно помогла ему расслабиться, но сейчас он испытывал неописуемый экстаз от своего первого минета в жизни. И что-то подсказывало, что это был и первый минет в жизни Кацуки, ведь он был необычайно громкий, и несдержанный. Настолько громкий, что казалось, он определённо громче всех занимающихся сексом в этом здании сегодня ночью. Не исключено, что его просто сильно развезло от алкоголя, шмали и возбуждения, но Изуку хотелось верить в первое и дарить блондину его незабываемый первый опыт.       Стоило зелёноволосой макушке опуститься, как Бакуго сжал зубы от приятного прикосновения горячего языка к самому сокровенному сквозь ткань белья. Он даже приподнял голову, чтобы видеть все своими глазами. И когда Изуку неуверенно, немного неловко припадает к головке языком, блондин жмурится, откидывая голову назад, но стоит его члену оказаться в страстном плену горячих губ и языка, как из груди раздался сдавленный стон. Кацуки даже и подумать не мог, что минет может быть столь приятным, и уж тем более в исполнении Деку. Удовольствие накатывало волнами, заставляя утопать в нем. И если сначала блондин пытался сдерживаться, когда его ягодицы мягко сжимали, чуть подталкивая, то сейчас он рефлекторно дёрнул бёдрами, срываясь на полноценный стон, и повторяя это снова и снова. Бакуго пытался сдерживать свои эмоции и чувства, но видимо дурь делала его слишком чувствительными, от чего он начал иногда даже всхлипывать. Почувствовав, что живот начало скручивать, он зарылся в зелёные кудри пальцами, плотно фиксируя голову, он с рыком активнее задвигал бедрами, а в прочем его даже и не пытались остановить. С губ срывались уже хриплые стоны, а пальцы все сильнее и сильнее сжимались на мягких кудрях. Внезапно замирая, отстраняет руки, но при этом сжимая бёдрами голову Изуку. С отведенных рук срываются неконтролируемые взрывы, пока блондин шипит-стонет, чуть выгнувшись, изливаясь в чужой рот. Когда волны удовольствия уже не бьют в голову, он расслабленно разваливается на футоне, пытаясь отдышаться.       — Блять, никогда бы не подумал, что ты у нас спец по отсасыванию… — хрипло тихо проговорил Бакуго, чуть приподнимаясь и смотря на Мидорию, который все ещё сидел между его ног с невероятно довольным и счастливым выражением лица. Такого Деку Кацуки никогда не знал, но соврал бы, если сказал, что ему не нравилось видеть старого друга с такой стороны. Видеть, как он сглатывает его сперму, чуть облизывая губы, как с уголков его глаз скатывается слезинки, как малахитовые глаза горят ярче ночных фонарей, затягиваясь в себя той страстью, тем пламенем, что горели в них.       Кацуки садится и притягивает его к себе, страстно целуя, руками окончательно освобождаясь от трусов и джинс.       — А теперь я хочу услышать, чего ты хочешь?       Изуку окидывает взглядом голое тело и вновь припадает к искусанным губам. Слегка придерживая светловолосого парня за шею, он прижался носом к скуле и еле слышно пролепетал,       — Я хочу, чтобы и ты меня потрогал… — аккуратно заглянув в глаза цвета крови, он потерся о щёку, — пожалуйста.       Бакуго внимательно смотрел в изумрудные глаза напротив. Ему безумно нравилось то, как страсть и краткость перемешиваются в этом парне. И сейчас он напоминал ему щенка, просящего ласки. Кацуки чуть улыбнулся, целуя того в ухо, прихватывая мочку, а потом перелез на колени Мидории и жадно стал расцеловывать чужую шею, пока его пальцы справлялись с пуговицами и молниями. Поняв, что так не снимет штаны с парня, толкнул того в грудь руками, после стягивая всю лишнюю одежду.       Бакуго до сих пор не верится, что тот самый тощий задрот теперь так горячо выглядит. Его руки сомкнулись на стоящем члене, а сам он наклонился к груди парня, начиная покрывать её поцелуями. Тем временем пальцы медленно, словно играясь, двигались вдоль ствола.       Изуку сдерживал себя от хаотичных толчков бедрами, сжимая руки до побелевших костяшек, и закусывал губу, обрывая стоны на этапе зарождения, лишь громко и сипло дыша. Горячие скользкие руки ласкали возбуждённую плоть, которая уже давно требовала к себе внимания, оставляя приятные, но и слегка болезненные ощущения. Но он бы соврал, сказав, что ему не нравится эта боль, и Кацуки отлично знал о мазохистских наклонностях зеленоволосого. Получать ласки было до невозможного приятным, но и лежать без дела в его понимании было неправильно. Подставляя грудь под страстные поцелуи, он откидывал голову от очередной мощной волны сладкого наслаждения, словно следующая волна непременно унесёт его прочь.       — Ка-чан… ещё… — еле слышно лепетал Изуку, сжимая плечо.       Всё казалось нереальным. Отношения между ними всегда были сложными и никогда не были действительно хорошими. Чувства наслаждения смешивались с внутренними сомнениями, что происходящее вообще реально. И даже если всё, что сейчас происходит лишь игра его больного воображения или просто очередной мокрый сон, ощущать «любовь» Кацуки было слишком хорошо и не хотелось расставаться с этим чувством больше никогда. Он был готов стерпеть любую боль и пытки, лишь бы чувствовать это как можно дольше.       Бакуго самодовольная улыбался, слыша сдерживаемые стоны, чувствуя губами дрожь в груди и бешеный стук сердца. Пальцы сжимали член брюнета то чуть сильнее, то слабее, двигаясь в хаотичном ритме.       Губами он наконец дошёл до сосков Мидории и, обведя их кончиком языка, припал к ним губами, всасывая, а потом прикусывая, заставляя парня под ним выгнуться, вскрикнув — простонав,       -Вот так Деку, я хочу слышать твои стоны, а то… — и его рука сильно сжимается на самом основании члена, заставляя Изуку заскулить в прокусанную губу, сминая пальцами футон. Затем чуть расслабив пальцы, пару раз провел рукой, замирая и оглаживая большим пальцем головку. Бакуго нравилась эта игра, нравилось заставлять Мидорию просить, стонать, выгибаться в его руках и… Нравилось то, как он сейчас произносил его кличку. Насладившись прекрасным видом, он снова склонился к соскам, продолжив свою экзекуцию.       — Ка-чан, хватит… — скуля проговорил Изуку, но заметил, что ласки становились лишь напористее, — мне достаточно… — в ответ лишь приглушенное рычание и сжатые зубы на сосках.       Даже прелюдии превращались для них в своеобразное соревнование: «Я заставлю тебя стонать, Деку» читалось в яростных глазах, а укусы становились лишь более изощрённее. Мучительно-сладкая боль пробивала грудь, вырывая из него мучительные всхлипы. Тёплый язык накрывал следы зубов, будто бы извиняясь за такие грубые меры, но тело зеленоволосого было покрыто шрамами от уголка до уголка и так хотелось пополнить коллекцию своим собственным.       — Ка-чаааан… Ах! — сорвалось с губ, когда обжигающие ладони сжали член, а зубы в очередной сжали чувствительный сосок.       Бакуго упивался и пьянел от того, как дрожал Деку, выстанывая его имя. Но всего этого ему было мало. Он приподнялся и облизнулся, обводя свои клыки языком, наблюдая за тем, как Мидория приходит в себя, получив такую передышку. Вялый член Бакуго вновь начинает наливаться кровью.       -Значит просишь меня остановиться? — блондин садится на бедра парня и чуть притирается своими ягодицами о чужой член, — А я думал, ты хочешь меня, — вкрадчиво произносит он, начиная соблазнительно оглаживать свое тело, на котором начинали синеть засосы и проявляться следы от чужих пальцев.       -Я хочу… очень хочу, честно… — возбуждено шептал Мидория, аккуратно оглаживая бока блондина, — как вообще можно тебя не хотеть….       Бакуго ловит каждое слово Деку, и от этого тепло приятной волной разливается не только в груди, но и ниже. Мидория приподнялся и приобнял блондина за острые лопатки, припадая губами к соскам, в то время как ноги охватывают торс парня, а рука чуть сильнее сжимает его член. Стройное тело затрепетало под широкими ладонями, а сверху раздалось довольное, блаженное мычание-полустон на очередные ласки. Задрав голову, Изуку скользнул языком от кадыка до подбородка, а затем потянулся к приоткрытому рту, мягко облизывая и покрывая искусные губы поцелуями. Руки нежно сминали ягодицы, задевая подушечками пальцев подрагивающее колечко мышц, чувствую дрожь партнёра, и лишь на секунду разрывая поцелуй, Изуку подносит ко рту указательный и средний пальцы, смачно облизывая. Алые глаза именно в этот момент опускают свой взгляд.       — Блять, — все же Мидория с занятым ртом слишком неприличное зрелище. Бакуго наклоняется и целует парня, перехватывая пальцы. Язык ловко обвивает их, обильно смазывая слюной и чуть посасывая, а потом с чуть пошлым чмоком выпустил их, облизывая губы и клыки. Видеть эти алчно и страстно блестящие изумруды стоило всяких жертв.       Бакуго ухмыльнулся и толкнул парня в грудь укладывая того на спину, после чего развернулся так, чтобы получилось подобие позы «69»,       — И только попробуй кончить раньше, чем вставить, — грозно, насколько мог сейчас, сказал Кацуки, после чего вобрал в рот головку чужого члена, старательно посасывая её, а потом вбирая в рот весь член целиком, плотно «сжимая» его губами, ртом и глоткой. В уголках глаз навернулись слезы с непривычки и дискомфорта. Острые клыки чуть царапали нежную кожу.       Изуку укусил собственный кулак, слегка зашипев. Тепло чужого рта растекалось в паху, а несколько болезненные махинации провоцировали терять контроль и слегка толкаться бёдрами. Приводя себя в чувства, кусая свою руку, он попытался сосредоточится и поднёс влажные пальцы к анусу, слегка проталкивая лёгкими пульсирующими движениями. Чувствовать дрожащие губы на набухшей плоти и трепещущие мышцы под пальцами — было невыносимо и сводило с ума. Казалось ещё несколько неумелых горячих манипуляций с его членом, и он просто откинется от перевозбуждения, но угроза Бакуго, звучавшая, как завуалированная просьба не прекращать всё это, держала в сознании и подталкивала заставить блондина просить ещё. Убрав пальцы, Изуку притянул чужие бёдра и скользнул языком по нежной коже, пропихивая его внутрь.       Бакуго чуть придерживал бедра Изуку, чтобы тот не дернулся слишком сильно, боясь, что так тот пораниться о его клыки. Поэтому все его сосредоточенье на отсасывание резко улетучилось. Он даже и не думал, что брюнет осмелеет прямо настолько и чуть не прикусил чужую плоть, почувствовав горячий язык, прошедшийся от мошонки до сфинктера. Бедра Кацуки вздрогнули, рефлекторно опускаясь на встречу горячем влажному языку. Брови чуть хмурившиеся, от непривычного ощущения чужого языка внутри себя, и вовсе «взметнулись вверх». Расслабиться удавалось с трудом, Бакуго обернулся через плечо и встретился взглядом с изумрудными глазами, а потом он усмехнулся и, упершись в футон поудобнее изогнулся дугой: изгиб плавно переходил от лопаток к пояснице, от чего бедра сначала приподнялись, а потом сексуально опустились, приоткрывая колечко мышц.       -Если хочешь, чтобы я так двигался на твоём члене, работай поактивнее, — и снова оскал, а потом облизывание губ и клыков. Вновь изогнувшись, наклонился, чтобы выбить очередной стон из груди Изуку и взял чужой член быстрым движением по самое основание.       — Больно ты наглый, с языком в заднице, — оскалился Изуку, хватая блондина за подбородок, заставляя того выпустить чужую плоть и прогнутся в спине, пропихивая пальцы тому в рот, — помолчи немного…       Изуку вернулся к своему интересному занятию, второй рукой отодвигая ягодицу и продолжая всё глубже проталкивать язык, упираясь носом в ложбинку. Будучи малость раздражённым, он двигал языком чуть агрессивнее, задевая чувствительную простату. Бакуго мычал и кусал шершавые пальцы, обсасывая шрамы и выгибаясь, практически падая на зеленоволосого. Несмотря на огрубевшую кожу, пальцы были одной из эрогенных зон Изуку, и так не хотелось покидать влажные уста, вытаскивая их, но ещё больше хотелось насадить нетерпеливое тело на свой член. Вытащив пальцы из чужого рта, он протолкнул два в горячее нутро, разводя пальцы, проверяя готовность мышц к более настойчивым и резким махинациям.       -Ну, что ж, Ка-чан… ты обещал подвигаться… присаживайтесь, миледи, — проговорил Изуку с легкой, неприсущей ему дерзостью, оглаживая бёдра светловолосого.       Блондину понравилась эта дерзость, хотелось ответить, но ему и вправду хотелось уже перейти к более активным действиям. Бакуго стёр слюну с подбородка локтем, после чего наклонился и хорошенько вылизал член Деку. Развернувшись, он поудобнее присел над бёдрами парня, а потом выгнулся, одной рукой оттягивая ягодицу, а второй придерживая член. Прикусив нижнюю губу, он стал медленно опускаться, чуть жмурясь. Ощущения были странными, немного неприятными. Не смотря на большое количество «смазки», член входил туго, но Бакуго нравилось ощущать, как горячая плоть растягивала его, заполняя собой. Грудь часто вздымалась от сбившегося дыхания. И чувство облегчения пришло, когда Кацуки наконец-то полностью насел на него. Руки уперлись в грудь Деку, а плечи расслабленно опустились, пока блондин приводил дыхание в порядок. Было и приятно, и дискомфортно, и даже немного больно.       -Только дерни сейчас бёдрами, прибью, — прошипел он, чуть приподнимая бедра, немного изогнувшись, а потом насел обратно, последующие движение медленно наращивали амплитуду.       -Ты так торопил меня, а сам сейчас медлишь… — дразня, прошептал Изуку.       Он не хотел делать больно Кацуки, и если ему нужно было время привыкнуть, то он с радостью бы подождал, да только дразнить того уж больно приятно. Задержав взгляд на сосредоточенном лице, он разглядывал морщинки, хмурые брови и поджатые губы на сколько ему позволяло тусклое освещение. Разом с взглядом, казалось, Изуку задержал и дыхание, впитывая и ловя каждое движение. Ощущение мягких и одновременно тугих стенок, сдавливающих член, кружило голову. Смотреть, как блондин ёрзал на его бёдрах, сжимая член подрагивающими мышцами, было определённо самое доставляющее за сегодняшний вечер удовольствие. Закусив губу, Изуку откинул голову, подавляя желание толкнуться глубже и выбить из Бакуго громкий стон, которого только и не хватало, чтобы окончательно сойти с ума. Заглянув вновь в напряжённое лицо Кацуки, на котором уже появлялись нотки наслаждения, Деку нежно положил руку тому на щеку, призывая встретится взглядами.        Бакуго постепенно начал расслабляться и входить во вкус. Двигаться становилось легче, да и приятнее. Ощутив ласковое соприкосновение, блондин рефлекторно прижался к мозолистой ладони, переводя взгляд. И он в очередной раз тонул в двух изумрудах. Это было прекрасно, но Бакуго не был бы собой, если бы не ёрничал. Не отводя взгляда, он чуть повернул голову, мягко кусая ладонь парня, а потом резко опустился на члене. С губ в ладонь прозвучал глухой стон, а потом зубы снова игриво прикусили кожу. Кацуки доставляло какое-то странное удовольствие кусаться или быть укушенным. Чуть хищно прищурившись, он поднял бедра, почти слезая с члена и снова быстро, резко насел на него, чуть выгибаясь спиной. И в этот раз все получилось удачнее: из-за чуть более подходящего угла, член нажал на простату сильнее, заставив Кацуки сжаться вокруг чужой плоти, вскинувшись, задрожав и утробно простонав. Чужая рука тут же легла на его бедро, аккуратно, но с силой сжимая, не давая двинуться. От последовавших за этим толчков, Бакуго вскрикнул, попытавшись толкнуться бёдрами на встречу, а потом и вовсе лёг на грудь Деку, цепляясь за плечи того. С губ срывались не то в крики, не то стоны, спина выгибалась, словно у кошки или змеи от каждого удачного толчка.       — Уф, Ка-чан… — прерывисто прошептал Изуку.       Придерживая парня рукой за бёдра и не давая члену выскользнуть, Мидория приподнялся, принимая сидячую позу с Кацуки на руках,       — Лучше держись за меня, — предупредив, примостил вторую руку на ягодице блондина.       Обхватив руками шею брюнета, Бакуго уткнулся в неё носом и упёрся коленями в футон, слегка приподнимаясь на члене. Изуку притянул блондина ближе, усаживая того обратно на свои бёдра. Блондин задрожал, мыча в шею зеленоволосому, и обхватил её крепче, покрывая смазанными короткими поцелуями. Совершив небольшие пробные толчки, брюнет прислушивался к реакции второго, который тихо постанывал куда-то в шею. С очередным толчком Бакуго громко простонал, прокусывая плечо зеленоволосого и прижимаясь так сильно, будто от этого напрямую зависела его жизнь.       — Ммх… это оно…? — хрипло спросил Изуку, сжимая зубы от боли в плече. Бакуго ужасно сильно хочется сказать, что он прибьет Деку за самовольство, но… Не может. И если сначала это просто приятно, дурманяще, то, когда парень подбирает нужный угол — то Кацуки хочется взвыть. Невероятный импульс наслаждения выбивает воздух из лёгких и всякие мысли из головы, заставляя плотно сжаться вокруг члена, зажмуриться и стонать в чужую шею или плечо, кусаясь ради удерживания уплывающего сознания. Бакуго всегда любит контролировать, и то что сейчас происходит… Выбивает контроль, заставляя полностью отдаться удовольствию и чужим действиям. Кацуки даже немного страшно это сделать, но все же расслабляется, окончательно доверяясь своему неопытному партнёру. Горячий язык тут же проходится по укусам, зализывая их, а потом с губ срывается такой стон, что кажется, оглушает их обоих. Блондин, словно огромный кот начинает жаться к Изуку, ярко реагируя на любое прикосновение, будто бы все его тело одна сплошная эрогенная зона. Бакуго то яростно царапает спину Деку, то страстно впивается поцелуем в уже синеющие губы, то откидывает голову со страстным стоном, смотря на парня из-под длинных пушистых ресниц, совершенно пьяным от удовольствия взглядом.       Но так или иначе, в какой-то момент даже удовольствие может поднадоесть. Бакуго прижимается к Изуку и шепчет, опаляя ухо горячим дыханием,       — Переверни, хочу, чтобы ты трахнул меня на четвереньках, — после чего следует игривый укус за мочку.       Изуку понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя и переварить только что сказанное. Стон всё ещё стоял эхом в ушах, а сексуальный шепот в похабных разговорах, слетающий с уст наглого блондина, заставляли закатывать глаза.       — Ох, блять… Ка-чан… — Изуку окончательно теряет остатки своего рассудка, поваливая светловолосого на лопатки и резко переворачивая, заставляя уткнуться лицом в футон.       Склонившись над дрожащим от удовольствия телом, Изуку прошелся языком вдоль позвонка, сильно кусая эротично выпирающие лопатки. Притираясь членом между ягодиц, Изуку кусал шею и спину, обхватывая Кацуки вокруг талии. Сжимая простынь, которая уже дымилась от неконтролируемых активаций причуды, Бакуго изгибался в крепко сомкнувшихся вокруг его торса руках и глухо стонал в ткань перед лицом. Ещё немного и далее секс продолжался бы в огне, скорее всего с привлечением посторонних людей, обеспокоенных пожаром в одной из этих крохотных комнат. Сознания хватало едва контролировать свою причуду, сжимая руки в кулаки, впиваясь ногтями в ладони до крови.       Уделив достаточно внимания искусанной спине, Изуку приподнялся, придвигая к себе за таз блондина на трясущихся ногах, и приставил головку к пульсирующему кольцу мышц, сразу же входя до упора. Тело Кацуки заваливалось вперёд, неестественно прогибаясь в спине, а ноги разъезжались. Пытаясь всячески приглушить свой стон, он кусал руки и простынь, чтобы не съехать с реек от собственного стона. На то что их слышат в других комнатах и наверняка на улице, давно уже было плевать. Удовольствие было настолько жестоко и мучительно, что сил и желания думать о чём-то другом совершенно не было.       Комната заполнилась громкими шлепками. Крышесносные глубокие толчки выбивали весь воздух не только из лёгких Бакуго, но и Мидории тоже.       Бакуго стонал так, что казалось ещё чуть-чуть и его голос сорвётся на яростный хрип. Ноги уже не держали, и стоять удавалось лишь за счёт шершавых рук, что до синяков сжимали его бедра. Какофония звуков, наполняющих эту комнату, словно густая дымка травы будоражила, сводила с ума, приводя в некий восторг. От прошибающего всё тело удовольствия он истекал ручьями сладковатого пота, который иногда подвспыхивал, если руки Кацуки оказывались рядом. Блондин чуть ли с ума не сходил. Это было невыносимо хорошо. Всхлипнув, он упёрся головой в футон, а потом чуть приподнялся на локтях,       — Деку… Быстрей… — слова еле получалось выговорить, правда, предложение так и не получилось договорить, да ему и не дали. Тело Изуку покрылось зелёными всполохами, а потом Бакуго и вовсе потерял всякую нить с реальностью, прошибаемый постоянным потоком удовольствия, сводящим с ума, до непрерывного крика и напряжения во всех мышцах. Даже держать кулаки, чтобы не подорвать все к чертям — уже не получалось, поэтому Мидории пришлось сжать его руки вместе за спиной, так, чтобы искры не попали на их тела.       Темп нарастал, а толчки становились агрессивнее, выбивая из расслабленного тела вскрики не то от боли, не то от дикого наслаждения. Кожа горела от быстрых и резких шлепков, а тело трепетало от приближающего оргазма. Бакуго дрожал и хныкал в футон, сильно содрогаясь. Пара толчков и экстаз накатил волной, изливаясь белой густой жидкостью. Стенки сжимались, обхватывая член и пульсируя, не оставляя места ни на что другое. Запрокинув голову брюнет утробно простонал, загоняя член до упора в последний раз и вздрагивая от умопомрачительного кайфа.       — О, мой Бог! Ах… — стонал Изуку, заваливаясь поверх обмякшего тела.       Наблюдая за страдальческими попытками Бакуго открыть воду, Мидория любезно отвинчивает крышку, и поднося к губам второго, даёт отпить. Тело всё ещё пробивает лёгкой дрожью от недавнего оргазма, но оставить спать их в сперме совершенно непривлекательный вариант. Кацуки сначала благодарно мычит, жадно глотая воду, а потом пялится на «брюнета». Взяв на руки блондина, удивлённого такой активностью, Изуку понёс его в душ. Тёплая приятная струя воды омывала вялое тело в руках, слегка бодря и параллельно вызывая чувство полной удовлетворённости.       Доверившись полностью задроту, блондин расслабляется, позволяя омыть его, как маленького ребёнка, а потом все же разворачивается на дрожащих ногах и целует Деку, легко, лишь губами. Для Кацуки приступ такой нежности непривычно и ужасающе, но задушить это желание, взявшееся из ниоткуда — не получается. Пальцы же забирают лейку душа и начинают отмывать уже брюнета. Почти не вытершимися они возвращаются в комнату и меняют постельное белье. Бакуго заваливается на чистый футон прям так, решив не надевать ничего, а потом смотрит на Мидорию, что замялся,       -Ох, Господи, да что я не видел у тебя уже, заваливайся давай…       На лице появляется мягкая улыбка, а на сердце разливается тепло. Возможно именно то чувство, которое сейчас расцветало в груди, называлось «счастье». Зеленоволосый лёг рядом, приобнял его, утыкаясь в пушистую макушку, вдыхая запах, закрепляя сегодняшнее воспоминание, как возможно самое лучшее воспоминание в своей жизни.       -Ка-чан, я тебя люблю, — прошептал Изуку, погружаясь в мир сладких сновидений, оставляя блондина в недоумении от столь внезапного признания. Возможно, считать признание странным в такой ситуации и было странно, но сердце колотилось, словно бешенное. С трудом засыпая, но весьма счастливым, он уже знает, что утром будет весьма интересный разговор.