You'll Break His Heart

Птицеличность приземляется во дворе дома Смитов по первому же зову маячка. Улица забита автомобилями, из дома орёт музыка — там явно вечеринка — обстановка не особо отличается от его первого визита. Только переступив порог он замечает, что основную массу гостей составляют земные подростки, но в целом, тусовщиков значительно меньше, чем в тот, прошлый раз. Это обнадёживает и он с облегчением выдыхает — возможно, Рик не намеревается устраивать что-то настолько же разрушительное. Рик уже тут как тут и, клича «Птич!», раскидывает руки для объятий, но Птицеличность и не думает следовать этому жесту. Рик настроение уловил, сходу меняя тактику поведения и выставляя для приветствия кулак, который гость, в общем-то, не против отбить. — Знаешь, Рик, маячок был дан тебе не для того, чтобы ты звал меня на вечеринки. Он предназначен для чрезвычайных ситуаций, — назидательно говорит Птичья Личность. Окинув друга раздражительным взглядом, Рик закатывает глаза. — Мне бы и не пришлось прибегать к маячку, если бы ты просто брал трубку. — Тебе известно, почему я перестал отвечать на звонки. Ты каждый вечер звонил в состоянии алкогольного опьянения и просил, я цитирую: «сожри мою клоаку, словно жраку». — Это было двадцать лет назад, Птич! — на высоких тонах возмущается Рик. Его щёки осаживает лёгкий румянец, выдавая смущение от старых выходок. — Я не… Я в тебе больше не заинтересован, та-эээ… так что, теперь можешь об этом дерьме не беспокоиться. Бровь Птицеличности заинтриговано приподнялась. Логично, что за прошедшие годы одержимость Рика могла угаснуть. По крайней мере, могло бы быть логичным, если бы речь шла о ком-то другом. Но он давно знает Рика и успел прийти к выводу, что старый дурак не способен по-настоящему отпустить чувства к тому, кого любит. Если только он не нашёл новый объект своей одержимости. — Итак, Рик, когда ты планируешь представить меня своему романтическому партнёру? — задаёт вопрос Птицеличность, любопытствуя воочию узреть новоиспечённого возлюбленного Рика. Рик вечно оказывался в отношениях с крайне интересными существами. Птицеличность давно заметил, что у него нет какого-то определённо-предпочтительного «типа», однако, у всех избранных Риком созданий прослеживалась некая общая черта: Они были о нём исключительно хорошего мнения. Увы, но сродни Птицеличности, большая часть Риковых партнёров находили его закидоны не тем, на что они подписывались изначально. Что в жизни он не настолько клёвый и отстранённый, каким притворяется. Что за авантюризмом и дьявольски легкомысленным поведением скрывается глубоко ранимый, депрессивный, требовательный, сломленный человек. В конце концов они бросали Рика, когда он начинал требовать слишком многого. Бросали, как и Птицеличность. Сомнений у мужчины не было: это очередная кратковременная интрижка, из-за которой Рик будет оставлять ему слезливые и безутешные голосовые, моля о свидании или даже о перепихоне «на разок». Моля о чём угодно, лишь бы снова почувствовать себя желанным. Правда пока его не сольют, всё у Рика будет отлично. Хотя сейчас тот «на отлично» определённо не тянул: он сгорбившись и уставившись в пол, крутил в руках красный пластиковый стаканчик. Короткий миг он думает об ошибочности выданного им предположения, но затем слышит едва различимый в шуме музыки голос Рика, настолько он тих. — Птич, ты... не стоит вам встречаться. Ты т-только ещё хуже обо мне подумаешь... Птицеличность озадаченно кренит головой. Раньше Рик никогда не стыдился своих возлюбленных. От тентаклеобразных существ, обладающих лишь крупицами интеллекта, до маньячных пришельцев, лишь от чувства глубокой симпатии не убивающих Рика — тот всегда с гордостью держался своих любовников, тыча ими в лица всем, кому ни попадя. Особенно в лицо Птицеличности. Он полагал, что таким образом Рик пытался вызвать в нём чувство ревности, но тщетно. Он всегда выражал Рику слова поддержки, провожая взглядом угасающий в его глазах огонёк. — К-к-кроме того, ты, э-э, вы с ним и так уже встречались, — продолжает оправдываться Рик, по привычке заполняя тишину, как он всегда делал, когда нервничал. — Ты просто не в к-эээ-у... ещё не знаешь, что мы встречаемся. Никто не знает. Ситуация, ну, она... довольно жуткая. — Рик, если всё так ужасно и ты не хочешь, чтобы кто-то знал о ваших отношениях, почему ты с ним? — Ну, знаешь, потому... — его щёки ещё сильнее заалели и он пробормотал. — Я... я люблю его... Глаза Птицеличности на миг расширились. Рик не особо-то был в ладах со словом на букву «Л». Ещё и так сразу. Рик, конечно, быстро привязывался, но у него всегда ужасно получалось проявлять чувства вербально. — Что ж, теперь я только сильнее заинтересован во встрече. Прошу, Рик, — опускает Птицеличность руку на Риково плечо. — Я думал, ты мне доверяешь. Одноразовый стаканчик в руке Рика трескается, заливая конечность своим содержимом. Рик под нос матерится и, по-прежнему отказываясь взглянуть на друга, тяжко вздыхает. — Ладно, Птич, но ты... ты только не устраивай сцену, лады? А то знаю я тебя... — выворачивается Рик из хватки и затем следует глубже в дом. — ...Козла осуждающего... — заканчивает он тихо. Рик со вздёрнутыми плечами понёсся сквозь дом, выдавая нервозность хозяина. Ему явно не хотелось показывать своего нового любовника, что только сильнее озадачило Птицеличность. Но они ведь друзья. И его долг проследить, не испортит ли новый партнёр Рику жизнь. Их путь заканчивается в кухне. Рик подходит к Морти и кладёт на плечо паренька ладонь. Морти с хмурым видом отвлекается от подчищаемого им бардака, но при виде Рика его выражение лица озаряется нежной улыбкой. — Ох, Рик, п-п-привет! — Морти замечает Птицеличность и застенчиво машет ему рукой. — О! Ты... ты позвал Птичью Личность. Классненько. Привет, Птичья Личность. — Приветствую, Морти, — здоровается он в ответ. Не то, чтобы он знает мальчика. Ранее они виделись всего два раза. Раз на предыдущей вечеринке и в то время, когда гигантские головы грозились уничтожить Землю. Единственное, что ему о нём известно — Морти подручный Рика и его внук. Видимо, Рик хочет попросить Морти проследить за ходом вечеринки, пока сам он представляет Птицеличности своего нового партнёра. В противном случае зачем ещё ему приводить его к Морти? Рик неловко кашляет в кулак. На его щеках снова появляется лёгкий румянец. Он поступательно переводит взгляд с Птицеличности на Морти и обратно, словно бы пытаясь им что-то невербально сообщить. Чем бы оно ни было, но явно не тем, что ему хотелось бы озвучить. Ни Морти, ни Птицеличность, не имели ни малейшего понятия о том, что происходит. В конце концов Морти поворачивается к Рику и говорит: — Эм, Рик? М-может, я-таки домою? Ты же знаешь как разозлятся мама с папой, если приедут, а тут будет бардак. Рик громко вздыхает и закрывает лицо руками. Он делает три глубоких вдоха, прежде чем взглянуть Птицеличности прямо в глаза. — Птич. Эт-это... В смысле, Морти, он, он... — он на секунду умолкает, пока не цепляется взглядом за бутылку водки, которую хватает и опустошает сразу на добрую треть, а затем с силой ставит обратно и смотрит себе под ноги. — Морти м-эЭЭ-ой... мой новый партнёр. Морти краснеет и оглядывается, проверяя, чтобы никто их не подслушивал. — Рик! Мы... мы же договорились-! — Я думал, он твой подручный, — перебивает его Птицеличность. — Наверное, и правда лучше, если ваши отношения станут более равноправными. Бесспорно тебе не помешает тот, кто будет оспаривать твои предосудительные решения, Рик. — Птич, нет! — шипит Рик сквозь сжатые зубы. Он понизил голос, как и Морти беспокоясь, что их могут подслушивать, и придвинулся ближе, шепча другу на ухо. — Я имел в виду, он мой... мой... ты понял. Романтический партнёр. Рик отстраняется и Птицеличность просто тупо пялится на него некоторое время, пытаясь определить, не было ли это каким-то очередным Риковым приколом. Но вот он смотрит на красного как помидор Морти и видит его шаркающий по кухонной плитке грязный кроссовок. — Мне казалось ты говорил, что он твой внук. Он же ребёнок. Сгорая от вины, Рик чешет руку. — З... знаю, но... всё просто...просто случилось, ясно? И нам... нам так гораздо лучше! Морти, он... — Рик оглядел покрасневшего мальчишку и выражение его лица смягчилось, уступая место обожанию. — Он всё для меня. — Ох блин, Рик, — ещё сильнее краснеет Морти, вжимая голову в плечи. Птицеличность с непроницаемым выражением лица уставился на них. После значительной паузы, легко расцениваемой как «жуткая», он обращается к Морти. — Морти, мы можем поговорить? Наедине. От этих слов Рик весь съёжился и поник. Он же знал как тупо о таком рассказывать, пусть и ближайшему другу, Птичьей Личности. Теперь тот завалит Морти вопросами, лишь бы убедиться, что Рик его ни к чему не принуждает. А Морти будет до жути неудобно, но как бы он не разубеждал его, Птич всё равно начнёт о нём думать, как о насильнике. Теперь Птич его точно возненавидит. Вот тебе и «лучшие друзья». Рику стоило подумать дважды, прежде чем решить, что хоть кто-то поймёт, даже Птицеличность. Рик не мог винить чувака, он бы и сам почувствовал омерзение от новости, что какой-то старый мудила ебёт собственного внука. Такое при любых обстоятельствах плохо пахнет. Вероятно оттого, что это и правда плохо. Рик никогда не должен был сходиться с Морти, такие отношения попросту не могут быть здоровыми. Рик облокотился о столешницу. Его разум погряз в гнёте тревог об их с Морти отношениях. Он даже не заметил, что Морти и Птицеличность давно ушли. Как только захлопывается дверь гаража, Морти в примирительном жесте возводит руки, намереваясь развеять опасения Птицеличности. — Что ж, Птичья Личность, я... я понимаю, это... это плохо выглядит, но... — Всё гораздо хуже, чем «плохо выглядит», Морти, — перебивает Птицеличность, глядя тому прямо в глаза, но Морти отчаянно избегает его взгляда. — Это и есть плохо. — Слушай, я понимаю, это нарушает кучу разных табу, н-но кому не пофиг? Это же Земные табу. Не... не им за нас решать! — возражает Морти. Точно такой же аргумент он повторял в самом начале их отношений зеркалу, в моменты, когда его одолевали сомнения. — Эти отношения неправильны в соответствии с множеством других причин, нежели «Земные табу», Морти. Впрочем, принимая во внимание, что ты живёшь на Земле — не стоит ими пренебрегать. Что ты сделаешь, если о ваших отношениях станет известно? Покинешь свою семью, планету? Морти прикусывает губу. Он никогда всерьёз не задумывался о том, что ему пришлось бы сделать, если вдруг люди узнают. Он всегда полагал, что им с Риком удастся сохранять всё в тайне. Но Птичья Личность прав, и если об этом станет известно... Без вариантов, им придётся бежать. — На... наверное... — заключает Морти. — Похоже, ты множество проблем решаешь посредством бегства, Морти, — отвечает Птицеличность и от Морти не ускользает доля осуждения в его голосе. — Эй! Не... неправда! — ещё как правда. И он это знает. Он должен хотя бы самому себе признаться: даже если он и пытается справляться со своими проблемами, его естественный «борись или беги» инстинкт толкает его к бегству. Морти сглатывает образовавшийся в горле ком. — Или правда... — Насколько я помню, ты даже в нашу последнюю встречу хотел сбежать от Рика. Морти напрягся. Упрек возродил в нём чувства вины и стыда. Он с трудом верил, что был готов оставить Рика на смерть. Что настолько сомневался, разрулит ли Рик ситуацию. Даже забавно, с какой охотой Морти тогда оставил Землю на погибель, в то время как Рик пытался её спасти — обычно-то у них всё наоборот. Это, впрочем, не мешало ему считать, что Рик был скорее одержим победой в музыкальном конкурсе, чем спасением Земли. — Подобное заставляет задуматься: сбежал бы ты и теперь? — прищуривается Птицеличность. — Нет! — выкрикивает Морти. Если он в чём и уверен, так это в своём желании быть с Риком, в горе и радости. — Уже нет. — Даже если не хотел бы быть вовлечённым в романтические отношения с ним? — Че... чего? — его рот дрогнул при вопросе. — Станешь его избегать, если захочешь бросить? — Нет! Я... я не хочу бросать его! Я... — к щекам Морти приливает румянец и он шепчет, — я люблю Рика... — Значит ты не так много о нём знаешь. — Эт-это ещё что значит?! — вытаращился Морти. — Это значит, что любой, достаточно хорошо узнавший Рика, в конце концов понимает, что не любит его. Не настоящего его, по крайней мере. Слова приводят Морти в ошеломление. — Чего? Птичья Личность? Ты хочешь сказать, я разлюблю Рика, если получше узнаю его? — Я хочу сказать, что у тебя к нему любви нет вовсе. Что ты влюблён в его образ. — Да что ты знаешь?! — кричит Морти. — Знаю, кем Рик является на самом деле, — с бесстрастным лицом парирует он ярость Морти. — Требовательный, зависимый, уязвимый, ревнивый. У него патологический страх одиночества и потребность в самоутверждении, которые он категорически не признаёт и прячет за комплексом Бога. И он «влюбляется» в любого, кто проявляет к нему хоть толику искренней симпатии, — Птицеличность подходит ближе, нависая над Морти. — Неудивительно, что он «влюбился» в тебя, Морти. Удивительно, что ты решил воспользоваться его зависимой натурой. Морти сконфуженно вскидывает брови и давится воздухом. Ему начинает казаться, что Птицеличность шутит, но сурой взгляд мужчины разубеждает его. — Ты, ты думаешь я использую Рика? — Он жалкий, безнадёжный романтик. Он гонится за своей любовью невзирая на собственную безопасность. И никогда не останавливается, не понимает, когда «хватит». Он... в делах сердечных мыслит иррационально, — Птицеличность скрещивает руки на груди и с высоты своего роста смотрит на Морти. — Тебе стоило проявить больше ответственности и предотвратить произошедшее до его начала. От потрясения Морти теряет дар речи. Его рот бестолково шевелится, открываясь и закрываясь, но слова так и не выходят. И всё же некая его часть рада тому, что Птицеличность не назвал Рика насильником и не прочитал лекцию о груминге. Но её затмевает другая часть, находящаяся в полном шоке от этого диалога. — Ты... — наконец приводит в порядок голосовые связки Морти. — Ты был тем, кто сказал мне быть с ним. — Я сказал быть ему другом, а не ложиться под него. Морти заливается краской, предчувствуя, что Птицеличность, скорее всего, обозвал его шлюхой. — Ну наверное т-тебе стоило быть чуточку яснее! Не то, что это бы нас остановило, мы... мы правда этого хотим, Птичья Личность. Почему ты просто не можешь порадоваться счастью Рика? — Потому что знаю, счастье ненадолго. И когда всё пойдёт крахом — ты разобьёшь ему сердце, лишь бы одному тебе было хорошо. — Почему ты так говоришь об этом, словно... словно только так и может быть?! — Потому что все отношения Рика так заканчиваются, — медленно, неодобрительно качает он головой. — И каждый раз это его уничтожает. Мне столько раз приходилось собирать его по осколкам. А на твой счёт, боюсь, уже и собирать будет нечего. — Типа... Он больше никогда не полюбит? — Да, потому что он убьёт себя. Морти застывает, весь побелев от такой мысли. От одной только мысли об убивающем себя Рике его затошнило, а в груди стало очень тяжело. Состояние многократно ухудшилось от осознания, что смерь Рика только его вина. У него задрожали руки, но он сжал ладони в кулаки, поднял на Птицеличность взгляд и посмотрел ему прямо в глаза. — Этого не случится. Я не собираюсь... бросать Рика. Никогда. Птицеличность его слова не убедили. — Решимость ребёнка весьма ненадёжна, Морти. Ты сам скоро увидишь, как глубоко завяз, и будешь сломлен под тяжестью Риковой зависимости тобою. — Это ты так считаешь! Ты, ты думаешь, ты самый умный, да? Ч-что ж, может ты и знаешь Рика, но ты не знаешь меня! — кричит Морти. — Я знаю достаточно- — Нет не знаешь! — чем больше Морти злился, тем труднее ему дышалось, на лбу скопились капли пота. Внутри него бурлил целый поток негативных эмоций, а искушение дать Птицеличности по морде — крайне сильным. Только ради Рика он сдерживался. Гаражный махач между внуком и лучшим другом здорово бы расстроил его. — Т-т-ты ничего обо мне не знаешь! И мне... мне не нравится твоё пренебрежительное недоверие! Я может и молод, и не всегда принимаю обдуманные решения, но... Но я в жизни не был уверен в чём-то больше, чем в том, как сильно я люблю Рика. При мысли о Рике его гнев стихает. Он думает о подаренных ему одному мимолётных улыбках в уединённых стенах гаража, об ощущении широких ладоней, сжимающих его маленькие, о пляшущих в глазах Рика искорках, когда они дурачатся в тарелке. Морти знал лишь отголоски того слабого, уязвимого человека, которого описал Птицеличность, но его это не пугало. Конечно, немного тревожило, но не пугало. Он был полон надежды. Надежды к тому, что доверия Рика хватит на то, чтобы предстать ранимым, открыться и поверить, что Морти его не подведёт. Морти готов к такому Рику, и никакие слова Птицеличности на него не повлияют. Он обещал Рику быть рядом, во что бы то ни стало, и он не отступится. Птицеличность прошёл к ведущей из гаража в кухню двери. — Ты пожалеешь, и причинишь ему боль, — безапелляционно чеканит мужчина и кладёт когтистую руку на дверную ручку. — Пошёл на хуй, — успевает выплюнуть Морти прямо перед тем, как дверь открывается и в помещение врывается гвалт вечеринки. Птицеличность закрывает за собой дверь и Морти остаётся в гараже один. Он медленно вдыхает и выдыхает, пытаясь взять под контроль неприятные эмоции. Он не замечает отзвука открывшейся двери и застигнут врасплох широкой, тёплой ладонью, опустившейся на его плечо. — Эм, ты как, малой, — неуклюже и одновременно напряжённо, говорит Рик. — Как всё, ну, как всё прошло? — Прошло, — пожимает Морти плечами. — Птич меня обнял и свалил. Ну я и по-эЭЭ, подумал, что всё прошло хорошо, н-но ты плачешь... — Рик большим пальцем стирает с щеки Морти слезу, о которой тот даже не подозревал. — В чём дело? Морти прикусывает губу, раздумывая, стоит ли вообще говорить Рику о деталях разговора. Рик либо сочтёт тему несуразной и над всем посмеётся (а Морти ещё не готов высмеивать подобное), или же расстроится. Вдруг это навредит дружбе этих двоих? Каким бы высокомерным и придурковатым ни был Птичья Личность — он всего-то пытался позаботиться о Рике. Морти не мог его за это винить. Тогда Морти решает спросить о том, что, спасибо Птицеличности, теперь крутилось у него на уме. — Рик, что ты с-с-сделаешь, если я тебя брошу? Не ожидавший подобного вопроса, Рик отшатывается. Он нервно рассматривает Морти и на его лице проступает паника. — Чт-что? С чего бы? Хочешь слить меня? Блядь, что Птич сказал тебе? — Я... я не собираюсь сливать тебя, Рик. Просто... Я хочу знать, Рик. — Нет не хочешь, — следует быстрый ответ. — Ты понимаешь, что своим нежеланием ответить ты, типа, уже отвечаешь, нет? — Слушай, Морти, — тяжело вздыхает Рик, зажимая пальцами переносицу. — Я... я не хочу обязывать тебя поддерживать эти отношения. Получив честный ответ — ты будешь чувствовать себя запертым, и... и я н-эЭ... так не хочу. Слушай, мы оба знаем, отказы я переношу... плохо. Давай просто закроем тему? Морти трясёт головой, а затем смотрит Рику прямо в глаза. — Нет. Рик снова вздыхает, скрещивает руки на груди и, хмурясь, покачивается. — Ладно, тебе ответ нуждливый и ко-зависимый, или обнадёживающую ложь? — Скажи правду. — Я бы убил себя. — Констатирует Рик. Он сжимает кулаки и переводит взгляд с Морти себе под ноги. — Вот. Доволен? Сердце Морти заколотилось очень быстро, а горло стянуло подступающей рвотой. — Нет, — отвечает он, но какая-то дикая часть его сознательности поглощает поступившую информацию сродни сахару, а не цианиду. Она нашёптывает ему, что раз без Морти Рик готов убить себя, то Морти и есть его причина к существованию. Самый могущественный человек во вселенной, ко всему обычно равнодушный и с задержкой принимающий свои чувства, словно бы признался, что вся его жизнь всецело принадлежит Морти. — Скорее всего я... облажаюсь. При попытке, — продолжает Рик. — В смысле, я лажал во все предыдущие разы, так что... — он пожимает плечами. — Понимаешь, не... не факт, что получится. И если ничего не выйдет — я, вероятно, закроюсь от мира и целыми днями буду люто удалбливаться и напиваться, так, чтобы вообще не вспоминать, почему я один. — И сколько уже было таких попыток? — подталкивает Морти на вопрос некое нездоровое любопытство. Рик пожимает плечами и достаёт флягу, силясь припомнить, пока пьёт, количество. — Ны-ээЭЭ, не знаю. Я, в общем-то, не особо что помню. В такие моменты я реально в ссанину. Они замолкают. Морти старается абстрагироваться от мучительных переживаний, а Рик, готовясь к ещё более жутким вопросами, гипнотизирует флягу. Ни один так и не звучит и он краем глаза кидает на Морти взгляд. — У тебя, у тебя ещё остались в запасе другие неудобные вопросы, малой? А то ты застал меня в момент неподдельной эмоциональной уязвимости — я бы не стал терять такую возможность. — Что, если они узнают? — спрашивает Морти. — Обозначь этих «они» и что они узнают, Морти. Я, я не телепат. — Все! Что будет, если все узнают о... о наших отношениях, Рик?! — шипит Морти, внезапно напуганный такой перспективой. — Чёрт, все? — Рик чешет в затылке и отводит взгляд. — Думаю, нам придётся свалить. Снова. М-может повезёт ещё раз найти другую реальность, ну или обоснуемся на просторах космоса. Мне стоит проверить на наличие измерения без Риков и Морти. — А ты не думаешь, — вздыхает Морти, но со стороны больше походит на всхлип. — Что может... они, они могли бы понять..? — Нет, — обрывает Рик и опускается на колено, чтобы быть на одном с Морти уровне, кладёт ладонь ему на плечо. — Морти, наши отношения абсолютно недопустимы. Чёрт, да даже я себя подонком считаю за то, что сошёлся с тобой. — Но я не хочу опять уходить... — И нам не придётся, Морти, — силится натянуть на лицо успокаивающую улыбку Рик. — До тех пор... пока мы не попадёмся. Но блин! Даже если один-два человека и узнают — не страшно. Я могу воспользоваться мозговыносящим устройством, оно точно избавит их от этого откровения. — Мозговыносящее устройство? — Оно, э-э, оно выносит воспоминания. Название говорит само за себя, — неловко кашляет Рик в кулак. В вопросе Морти нет ничего удивительного, учитывая, что обычно тот видит устройство только если оно направлено на него. — И если тебя это успокоит, у меня есть возможность увеличить радиус его действия даже при единичном использовании. На случай, если все каким-то непостижимым образом узнают, я... я могу за раз обратить весь мир вспять. Нам всего нужно быть вне мира, а то и мы забудем. — Мозг Рика уже начинал строить схемы доработок. Пальцы его рук дёргались, рисуя чертежи. Но затем он пробормотал: — Мне только нужно быть поосторожнее с мощностью, в противном случае, мы можем быть забыты полностью. Морти поёжился при мысли о том, что по возвращению домой его не узнает ни один из членов семьи. Возможно, у него и выйдет убедить их в том, что он их сын, ведь есть фотографии, но вот объяснить присутствие Рика также легко не получится. — Надо бы делать побольше семейных фотографий... — бормочет Морти, скорее себе, чтобы эта мысль отложилась на будущее, а не Рику. Они снова замолкают и Рик неспешно притягивает Морти поближе, пока не прижимает мальчика к груди. Объятия маленького напарника успокаивали его расшатанные нервы, и Морти, должно быть, чувствует то же самое — он прижался к Риковой груди словно кот на ручках у хозяина. Морти выпустил тяжёлый вздох, призванный стереть из его памяти напряжение этого вечера и разговор с Птицеличностью в частности. — Эм, Рик? — Мм? — Почему ты рассказал Птичьей Личности? Я думал, мы этот секрет вообще от всех храним. — Мне... — вздыхает Рик, — мне нужно было с кем-то поделиться, а Птич мой лучший друг. Плюс, он вроде как не особо шарит в Земных обычаях, ну и, я подумал, что он, может, не так сильно охренеет от происходящего, — Рик отстраняется и заглядывает Морти в лицо. — Это... тяжело. Держать наши отношения в тайне. Я, я хочу тыкать тобою в лицо каждого, высмеивать тем, что у них нет тебя, серьёзно. Всех утереть своим счастьем — ведь у меня есть, есть такой славный парниш... такой славный партнёр под боком. Я люблю рисоваться тем, чем горжусь, ты же знаешь. — А ты мною гордишься? — любовно спрашивает Морти и краснеет. — Не сомневайся, дружочек, — любяще улыбается Рик и Морти придвигается ближе. Они сталкиваются губами и их зубы ударяются друг о друга, и Рик смеётся ему в рот, польщённый Мортиным энтузиазмом. Погодя отстранившись, они возвращаются на вечеринку, и Рик достаточно добр, чтобы неясным образом поддерживать на ней чистоту и порядок, тем самым оберегая их от неприятностей.