Наручники(1)

- Идиота кусок, - шипит Портос, в очередной раз оступаясь, потому что кое-кому в тот же момент приспичило сделать шаг в сторону. Напарник не обижается. Он вообще не обижается, как Портосу кажется. Даже после того, как он начал ругаться вслух. Ради справедливости – ругаться Портос умеет, витиевато и многоэтажно, но обычно сдерживается. Когда он был помладше, за такое и побить могли легко, пришлось научиться. Никаких тебе поминаний о нетрадиционных отношениях с кем бы то ни было. Так что теперь, когда он в сердцах высказывается, это обычно закрученная тирада, где не сразу и поймешь, кем тебя назвали и куда послали. Или, когда эмоции зашкаливают, какая-нибудь нелепая детская обзывашка. Вот как теперь. - Идиота кусок, - шипит Портос снова, когда напарник оскальзывается, и шлепается на тропинку. Руку снова больно дергает в запястье. Они скованы наручниками. Правая рука Портоса, левая – Арамиса. Один очень нехороший человек решил, что будет очень весело, если их связать и отпустить, а потом пустить по следу своих людей. Охота на людей – возбуждающее, увлекательное, соблазняющее действо. Если только ты не жертва. Ладно, в жизни всякое было, и не из таких передряг выбирались. Есть силы, есть цель. - Идиота кусок, - снова реагирует Портос, когда они пытаются обойти деревце, вставшее на их пути, с разных сторон. Нет, пожалуй, в этот раз сложнее, чем прежде. Лес с буреломом, холмистая местность. Вооруженные преследователи, которые, должно быть, скоро догонят. Мелкий дождь не улучшает ситуацию. Земля все более скользкая, опавшие с деревьев ветки под ногами – тоже, идти все сложнее. - Да почему кусок-то? - вдруг откликается напарник. - До полного не хватает, - рявкает Портос в ответ, не успев придумать чего получше. Напарник вдруг начинает смеяться. Он вообще какой-то странный, и, похоже, совсем не унывающий. Ему нипочем побои тех, кто их схватил, нипочем тяжелые условия, в которых они теперь оказались, нипочем злость и раздражение напарника. Он словно создан для того, чтобы наслаждаться всем этим. Что бы ни происходило, Арамис улыбается и шутит все время. Не затыкется ни на минуту - в застенках врага, схлопотав в челюсть от недовольных охранников, упав вслед за споткнувшимся о корни Портосом - он продолжает болтать. Треплется, обо всем и ни о чем разом. Кажется, он наслаждается тем, что с ними происходит, как другой наслаждался бы хорошим приключенческим фильмом. Даже теперь, когда каждый вдох на счету, он продолжает подтрунивать над напарником, над их бегом и вообще надо всем, что видит. Впрочем, это помогает. Портос чувствует, что обрел второе дыхание. Хотя бы для того, чтобы выжить, и отомстить. Нельзя так издеваться над людьми. Он злится – на себя, потому что допустил, чтоб произошло вот это все, на напарника, который никак не заткнется. На сложившуюся ситуацию. На врагов – почти не злится, зачем. Они свое получат, вот в этом он уверен. Сам постарается. А для этого, как ни крути, придется выбраться из передряги. И выжить. И вернуться. Мокрая глина скользит под ногами, руки устали цепляться за ветки. Ему холодно и мокро – им не вернули куртки, когда отпустили. Ремни тоже, кстати, вместе с кобурой и оружием. Жаль будет, если их не найдут – свое он получил от Старика по окончании академии. И вот, не смог сберечь. На чистой злости он преодолевает склон оврага и в изнеможении падает на краю. Рядом падает Арамис. Он смеется. Он все еще смеется, несмотря на то, что не восстановил еще дыхание. Смех получается прерывистым, нервным. Но как-то даже подбадривает на действие. Портос не выдерживает. Очень непросто зубами порвать ткань. Но цель мотивирует. Поэтому, на глазах у изумленного Арамиса (который не преминет снабдить все парой едких комментариев, конечно) он, извернувшись, начинает жевать собственную грязную штанину. В память о детских, сложных годах, в нижнем шве каждой его штанины - пара скрепок. Самых обычных, канцелярских, металлических. Впереди и сзади. Если не знать, где искать – так просто не найдешь. Они уже не раз его выручали в прошлом, помогут и теперь. Какое счастье, что не было металлоискателя. И что на наручниках сэкономили. Простой вариант, если знать. Если уметь, а он умеет, спасибо, учитель был хороший. Открывается за полторы минуты. Портос копается две с хвостиком. Наставник не похвалил бы. Но пальцы дрожат, нужный рычажок удается нащупать не сразу. Арамис, забыв про холод и усталость, с интересом наблюдает из-за его плеча. Второй наручник открывается легче. В другую сторону, зажать и поворот – и он открыт, и они оба свободны. Жаль , - говорит Арамис, наблюдая, как Портос размахивается, и в сердцах швыряет наручники в овраг. Портос с недоумением смотрит на него. - Мы так хорошо шли, - поясняет Арамис. - В такт. Синхронно. Я только начал понимать, как ты двигаешься. Эти слова его шокируют. Действительно, последние минут тридцать были гораздо легче. Правда, он почти не заметил этого, гоняя в уме злость и мысли о мести. А шлось легче. Увереннее. Корни реже выскакивали из ниоткуда, скользкая глина почти не подворачивалась под ноги, лес словно бы стал ровнее и дружелюбнее. Потому что напарник подстроился под него. Потому что они шли не просто рядом, но вместе. Приспособившись. Помогая каждый другому. Осознание этого факта настолько его шокирует, что он, почти не думая, протягивает руку. Правая рука Портоса, левая – Арамиса. Это нелепо и даже безумно, но по лесу они идут, держась за руки. Через кучи сломанных ветвей, через ямы и овраги – как в детской игре, крепко сомкнув руки. Пока их не догоняют. Им отчаянно везет, охотников всего двое. И они не стреляют. Они догоняют, преодолевают почти те же трудности, чтобы столкнуться с добычей лицом к лицу. Они еще не знают, их добыча из тех, кто так просто не сдается. - А мне казалось, мы быстро шли, - удрученно говорит Портос, наблюдая за преследователями на той стороне очередного оврага. - Зато они считают, что мы все еще скованы, - откликается напарник. Они оба лежат на земле, затаившись, и решают, что делать дальше. Меня лучше видно, - с сожалением замечает Арамис, оглядывая свою, некогда светлую футболку. – Я отвлеку, а ты попробуй спрятаться и зайти сзади. Портос выжидает, а потом еще выжидает. Мимо него поспешно проходят, не заметив – торопятся за Арамисом. Почти неслышно, он выбирается из своего убежища и следует за ними. Первого он оглушает дубинкой, второй успевает обернуться на звук, но не успевает ничего сделать. Кажется, они не ожидали, что добыча окажет сопротивление. Слишком легко. Портос оборачивается, ровно в тот момент, чтобы заметить, как под ногами Арамиса едет земля, и вместе с краем оврага он стремительно уходит вниз. Кидается вперед, и успевает ухватить Арамиса за руку. На его запястье - широкий кровоподтек от наручников, у него точно такой же, успевает отметить он. Чертовы наручники. А потом рука выскальзывает из его захвата. И я сам их снял, додумывает он, ощущая пустоту в пальцах. Грязно, мокро, он лежит на животе на краю оврага и боится посмотреть вниз. Когда он спускается вниз, Арамис сидит, опираясь спиной на глиняный край оврага, его глаза закрыты. - Идиот, - в сердцах восклицает Портос, ударяя кулаком по бедру, потому что отчаянно хочет выплеснуть эмоции хоть как-то. - Надо же, меня повысили, - усмехается Арамис. – Уже не кусок, но целый идиот, - тихо, слишком тихо, и еще не открыв глаз, но интонация снова та же самая. Портос, не в силах сдержаться, ругается грязно и долго. Почти минуту. Своеобразный рекорд. Арамис слушает и кивает, все так же прикрыв глаза. Дождавшись, паузы, в которую Портос пытается отдышаться, со свистом выдыхая воздух через зубы, спрашивает: - Ты не поможешь подняться? Кажется, … я устал. И протягивает руку. Из леса они выходят медленно и прихрамывая, но все так же держась за руки.