Последняя встреча

Он и его личность была уж точно не обыкновенна, плоска. Огромный медведь, что раньше выступал в цирке, — да и не один! — а теперь живёт в лесной чаще в богом забытом месте, где построил своими массивными лапами неплохую домину, которую и не каждый человек, честно говоря, сумеет соорудить. Много вопросов было к чересчур одарённому медведю, который явно отличался от обычных животных. Даже от тех, что жили с ним по соседству. Он был умён, хитёр в какой-то мере, харизматичен и обаятелен, пусть и этого до последнего не желала замечать Медведица. А то и понятно, да и осуждению вряд ли поддаётся. Она была любовью всей его жизни, если считать лишь романтический план. А если в другом смысле, то Мишка любил всем своим сердцем одну маленькую девочку, зелёные глаза которой никогда не забудутся ему. Никогда и ни за что. Даже будучи всего-навсего медведем, он не единожды задумывался, зачем и как так вообще родители её посмели оставить одну в лесу? По всей видимости, полностью сосредоточившись на сестре девочки — Даше, что была куда «лучше». В их глазах, по крайней мере. Недоумевал он до последнего. Даже провожая её на поезд вместе с остальными лесными животными, что махали отчаянно лапами вслед уходящему неторопливо вдаль, в неизвестность поезду, который они хотели поскорее позабыть. Однако… мало у кого это получилось. Если вообще у кого-то получилось. Мишке всегда был свойственен порядок, с которым, мягко говоря, не ладила озорная Маша, что любила наводить шуму в лесу. И вот стоило ей исчезнуть, как медведь позабыл о своих хобби, привычках и всём остальном. Внезапно в нём открылось пристрастие к спиртному, чего никак и ни в коем разе не одобряла обеспокоенная Медведица. Она предпочла сосредоточиться на нём, а не на Гималайском Медведе, который поначалу искренне не понимал, чем же всё-таки её смог тот заинтересовать, а затем также подключился к ним, пусть и не без корыстных, коварных целей. На которые, впрочем, Мишке было всё равно, ведь всё, о чём он думал, касалось только и только совсем недавно уехавшей Маши, которой не появлялось на его пороге… слишком долго. Только вот отчаянные попытки Медведицы быстро ей дали понять, что всё тщетно, вынудив махнуть лапой и попросту покинуть этот дом. Да побыстрее… Так он и остался совсем один. На этот раз точно. Причём по своей — почти что, пусть и не совсем осознавал этого — воле. Друг его по цирковому прошлому Тигр не выходил на связь, а Царь Леон и без того редко выходил в свет, не давая Мишке абсолютно никаких надежд на встречу или хотя бы молчаливый звонок. И лучшим другом тогда медведя стал никто иной как алкоголь, который брался у него оттуда же, откуда и другие блага жизни — электричество, продукты и прочее. Бывшие коллеги с цирка в человеческом обличии, отпуская мохнатого трудягу на заслуженную пенсию в лес, решили обустроить ему такую неплохую хижину, в которой им помогал преимущественно и сам будущий хозяин этого чудного жилища. Они сделали всё, что было в их силах, для комфортного проживания бывшего циркача. И это им он никогда не забудет. Никогда. Каждый вечер — да и не только — он просиживал на своём излюбленном кресле «драгоценное» время, проводя его за просмотром записанных давным-давно программ по телевизору, которые ему не наскучивали даже к его собственному удивлению. Ведь каждый раз, словно в первый, он подскакивал к экрану к началу футбольного матча, болея за любимую команду так громко, что даже Маша была в шоке. И именно её удивлённое личико он вспоминал ненароком, когда слышал звуки матча, пролистывая канал за каналом. Так и прошло… десять лет, которые были для медведя как один длинный и зацикленный издевательски день, что явно не отличался хорошими от него впечатлениями и настроями. Немногие дождались момента, когда на всю округу послышался уж больно знакомый шум приближения поезда. Старый козёл, лапы которого сильно дрожали, едва оторвался от земли, жмурясь явно не от солнца. Он вытянул свою худую шею и сщурился, думая, что ему всё это мерещится. Думая, что он наконец сошёл с ума как пёс, который, не справившись со всем этим, убежал невесть куда ещё лет пять назад, так и не вернувшись с того дня. Лужа свиньи и вовсе засохла примерно столько же времени тому назад, ведь волки, что всегда сводили едва концы с концами, не сумели больше терпеть терзающего их голода и набросились на «деточку» одной тёмной ночью, не оставив от неё абсолютно ничего. Дряхлого козла те трогать не стали, ведь их и без того мучала совесть. А тот и не держал обиды на исхудавших и измученных хищников, понимая их. Козёл медленно перебирал лапы, копытами поднимая пыль похлеще огромного поезда, что через мгновение другое всё-таки встал, а из последнего вагона вышла та, кого он сразу узнал по одним только глазам. Тогда и поспешил сорваться с места, да не вышло, ведь слабые лапы подвели его, позволив ему удариться мордой о твёрдую землю. Высокая девушка, что только-только окончила колледж, с яркими зелёными глазами, бегающими вяло по округе, и с длинными блондинистыми волосами, что были распущены и не скрывались под платком. Одета она была в обычное летнее платьице, а на плече виднелась маленькая, искусная сумочка прямоугольной формы и красного цвета. С немного растерянным лицом она словно что-то выискивала, вздёрнув нос. Распластавшись по земле, козёл отчаянно надеялся, что она заметит его и поможет, однако, постояв на месте около минуты, девушка развернулась и отправилась вглубь леса, так и не увидев его из-за старого заборчика. Всех, кого блондинка желала застать на своих обыденных местах, — давно не было, к сожалению, в живых. Ни ёжика, у которого она воровала бесцеремонно яблоки с грибами прямо с колючей спины. Ни белки, что любила бросать в неё большущие шишки, когда девочка переходила границы и совсем уж надоедала ей. Ни даже наглого зайца, ошивающегося вечно на огороде Мишки и собирающего чужую морковку. В пустующем лесу не было ни души. В том числе и Гималайского Медведя, который перекочевал в другие леса, когда тому здесь всё надоело. И остались лишь волки, живущие до сих пор в потрёпанной вдоволь машине скорой помощи, да Медведица, с которой девушка ненароком пересеклась по пути к дому медведя. При виде Маши — которую уже и язык не поворачивается назвать Машей, а не Марией — Медведица оторопела, не зная, что и сказать, будто бы и могла это сделать. Лишь тихонько и удручающе охнула, схватившись слабо за сердце, да не сводя с гостьи глаз. — Привет… — хрипло обронила она, обнимая себя за плечо и перебираясь с ноги на ногу на месте. — А… Мишка у себя? Она ничего, разумеется, не ответила. Спохватилась разве что и, взяв осторожно девушка за руку, повела куда-то. Мария следовала за ней беспрекословно, ведь доверяла. Доверяла всем здешним лесным обитателям, которых знала слишком хорошо. Будучи в городе, она не раз пыталась с кем-нибудь поделиться воспоминаниями о своих приключениях. Однако никто ей даже и не думал верить, принимая рассказы девушки за бредни и не более. После чего блондинка решила раз и навсегда замолчать, больше не распространяясь о том, что здесь происходило в её далёком детстве. Теперь они направлялись в дом Мишки всей оставшейся компанией в лице волков, что передвигались с недавнего времени только и только на четвереньках, Медведицы и Маши, которая от распирающих её нервов сжимала сильно сумочку, прижимая её к животу. Она прекрасно понимала, что прошло слишком много времени. Понимала, что должна была приехать гораздо раньше, как и обещала, уезжая отсюда и махая радостно всем своей маленькой ручкой с улыбкой и ямочками на лице. Однако не сумела сдержать своего обещания, из-за чего переживала ещё больше, покусывая от паники розоватые губы. Они были почти у цели, и вот уже миновали сломанную калитку, оказавшись во дворе, где было перевёрнуто всё вверх дном. Впрочем, абсолютно та же картина ждала их и в доме. Не считая туши огромного медведя, который свалился на деревянный пол — наверняка с тем ещё грохотом и скрипом — и распрощался наконец с жизнью, что была ему ой как противна и скучна. Это было ожидаемо, ведь медведь всё-таки не был молод. При виде Мишки Медведица обомлела, не смея зайти дальше порога. Мария же со слезами на глазах скорее подскочила к медведю, упав на колени рядом с его бездыханным телом. — Мишка… — мямлила девушка сквозь слёзы, шмыгая носом и поглаживая осторожно медведя по его шерсти, что давно не было мягкой, как прежде. Волки, в уставших глазах которых виднелась одна лишь боль, подошли к блондинке с двух сторон и принялись тереться об неё подобно кошкам, успокаивая. По крайней мере, пытаясь. Так из уст её случайно и вырвался робкий смешок, вызванный как поведением волков, так и внезапной волной воспоминаний, что нахлынула на неё разом. Она на мгновение гордо вздёрнула подбородок, а затем отчаянно опустила голову, из-за чего теперь слёзы капали на половицы, тихонько стуча. — Прости меня, Мишка… Прости, что опоздала. Прости…