Бери пример со снитча, Грейнджер

Сказать по правде, Гермиона всё еще сомневалась, как вести себя с Малфоем после пробуждения: осыпать его дежурными оскорблениями или всё-таки проявить зрелость и поблагодарить за спасение. Однако порефлексировать всласть ей так и не удалось... — Ну же, моя драгоценная гриффиндорская малышка! — вновь долетел до неё доводящий до зубовного скрежета язвительный голос. — Давай-ка поболтаем! Не стоит стесняться! Ведь если верить Флинту, всю прошлую неделю мы с тобой только и делали что тискались по подсобкам! Не поздновато ли играть в недотрогу? Вот гад! Знал же, на какую точку надавить! Молча слушать подобный бред она не собиралась. Что ж, наверное, пора было прекращать изображать из себя спящую красавицу. Тем более прекрасных принцев поблизости не наблюдалось. Поэтому к дьяволу зрелость! Если уж Малфою приспичило поболтать — за ней не заржавеет! С каким же удовольствием она сообщит ему, что их нелепому соглашению пришёл конец, а сам он может засунуть свои капитанские амбиции куда подальше. И хотя где-то на просторах малфоевского поместья продолжали скучать на полке так и неизученные ею редчайшие фолианты, жертвовать ради них собственной безопасностью Гермиона не хотела. — Не я ли говорила, что твоя идея фикс насчёт полётов — дурацкая затея? — едко осведомилась она, осторожно устраиваясь на подушках повыше, дабы придать себе как можно более внушительный вид. Необходимо было сразу занять в их разговоре доминирующую позицию. — Говорила, — не стал спорить Малфой. — Ну теперь-то ты видишь, насколько ошибалась? Я же всё-таки заставил тебя подняться в воздух! Так что всегда слушайся меня — и придёшь к успеху! — он снисходительно рассмеялся, невероятно довольный собой. Непривыкшая к довольным оппонентам Гермиона раздраженно нахмурилась и с досадой прикусила губу. Нда-а-а, беседа не задалась как-то с самого начала. А ведь обычно стоило ей лишь слегка надавить на противника авторитетом — и дальше всё шло как по маслу. Конечно, Малфой был тем ещё крепким орешком, однако, когда дело касалось "ментального прессинга", Гермиона могла дать фору любому. Наверное, требовалось просто немного усилить напор... — Напомни-ка мне, — будто бы разговаривая с флоббер-червём, менторским тоном потребовала она, — кто утверждал, что полёты на метле абсолютно безопасны? Как ты там пел? С моей головы не упадёт и волоска? Ага, как же! Даже одно единственное занятие с тобой — прямой путь к тотальному облысению! Да я едва в живых осталась! Так что официально сообщаю — с этого момента наше идиотское соглашение расторгнуто! В одностороннем порядке! Поэтому... — Погоди-погоди, моя не по делу разбухтевшаяся гриффиндорская малышка, — попытался перехватить инициативу Малфой, — но в конечном счёте я же не дал тебе разбиться о землю! Может всё-таки стоило бы проявить хоть чуточку больше признательности, а, Грейнджер? За тобой как-никак числится должок... — Я на это не куплюсь! — сходу отбрила всяческие поползновения в свой адрес Гермиона. — Вот уж не знал, что меня окружают такие неблагодарные волшебники, — разочарованно вздохнул Малфой. — Вначале Флинт с Вудом, теперь ты. Всё больше убеждаюсь, что помогать людям в наше непростое время — поистине пустая трата нервов и сил. Неудивительно, что Поттер настолько дёрганный. Тем не менее имей в виду, Грейнджер, я всегда получаю то, что мне положено по праву, поэтому рано или поздно свой долг ты выплатишь сполна. Соскочить не удастся! — Кажется, ты так ничего и не понял, — скривилась Гермиона. — Что ж, видимо, придётся повторить. Так что в этот раз слушай внимательно и мотай на ус... Драко! — Ненавистное имя прозвучало похуже любого оскорбления. — Запомни, если я когда-нибудь услышу от тебя ещё хоть слово о совместных тренировках, не обессудь — прокляну! А мои проклятия всегда славились своей мощью и невероятной устойчивостью к контрчарам. Я достаточно ясно выразилась? — Ничего себе! — в притворном ужасе округлил глаза Малфой. — А не забываешь ли ты, с кем разговариваешь, моя попутавшая берега гриффиндорская малышка? — Он понизил голос до пугающего шёпота. — На твоём месте я был бы поаккуратнее на поворотах. Неужели вздумала мне угрожать? Плохая, очень плохая идея, Грейнджер! — Почему бы и нет? — гордо вздёрнула подбородок Гермиона. — Что ты можешь мне сделать? Да ещё и с одной рукой! И кстати, больше не смей называть меня малышкой! Откуда вообще взялись эти идиотские слухи про подсобки? — Ну не то чтобы мы с тобой особо скрывались... — процедил Малфой и с явным вызовом в голосе добавил: — ...малышка! Видимо, его действительно не на шутку задел отказ от совместных тренировок, и теперь он гневно буравил Гермиону немигающим взглядом, словно прикидывая про себя, какого наказания заслуживал столь дерзкий демарш. Что творилось в белобрысой голове — оставалось полной загадкой, но, учитывая, насколько изобретательной могла быть слизеринская месть, ей совершенно точно не стоило ждать ничего хорошего. — Знаешь, Грейнджер, — наконец созрел для первого удара Малфой, — я никак не могу взять в толк, почему тебя так сильно расстроили слухи о нашей интрижке! Как по мне, ты должна быть невероятно польщена! — С чего бы? — опешила Гермиона, вмиг подрастеряв весь свой внушительный вид. — Неужели считаешь себя настолько неотразимым? — Ну-у-у... — неопределённо пожал плечами Малфой, расплывшись в ехидной улыбке. — Конечно, сам по себе я тот ещё скромный малый, однако именно так в один голос и утверждает всё моё ближайшее окружение. Нет, ну какая же наглость! Гермиона даже сразу не нашлась что ответить, а ведь всего лишь несколько минут назад она наивно полагала, что сможет безраздельно доминировать в их интеллектуальной дуэли. Да-а-а, надавить на Малфоя авторитетом оказалось далеко не так просто, как ей хотелось бы. Судя по всему, у некоторых особо одарённых слизеринцев имелся невесть откуда взявшийся иммунитет к подобным манипуляциям. Ментальный прессинг неожиданно дал сбой... К тому же, Гермиону никак не желало покидать странное ощущение, что в настоящий момент прессинговали как раз именно её. Причем делали это весьма искусно и умело. От души, так сказать! — Если ты ещё не заметил, я не из твоего ближайшего окружения, — постаравшись заглушить нелепые подозрения, буркнула она. — А-а-а... так ты поэтому расстроилась? — с пониманием кивнул Малфой. — Просто переживаешь, что у тебя нет возможности находиться поближе к прекрасному? Ну знаете! Настолько чрезмерное самолюбование казалось перебором даже для него. Что-то действительно было не так. Да её будто бы нарочно хотели вывести из себя! Хотя, вполне вероятно, именно в этом и состоял коварный малфоевский план. Ведь если она всё-таки дойдёт до точки кипения и взорвётся — жди беды. Гермиона уже сейчас представляла, как жалобно начнёт причитать сердобольная мадам Помфри, когда увидит растерзанные до неузнаваемости слизеринские останки: "Как вы могли, мисс Грейнджер! Ведь он спас вам жизнь! Неблагодарная девчонка! Подобное поведение недостойно лучшей ученицы Хогвартса! Теперь придётся доложить директору!" Нет уж, дудки! Такого удовольствия Малфою она не доставит. Тем более от неё всего-то и требовалось, что сохранять спокойствие и ни в коем случае не вестись на провокации! — Да не расстроилась я! — беспечно фыркнула Гермиона и с притворным сочувствием покосилась на Малфоя. — Слушай, а может это у тебя так специфично проявляется передоз от Костероста? Неужели ты и в самом деле думаешь, что если обзавелся парочкой инфантильных фанаток, растекающихся мокрой лужицей от одного взгляда на твою смазливую мордашку, то имеешь полное право безнаказанно нести подобный бред? — Ого, Грейнджер! — удивлённо хохотнул Малфой. — Право слово, я польщён! Вот уж никак не ожидал, что даже такая требовательная особа как ты сочтёт моё лицо привлекательным. Только, ради Мерлина, держи себя в руках, а то так недолго и до признаний в любви докатиться. Ну, это уже переходило всякие границы! Какой же Малфой всё-таки неисправимый засранец! Да и она хороша! Гермиона в изнеможении сползла по подушкам вниз, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не отвесить себе подзатыльник. Вот кто её только за язык тянул! Смазливая мордашка! Серьёзно? Надо же ляпнуть такую глупость! — Спорим, — удручённо проворчала она, — когда-нибудь твоё огромное эго раздуется до таких невероятных размеров, что ты просто-напросто лопнешь? — Вполне возможно, — с готовностью согласился Малфой, — но тогда на надгробном камне мои инфантильные фанатки обязательно выбьют что-нибудь на подобие: "Здесь с миром покоится главная звезда школы чародейства и волшебства — самый харизматичный и обаятельный маг своего поколения Драко Люциус Малфой". — Главная звезда? — поражаясь его самомнению, недоверчиво переспросила Гермиона. — Самый харизматичный и обаятельный маг своего поколения? Ты сбрендил? А у тебя нигде не слипнется? — Не слипнется, — ехидно фыркнув, успокоил её Малфой, — я, знаешь ли, принимаю душ дважды в день! В отличие от некоторых... А вот и очередная издёвка! Как по заказу! Кто бы сомневался! "Сохранять спокойствие и не вестись на провокации! Сохранять спокойствие и не вестись на провокации!" — как мантру повторяла про себя Гермиона. — Эй, Грейнджер! — нахально ворвался в её медитативные практики Малфой. — Ты чего там затихла? Неужели набираешься смелости для ещё одного комплимента в мой адрес? Гермиона свирепо насупилась и крепко-накрепко сжала губы. Она не сорвётся, она не сорвётся, она не сорвётся... — Да расслабься ты, Грейнджер, а то так и до Непростительных заклятий недалеко! — явно наслаждаясь её мучениями, нежно проворковал Малфой. — И раз уж мы с тобой отбросили все условности, то давай-ка начистоту: вот скажи, почему, когда речь заходит о моих несомненных достоинствах, тебя всегда так и подмывает отрицать очевидные факты? Неужели ты действительно считаешь, что в стенах Хогвартса найдётся ещё хоть один волшебник, который был бы... э-м-м... ну-у-у... под стать мне? — и, задавая этот идиотский вопрос, он почему-то выглядел так напряжённо, будто бы от её ответа зависела судьба целого финального матча по квиддичу. "Мда-а-а, нарциссический распад личности налицо", — мрачно диагностировала Гермиона и снисходительно сообщила: — Вообще-то, Хогвартс кишмя кишит волшебниками, которым ты и в подмётки не годишься. Могу даже целый список составить. Вот только боюсь, хватило бы места на пергаменте. Ей от всей души хотелось, чтобы её суровый вердикт заставил одно маленькое тщеславное сердечко напротив разбиться вдребезги, но Малфой на это лишь язвительно рассмеялся, подтвердив тем самым, что сердца слизеринцев сделаны из камня. — Ну да, ну да! — скептически отозвался он. — Однако — вот незадача! — сдаётся мне, этот твой пергамент так и остался бы пустым. — А вот и не остался бы! — упёрлась рогом Гермиона. — Тогда докажи! — продолжал наседать Малфой. — Только, ради Мерлина, прошу, не ходи вокруг да около. Можешь сразу огласить имя лидера своего мифического списка суперволшебников? Зуб даю, этот тип недостоин и кончика моего мизинца. Сохранять спокойствие и не вестись на провокации становилось всё сложнее. Однако если бы Гермиона не была так сильно сосредоточена на том, чтобы держать себя в руках, она наверняка обратила бы внимание, каким странным предвкушением загорелось лицо напротив. Ситуация становилась всё подозрительнее... Нет, ну правда, с чего бы вдруг некоронованному принцу Слизерина интересоваться мнением какой-то жалкой гриффиндорской грязнокровки? Чёрт, возможно ей действительно следовало бы притормозить и проявить чуть больше бдительности... Но вместо этого опьяненная азартом борьбы Гермиона начала в ускоренном режиме перебирать имена знакомых, в бесплодной попытке найти хоть кого-то под стать Малфою. К несчастью, она ничего не смыслила в вопросах мужской привлекательности. И даже несмотря на то, что утереть нос хорьку хотелось до снитчей в глазах, в голове, как на зло, царила полная пустота... "Эх, мне бы сейчас Джинни в помощь! — посетовала про себя Гермиона, и тут внезапно, как нельзя кстати, ей на ум пришёл их последний разговор. — Огромные ладони... Похорошел за лето... Ну конечно!" — Седрик Диггори! — радостно выпалила она и устремила на Малфоя горящий неприкрытым ликованием победный взгляд. Однако... совершенно неожиданно получила... точно такой же победный взгляд в ответ. — Ну вот ты и попалась, Грейнджер! — с наслаждением смакуя каждое слово, напыщенно заявил Малфой. — Я же предупреждал, что угрожать мне — плохая идея! — при этом он выглядел настолько довольным собой, словно умудрился поймать на горяченьком самого Дамблдора. "А что случилось-то?" — растерялась Гермиона. Нет, разумеется, она понимала — раз Малфой столь самозабвенно упивался собственным триумфом, значит она где-то оступилась и допустила ошибку. Вот только где? Ведь, если подумать, пресловутое спокойствие всё ещё было при ней, ну а провокации Малфоя так и остались всего лишь провокациями. К тому же, предполагалось, что упоминание имени Седрика Диггори подсобьёт с гадёныша спесь, однако что-то явно пошло не по плану... — Эм-м-м... ты, конечно, извини, но, кажется, чуть больше информации мне не помешало бы, — наконец призналась она. — Ой, да ладно, Грейнджер! — заговорщицки подмигнув ей, весело откликнулся Малфой. — Не разыгрывай из себя идиотку! Тебе не идёт. Или ты просто переживаешь о том, что теперь я в курсе твоей маленькой тайны? — Эм-м-м... — озадаченно повторила Гермиона и осторожно поинтересовалась: — Прошу прощения, а о какой именно маленькой тайне идёт речь? — Да Мерлина ради, не тупи! — на мгновение утратив весь свой победоносный настрой, с раздражением воскликнул Малфой. — Разумеется, я имею в виду твой скрытый интерес к одному кривоногому пуффендуйскому ловцу. — К Диггори, что ли? — оторопело вытаращилась на него Гермиона, вспомнив, что после очередной травмы тот действительно немного прихрамывал на одну ногу. Картинка начинала понемногу складываться. Видимо, коварный слизеринский план состоял вовсе не в том, чтобы вывести её из себя. Нет-нет! Как оказалось, он простирался гораздо дальше и, судя по всему, конечной целью Малфоя было любой ценой вытащить из своей жертвы одно единственное имя... Так неужели всё представление разыгрывалось только ради этого? Чушь какая-то! Ну назвала она Седрика Диггори! И что с того? — Мда-а-а... — видя её замешательство, разочарованно протянул Малфой. — Пожалуй, спишу-ка я твою заторможенность на потрясение от произошедшего. — Он заметил, как Гермиона сердито нахмурилась и вновь расплылся в триумфальной улыбке. — А знаешь, я ведь был не до конца уверен в успехе. Вообще-то, такие уловки больше по части Паркинсон. Её шоколадными лягушками не корми — дай поглумиться над сокурсницами. Я ещё подумал, что уж кто-то, а Грейнджер на такое точно не поведётся, однако — вуаля! — как выяснилось, все вы девчонки одинаковы. — И почему же это? — решила уточнить Гермиона, до сих пор не до конца понимая причинно-следственную связь между произнесённым впопыхах именем Диггори и выводами о её тайных предпочтениях. — Ну что ж, моя бесхитростная гриффиндорская малышка, — снисходительно хмыкнул Малфой, — я отвечу тебе на языке твоей же любимой Арифмантики. Так вот, если верить нашей общей знакомой Пэнси Паркинсон, в 99,9% случаев в подобной ситуации любая девчонка назовёт имя парня, к которому она неровно дышит. А Пэнси Паркинсон на таких делах собаку съела. Так что не доверять ей причин у меня нет. — А что насчёт оставшейся сотой доли процента? — чисто из научного интереса полюбопытствовала Гермиона, всегда питавшая некий пиетет к точным наукам. — Это незначительная погрешность, не имеющая к тебе абсолютно никакого отношения, — отрубил Малфой. — Ты не настолько уникальна. Хотя признаться я и был удивлён твоим выбором. Честно говоря, думал ты назовёшь зануду Поттера или на крайняк доходягу Уизли. Но Диггори... Ничего нелепее и придумать нельзя! Спорим, Купидон обрыгался бы сердечками насмерть, если бы ему пришлось иметь дело с вашей парочкой по долгу службы! Гермиона даже не стала тратить силы на то, чтобы ответить на этот выпад. Она и Диггори? Ну что за бред? Просто театр абсурда какой-то! — Вижу, теперь-то ты осознала масштаб бедствия! — продолжал наслаждаться своей победой Малфой. — Наверняка сейчас ломаешь голову, как бы убедить меня сохранить твой секрет. Увы, я тот ещё любитель почесать языком. Хотя для тебя, моя простодушная гриффиндорская малышка, могу сделать одно исключение. Он вдруг неожиданно прекратил скалиться и, став до ужаса серьёзным, с явной угрозой в голосе проговорил: — А сейчас слушай внимательно и мотай на ус... Гермиона! Если я когда-нибудь услышу от тебя ещё хоть слово о том, что ты якобы отказываешься от совместных тренировок со мной, не обессудь — Мистер ферзь доставит письмо с подробным рассказом о твоих влажных фантазиях прямиком в потные ручонки Седрика Диггори! Так что запомни, когда в следующий раз я прикажу тебе сесть на метлу и взлететь, единственное, что ты можешь спросить — это насколько высоко. Я достаточно ясно выразился? Чёрт, да он просто взял — и отхлестал Гермиону её же собственными словами, хотя, надо признать, в исполнении Малфоя финальный ультиматум получился гораздо более впечатляющим. Она чуть слышно выругалась. Вот именно так в идеале и должен был выглядеть умело воплощённый в жизнь ментальный прессинг! Как же всё это удручало... Сказать по правде, ей редко когда приходилось задействовать и малую часть своего недюжего интеллекта, однако каждая стычка с Малфоем всё больше и больше начинала напоминать сдачу гребаного экзамена по СОВ. Нарваться на достойного соперника... Кажется, это называлось именно так... "Ага, как же! Хорош достойный соперник, раз не брезгует пользоваться недостойными методами", — одёрнула себя Гермиона. Утешало только одно — хотя бы насчёт её влажных фантазий Малфой ошибался. На Седрика Диггори ей было плевать. Видимо, это как раз именно она и ломала всю статистику многоопытной Паркинсон. — Валяй! — демонстративно зевнув, равнодушно обронила Гермиона. — Можешь засылать своего пернатого упыря по нужному адресу хоть сейчас! В любом случае, в воздух я больше ни ногой! Вот так-то! Как и следовало ожидать, последнее слово осталось за Гриффиндором! И, судя по всему, крыть Слизерину было нечем. Такого поворота событий Малфой явно не ожидал: в мгновение ока с него слетел весь налёт уже порядком поднадоевшего ей высокомерия, а самодовольное лицо вытянулось настолько, что Гермиона едва смогла сдержать злорадное хихиканье. — Но... как же ты не понимаешь? — беспомощно пробормотал он, глядя на неё с таким изумлением, будто бы она невзначай проболталась ему, что всегда втайне разделяла убеждения Тёмного Лорда. — Это так... ну... позорно, что ли! Ведь... тогда... Диггори... узнает о твоих чувствах... — А может я как раз этого и добиваюсь, — тряхнув взлохмаченными локонами, азартно пошла ва-банк Гермиона. — Так что давай-ка ближе к делу! Каков будет твой следующий ход, мой доблестный слизеринский малыш? Отважишься ли ты отправить разоблачительное послание Диггори, став тем самым моим Купидоном? Или всё-таки не рискнёшь обрыгаться сердечками насмерть? Малфой оценил подбор слов и осмотрительно взял стратегический тайм-аут. Он просканировал Гермиону долгим испытывающим взглядом, словно прикидывая про себя блефует она или нет, и, видимо, убедившись в её решимости идти до конца, задумчиво произнёс: — Ты знаешь, за свою жизнь я повидал множество странных и весьма эксцентричных ведьм с закидонами. Да что там, моя тётка — сама Беллатриса Лестрейндж. Но сегодня ты переплюнула их всех, поздравляю! Таких ненормальных я ещё не встречал. — Он покрутил пальцем у виска, очевидно уже смирившись с тем, что попытка шантажа провалилась. — Ладно, проехали! Только еще мучительной смерти из-за проблем с отрыжкой мне и не хватало. Такой роскоши я себе позволить не могу. Ты же слышала Флинта, меня ждут на поле уже через неделю. Так что оставим компромат про Диггори до лучших времён. Хотя-я-я, — уголки его губ приподнялись в кривоватой ухмылке, — наверное, всё-таки нужно предупредить бедного барсучонка держаться от тебя подальше. Эх, и намучается с тобой парень! — А может тебе самому стоит воспользоваться своим же советом? — с надеждой в голосе предложила Гермиона. — Слушай, Драко, держись от меня подальше, а? — Зачем? — искренне удивился Малфой. — Я же не Диггори! Тем более нам здесь с тобой куковать ещё как минимум двое суток — не меньше, и уверяю тебя, к концу этого срока ты не только соизволишь отблагодарить меня за спасение своей никчёмной гриффиндорской шкурки, но и сама будешь слёзно умолять о возобновлении нашего взаимовыгодного соглашения. Гермиона в ответ лишь саркастически рассмеялась, уверенная в том, что таким нелепым образом Малфой пытался скрыть досаду за сокрушительное фиаско с попыткой шантажа, однако чуть позже ей стало совсем не до смеха, потому что, как выяснилось, тот был прав абсолютно во всём.