Пополам

Итадори целует Фушигуро первым. Несколько секунд греет чужие губы дыханием, сам согреваясь при этом под удивленным взглядом друга, затем – подается вперед и мягко касается приоткрытого рта. Едва ощутимо сжимает нижнюю губу, целует, почти невесомо, верхнюю. Задыхаясь от нахлынувшей напополам с возбуждением нежности, зарывается пальцами в темные волосы на затылке Фушигуро, чувствуя, как сам Фушигуро начинает мелко дрожать от такой, казалось бы, нехитрой ласки. Видя, как он судорожно сглатывает, стоит только Итадори чуть отстраниться; как загораются его глаза и как сбивается его дыхание. - Итадори... Не давая ему договорить, Юджи делает шаг назад и тянет за собой. Задница упирается в край школьной парты. Итадори со смешком запрыгивает на нагретую летним солнцем столешницу, нетерпеливо ерзает, устраиваясь поудобнее сам и устраивая между разведенных ног начинающего краснеть Фушигуро. Теперь Итадори выше, видит все немного под другим углом – но ничего не меняется абсолютно. Мегуми красивый, с какой стороны ни посмотри. Смелея, Итадори целует с большим напором. Фушигуро беспомощно стонет ему в губы, вцепляется ему в плечи, не отталкивая, но как будто все еще сопротивляясь – Юджи не понимает, почему так. Он видит, что Фушигуро нравится. Чувствует, как бьется радостно совсем рядом чужое сердце. - Поцелуй меня, - шепчет мягко Итадори, ведя носом по напрягшейся шее Мегуми. Представляя, как мог бы делать это – языком, если только ему ответят согласием. – Пожалуйста. И Фушигуро сдается. Рывком отрывает от себя, жмурясь, впивается в губы Итадори почти укусом. В движениях его языка – жажда тепла и страх не получить желаемое. Глупый, совершенно ненужный страх. В груди Итадори – маленькое солнце, и Юджи готов отдать его Фушигуро полностью, ничего не оставив себе. - Эй, все хорошо, - говорит Итадори, обхватив лицо тяжело дышащего друга ладонями, успокаивающе поглаживая заострившиеся за минувший месяц скулы, - я никуда от тебя не убегу. Я... Он давится рвущимися с языка обещаниями, почуяв тошнотворно-сладкий гнилостный запах, расползающийся откуда-то со стороны входа в класс. Извещающий о незваном госте. - Ты – что? – заглядывая через плечо замершего Фушигуро, со смешком интересуется у Юджи Сукуна. - Почему замолк, пацан? Класс за его спиной и спиной Итадори начинает терять четкость, расплывается блеклыми пятнами, под хохот Короля проклятий стекая к ногам безобразными кляксами. Призраками воспоминаний, на краткий миг ожившими во сне Итадори Юджи. Не проходит и минуты, как они остаются в алой пустоте – втроем: напряженный Итадори, гримасничающий Сукуна и замерший между ними выцветший, ненастоящий Фушигуро. - Отвали, - раздраженно отмахивается от Двуликого Юджи. Он обходит Сукуну, старательно игнорируя никуда не девшееся возбуждение вместе с не захотевшим пропадать Фушигуро, и неспешным шагом направляется в висящее перед глазами бесконечное марево. Он знает, что рано или поздно проснется, если будет продолжать идти. Заданные Сукуной правила совсем просты. Заточенный в человеческом теле тысячелетний демон от скуки высмеивает и уничтожает все, что дорого Итадори, все, что Итадори рвется с грозным рыком выхватить из его жадных лап, но быстро теряет интерес, если Юджи не ввязывается с ним в перепалку. Если Юджи находит в себе силы не развлекать его. Иногда Итадори еще просыпается от собственного крика, не успев вытянуть из-под удара Кугисаки или баюкая на руках четвертованного, изломанного Годжо-сенсея, но он учится на своих ошибках. Все чаще утро его начинается с обычного будильника. «Сегодня будет так же», - прикусив изнутри губу, думает Итадори, но застывает на месте, когда слышит за своей спиной слабый стон. - Я не умру – это ты хотел сказать? – негромко, бархатисто, смеется Сукуна. – Ты уверен, что можешь такое обещать, пацан? Восседая на груде костей, Король проклятий лениво рисует когтистой лапой по голой спине стоящего к нему лицом Фушигуро. Алые полосы расцветают на светлой коже одна за другой, формируя причудливый кровоточащий орнамент. Оживший вновь Фушигуро яростно шипит и рвется прочь, но Сукуна со смешком хватает его одной из рук за горло. Оставшиеся две руки обманчиво небрежно покоятся на голых бедрах, пока тело Фушигуро болезненно трясется в тщетной попытке сделать очередной вдох. - Фушигуро Мегуми, - с оскалом наблюдает за чужой агонией Сукуна. – Весьма интересный маг. Что тебе нравится в нем? Техники? Потенциал? Посмеиваясь, Сукуна перемещает руки с бедер Фушигуро на бледные подтянутые ягодицы. Сжимает их на пробу, под тяжелым взглядом Итадори разводит в стороны. - Мы оба знаем, что дело не в этом, - когти, терзавшие спину Фушигуро, неторопливо скользят вниз по израненной коже, пока не скрываются между ягодиц. Внутри Фушигуро тесно и горячо – Итадори чувствует это, глядя в ухмыляющееся лицо Сукуны. Чувствует на кончиках пальцев отголосок прохлады чужих бедер, и отчаянный трепет пережатого крепкой хваткой горла, и собственное возбуждение. В какой-то момент тело ненастоящего Фушигуро начинает выламывать предсмертная судорога, и лишь тогда Сукуна позволяет ему отдышаться. Придерживая беспомощно завалившегося на него Мегуми за влажные волосы, Сукуна продолжает неторопливо трахать его пальцами, не отрывая взгляда от Итадори. «Вот, как ты хочешь обойтись с ним на самом деле», - злорадно говорит этот взгляд. «Вот, что из себя представляет твоя щенячья влюбленность». «Неправда», - хочет возразить Юджи, но не произносит ни слова. На языке его оседает солоноватый вкус взмокшей спины Фушигуро, как будто только что он целовал эту самую спину, потираясь окрепшим членом о задницу Мегуми. - Если хочешь, - понизив голос, вкрадчиво предлагает Сукуна, - мы можем поделить его. Он готов. Фушигуро протестующе стонет, когда пальцы проклятия покидаю его тело. Игнорируя это, Сукуна шире разводит в стороны чужие ягодицы, раскрывая для взгляда Итадори растянутое отверстие. - Нет, - едва слышно отказывается Юджи и наконец находит в себе силы сделать шаг назад. Издевка стекает с лица Сукуны словно вода. Вспарывая живот захлебывающегося криком Мегуми, Двуликий больше не улыбается, но по-прежнему смотрит только на Итадори. И произносит одними губами, имея в виду явно не того Фушигуро, что истекает кровью на его коленях: - Тогда я заберу его себе. Итадори просыпается от звука будильника, но от этого ему совсем не легче.